Raven in a Locket (Ворон в медальоне)

- Саске… Саске… - тихий голос зовет меня. Чьи-то руки обнимали, обхватывали сзади, удерживая меня. Смотрю вверх, но человек прячет лицо, словно не желает, чтобы его видели. Вокруг тьма, и я все равно не могу увидеть силуэта. Простыни и окно, впускающее блеклый свет, почти не освещающий комнату. На окне решетки. Металлическая дверь – слева. - Ты готов увидеть? – ответ пришел раньше вопроса. Я снова стараюсь посмотреть на него, но не могу повернуть голову. - До чего ты его довел? И я плаваю в этом свете, словно перышко. А этот кто-то держит меня. Дверь открывается, и Итачи вталкивают в комнату. Здесь даже стены белые. На нем наручники. Итачи дергает руками, и браслеты до посинения впиваются в кожу. Чуть погодя приходит санитарка и снимает их. - Я не понимаю, почему ты здесь. - Уходи оттуда, он опасен, - слышится мужской голос. - Только что он убил почти всю свою семью. Вошедший человек грубо хватает брата. - А теперь посмотрим, что с тобой. И какое лечение тебе подходит. Выходя из комнаты, человек снова грубо толкает Итачи. С братом обращаются, как с животным. Зову его, но все тщетно, и я продолжаю наблюдать сверху. Итачи все время молчит. Однажды он вскакивает и ударяется о дверь. У него течет кровь, похоже, он разбил голову, но Итачи даже не обращает на это внимания. - Откройте эту гребанную дверь! – впервые кричит он. Влажная от крови челка прилипла ко лбу. И губы брата шепчут мое имя. Тихо, неуверенно. Итачи словно зовет меня. Снова и снова, громче и громче. Не помню, чтобы мой брат звал маму, когда был маленьким. А сейчас он зовет младшего брата. Я не шевелюсь. Мой брат сломлен и разбивает кулаки в кровь, долбя в дверь. Ему надо увидеть своего брата. - Ты видишь это все? Твоя вина. Если бы не ты, если бы ты никогда не рождался, твои родители бы не умерли. Итачи бы не стал никого убивать. Он бы не возненавидел себя, не сошел бы с ума. Ты… И ты еще можешь называть своего брата убийцей? Это же твоя вина! Я пытаюсь вырваться. Но язык ласкает мое ухо и шепчет всего два слова: «…для тебя». - Нет! Отпусти меня! – вырываюсь и кричу. - Для тебя, Саске. Это все для тебя! – человек начинает смеяться, а я снова вижу смерть родителей. - …для тебя. Я падаю и наконец различаю черты лица моего спутника. Это…это я сам. Мои глаза налиты красным, как у Итачи. Я смеюсь и повторяю эти слова снова и снова. Я вскакиваю в кровати. Комната пуста. На лбу выступил пот, а грудь высоко вздымается. Фраза, сказанная братом, теперь имела иной смысл. Он убил их из-за меня, для меня. Почему? Я не знаю. Встав с постели, я решаю позавтракать. Даже сидя за столом, вспоминаю об этом. О поцелуе, который подарил мне брат. Как только мои мысли приходят в норму, он делает это. Кажется, я медленно схожу с ума. Не знаю, смогу ли я дальше жить с братом, который, видимо, уже давно свихнулся. По-другому объяснить этот поцелуй не получалось. Свалить все на безумие – самый простой вариант. Весь день щелкаю телевизор. Не найдя ничего, решаю посмотреть какой-то фильм. Укрывшись одеялом, я сидел на диване. Такое чувство, что нездоровое состояние Итачи передавалось и мне. День тянулся слишком долго. Паника накрыла меня, стоило машине подъехать к дому. Не знаю почему, но взгляд был прикован к двери. Словно должно случиться что-то ужасное. Дверь открывается, и входит Какаши; Итачи за ним. Опекун бросает на меня взгляд. - Как самочувствие? – он смотрит на почту, вытащенную из ящика. - Нормально, - бормочу. Вздохнув с облегчением, опекун уходит на кухню, смотря на счета и бесполезные листовки. Итачи проходит мимо и поднимается наверх. Словно меня не существует. Хотелось встать и пойти за ним. Мне надо знать все. Правда ли то, что я видел во сне? Почему он убил родителей. Для меня? Я ведь не просил об этом! Что заставило его подумать, будто я желал их смерти? Но я не двигаюсь с дивана. Да, я хочу задать эти вопросы. Но в присутствии брата я терялся. Вдруг он снова попытается поцеловать меня? Пара минут внутренней борьбы, и я решаюсь поговорить с Итачи. Любопытство сильнее страха. Поднимаюсь по лестнице и стою около его