***
Уставшие воины перевала продолжали вести бой с Орденом. Чем больше времени проходило, тем больше объединение земель было уверено в своей победе — враги либо бежали, израненные когтями и клыками, либо бездушным телом лежали на укутанной снегом земле. Воссияла луна. Её блёклый свет озарил снежную поляну изрядно опустевшую после долгих часов боя — вот только семеро безгривых львов всё ещё оставались сражаться. Кали довольно ухмыльнулась. Атака была отражена успешно, благодаря посланным отцом птицам им удалось лишить Орден командования и расформировать их воинов, тем самым приблизившись к желанной победе. Но Орденцы не отступали — непонятно чего ожидая, они продолжали вести бой. Это раздражало, но в то же время очень заинтересовало юную принцессу — за что же эти холодные львы так борются, что готовы рисковать жизнями в бесцельном бою? Тело изнывало от боли и усталости. Как и все здесь, Кали ни разу не останавливалась, чтобы просто передохнуть — битва не терпела заминок, а значит, бой был для них сейчас постоянным действием. Раненых со стороны объединения земель было довольно много — двое львиц из Ночного Прайда, шакал и трое гиен, но в остальном они обошлись без явных потерь. Нужно было лишь завершить начатое, истребить отряд Орденцев и возвращаться домой с победой! Львица искоса взглянула на Фиси — гиена шла рядом. В её взгляде фиалковых глаз золотистая видела отражение собственных чувств — решимости и уверенности, а значит, она разделяла мнение принцессы Древа. Но внезапно раздавшийся клич орла над головами разрушил все их планы. — Уходим, Орден Крови! Время пришло! По единой команде безгривые львы разом сбились в треугольный козырёк, отработанным построением двинувшись в северную сторону. Кали не без удивления (скорее даже шока) смотрела им вслед, раскрыв пасть. Фиси с презрением наблюдала за уходящими врагами. — Струсили! — фыркнула гиена, с грозной усмешкой смотря на удирающих львов. Золотистая львица закусила губу, глубоко задумавшись. — Нет… — вымолвила принцесса, хмурясь ещё больше. — Здесь что-то не чисто. Они направились в северную сторону, но ведь их… кхм, — она замялась, но после чего продолжила. — Их лагерь в совсем другой стороне. — Что же это тогда может быть? — нахмурилась Фиси, переменившись в лице. Насмешливое и ликующее, оно стало хмурым и настороженным. Принцесса пожала плечами. — Я не знаю. В любом случае, нет смысла отправляться за ними следом. Нужно возвращаться домой и доложить обо всём моему отцу. Внезапно, к дочери подошла бурая кареглазая львица. Королева Земель Древа Жизни, прищурившись, смотрела в сторону удаляющихся с каждым мигом врагов. Вид у правительницы был очень встревоженный и отчуждённый — дочь с плохо скрываемой мольбой в глазах воззрилась на мать. — Мам, что это может быть? — сдержанно спросила принцесса, мысленно надеясь, что королева даст ответ. В конце концов, у Рани в этом деле было больше опыта и она гораздо лучше знала, что делать. Львица тяжело вздохнула, виновато покачав головой. — У меня есть предположение, но… мы не можем знать наверняка. — бурая призадумалась, закусив губу, но всё-таки продолжила. — Возможно, они направились на помощь другому своему отряду, что-то вроде подкрепления. Но это не точно — в конце концов, Орден непредсказуем, мы не можем знать наверняка. Кали задумалась, потупившись. Ситуация складывалась неоднозначная: с одной стороны, им удалось прогнать отряд Ордена с перевала. С другой — никто не знал, куда направились оставшиеся в живых безгривые львы, и это делало их положение по-настоящему опасным. Неверное решение может стоить кому-то жизни, но в то же время сейчас они фактически