***
Черт возьми вас всех. Я лежала и пусто смотрела в потолок, размышляя над всем случившемся. Моя жизнь — ад. Сплошной и чертов ад, пожирающий меня во всех ситуациях. Мне везде встречается только неудача. Телефон пикнул омерзительным уведомлением, и я подняла его. Ну? И что? Что на этот раз мне сообщат? Данил отправил мне какую-то запись. О господи. Он ещё имеет уважение писать мне? Ты точно уверена, что не хочешь расстаться с ним? Я хотела написать «пошёл нахрен», но перед этим прочитала новость, которую он скинул мне. «Сегодня в Московской пробке Фараон и Фьюзи попались с поличным. До этого было известно, что пара встречается, а теперь сомнений нет. Девушка ехала на заднем сиденье заплаканная и нервная, пока ее молодой человек делился шутками с нашим информатором. Что думаете по этому поводу? Неужели Мария попала в токсичные отношения с наркоманом? Ведь слёзы появляются не просто так». Боже, ну и уроды. Я кинула телефон в стенку, сразу же метнувшись в комнату к Глебу. — Что за черт? — Начала я с порога. Глеб вопросительно посмотрел на меня. — Почему про нас говорят так плохо? Кто сфотографировал меня заплаканную у тебя в машине? — Я что, знаю что ли? — Раздраженно ответил Глеб, — тебе разве не плевать? — Они пишут про нас плохое абсолютно везде! — Забей хрен, — нехотя ответил Голубин и опять уткнулся в телефон, зевнув. Я решила привлечь к себе внимание и выпила его виски с колой, стоявшее на тумбочке. Глеб посмотрел на меня, вздохнул и протянул руки. — Ну, иди сюда, — нежно позвал он. — Я точно не виноват в этом. Ладно. Смирившись, я легла к нему на кровать и закуталась в объятия, хоть моя мордочка до сих пор оставалась недовольной. Голубин укусил меня за мочку и чмокнул в висок. — Учись привыкать к такому, малышка. Ещё очень многое будут говорить, просто мы первый раз дали такой повод. — А если мы расстанемся? Что будет тогда? Мне захотелось ударить себя по губам за такие слова. — Ну-ка, — Сименс приподнялся и провёл рукой от шеи до вставших сосков под топиком, — подправь свою речь. — Рано или поздно это случится. Взгляни в реальность, — продолжала я, хотя так не думала. Мне просто хотелось его подразнить, потому что такой ключевой разговор заметно возбуждал Голубина. — О, нет, — Глеб приблизился к шее, — между прочим, твое тело так не думает. Похоже, он уже догадался, что я играюсь со словами. — Неет, — протянула я, немного простонав. Мое дыхание тут же участилось, а сердце застучало так громко и быстро, что это слышала даже я. Глеб положил руку на грудь, сжав ее как можно сильнее. Я пискнула и вжалась в кровать от таких действий. — Помнишь про веревки? Думаешь, я шутил тогда? Если он привяжет меня к кровати, я буду просто на седьмом небе от счастья. Голубин встал с кровати и достал из портфеля прикрепляющие материалы. — А теперь вопрос… — Я усмехнулась, — нахрена тебе веревки в портфеле? — Ты моя девушка, я должен быть готов к такому, — Глеб резко прижал мои руки над моей головой к изголовью кровати, облизнув ушко, — будь чуть тише, Брэндон может зайти в любой момент. Мне наоборот хотелось кричать ещё больше, чтобы он слышал, как нам хорошо. Я попыталась выпутаться, дабы подразнить Голубина. На такие действия Глеб шлепнул меня по заднице. — Сопротивляйся дальше, — на удивление попросил блондин. — Если… Если ты хочешь. Я понимаю, на что намекает Голубин. Но сейчас мне плевать на все те сцены с моего детства, поэтому я захватила его бёдра ногами и прижала к себе, одновременно пытаясь елозить под телом Глеба. Мои руки наконец были привязаны, но ноги пока оставались уязвимыми. Грудь приподнималась с каждым его поцелуем по моему телу. Штаны полетели вниз, как и майка Глеба. Как он снимет с меня топик? Вопросительно посмотрев на него, я намекнула на ещё одну вещь. — Я представлял это несколько раз, — прошептал Глеб мне на ухо, запустив руку в трусики. — Не нужно снимать его. Ты так прекрасна в этом топике, а все изучающие взгляды мужчин заставляют меня раздеть тебя при всех. Любая бы другая девушка сказал, что он полный извращенец, но мне так нравится и приносит экстаз, что Глеб хвастается моим телом. Это… повышает самооценку. — Пусть все будут знать, что ты, такая сексуальная и влажная, — для подтверждения своих слов Глеб ввёл в меня палец, из-за чего я прогнулась всем телом и простонала, — принадлежишь только