двери. Кажется, прошел целый час, прежде чем я решил постучаться. Наконец я все-таки поднял кулак. Брат открывает дверь и, от удивления его бровь изгибается. Это все, что выдавало его эмоции, ведь лицо ничего не выражало. Итачи молчит, поэтому я решаю начать первым. - Эм… Кхм… Мы можем поговорить? – спрашиваю его, стараясь не смотреть в глаза. Не сказав ни слова, Итачи отходит в сторону. Не могу решиться, войти или нет, и можно ли ему доверять. Кто знает, что он может сделать в своей комнате за закрытой дверью. Но желание получить ответ все-таки заставляет меня пройти внутрь. Я слишком устал разбираться во всем этом. Надо получить конкретный ответ. Надоело играть. Мне нужно знать, в чем моя вина. Как я заставил пойти на убийство. Я не понимаю этого и не хочу оставаться в неведении. Особенно, когда причиной тому я. Я столько сделал для брата в свое время. Разве не помогал ему? Тогда откуда такие мысли? Итачи сел на кровать, а я стою напротив. Мои мысли заняты сном. - Когда ты был в больнице…для душевнобольных… Что они делали? И каково тебе было? – спрашиваю, хотя вряд ли Итачи скажет о том, что звал меня. Мне надо было знать, было ли мое видение правдой. - Целый день сидел в палате. Кормили таблетками до тех пор, пока я не стал более-менее адекватен, чтобы пойти к психоаналитику, - смотрит куда-то вдаль. - Почему тебя это беспокоит? - Да так…интересно, - едва слышно отвечаю. Все что я видел – просто сон, не более. Но понял одно: он и правда убил родителей для меня. Именно это означали его вчерашние слова. Итачи встает и идет ко мне. - Это все? – холодный голос. - Это все, что ты хотел знать? Взгляд брата пугает. - Почему только сейчас? Ты захотел узнать обо мне. Неужели что-то случилось, и ты плевал на предрассудки? Не могу оторвать взгляд от брата. Чувствую, как молча киваю. Хотя не знаю зачем. - Всех нас мучают вопросы. И меня тоже…уходи, - холодно говорит тот. Я не спорю и выхожу, меня снова мутило после этих слов. Что-то происходило со мной, и я чувствовал это. Казалось, что Итачи тоже ждал от меня ответа на свой вопрос. И снова вспоминаю подаренный мне поцелуй, а внутри все сворачивается от боли. Иду в свою комнату и встречаю Какаши. Он смотрит с удивлением. Закрыв дверь, я слышу стук в соседнюю комнату. Делаю небольшую щель, лишь бы понять, о чем говорят. Видимо, Итачи открыл дверь. - Он что, говорил с тобой? – спрашивает Какаши. Ответа брата не слышно, возможно, он просто кивнул головой. - Ладно, я тоже не понимаю его. Его слова и действия расходятся. - Я тоже, - приглушенный голос брата. - Ты не волнуйся, думаю, он и сам знает это. Придет время, и Саске разберется, я уверен. - Не знаю…думаю, ему тяжело. Все-таки, это не так просто принять. Мне нелегко… Нам обоим. Итачи закрывает дверь, дав понять, что разговор окончен. Интересно, а вдруг брат узнал, что я подслушиваю? Ведь эти слова словно адресованы мне. Поцелуй был чем-то особенным для нас обоих… поэтому он был удивлен, когда я пришел к нему. Голова идет кругом, и я присаживаюсь на корточки, закрыв дверь. Все нормально. Просто брат сошел с ума. Или я. Или оба. Я узнал вопрос, который читается на лице моего брата: «зачем». - Что его интересует? – пытаюсь догадаться. И боюсь узнать ответ. Ведь кто знает, каким он будет. Быть может, это очень плохо. Почему он пошел в обход? Кажется, я понимаю, почему Итачи поцеловал меня. Волнение смешивается с отвращением. Я не желаю быть рядом. Это было опрометчиво - остаться с ним один на один в его комнате. Поэтому брат и удивился моему приходу. Но как же мне поговорить с ним? Я даже глаза на него поднять не могу, не то что разговаривать. Итачи болен! Правильно, не надо было даже думать об этом. Может, из-за этого казалось, что все уже предрешено. Может, из-за этого казалось, что мое мнение ничего не значит. Теперь это не скрыть. Брат любит меня… Для меня он убил их…зачем? Потому что любит? Но что если бы он не убивал их, что бы было? Чем они так опасны? Это вечное «почему» только злит. Да, я узнал кое-что, но мой пытливый разум требует большего. Когда головоломка уже закончена, оказывается, что куча деталей лежит без своего места.