Хранитель Лев: Орден Крови

      Идти вместе с братом к Древу было каким-то своим, особенным удовольствием.       Виндани чувствовала, что наконец делает хоть что-то полезное — не для всего объединения земель, так хотя бы для брата! Карамельный лев всё ещё был до ужаса неуклюж, его лапы шатались, не желая удерживать на себе вес хранителя. Микко приходилось опираться на плечо младшей сестры, которая шагала бок о бок с ним, всегда готовая в случае потери братом равновесия помочь ему — да, она пока мало что могла сделать, и всё же.       Принцесса видела, как была противна брату собственная беспомощность. Она могла его понять: Микко привык лезть на передовую любой опасности, а тут вдруг ему приходится сидеть на месте, сложа лапы, и дожидаться собственного выздоровления. Он был напряжён, насторожен, весь, как на иголочках. Пожалуй, причина была ещё и в том, что Сафири патрулировала границы теперь уже без него.       Собственно, поэтому на лечение его вела младшая сестра. Карамельный лев несколько дней назад вернулся домой, к Озеру Созерцания, но ему всё ещё приходилось лечиться. Столь серьёзные травмы не восстанавливались быстро, это Винд помнила ещё со слов Иллай. — Почти дошли! — попыталась подбодрить она брата, когда вдали, на небольшом возвышении, наконец показалось желанное Древо. Микко с некоторым облегчением выдохнул. — Ещё немного, а потом — домой… — промолвил он, явно собирая последние силы, чтобы преодолеть остаток пути как можно быстрее. Однако гвардеец неуклюже заплёлся в собственных лапах, и принцессе пришлось ловить его практически в полёте, чтобы брат не упал. — Ты в порядке? — с сочувствием спросила львица, пускай и прекрасно понимала, что лев соврёт. Его всегда выдавали глаза. Вот и в этот раз свирепейший предпочёл отмахнуться наигранной улыбкой: — Конечно, Винд! Всё под контролем. — Ты уверен, что правильно понимаешь смысл слова «контроль»? — печально улыбнулась кареглазая львица, на что Микко наигранно гордо вздёрнул голову — в этом маленьком жесте Виндани узнала Сафири, характерные движения которой уже давно были переняты её «Карамелькой»: — Ещё бы! Знаешь, сколько усилий пришлось потратить дяде Кайону, чтобы растолковать мне, что такое контроль? Концентрация… — Могу только представить.       Виндани вдруг задумалась: а смогла бы она сама постичь этот самый… контроль? Получилось бы у неё также, как и у братьев, управлять отрядами воинов? Или, к примеру, сражаться самой! Бурая львица осеклась. Она была только подростком, притом не особо сильным и тренированным…       Виндани растили, как первую охотницу. Но, главным образом, именно как принцессу. Поэтому она мало что знала о боях и сражениях, и на вряд ли спустя столько упущенных лет обучения сумеет всё наверстать… или всё-таки сможет?        «Или я могу как-то по-другому помогать в борьбе с Орденом?»       Брат с сестрой вошли в пещеру. Раненных тут было уже гораздо меньше, ведь за последнее время Орден ещё ни разу полноценно не нападал — маленькие патрульные отряды замечали вдалеке от границ, однако те не проявляли агрессии, и воинам объединения приходилось оставаться в стороне.       Микко невольно заметил и отсутствие пойманного Орденца. Он уже слышал о том, что безгривого льва решили изолировать от остальных пациентов, и считал это решение вполне себе правильным. Они ещё слишком многого не знали о своих врагах, чтобы вот так просто позволять одному из них находиться рядом с беззащитными… — Виндани, Микко, вот вы и пришли, — навстречу к ним вышла кареглазая Иллай, приветствуя, — я вас с самого утра жду. Есть отличные новости! — Какие же? — Микко воодушевился, Виндани приметила это сразу. Брат очень не любил запах трав и крови, так присущий этому месту, однако на этот раз его глаза загорелись чем-то очень похожим на надежду — он знал что-то, о чём не догадывалась она? Принцесса с интересом воззрилась на Иллай, дожидаясь её дальнейших слов. — Рани и