Дар и проклятье. Сломанный мир

      Алан?       «Стой!» — тут же командую я, перехватывая уже стремящуюся во вне энергию и преобразуя поток в острые шипы пламени.       Снаряды летят к Бронту и немедленно достигают цели. Даже двух. Навалившаяся на меня тяжесть от веса капитана пропадает вместе с его сместившимся телом. Зато в поле зрения появляется новое, принадлежащее парню, который теперь отгораживает меня от врага.       Надо сказать, Бронту чертовски везет, так как основной удар приходится как раз на Алана. В итоге мужчина получает несколько ранений, но вполне может стоять, двигаться и продолжает держать меч в руках. Парень не получает от моей огненной техники никаких повреждений, хотя некоторую боль наверняка испытывает. Все же он какой-никакой феникс, да и не было у меня желания навредить ему.       Я бы и Бронта предпочла не убивать, а отправить восвояси. Думала, что его былая верность матери, заставит послушать и меня, мы ведь не были врагами прежде. Но я здорово просчиталась. Стоило упомянуть, что она отдала свою жизнь, спасая дочь, как он рассвирепел. Похоже, после смерти Богини в сердце капитана зародилась лютая ненависть ко мне.       Мое огненное сияние пропало, но я ощущаю, как горячая энергия струится вокруг раны. Фо старается залатать ногу, даже без просьбы. Сохранить мне жизнь — основная задача его договора. Думаю, он сжег бы Бронта и без моей воли, если бы уже не видел другого выхода. Вообще для человека убить меня — не самая простая задача, но с таким оружием вполне выполнимая.       И почему, спрашивается, мою голову даже не посетила мысль, что меч попросту могут отобрать? Не стоило ожидать легкой победы в противостоянии с бывалым воином. Надо было как с литардами — заковать и обезоружить. Впрочем, поздно рассуждать об ошибках, Алану нужно помочь.       Я пытаюсь собрать себя с земли и хоть как-то подняться, но нога все еще глубоко разрезана: лодыжка онемела, а пальцы совсем не чувствуются. Похоже, с этим придется повременить, поэтому просто сажусь и наблюдаю за происходящим.       Перед глазами маячит изрядно раскрашенная запекшейся кровью спина парня. Капитан, не зная, кто налетел на него с криком и помешал возмездию, предусмотрительно отступил и предупреждающе направил меч на Алана.       — Что за черт… Я же попал в тебя дважды. Почему ты не сдох? — в замешательстве бормочет Бронт, рассматривая перед собой нового неожиданного оппонента.       — Потому что, ты сильно ошибся, и тебе была нужна не она, — заявляет парень.       — Чего ты несешь, сопляк? — злится мужчина.       Вот-вот, о чем это хилый феникс щебечет?       — В вашем мире все убеждены, что Клеа феникс из пророчества, да? Вот только не она, а я тот, кто может разрушить целый мир, — говорит он с полной уверенностью, гордо подняв подбородок.       Сразу хочу было высказаться по поводу столь эпичного заявления, но Алан удивляет еще больше. Повсюду в радиусе около двадцати метров ярко вспыхивает и подобно фонтанам прямо из земли начинает бить огонь. Буквально за секунды вокруг выстраиваются высокие стены из пламени, и наша троица оказывается заключена в кольцо. Довольно эффектное зрелище, конечно, но бестолковое.       И все же капитан занервничал. Он тут же кидает на меня озлобленный взгляд, но, поняв, что я не при делах, вновь возвращает его к Алану.       — Послушай, парень, — обращается Бронт к нему, — кажется, это ты ошибаешься. Мне плевать, кто ты, и на пророчество твое тоже плевать. Я просто хочу прикончить эту сучку.       — Издеваешься? — больше не могу сдержать своего негодования и, вцепившись в Алана, пытаюсь подняться вновь. Парень чуть подается ко мне от нежданно повисшего на нем груза, но быстро выпрямляется и рывком освобождает свою руку. Я же, едва успев оторваться от земли, с громким оханьем опять лечу вниз.       Вот, зараза! И ведь даже не взглянул в мою сторону.       «Он дает тебе время восстановиться. Встанешь сейчас с ним рядом, и Бронт сможет достать тебя. Смышленый паренек,» — озвучивает свои мысли Фо, почувствовав, как внутри меня уже раздувается обида.       — То есть судьба целого мира тебя не заботит? — продолжает Алан, разыгрывая удивление. — Тогда, где Клеа перешла тебе дорогу?       — Эта тварь лишила жизни собственную мать, — отвечает Бронт. — Самого дорого мне человека. Женщину, что я любил! Я не успокоюсь, пока эта мерзавка дышит!       Кажется, ярость наполняет каждую клеточку моего тела. Хочется стать волком и разорвать капитана на куски. Как он смеет говорить подобное?!       — Замолчи! Или я оставлю от тебя только пепел! — почти рычу ему в ответ, прожигая глазами. — С каждым словом ты уменьшаешь свои шансы вернуться домой.       Вдруг замечаю, что огненный круг потерял свою стабильность, и пламя поднимается то выше, то практически затухает у земли. Взглянув на парня, понимаю, что с ним что-то не ладное. Алан выглядит очень напряженным и одновременно потерянным, он даже опрометчиво отвел взгляд от Бронта, опустив глаза вниз.       Это он так на мои слова отреагировал? Видимо права была, когда решила, что если сожгу человека у него на глазах, то могу травмировать его психику. Учитывая, что от одной только идеи парень впал в ступор, ситуация с отцом все еще сильно тревожит его.       — Благородную из себя строишь? — меж тем усмехается капитан, наблюдая за Аланом, который словно не слышит ничего вокруг. — Я кое-что понял, пока беседовал с вами. Плевать, где и как я умру, но только после тебя.       На мгновение я ловлю на себе полный коварства взгляд Бронта. Затем он рвется вперед, замахиваясь мечем, прямо на утратившего внимание парня.       «Не смей!» — грохочет в голове голос.       Фо, ты успел хорошо меня узнать, а значит понимаешь, что посмею. Я знаю, что почти достигла лимита еще на этапе с литардами, но не могу позволить, кому-то еще погибнуть из-за меня. Все свои физические силы я вкладываю в максимально быстрый рывок, всем весом и оставшейся мощью феникса сталкивая парня с места. Чувствую, как лезвие меча скользит, где-то под ребрами, а после удара о землю ощущаю острую сковывающую боль в животе.       Дыхание перехватывает. Взгляд мутнеет, как и мое сознание. Не могу понять, связан ли жар под ребрами с силой Фо или это эффект действия самого ранения. Тело почему-то становится слишком тяжелым, кажется, что меня прижали к земле невидимым грузом, и я не в силах пошевелиться.       Хочется кричать от мучительного бессилия, но ни звука не вырывается из моего рта. Зато кричит кто-то другой, истошно, нестерпимо. Неимоверным усилием заставляю себя приоткрыть глаза и на долю секунды сфокусировать взгляд.       Повсюду огонь, он заполонил всю округу, горит даже листва рядом со мной. Но во всеобщем пожаре я все равно различаю пылающую человеческую фигуру, катающуюся по земле неподалеку.       — Не надо, — одними губами прошу феникса. — Алан смотрит…       «Умолкни,» — огрызается Фо.       А мне вдруг становится очень холодно и страшно. Глаза медленно закрываются, погружая меня в темноту. Где-то далеко я еще слышу голос парня, но не могу разобрать слов. Гудящая тишина стирает все звуки.

***

      Клеа убила свою мать? Человека, которого он любил?       Ответ противника на вопрос заставляет меня вспомнить нечто настолько неприятное, что я напрочь забываю, где и в какой ситуации нахожусь. Своеобразное ощущение дежавю всецело овладевает моим разумом, слова и картинки из прошлого, одна за другой всплывают в памяти яркими вспышками, и только неожиданно сильный толчок, сбивающий с места, заставляет опомниться.       В следующую секунду, занося оружие для удара на меня летит Бронт. Однако двуручник не самый быстрый в атаке меч, и мне удается вовремя отскочить в сторону. А потом я замечаю Клеа, бездвижно лежащую на земле, и что-то словно щелкает в голове. Вновь меня охватывает то же самое ощущение дежавю, но в этот раз становится по-настоящему страшно. Как тогда, когда мать обессиленная лежала в спальне на полу, а отец орал и продолжал избивать ее, и я злился настолько, что мое чувство обрело материальную форму.       Все тело мгновенно покрывается пламенем. Кольцо, окружавшее нас, вспыхивает в разы сильнее и выше. Языки пламени ползут по листве и траве, перекидываются на кору деревьев, стремительно заполняя огнем пространство внутри. Я нахожу взглядом глаза мечника, готового к следующему удару, и то, что видится в них, мне настолько не нравится, что я окончательно теряю власть над собой. Напрасно он посчитал меня легкой мишенью.       