бессильны и ничем не могут помочь объединению земель. — Отправимся за ними следом? — предложила гиена, по-прежнему стоявшая рядом со львицей. Кали упрямо мотнула головой — хватит раздумий… времени, как и выбора, у них уже не было. — Бессмысленно. Это нам ничего не даст, да и огромной толпой мы их уже не нагоним. — вздохнув, принцесса вымолвила: — Возвращаемся к Древу Жизни. Нужно помочь раненым и обо всём доложить Кайону. Король лучше знает, что делать. Фиси кивнула львице, как и Рани согласилась с дочерью. Золотистая тяжело выдохнула, но, собрав все свои последние силы, уверенно направилась к своему отряду, на ходу поднимая с земли тело одной из раненых гиен. — Бой окончен, объединение земель! Подбирайте тела раненых товарищей и отправляемся к Древу Жизни! Гиены и львы беспрекословно послушали свою принцессу. Подбирая окровавленных друзей и укладывая их на свои спины, они невольно воспрянули духом. Все оказались чудом живы, без жертв… Кали облегчённо вздохнула, грустно улыбнувшись. Для их отряда этот долгий день закончился очень хорошо, но плохое предчувствие не покидало золотистую львицу. Неся на себе тело одной из гиен, она всё не переставала думать о том, что победа досталась им удивительно легко. Быть может, затишье перед бурей?.. Она обернулась. Залитая кровью снежная поляна мерцала в лунном свете, а на холодной земле продолжали лежать тела безгривых львов. Орденцы… «А ведь они жертвовали своими жизнями.» — мысленно подумала Кали. Отчего-то она не чувствовала той злобы и жестокости к врагам, какую питало всё объединение земель — беспроглядной, чёрной ненависти не было. Они тоже умирают, тоже проливают кровь. Но почему?.. Похоже, не найдя ответа на этот сложный вопрос, львица не успокоится. И сердце продолжит неистово сжиматься от боли при каждом когтистом ударе по врагу. «Но ведь это неправильно…»***
Бой на северной части склона продолжался. Огромные реки крови уже щедро одарили поблёскивавший в лунном свете снег, а тела столкнувшихся в смертельном бою лежали на земле, убаюкиваемые шёпотом горного ветра — холодного и пробирающего до костей, но в то же время нежного и ласкового. Не было страшно лежать на земле, на холодном снегу, всё ещё находясь на своём месте в строю. Постояли за свои земли, за всё объединение земель… Ночь всё с большим стремлением окутывала поле боя своим чёрным мраком, укрывая снежные склоны многочисленными тенями, исходившими от возвышавшихся над ними остроконечных скал. Звёзды засияли с новой силой, луна отошла на второй план: казалось, сами львы-предки давали силы своим бойцам, готовым постоять за Круг Жизни, терпеливо наблюдая за разгоравшейся с каждой минутой всё сильнее, битвой. Многих уже потеряло объединение земель… пятеро раненных, один погибший. Несмотря на то, что потери у врага тоже были большими, это никак не утешало и не давало хоть какой-то надежды или проблеска на успех: мрачными камнями лежащие тела товарищей, сражавшихся плечом к плечу с тобой, лежали на душе защитников. Но сдаваться было нельзя, только не теперь, когда решили стоять до конца! До самого конца. — Их… слишком много… — тяжело вымолвил Микко, скидывая со спины ловким перекатом очередного Орденца. Вражеский лев успел отпрянуть, вновь бросившись на карамельного принца, тот успел подсечь безгривого и когтистой лапой провести по его животу. Орденец тихо сомкнул зубы — Микко ясно видел, как сверкнули белые блики в лунном свете, — но не издал даже тихого рёва, лишь с новой силой кинулся на принца, тут же на помощь Орденцу подоспел ещё один лев. Принц оскалился, угрожающе размахивая когтистыми лапами, враги подступали достаточно близко. Зелёные