Нирмала дали разрешение на исцеление Микко магией Древа Жизни. Это не избавит его от болезни полностью, однако сам процесс выздоровления должен пойти гораздо быстрее! — казалось, целительница была очень довольна. Младший принц то же едва ли сдерживал радостные вопли, да и что говорить — сама Виндани тоже была счастлива за брата! Процесс лечения и без того был долгим и очень болезненным, так что хранитель уж точно заслуживал некоторого его сокращения хотя бы в конце этого пути. — Пойдёмте, — Иллай мягко улыбнулась, прикрывая карие глаза, — мы с Нирмалой уже всё подготовили к обряду, остаётся лишь исполнить его.       Микко с Виндани радостно переглянулись, и карамельный лев резвее своей сестры — даже на больных лапах! — пустился следом за целительницей. Принцесса, с интересом оглядываясь, пошла чуть с отставанием за ними.       В этой области внутри Древа она бывала не так много раз, и каждый раз восхищалась её красотой и сказочностью: причудливые сияющие грибы усеивали могучие корни, из-за чего внутри царил мягкий, приглушённый зелёный свет. Над головой смыкались деревянные выросты дерева, создававшие своеобразный потолок, ну а посередине красовался широкий морщинистый камень. На нём уже восседала Нирмала, внимательно перебирая лапами разложенные перед собой травы и заранее подготовленные для ритуала снадобья.       Львица заметила вошедших не сразу, лишь когда её окликнула дочь: — Микко здесь! Можем начинать обряд.       Нирмала подняла голову, окинув всех вошедших задумчивым взором, а после кивнула карамельному льву: — Подойди ко мне, Микко. Перед тем, как начать исцеление, нужно нанести лекарства. — Хорошо, — вздохнул лев. Виндани знала, что новое накладывание мазей и повязок не доставляло хранителю совершенно никакого удовольствия, однако в этом тяжёлом вздохе появилось что-то очень тёплое и светлое. Микко, казалось, сам наконец поверил в возможность своего выздоровления.       Принцесса стеснительно переминалась с лапы на лапу, не зная, могла ли она здесь находится во время обряда. Виндани уже думала уходить, дабы не мешать целительницам исполнять свой долг, однако её вполголоса позвала к себе Иллай: — Останься. Тебе же наверняка интересно взглянуть на магию Древа, ведь так?       Это было правдой. Бурая львица быстро приблизилась к врачевательнице, будто бы боясь, что та передумает и отправит её за пределы Древа.       Виндани прилегла на землю около Иллай, судорожно выдохнув: она вдруг сама того не желая напряглась в волнении за брата. Вдруг ничего не выйдет, и Микко станет лишь хуже? Вдруг Древо Жизни откажет ему в исцелении? «Что за чушь! — осекла принцесса саму себя. — Великое Древо Жизни никогда не отказывает в помощи больным и раненным…»       Но почему, в таком случае… — Почему вы не использовали силу Древа Жизни раньше? — прошептала Виндани так, чтобы её могла услышать только Иллай. Отчего-то ей она доверяла немногим больше, да и на вряд ли юная врачевательница будет возмущаться некоторым возможным… претензиям? Да, претензиям к целителям!       Однако ответ был очень неожиданным. — Так мы использовали, — горько усмехнулась Иллай, исподлобья взглянув в сторону Микко, на лапы которого Нирмала так упорно наносила мази, после перетягивая лиственными повязками. — С самого начала, как только его едва живого принесли с поля боя. Об этом мало кто знал, мы не хотели пугать объединение земель, ведь Микко, — врачевательница в задумчивости сощурила глаза, разглядывая карамельного хранителя. Про себя Виндани подумала, что она наверняка подбирала слова, как бы получше описать, кем был её брат для всего объединения земель. Принцесса оказалась права, — Микко — символ надежды для всех нас. Если вдруг что-то случится с воплощением этой самой надежды, объединение земель точно не выстоит в схватке с Орденом Крови. Пока есть, в кого верить, будет причина бороться дальше.       