мне. Что ты моя девушка, а не их. Что ты любишь меня, а не их. Не тех сорванцов. Я изгибалась от его пальчиков, все ближе приближаясь к оргазму. Глеб добавил второй палец, и мне так неловко, что я не могу удовлетворить и его. Прервав свои ласки, парень чуть убавил тягу верёвок и развернул меня задом к себе, снова завязав покрепче. От боли в руках и сильного трения я получала экстаз, конечно, испугавшись за свои ужасные мысли. Главное, что такое нравится Глебу. Мои трусики тоже полетели вниз, и я услышала, как Глеб расстегивает ремень. Надеюсь, он меня отшлепает. Хотя я вроде бы ничего не натворила. Голубин прижался ко мне своим пахом, немного поводя по мне, тем самым дразнив. Я изогнула спину ещё больше, чтобы Глеб уже не ждал. — Если тебе будет больно, скажи мне об этом. Я не стала отвечать полноценно и кивнула, полностью ожидая его. Глеб погладил меня по пояснице и резко ворвался. Черт возьми. Мне не было больно, наоборот — я прорычала и сжала зубами подушку. Голубин продолжал двигаться во мне резко и порывисто, заставляя тело содрогаться от каждый движений. Боже. Это такие прекрасные чувства. Почему я не изучила это раньше? Я сравню это с наслаждением от нейролептиков и бутылкой пива, только в два раза приятнее. Оказывается, секс с Глебом намного лучше каких-то таблеток. Мои руки уже затекли и не чувствовались, но мне это нравилось. Я стала двигаться ему навстречу, чтобы принести удовольствия больше. От таких действия Глеб случайно нажал внутри на какую-то особенную точку, и я не сдержалась, простонав на всю комнату. — Тсс… — прошептал Глеб, придерживая меня за поясницу, — ты же… ты же не хочешь, чтобы нас услышали… — Господи, Глеб, я люблю тебя, — чуть ли не со слезами простонала я, медленно приближаясь к окончанию. Я не понимаю, как он это делает. Видимо, опыт со многими девчонками помог ему приносить мне удовольствие всего за несколько минут. Хотя это все чувства к нему. Симпатия порождает несусветное удовольствие, трахавшись с ним без особых чувств, я не чувствовала такое удовольствие. — Черт… — Глеб сделал несколько толчков, и я почувствовала, как заканчиваю. — Я не успел… Мне так плевать на это сейчас. Пусть он кончает в меня, лишь бы доделал своё дело. — Прости, малышка, прости, — Глеб закончил, как и я. Мое тело затряслось, а позже я обессилено легла на кровать, — я сейчас. Мои руки развязались, принося ещё больше экстаза. Глеб засуетился по комнате и стал натягивать штаны. Я оставалась на кровати, не в силах тронуться. — Я сейчас приеду. Когда у тебя следующая менструация? — Он заправил майку в джинсы, закрепив ремень. Его волосы растрепались по всей макушке. — Через неделю, — я смогла надеть только трусики, чувствуя ломоту в костях. — Хорошо, — Глеб быстро выскочил из комнаты, оставив меня одну. — Ты куда? — Услышала я вопрос Брэндона, и закрыла глаза, не думая о последствиях. Похоже, Глеб поехал за экстренными контрацептивами. Не знаю, почему мне сейчас плевать на то, что мой риск беременности высок. Я вообще не хочу не детей и не смогу вырасти их со своими проблемами. Хотя после смерти Алисы мне хотелось заткнуть эту дыру одиночества. А если я забеременею? Как отреагирует Глеб? Бросит меня или примет? А может, отправит на аборт? Я начала проваливаться в сон, но удерживала себя до прихода Глеба. Я взяла блокнот Голубина со стола. Не буду читать, что он тут пишет, лучше сама накатаю что-нибудь. Хм, может перестать писать про любовь? Его поворот Пропусти меня ещё раз, и я знаю что Меня ждет сегодня дома, его понесло — потерпи ещё немного Я захожу в strip club — вокруг так много сук Двигай назад — это замкнутый круг Мои деньги не спят и не смогут уснуть Как мне с ними не быть, если они мне идут — Прими срочно, прямо сейчас, — я не заметила, как в комнату зашёл Глеб. Он волновался, а его руки нервно подали мне таблетку. — Сходи к гинекологу, пожалуйста, и пусть он выпишет тебе противозачаточные. — Почему ты так волнуешься? — Я запила таблетку водой. — Потому что я не хочу детей, Маша. Стать отцом в девятнадцать лет точно не входит в мои планы, как бы я тебя не любил. Ладно, он прав. Зато честно. — А если бы я забеременела, как бы ты отреагировал? — Не унималась с вопросами я. — А если бы да кабы да во рту росли грибы. Спи спокойно и не думай об этом. Боже, ну и Голубин. Этой фамилией уже все сказано.***