глаза льва сверкнули в полумраке ночи, и хранитель со свистом кинулся на спину одному из врагов — тот попытался упасть на землю, чтобы скинуть назойливого соперника, но карамельный ловко оттолкнулся от львиной спины и приземлился прямиком на второго врага, хорошенько прочёсывая когтями по испещрённой шрамами шкуре. Кровь брызнула в очередной раз за этот вечер, её металлический запах, так и не покидавший весь их отряд с самого начала всей этой обороны, лишь сильнее ударил в нос. — Отстаньте от моего друга! Двое на одного и так раненого — какой беспредел! — тяжело дыша, рявкнул Блайд, с силой кидаясь на второго льва. Пятнистая лапа леопарда попала точно в цель: из горла безгривого хлынула алая струя крови, тот закашлялся, пошатнувшись, и бездыханное тело упало наземь. Сильнейший брезгливо отдёрнул окровавленную лапу, встряхивая ей, после чего брезгливо поморщился. — Спасибо. Без тебя мне пришлось бы худо. — Микко подошёл к Блайду. Второго Орденца, в одиночку, принц уложил почти без проблем, вот только на карамельной шкуре всё ещё красовались десятки свежих кровоточащих ран. Леопард с досадой покачал головой, глядя на раны своего лидера. — На войне нет места благодарности. — пятнистый тяжело вздохнул, вновь взглянув на звёзды, возвышавшиеся над их головами. — Благодари лучше львов-предков за то, что всё ещё жив. — Когда это ты успел у нас стать философом? — с горестью усмехнулся Микко, пытаясь хоть немного вернуть другу былое расположение духа, но тот остался хмур, как туча. — Когда побывал на десятках кровавых схваток — притом, на стороне атакующих. Блайд хотел было что-то ещё добавить, но юркой стрелой метнулся на своё место в клине, с силой вступая в бой сразу с двумя соперниками. Микко тяжело вздохнул, глядя на друга: этот леопард как никто другой был знаком с ужасами кровопролитной войны и кочевой жизни. Проведя почти всю свою сознательную жизнь в шайке Шамбулио, он успел насмотреться на битвы и на смерть товарищей — оттого так холодно и так спокойно вступал в бой против Ордена. Они ведь ещё многого не знали о Блайде — тот появился в их рядах внезапно и весьма спонтанно, по воле случая. И сейчас друг был в ужасной беде, мечась от прошлого к настоящему, что разделилось надвое: семья и долг. И никто кроме самого Блайда не сможет ему помочь — оттого леопард так яро рвёт шкуры врагов, не щадя ни себя, ни Орденцев — ни он, ни они не заслужили пощады. На него понёсся очередной враг. Микко заметил это заблаговременно, поэтому был готов к внезапно обрушившейся атаке справа — рывком отпрянул и, совершая прыжок, подсёк врага полоснув когтями по его боку. Орденец ответил хладнокровным ударом по спине — карамельный лев успел прогнуться, но вражеские когти всё-таки успели задеть уже итак в кровь изодранную спину. Принц с силой стиснул зубы, но не издал и звука — пока Орденец наносил удар, то и сам открылся для атаки, поэтому зеленоглазый направил меткий удар лапы льву прямо в грудь. Львиные когти блеснули в ночном полумраке, но враг успел подставить плечо вместо груди — кровь хлынула ручьём, но всё-таки попади хранитель в грудь, было бы гораздо проще окончить эту стычку. Он отдёрнул испачканную в крови лапу, отпрянув — два льва начали беркутами кружить друг около друга, заливая уже и так пропитавшийся кровью снег новой порцией багряной жидкости. Внезапно, с чёрного неба упала снежинка — маленькая, хрупкая, белая, она пролетела в плавном предсмертном вальсе, упав на кровавый снег. Затем пролетела ещё одна, уже крупнее, а потом ещё и ещё… Ночь разразилась буйным снегопадом, изо всех сил пытавшимся перекрыть кровавые лужи на снегу — стремительное падение