В огромной роскошной комнате стояла кровать. Сегодня она станет эпицентром порока. Тсуна растерянно посмотрел на неё, пока еще застеленную, на Такеши, вздохнул. С парнями он еще не спал — не привлекали они его, но вполне представлял как это должно быть. С девушками анал он практиковал, поэтому риски знал. Техническую и практическую часть тоже. Что делать с мужским половым органом, тоже знал: член то у него самого есть, это даже не смешно. Волновало лишь одно: никогда на мужиков он не залипал, поэтому, возможно, сегодня Такеши обойдется секс-игрушками — и, наверно, это будет к лучшему.
Сложно. Как же это всё сложно! Тсуна резко встал и, притянув к себе Такеши, поцеловал его.
Первый рубеж был преодолен.
По чуть-чуть он начал выпускать Пламя, на что получил довольный стон и ответный поцелуй. Это немного шокировало и удивляло, но целоваться с Такеши ему... понравилось. Хоть и было немного неудобно: Ямамото был самым высоким в их компании, и сейчас ему приходилось наклоняться, хотя Тсуна уже не был таким низким, как когда-то. Наклонив друга еще ниже, Тсунаеши прошептал в его ухо:
— Закрой глаза.
Началось.
Тсуна убрал покрывало, закинул на кровать все то, что вскоре должно будет использоваться, оставляя в руках лишь повязку. Такеши сел на мягкую перину, послушно закрыл глаза и почувствовал как их завязали. Он знал, что это черная повязка, которую он сам же принес. Но совершенно не знал, что сейчас станет делать босс. Он напрягал слух, пытался почувствовать колебания воздуха. Тщетно. Пламя Гармонии глушило ощущения и расслабляло. И сначала Ямамото только еще больше напрягся, но потом, потом произошло что-то невероятное. Каждое прикосновение находило отклик внутри. Пламя отзывалось на зов главного элемента, вырывалось наружу и вливалось в источник наслаждения. Он настолько окунулся в эти новые ощущения, что не заметил, как оказался раздет.
Тсунаеши в это время недоумевал: то, что происходило у него на глазах пугало и восторгало одновременно. Он знал, что Такеши чувствителен к пламени, но это... Это было похоже на циркуляцию энергии. Как вампир, Дождь всасывал в себя Гармонию и восполнял потерю собой. Происходило все со светоэффектами и жаром по всему телу. Тсуну повело от дружелюбного Пламени Дождя, что ласкалось о его Небо, оно будто просило помощи и пряталось в оранжевых сгустках. Он отвлекся на странные ощущения, но снова принялся «разогревать» Такеши. Тот пребывал в состоянии эйфории, стонал, выгибался от прошивающей тело силы. Раздев Хранителя, Тсунаеши убавил поток Пламени. Очнувшийся Ямамото хотел что-то сказать, попросить, но его прервали самым действенным методом – поцелуем. Сейчас нельзя давать слабины. Такеши явно попытается перетянуть как обычно контроль на себя, потому что боится. А этого допускать нельзя.
Савада и сам незаметно для себя увлекся. Прошелся по сильной смуглой шее языком, прикусил бьющуюся жилку, спустился ниже и перешел на соски. Не женская мягкая и округлая грудь, но плоская, мужская — это тоже было красиво, особенно в эстетическом плане. Весь Такеши был красивым, сильным — сейчас Тсуна понимал это как никогда раньше.
Руками Ямамото тянулся к нему, чтобы отцепить, сбросить. Это был не признак того, что ему не нравится — это означало, что, потеряв над ситуацией контроль и осознав это, он сильно паникует. Попытался лягнуть ногой, стянуть повязку руками. Тсуна не позволил — придавил Пламенем, да так, что Такеши ощущал, будто он тонет. И из-за этого начал паниковать еще сильнее.
Пока он не сориентировался, Тсуна для надежности связал руки Ямамото его же рубашкой. Наклонился к уху и хрипло зашептал:
— Это же я. Я не сделаю тебе больно, Такеши. Все будет хорошо, доверься мне, – и, будто в подтверждение слов, перестал давить волей, рассеивая её.