Виндани раньше особо не задумывалась о своём брате в глазах простых зверей. А ведь действительно, Микко не раз спасал их от нападения Ордена Крови и не только… он защищал свои земли, подданных их отца, всего объединения земель. Своим храбрым поступком, самопожертвованием, на Северной границе брат ещё раз показал, что нельзя было сдаваться до самого конца.       Как бы восприняло объединение земель новость о критическом состоянии своего героя? Это бы стало настоящей катастрофой!       В этот момент Виндани взглянула на Иллай, да и на всех целителей, совсем с другой стороны. Они не просто спасали жизни… — Значит, вы спасаете надежду… — выдохнула она, поражённая внезапным осознанием. Иллай, казалось, не до конца поняла смысла её слов, с любопытством дёрнув ухом. Принцесса поспешила пояснить: — Каждая жизнь, которую вы спасли — это спасённая надежда. Ведь если бойцы будут умирать, то и вера в скорый мир умрёт вместе с ними. — Ну, — Иллай неловко усмехнулась, поражённая фактом собственной важности, — можно и так сказать.       Они делали по-настоящему важное дело. На вряд ли бы Микко сейчас так отважно рвался вновь вернуться на поле боя, если бы не помощь целителей — их труд всегда оставался в стороне, тенью подвигов бойцов, но они тоже сражались и тоже спасали.       Что, если…       Она могла бы помочь им спасать жизни и надежду.       В этот момент Нирмала недвусмысленно кивнула своей дочери, Иллай ответила ей тем же знаком. Кареглазая львица нагнулась к уху принцессы, на выдохе прошептав: — Гляди, Винд, сейчас ты увидишь всю силу Священного Древа.       Виндани замерла в трепетном ожидании, не смея отвести взора от склонившегося у камня брата.       Нирмала, лёжа на камне, вытянула правую лапу и коснулась ею тонко сплетенных между собой корней Древа. После уже левая её лапа оказалась на правом плече Микко — ран было много, но, похоже, сила знала, что ей стоило исцелять.       Целительница прикрыла глаза. В этот же момент зелёные грибы, усеивавшие могучие корни, вспыхнули жёлто-оранжевым цветом — теперь они больше походили на оживший огонь, пламенными языками устремившийся к ранам больного. Всё Древо Жизни, казалось, будто бы ожило, потоками передавая свою жизненную силу замеревшему на месте Микко.       Прошло какое-то время — Виндани не знала, сколько именно. Быть может, прошла минута, а может, и целый час — принцесса потеряла счёт, в восхищении глядя на вспыхнувшие корни Древа, на брата, на Нирмалу… это был совершенно иной мир. Целители не просто исцеляли, они управляли самой жизненной силой, его источником — Древом Жизни! Это не уступало контролю над Рыком Предков по силе. Нет, это было даже ещё важнее…       Всё начало затухать. Рыже-желтый цвет вновь сменился на зелёный, а Нирмала убрала лапу с плеча карамельного льва. Виндани замерла, на миг перестав дышать — неужели всё-таки сработало и её брату действительно стало лучше?..       Нирмала одобрительно кивнула Микко, параллельно снимая повязки и лекарства с его заживших ран. Хранитель с энтузиазмом кивнул. Он нетерпеливо дождался, когда все листья будут сняты, а после совершил стремительный рывок вперёд — карамельная молния понеслась прямо к выходу из Древа, а после метнулась обратно, к целителям и принцессе. Микко не сдержал эмоций: легко и радостно подпрыгнув — будто бы он и не хромал какие-то несколько минут назад! — прокричал: — О, великие львы предки, это сработало! Это правда сработало!       Иллай снисходительно улыбнулась зеленоглазому льву, на какой-то короткий миг переглянувшись с матерью. Виндани не знала причины их короткого обмена взглядами, ведь львица была полностью поглощена восхищённым разглядыванием корней могучего Древа Жизни, способного творить подобные чудеса…       Это было даже круче, чем самый мощный из Рыков Предков! — Настоящее… чудо, — наконец, вымолвила она, применив на себе внимательный кареглазый взор Иллай. Бурая львица мягко улыбнулась принцессе: — А чего ещё ты ожидала от священного Древа Жизни? Это меньший из всех секретов, который оно так учтиво раскрыло целителям. Мы по-прежнему не знаем и половины сокрытых в этих могучих корнях тайн.       