многочисленных снежинок с неба наверняка бы заворожило, не будь на кону жизнь твоих земель и тебя самого. — Только не это! Снега нам ещё не хватало! — досадливо рыкнул Кванза, оказавшийся около Микко. Из-за многочисленных раненых их клин заметно сузился, и теперь братья стояли совсем рядом. Младший принц с горестью кивнул. — Снегопад совсем не позволит нам видеть хоть что-то, Орденцы легко могут напасть из-под тяжка, выйти из тьмы, а мы даже не заметим этого! — Значит, нам нужен другой план! — донёсся до принцев голос сражавшейся с одним из врагов Сафири — песчаная львица сильным ударом задних лап откинула от себя врага прямо в сторону склона, так что Орденец кубарем покатился по острым скалам, оставляя многочисленные кровавые следы за собой — из-за снегопада этого было почти не видно. Сафири, тяжело дыша, подошла к двум братьям, выжидающе воззрившись на них. — Что будем делать? — Сколько у нас осталось бойцов? — задумчиво спросил Кванза, глаза его судорожно метались из стороны в сторону. Микко закусил язык — он и сам не знал, вернее, не желал знать, в то время как Сафири лишь мрачно пожала плечами. К счастью, на помощь подоспела Виву, появившаяся буквально из неоткуда — светлая шерсть во всеобщей веренице белых и чёрных оттенков ночи была совсем не видна. — Восемь наших на восемнадцать Орденцев. Остальные либо ранены, либо… — кареглазая львица запнулась, совершенно не желая произносить это страшное слово, но Сафири, нахмурившись, мрачно сказала это за неё. — Убиты. Ну а Орденцев теперь не восемнадцать, а семнадцать — на одного меньше. — песчаная львица, щурясь, посмотрела в ту сторону, куда пару минут назад отправила израненного врага падать по острым каменным скалам. Несмотря на одну её победу, общему делу это почти никак не помогло. Все это поняли, поэтому лишь тяжело вздохнули. — Тревога! Кванза, Микко, я к вам с новостями! Навстречу четырём львам кинулся Оно — цапля с трудом лавировал между сцепившимися в бою львами, но всё-таки приземлился около двух принцев. Микко с надеждой взглянул на пернатого — хорошие новости были им нужны, как никогда! Но по его мрачному взгляду лев понял, что ситуация лишь усугубляется. Кванза нетерпеливо взмахнул тёмным кончиком хвоста — его грива цвета горького шоколада в ночи казалась практически чёрной. — Докладывай, Оно! — как можно спокойнее произнёс лев, но было видно, что тот сильно нервничает. Остроглазый задумчиво клацнул клювом, начав пояснять: — Наш отряд, отправленный Кайоном, задерживается из-за начавшегося снегопада. Поэтому вам нужно выиграть ещё немного времени. Но самое ужасное — с северо-западного перевала к этому отряду Ордена присоединяется ещё семь бойцов! — И того восемь на двадцать четыре. — мрачно подытожила Сафири, окинув всех присутствующих уничижительным взглядом. Виву с грустью отвела глаза, Кванза полностью погрузился в свои мысли, всё ещё надеясь придумать хоть какой-то план, ну а Микко сухо глядел в сторону продолжавших сражаться воинов — большая часть Орденцев на какое-то время отступила, по-видимости, ожидая своего подкрепления, пришедшего с перевала. Ситуация была фактически безвыходной — время придётся выигрывать собственными жизнями. Как же так всё сложилось, что абсолютно все условия были сейчас против них?! Врагов в три раза больше, защитники израненные и уставшие, снегопад задерживал подходившую помощь и мешал вести бой, ну а он, изрядно уставший и потрёпанный, едва ли мог говорить, чего уж говорить о рыке… внезапно, его осенило. — Я должен зарычать, Кванза. Едва слышный из-за завывавшего в ушах ветра возглас вывел всех из задумчивости. Виву и Оно смотрели на принца с большим