Брюнет загнанно дышал, будто и вправду совсем недавно тонул. На слова босса лишь кивнул, принимая к сведению. В голове всё мутнело и расплывалось, в душе ощущалась тяжесть, будто все моменты в жизни, и радостные и грустные, сейчас навалились на него одновременно.
Тсуна огладил рельефный пресс, осторожно прикусил ухо. Он хотел сделать ему хорошо, превратить обычное совокупление в чувственный секс с прелюдиями. Не потому что так было нужно, а потому, что сам Тсунаеши так хотел.
Такеши отпустил контроль, доверился Саваде и теперь ощущал будто новые эмоции, чувства. Нежность и раскаяние по отношению к Тсуне заполнили его. Неловкость, страсть, страх. Все это так неожиданно ударило в голову, прошлось до самого сердца и прочно застряло там. Теперь он уже не заглушал стоны, не отталкивал партнера: тянулся к нему, не сопротивлялся. И это было и правда очень хорошо. Поцелуи, чужие ласки — все это было так
правильно и
хорошо.
Когда он почувствовал чужие теплые руки на своем члене, понял: прелюдии окончены.
Дроча одной рукой другу, второй Тсуна потянулся к смазке и тому, что принес Ямамото. Связка шариков, которая начиналась маленькими шарами и заканчивалась вполне внушительными. Она имела такое строение, что при желании шары можно было отцеплять и использовать отдельно от связки. Когда Тсуна впервые увидел её, ему захотелось нервно захихикать. Выглядело слишком символично.
Еще бы биту принес…
Отвлекшись на то, чтобы смазать пальцы, он развел стройные, кое-где покрытые шрамами ноги Такеши в сторону и порадовался предусмотрительности Хранителя. Ради эстетического вида для босса или ради удобства, но он побрился и сделал все соответствующие приготовления. Савада аккуратно ввел сначала один палец, помассировал им нежные стенки, подвигал, чтобы ввести полностью и надавил на простату. Такеши охнул, сам развел ноги еще больше и тихо попросил:
— Развяжи.
Что именно, руки или глаза, он не уточнил. Поэтому Тсуна от подготовки Хранителя не оторвался, лишь ввел второй палец. Ямамото зашипел сквозь стиснутые зубы: неприятно, но вполне терпимо.
Потом, после тщательной подготовки, настал черед шаров. Тсуна побоялся их разъединять: во-первых, это довольно опасно для самого Такеши, который к анальным практикам в своем исполнении не привычен; во-вторых, сам Тсуна та еще криворученька: ломать и разбивать чужие вещи — его дар, не иначе.
Первые два смазанных шарика вошли легко, без сильного сопротивления, а вот третий уже сложнее. Савада смотрел на это немного растерянно и не понимал: как все до этого дошло? Не то чтобы зрелище ему не нравилось…
Чтобы лучше растянуть вход, Тсуна сначала полностью ввел третий шар в Такеши и, подождав, потянул его обратно. С пошлым чпоком шар покинул его тело только для того, чтобы снова быть засунутым внутрь. Ямамото ежился от холода, прошивающего все внутри — все же шары были металлическими, — чувствовал, как посторонние предметы наполняют тело, стонал, чувствуя невероятный прилив возбуждения от того, что полностью не контролирует ситуацию.
Тсунаеши ввел четвёртый шар в него и сказал:
— А теперь попробуй сам.
И нет, он совершенно не ожидал, что это прозвучит так по-издевательски.
Попробовать самому что…? Вытолкнуть шар? Связанные руки схватили одеяло, сжали до дрожи, будто ища поддержки, Такеши напрягся, ощущая этот несчастный четвертый шар внутри. Принял правила этой игры, постарался потужиться, вытолкнуть. Медленно, растягивая кольцо ануса, шар вылезал наружу. Немигающим взглядом Тсуна смотрел на это и чувствовал свою явную заинтересованность. Шар упал в ладонь; со стороны Такеши послышался вздох облегчения. А потом Тсунаеши снова ввел его внутрь.
Красная, припухшая дырочка дрожала. Он провел по ней пальцами, засунул их внутрь, проталкивая шары еще глубже, еще дальше. Ямамото застонал и снова начал выпускать Пламя Дождя, на что Небо Савады сразу же откликнулось. Тсуна посмотрел на пятый шар и пообещал себе, что на сегодня этот — последний, а ведь оставалось еще три. Для эксперимента согрел его Пламенем и с трудом, но пропихнул внутрь. Такеши задергался, что-то промычал между стонами.