Тур обещал быть многозначительным. Брэндон стоял около рамок, боясь пройти дальше. — А если они у меня алкоголь увидят? — Спросил он тихо у нас с Глебом. — Ой, не ссыкуй и проходи уже, — подтолкнул Глеб и закатил глаза. Я хихикнула с такой картины и стала дожидаться своей очереди. Танцор спокойно прошёл, похлопав по сумке. — Проходи, — рявкнул проверяющий, и я прошла следующая. — Охренеть, даже не спросили, — обрадовался американец и последовал к самолету, — чур пить начнём прямо в салоне. — Ну и дебил, — рассмеялся Голубин и развернулся к людям, — а он террорист! — Закрой свой рот, Сименс, мать твою! — Брэндон захватил его со спины и поднял над землей. — Ты на физику не смотри, я духом сильный, — продолжал издеваться Глеб, а я наблюдать за этой картиной. — Да я тебя размотаю, чертяга, — Брэндон поставил его обратно и нанёс удар в плечо. Глеб притворно изобразил боль. — Ручонки то прибереги, стриптизер. Я закатила глаза и приятно улыбнулась, поправив сумку. Ну и ну. Наш тур точно пройдёт не без приключений. Чуть пройдя вперёд к самолету, нас поджидала вся компания Брэндона. Мишель, Джастин, э… Джозеф? Остальных вообще не помню. Да и хрен с ними. — Какой ты долгий, боже, — выразил недовольство смазливый Джастин. Я удержалась от возникающих возней, да и Глеб посмотрел на меня так, чтобы я ничего не сказала. Мы чувствовали себя, как не в своей тарелке. Столько много танцоров, так ещё и многие неизвестны мне. Точнее, некоторых я помню, но их американские имена никак не внедрялись в голову. — Ты тоже чувствуешь себя так, будто сейчас сквозь землю провалишься? — Спросил у меня тихо Глеб. — Если честно, то да. Они непривычные. Как люди могут быть непривычными, особенно для меня? Я всегда выделялась общительностью и активностью, но сейчас мне так неловко, что я даже слова сказать не могу. Боюсь, что скажу свою уже коронную чушь. — Ну, вперёд Европа, — Брэндон сел у окна, посадив нас рядом с Голубиным. Остальные ребята сели за столиком. — Я хотела рядом сесть, — возникла Мишель. А, точно. Я уже нашла себе развлечение на все лето. Тур будет довольно долгий. Сейчас только начало июня, а закончить мы должны где-то к концу июля. — Обойдёшься, — какой-то чернокожий парень посадил ее рядом с собой, из-за чего она пикнула. Ну, в принципе, Мишель не привыкла возникать. Это в ее стиле. Брэндон усмехнулся и уставился в книгу. — Учишься читать с нуля? — Начал его подкалывать Глеб. — Тебя обучаю, Голубин, — съязвил в ответ Брэндон и перестал отвечать дальше. Я стала подготавливаться к взлету и устроилась в кресле. Раньше, когда у меня был первый тур, я боялась летать на самолёте, но сейчас мне стало как-то все равно. Вечные перелеты теперь для меня норма. Глеб взял меня за руку и включил какой-то фильм, чтобы мы развлеклись. Я бы, конечно, посмотрела его, если бы не шумели рядом танцоры. Кровь начала закипать, а голова болезненно отзываться переполняющими эмоциями. — Можете заткнуться? — Резко повернулась. — Спасибо. Американцы на некоторые время замолкли, но один из них отозвался. — Простите пожалуйста, Мисс. О Боже. Вырубите свои американские замашки, пожалуйста. — Маша. Меня зовут просто Маша, — спокойно ответила я, стараясь сохранить устойчивость. — О, извините, я думал, что вам так по душе. — На ты, — опять возникла я. Наверное, мне нужно перестать хамить, но он раздражает меня своей прилипчивостью и вежливостью. Разве нельзя как-нибудь по-простому общаться? Простодушно и по русским канонам? — Меня Кристиан, а моего парня Джозеф, — продолжал разговор танцор, хоть я уже сидела к нему спиной с закрытыми глазами. Глеб еле как сдерживал смех. — Отлично. — Нехотя ответила я. — А как зовут твоего парня? — Не унимался Кристиан. Ладно, Брэндон мне рассказывал, что это норма у американцев без стеснения спрашивать о личной жизни и лезть дальше. — Меня Глеб зовут, красавчик. А что, хочешь отбить меня у прекрасной дамы, которая пытается посмотреть кино с закрытыми глазами? — Развернулся Голубин и спросил с его присущей насмешкой и улыбкой. — Нет, просто… эм… — Кристиан сбился с мысли. — Ей плевать, Кристиан, успокойся и прижми свою задницу. Привыкни уже к русским девушкам, они те ещё шлюхи, — сделал замечание на английском Джастин, думаю, что я не пойму его. Урод, думал я настолько тупая или что? Развернувшись, я продолжила разговор.