удивлением, Сафири — с явным неодобрением, Кванза же заинтересованно, но не без тревоги, покосился на брата. Микко и сам не понял, как пришёл именно к этой идее, но сейчас как никогда отчётливо осознавал, что без Рыка Предков им просто не выжить. Либо он, либо десятки невинных жизней… и пускай великая сила, возможно, сейчас его погубит. — Нет, Микко! Мы найдём другой выход! — возразила Сафири, окидывая супруга мрачным взглядом. Лев тяжело вздохнул — другого он от неё и не ожидал. — Сейчас у нас просто нет выбора. — тяжело вздохнул карамельный лев, с грустью глядя на храбрейшую — та всё ещё пыталась выглядеть уверенной, но предательски дрогнувший голос выдал львицу с головой. — Но мы не можем тебя… потерять! Кванза вновь задумчиво отвёл взгляд, по-видимости, пытаясь взвесить все «за» и «против» подобного решения. Он обречённо окинул взглядом брата и Сафири, тяжело вздыхая. — Боюсь, Сафири, Микко прав — сейчас у нас нет иного выбора. Пускай ещё одно мощное рычание, возможно… сильно ему навредит. — было видно, что старший принц тщательно подбирает слова, чтобы не сильно шокировать присутствующих, но Виву напрочь сломала всё деланное ощущение напущенного спокойствия. — Но не убьёт ведь… так? — кареглазая львица попыталась выдавить улыбку, но та получилась горькой и боязливой. Микко виновато отвёл взгляд — он чувствовал, как усталость поселилась в каждой частичке его тела, как измученные лапы подкашиваются, а шкура истекает кровью, испещрённая многочисленными серьёзными ранами. Может, лев и сможет издать рык, но на вряд ли удастся устоять на лапах. И не факт, что он вообще останется в живых… поэтому принц предпочёл лишь промолчать, как и все присутствующие. — Микко, не надо. — на этот раз голос Сафири стал по-настоящему тревожным. — Твоя жертва нам ничего не принесёт! — Принесёт. — спокойно и уверенно ответил карамельный лев. — Нужно лишь правильно сгруппировать Орденцев, чтобы те оказались в общей куче — откинем больше врагов, больше пользы будет от моего рыка. — И тогда мы сможем не только выиграть время, но и расправиться с частью воинов самостоятельно… — добавил Кванза — хорошо видно, что золотистый лев был на стороне своего брата. Рискованной и опасной стороне этого тяжёлого решения. Микко благодарно кивнул золотистому, вновь обращаясь к Сафири и Виву, обе львицы от этой идеи были явно не в восторге. — У нас появился шанс выиграть эту битву! Неужели мы будем его упускать? — Какие ты можешь дать гарантии, что не погибнешь? — сухо буркнула Сафири, сверля супруга презрительным мрачным взглядом. Виву осторожно добавила: — Лишение одного из двух обладателей Рыка Предков — огромная потеря для объединения земель, не забывай об этом. Может, мы проиграем один бой, но останемся с одним из самых сильных наших бойцов. Но Микко принял решение. Он чувствовал, что должен поступить так — неясная внутренняя сила подталкивала его именно к этому решению! Всем нутром хранитель чувствовал, что это испытание на прочность, в первую очередь, было о самопожертвовании. Да, он уже давно не ученик своего дяди, но продолжал учиться у судьбы, и был готов пожертвовать своей жизнью во благо всего Круга Жизни. В словах Виву был определённый смысл, но Микко словно знал, что не погибнет. Нет, в эту ночь львы-предки его защищают — карамельный чувствовал их великую силу, бурлившую в крови неподконтрольными потоками ярости. Он мог погибнуть за сегодня уже очень много раз, но чудом спасался — значит, должно опять повезти. Нужно рискнуть, иначе умрёт даже если не он, то кто-то из самых близких и родных ему львов и львиц — а это пережить будет гораздо труднее. «Не хочу новых смертей