— Кончаю! – уже более связно послышалось от него.
Савада потянул связку, осторожно доставая ее, и обхватил рукой член Хранителя, надрачивая. На третьем шаре Такеши особенно громко и несдержанно простонал и кончил. Вытащив всю связку, Тсуна достал свой напряженный ствол — все же увиденное не оставило его равнодушным — и довел себя до разрядки, пачкая пока еще раскрытую дырочку Такеши своей спермой. Выглядел Хранитель сейчас чертовски красиво и порочно. И Тсуна не сдержался, глубоко поцеловал его, нежно огладил шрам на подбородке и обнял. То, с какой отдачей ему ответили, говорило лучше всяких слов о том, что задуманное удалось.
***
После произошедшего нужно было серьёзно поговорить. Такеши выполз из ванны и упал лицом вниз в чужую мягкую кровать. Было спокойно и лениво. Хорошее расположение духа не омрачало даже зудение в области поясницы. В мокрые после душа волосы зарылась чужая рука.
— Как ты?
— Хорошо, – искренне ответил Ямамото. – Это оказалось… не таким уж и страшным. Мне лучше.
В этот раз молчание было уютным. Сейчас разбираться совсем не хотелось, хотя и нужно было. Хотелось спать. Такеши встал с кровати, но только для того, чтобы внаглую залезть под одеяло и приватизировать Тсунину подушку и самого Тсунаеши. Тот не был особо против: было бы удивительным, если бы он засмущался действий Ямамото после того, что между ними произошло. Со всем они разберутся завтра, куда денутся. А сейчас можно было просто отдохнуть, насладиться мгновениями спокойствия и расслабиться.
***
В кабинет требовательно постучали.
— Входи, Такеши, – громко, чтоб за дверью услышали, сказал Тсуна.
Ямамото зашел, сел в кресло напротив.
— Вот отчет, – аккуратно положил на стол идеально сложенные и исписанные шифрами листы Такеши.
— Ты сейчас сам мне все это и прочтешь, - пробурчал усталый Тсуна.
— Хорошо, – Такеши уже, как обычно, тянулся к листку, чтобы зачитать все по пунктам, но его руку перехватили. Савада очень серьезно смотрел на него и явно хотел что-то спросить. Ямамото улыбнулся искренне, по-настоящему от того, что за него беспокоятся. Перехватил руку Тсуны так, чтобы ладони соприкасались.
— Будешь со мной встречаться? – осторожно спросил Такеши.
Это был безумно важный для него вопрос. Хорошо все обдумав, вспомнив свои ощущения, чувства, он принял для себя решение. Конечно, проще было вернуть старые отношения, но после прошлой ночи он просто
не мог думать о ком-то кроме босса. О чем честно рассказал Гокудере.
Хаято схватился за сердце, с минуту смотрел на него, как на врага народа. А потом толкнул речь, которая сводилась к "да он, да с таким как ты, да ты ж бейсбольный придурок, ах ты, пидор, на босса запал, да если ты хоть что-то не то сделаешь..." Всю речь, он иногда прерывался на то, чтобы закурить и начинал снова.
— Надеюсь, что у вас все будет хорошо... - в конце подвел он итог, - Только предохраняйтесь! Слышишь меня! - и пихнул сильно в бок. Начиная закуривать уже третью сигарету подряд.
И сейчас Такеши, который фактически получил благословление от своего бывшего, с волнением ждал ответа.
Тсунаеши задумался. Сжал чужую руку. Вздохнул. Что ж, к этому все и шло? Главное, чтобы…
— Почему?
— Не из-за нужды или расчета. Я хочу. Сам. Честно. – Ямамото четко знал, что имел в виду босс, и постарался искренне ответить.
Тсуна долго вглядывался в него, что-то искал. Гиперинтуиция подсказывала, что Такеши не врет. Оставалось разобраться в себе и своей ориентации, хотя, может, и стоит попробовать?
— Буду. А теперь читай отчет, мы на работе или где? – закатил свои горящие Пламенем глазки Тсунаеши.
— Так точно. – счастливо улыбаясь, ответил Ямамото.