Винд осторожно протянула лапу к шероховатой, бугристой поверхности дерева, и выдохнула: львица прикрыла карие глаза, пытаясь почувствовать эту живительную энергию, которая текла в жилах могущественного Древа. Наверное, их не дано ощутить простой смертной. — Это поразительно.       Иллай взглянула сначала на радостно скакавшего по всей пещере Микко, затем снова на Виндани — теперь уже с неприкрытым интересом. Похоже, эти их взгляды с Нирмалой были брошены не просто так. — Виндани, не хочешь ли ты поближе познакомиться с искусством целительства? — наконец, предложила Иллай, прикрывая на короткий миг глаза.       Виндани не поверила услышанному, поначалу приняв это всё за сон или глупый розыгрыш. Вот только тёплый, при этом весьма серьёзный взор Нирмалы убедил её в реальности происходящего. — Вы… вы правда хотите дать мне этот шанс?.. — выдохнула бурая принцесса, но сердце в груди уже сладко запела в радостном трепете — она может помочь! Может научиться исцелять раны, лечить больных животных, и, быть может, даже прикоснётся к магии священного Древа Жизни…       Она задумалась на какой-то короткий миг — а справится ли она с такой ответственностью? — и всё-таки львица мечтала хотя бы попытаться научиться лечить. Быть может, не с помощью Древа, но травами и повязками! Целители были готовы подарить ей этот маленький лучик надежды, который она точно не упустит. — Конечно, — кивнула Нирмала, немного погрустнев, — лишние лапы нам сейчас точно не помешают. Да и к тому же, ты тоже явно заинтересована, ведь так? — Да, именно так… — Виндани замолкла, переведя взгляд на брата: при его осчастливленном виде львица лишний раз убедилась в правильности выбранного ею пути! — Когда можем начать? — Хоть сейчас. — Иллай кивнула в сторону трав и повязок, которыми на Микко указывали участки «исцеления» специально для Древа Жизни. — Я научу тебя азам, дальше за обучение возьмётся уже моя мама. Если ты, конечно, выдержишь и решишь остаться. — Выдержу, не сомневайся.       Виндани не сомневалась ни минуты. Она подбежала к Микко, который встречал её радостной, счастливой улыбкой, и неловко усмехнулась в ответ. Как же… как же начать разговор, как же ему объяснить, почему этот день вдруг переломил её судьбу на «до» и «после»? У Винд было не так много времени, поэтому она выпалила самое простое, что можно было сказать в этой ситуации — прямо и без предисловий: — Я теперь обучаюсь у целителей!

***

— Кайон, тебе становится хуже.       Нирмала нервно била себя хвостом по щуплым бокам, с некоторым недоверием поглядывая на алогривого короля. Кайон расхаживал из стороны в сторону в пещере Древа Жизни, бурча под нос что-то, что целительнице было не дано услышать — а даже если бы и услышала, то на вряд ли поняла бы суть.       Король резко остановился, взглянув ей в глаза: — Разве это что-то меняет? — Многое, — целительница тяжело вздохнула. Говорить с ним из раза в раз становилось всё труднее, и приходилось находить общий язык с разъярённым королём. — Ты уже не можешь мыслить так же чётко и быстро, как делал это раньше. Сейчас цена ошибки слишком дорога. — И что ты предлагаешь? — Кайон с подозрением воззрился на Нирмалу, и та, тяжело вздохнув — она помедлила какое-то время, будто бы не решаясь это сказать, но молчание стоило бы слишком дорого, — произнесла: — Тебе нужно уступить престол, Кайон. Дело серьёзное, ты управляешь не только Землями Древа Жизни — всем объединением земель! Мы не можем так рисковать.       На какой-то короткий миг целительнице показалось, что в медовых глазах короля мельком пронеслось нечто близкое, ну или хотя бы похожее на понимание. Кайон замолк, недолго глядя куда-то сквозь Нирмалу, а после оскалился и зарычал: — Объединение земель находится на территориях Древа Жизни — я не позволю управлять ими лидеру другого королевства!       