на моей совести…» — с досадой подумал он, вспоминая, как невольно завёл свой отряд бойцов в закрытую ловушку. Погибшие явно были, пускай их пока и не опознали. И лучше уж сегодня умрёт он, Микко, а не кто-то из его товарищей. — Нет, я уже всё решил. — отрезал младший принц. — Я рискну своей жизнью во благо объединения земель. Оно, всё это время внимательно прислушивавшийся к их разговору, покачал головой. — Кайон бы это не одобрил… — задумчиво протянул он. — Но у вас и вправду сейчас особо нет выбора. Нужно выиграть время любыми способами, пускай мне бы и не хотелось рисковать жизнью ученика моего лидера. Мы не можем пропустить Орденцев в таком количестве на внутреннюю сторону горных склонов — они рассредоточатся, отряд, посланный Кайоном, их не найдёт, а враги прорвутся прямо к мирно спящим жителям! — Значит, решено, — подытожил Кванза, смиряя всех присутствующих строгим внимательным взглядом — Сафири была мрачнее тучи, Виву с тревожным интересом продолжала наблюдать за ситуацией, готовая в любой момент вмешаться. — Мы попробуем сгруппировать Орденцев в единую толпу, и Микко издаст Рык Предков, чтобы отогнать хотя бы часть из них восвояси. — Всё так. — уверенно ответил карамельный лев, Оно сдержанно кивнул, Виву задумчиво пожала плечами, но всё-таки прикрыла карие глаза в знак согласия. Лишь Сафири никак не отреагировала на принятое решение — продолжала стоять с каменным выражением мордашки, сверля присутствующих — в-особенности, зеленоглазого принца, — осуждающим взглядом. — В таком случае, начинаем группировку. Оно, скажи нашим, чтобы сбились в две полосы по трое — по четверо, одна группа загоняет в толпу левую часть врагов, вторая — правую. Я и Виву к ним присоединимся. А Микко, — Кванза одарил брата многозначительным взглядом. — Остаётся тут и дожидается моего сигнала — тройной рык. Ясно? — Понятно. — кивнул карамельный лев, с готовностью впившись взглядом в бушевавший вокруг снегопад. Время пришло — ему нужно было как следует настроиться перед этим, вероятно, самым тяжёлым и больным рыком в его жизни. Сафири вопросительно вскинула бровь, глядя на Кванзу: — А что делать мне? — Остаёшься с нашим «героем» и охраняешь его — Орденцы могут разнюхать наш план и попытаться окончательно вывести Микко из строя, так что ему нужна защитница. Младший принц невольно прыснул при словах о защитнице, но внешне оставался холоден и абсолютно серьёзен. Песчаная львица уверенно кивнула будущему королю — даже не стала спорить, что было очень несвойственно для неё. — Хорошо, Кванза. Ждём вашего сигнала. Когда золотистый лев и белая львица скрылись за пеленой бушующей пелены снега, Сафири и Микко, впервые за эту долгую, кровопролитную битву длиной в целый день, остались наедине. Стояли друг рядом с другом, уставившись куда-то вдаль — каждый в свои мысли, пускай и один, и другая знали, что думают они сейчас друг о друге. Лишь глупо молчали, боясь начать разговор, что мог вообще оказаться их последним… Микко искоса взглянул на львицу — та оставалась непривычно холодна и безразлична, голубые глаза словно лишились жизни, стали абсолютно каменными. Песчаная шерсть, взъерошенная с каждой минутой всё крепчавшим и крепчавшим ветром, была пропитана тёмной запёкшейся кровью — её или вражеской, неясно. Одно лев знал точно: супруга сейчас прятала свои искренние эмоции, бушевавшие, бурлившие и кипевшие алым пламенем, внутри. А ведь они могут так и не поговорить… — Прости, Сафи, у меня не было другого выхода. — карамельный лев и не заметил, как всегда длинное и величественное имя возлюбленной превратилось в ласковое прозвище — «Сафи». Сафири тоже это заметила, и подобная оговорка дала свои плоды — она тут же обернулась ко льву, смерив его деланно холодным взглядом. Нет, её глаза не были сейчас цвета льда — они были похожи на пасмурное небо, затянутое пеленой хрупких дождевых туч. Она долго решалась хоть что-то сказать, но, наконец, не выдержала. — Выбор есть всегда. А ты своим решением — не спорю, очень благородным! — так и стремишься лишиться того, что имеешь! Своей жизни и… — она помедлила, но всё-таки продолжила. — И меня. Микко был готов к этим словам, оттого ему не было обидно — лишь очень больно где-то в районе сердца, ведь Сафири говорила правду. Он мог бы поберечь себя для неё, но без страха рвался в бой, жертвуя очень многим… таково было желание победить, защитить объединение земель. Он просто не мог поступить иначе! Не мог! Но как же объяснить это ей?.. — Прошу, пойми меня, — взмолился принц, ступая навстречу песчаной львице — та не отпрянула, но демонстративно отвернулась, уставившись на возвышавшуюся над ними остроконечную скалу — единственное, что можно было хоть как-то разглядеть в этом снежном буране. — Я делаю это ни ради славы, ни ради самоутверждения. Я делаю это ради десятков, сотен жизней, за которые я — и ты тоже, Сафири! — сейчас в ответе. И… в первую очередь, — лев сглотнул, но всё-таки продолжил: — Я делаю это ради тебя… ради нашего общего будущего, которое, я надеюсь, будет, и будет оно мирным! — Но Микко, — горестно усмехнулась Сафири, вновь смотря в изумрудные глаза молодого льва — глубокие, искренние и тревожные, именно такими были они сейчас. — Этого будущего не будет без тебя. Как же ты этого не понимаешь… Микко тяжело вздохнул. Конечно же, он это прекрасно понимал и осознавал, но… плутовка-жизнь в последнее время часто требовала от него риска, и он был готов пойти на него, если награда будет оправдывать затраченные усилия. Карамельную шкуру саднило от ран, обливаемых тёплой кровью из более свежих, лапы дрожали от усталости, мышцы сводило ещё и от пробирающего до костей холодного ветра. У него было мало шансов выжить — Микко знал, что израненный и уставший хранитель, использующий Рык Предков, очень с высокой вероятностью обречён. Но ведь тогда, в той, казалось, столь далёкой битве на Землях Прайда, он выжил! Израненный, уставший, издал Рык Предков и выжил! Пускай и очень долго восстанавливался в тот раз… шансы были. Не было причин не рискнуть. — Я понимаю. — с грустью улыбнулся он ей, вновь подступая ближе — на этот раз львица с силой кинулась к нему навстречу, прижимаясь к груди льва и сдавленно выдыхая — не нужно было слов, всё читалось в этом полном тревоги взгляде, жарком объятии, согревавшим в тот момент их обоих… — Но я не умру. Не сегодня. Я обещаю. Они ещё долго просто стояли рядом, пытаясь хоть как-то согреться в этой горной стуже, но раздавшийся рык вернул их обоих к реальности. Лев и львица отошли друг от друга, и Микко улыбнулся супруге — с теплом, искренне, по-настоящему, наградил её взглядом любящих изумрудных глаз. Вдруг, это их последняя встреча? Но он ведь обещал ей, что вернётся… За первым рыком почти сразу последовал второй. Медлить было нельзя — ошибка или промедление сейчас могла стоить чьей-то, а может, и не одной, жизни. Карамельный лев начал идти на голос брата — к счастью, он смог увидеть Орденцев, сбитых в общую кучу, даже через пелену бушующего снега. Принц сощурился: их было по-настоящему много… защитники объединения земель, которых и так было очень мало, из последних сил сбивали врагов в единую группу, но сами же истекали кровью ран, изнемогали от усталости. Сейчас всё это закончится. Раздастся третий рык брата, и Микко сделает то, что должен. Прошло некоторое