Бурая львица попятилась, коротко и отрывисто выдохнув. Стоило ожидать такой реакции — да, действительно, на что она рассчитывала? Конечно же целительница тоже не хотела отдавать бразды правления Древом в лапы чужакам — но оно и не требовалось. — Я совсем о другом, Кайон, — мягко возразила Нирмала, гордо распрямляясь и пытаясь выглядеть спокойной. Лапы пробирало на мелкую дрожь — их трясло, словно качаемые ветром ветки, — королю становилось хуже. — О чём же? Вернее сказать, о ком?       Нирмала выпалила — сдержанно, но уверенно, смело взглянув в пылающие глаза алогривого льва: — Твой старший сын, Кайон. Сахази уже достаточно взрослый и опытный, чтобы править Землями Древа под вашим с Рани присмотром.       Одно только имя сына повлияло на золотистого льва, заставив того призадуматься. Ставшее тяжёлым дыхание стремилось восстановиться, взор становился спокойнее и холоднее, и только сердце в его груди билось так же часто и грузно. В таком состоянии король больше не мог нормально править, а значит, ставил под удар всё объединение земель.       «Орден даёт нам перерыв, — мысленно думала она, ожидая слов алогривого льва, — пока непонятно, зачем и почему. Но мы точно должны сделать для себя определённые выводы…»        Кайон осмелился ответить. Лев помрачнел, ссутулился и сгорбился, будто бы не осмеливался что-либо говорить против родного сына — и всё же, ему пришлось: — Нет, Нирмала… Сахази слишком молод. Он ещё совсем ребёнок. — Ребёнок? — глухо усмехнулась Нирмала, на короткий миг поколебавшись — а стоило ли произносить то, чего она не могла бы узнать без посредника? И всё-таки, выбора не оставалось. — В ту битву на Северном склоне твой сын сразу тебе сказал, как стоило поступить, чтобы избежать лишних жертв. Но ты его не послушал. — Разве я сказал, что он глуп? — Кайон глухо усмехнулся. Казалось, он упустил одну мелочь — Нирмала не слышала их разговора в ту ночь, а значит, не могла этого знать. Зато она прекрасно слышала разговор двух братьев-хранителей.       Тем временем Кайон продолжал нервно расхаживать по пещере, бормоча под нос: — Нет, мой сын далеко не дурак. Сахази умён и сообразителен, но у него нет понятия ответственности. Он импульсивный юнец, над которым имеют власть чувства, а не разум.       «Чем же ты сейчас отличаешься от своего сына?» Целительница не стала произносить мелькнувшей мысли вслух — пожалуй, оно и к лучшему. На вряд ли ей удастся переубедить короля — тот, казалось, решил непременно привести объединение земель к победе над Орденом Крови под своим руководством.       Вот только смогут ли они, в таком случае, одолеть Орден Крови? Ведь рыба гниёт с головы. — Даже если и так, вы с Рани начинали правление ещё раньше него. — Нирмала решила хотя бы попытаться сменить его мнение, направить мысли в иное русло. — К тому же, вы были бы рядом и могли бы помочь советом в случае необходимости. Принцесса Кали серьёзнее и размышляет, совсем как взрослая львица, она непременно помогала бы брату.       Кайон тяжело вздохнул. На глазах он перемещался в глубокий мир своих мыслей, ставший для золотистого льва за это время уже полностью привычным. — Я подумаю над твоими словами, Нирмала. И всё же, он ещё не готов.       Нирмала проводила короля долгим, поражённым взором — тот направился за пределы пещеры в Древе Жизни, намереваясь, по всей видимости, остаться один на один со своими мыслями. Львица была в ступоре.       Вполне возможно, что только что она совершила невозможное — сказала то, что жило в её голове уже очень давно, изменив тем самым судьбу всего объединения земель! Всего одним разговором… но, с другой стороны, Кайон мог и не принять верного решения. Гордыня, тоска по былым подвигам и болезнь, пагубно влиявшая на когда-то здравый рассудок короля — всё это ослепляло его, не позволяя взглянуть в глаза правде.       Или всё-таки был крохотный шанс?