время. Скорее всего, минута или две, но они показались принцу долгой, назойливой, изнуряющей вечностью ожидания. Сердце в груди было удивительно спокойным, а стоял лев на небольшом возвышавшемся камне смирно, уверенно — казалось, даже в эту ужасную снежную бурю, абсолютно все немногочисленные воины объединения земель прекрасно его видели. Смотрели с надеждой. Нет, он не умрёт. Не было права умирать сегодня. Золотистый силуэт брата в полумраке снежной ночи показался тёмно-бронзовым, почти коричневым, но Кванзу Микко отчётливо выделял из всей толпы — тот обеспокоено метался из стороны в сторону, созывая остальных защитников поскорее покинуть поле боя и спрятаться в укрытии. Ветер, внезапно, задул с новой силой — грива карамельного льва танцевала в его бешеном ритме, шерсть покрылась тонкой коркой кровавого инея. Но он был уверен в том, что сейчас сделает. Он издавал Рык Предков так много раз, вот только тогда раны не изрезали его шкуру вдоль и поперёк, кровь не лилась на снег ручьями, лапы не ломило от усталости. Он сможет — эта мысль, простая и чёткая, промелькнула в его голове прежде, чем раздался финальный, третий рык… Время пришло. Тяжёлый, глубокий вдох, хрипом отдавшийся наружу. Затем лев, широко расставив лапы, смело взглянул на врагов: тех было поразительно много в одном месте, но оттого будет проще. Волна должна быть колоссальной силы и мощи, чтобы снести хотя бы половину, а шанс зарычать будет, скорее всего, лишь один. Нужно, нужно было постараться, иначе никак! Очередной вдох… тело внезапно наполнилось силой, развившейся горячим пылким теплом по крови, мышцы окрепли, изумрудные глаза блеснули уверенностью. Сейчас, или никогда… В этот момент над горными склонами раздался громогласный раскатистый рёв, во много раз пересилив даже завывающий в ушах ветер. Снежные вихри бури за спиной принца превратились в огромные головы ревущих в тон хранителю львов — величественных и таинственных. Волна энергии была такой силы, что даже падавший с неба снег был снесён ею, на время очистив заполонённый снежными хлопьями воздух — стало видно звёзды в чёрном небе… они, казалось, были так далеко, но так близко одновременно… этот миг, задержавшийся на какое-то время, этот абсолютно бесснежный миг в буране вьюги, поразил всех присутствующих. Даже всегда хладнокровные Орденцы воззрились на карамельного льва, сумевшего своим рычанием на миг остановить саму пургу, могучую всепоглощающую снежную бурю… Поток воздуха бесцеремонно подхватил ровно половину врагов, и мощным толчком унёс их далеко-далеко за снежные склоны, сбрасывая куда-то на острые уступы гор. Объединение земель возликовало — Орден Крови, шокированный произошедшим — в первую очередь, их единственно оставшийся в живых орёл, что не скрывал своих эмоций, — злостно оскалились, но гораздо сдержаннее, чем до этого. Робели перед великой силой, в бой с которой они осмелились вступить. Но Микко уже не видел всего этого. Рычание вытянуло из него абсолютно все силы — тело разразило неистовой, адской болью, отдававшейся в абсолютно каждой ране на его шкуре — те вновь открылись, и кровь хлынула единым горячим потоком на холодный белый снег. Лев зашатался: в глазах помутилось, лапы подкосились, а он, не переставая, истекал багровой кровью. Казалось, ему ещё никогда не было так больно. Словно тысячи львиных клыков разом вонзились во всё его тело, не желая отпускать, пока он полностью не потеряет абсолютно всю свою кровь. Боль отступила. И лев поздно понял, что лежит на холодном снегу, закрыв глаза. В ушах отдавался испуганный, но столь далёкий вопль: «Микко!» И вот, впереди не было ничего. Лишь абсолютная темнота…