Попытка нанести мне урон оказывается для Бронта фатальной. Повинуясь инстинктивному чувству, я ловлю лезвие тяжелого меча рукой, останавливая удар. Огонь, окружающий ладонь, срабатывает как доспех и не пропускает меч дальше. Я крепко сжимаю клинок, чтобы противник не выдернул его и не смог продолжить атаку. Бешенный поток энергии вместе со всей моей ненавистью вырывается наружу и стремится по лезвию прямиком к мужчине.       — Гори в аду, — как приговор, произношу я прямо перед тем, как меч трещит и разлетается на осколки. Теперь Бронт смотрит на меня испуганно, а затем вспыхивает, как зажженная спичка. Из его горла вырывается душераздирающий вопль. Мужчина бросается сначала ко мне, но я с силой отталкиваю его прочь, опрокидывая на землю, после чего всякая цель оставляет сознание Бронта, всецело предавая его агонии. И он катается в истерике у меня под ногами, издавая жуткие нечеловеческие звуки. Прямо как отец.       Стою и молча наблюдаю за этим зрелищем. Уголки губ сами собой ползут вверх. Внутри разливается приятное тепло, как будто фениксу по вкусу происходящее, и он безмолвно ликует, упиваясь своей усладой.       Или же это я сам с удовольствием превращаю все в пепел? Ведь ту, что на протяжении восьми лет внушала мне страх, в этот раз я не слышал.       «Умолкни,» — вдруг ясно звучит строгий незнакомый мне прежде голос.       Я начинаю озираться вокруг, пытаясь найти его обладателя. Но рядом никого нет. Только тело девушки, лежащее неподалеку.       Точно. Клеа.       Меня словно окатывает ледяной водой, а на деле бьет жестокой реальностью.       — Клеа, что с тобой? Ты ранена? Открой глаза! Клеа! Не смей умирать! — льется из меня потоком, пока я мчусь к ней, пытаюсь приподнять голову девушки и перевернуть ее на спину.       «Будь же аккуратнее,» — вновь звучит недовольный голос, как оказалось, прямо в голове.       — Кто ты? Феникс? — спрашиваю я, одновременно пытаясь хоть немного собраться.       Футболка, которую я отдал девушке, оказывается разорвана вдоль живота и насквозь пропитана кровью, из-за которой не сразу могу рассмотреть границы ранения. А когда осознаю масштаб проблемы, меня охватывает ужас.       «Так ты слышишь меня? Плохо. Значит, она уже на грани,» — подтверждает мои опасения голос.       Нет, нет и нет! Не надо больше, пожалуйста! Число мертвецов сегодня уже давно перевалило за лимит моего восприятия. А беседуя с чем-то неосязаемым, у меня создается впечатление, что я с самой смертью разговариваю. Аж мурашки по спине пробегают.       — Она умрет? — проглатывая ком в горле, обращаюсь я в пустоту.       «Поможешь мне, и ее шансы возрастут,» — получаю уклончивый ответ.       Я смотрю на свои трясущиеся ладони. Только сейчас осознаю, что огненная оболочка все еще обволакивает тело. Гляжу по сторонам — ну, и пепелище я устроил! Вместо листвы и растительности сейчас лишь голая земля, укрытая слоем пепла. Стволы ближайших деревьев сильно прогорели, некоторые опасно накренились и сцепились верхушками с соседними, а одно и вовсе рухнуло с треском, когда я поднял глаза.       Усилием воли гашу окружающий меня слой пламени, а затем делаю глубокий вдох, заставляя подчиниться остальной огонь. Он нехотя успокаивается и опускается ниже. Пока пламя не угасло совсем, я вскакиваю и иду туда, где столкнулся с Бронтом.       Едва взглянув на внушительную гору пепла, оставшуюся от тела мужчины, немедленно отворачиваюсь. Не могу сейчас осуждать себя или размышлять о правильности своего поступка. Вообще не хочу думать об этом.       Осмотрев землю рядом с останками, нахожу и поднимаю крупный осколок меча, созданного Клеа. Понятия не имею, почему как дурак схватился за лезвие и уж тем более, как разбил его. В тот момент я испытывал сильнейшую ненависть к своему противнику и абсолютную уверенность в собственной неуязвимости.       Сжав осколок в ладони, возвращаюсь к девушке. Последние язычки пламени угасают вдалеке, а ближайшие я стягиваю к себе в небольшой костер для света. Свободной рукой приподнимаю изрезанный перед футболки наверх, открывая рану и промежность.       «Тронешь ее — отправишься вслед за Бронтом,» — предупреждает голос.       Как будто сейчас время для грязных мыслей. К тому же я все это уже видел, как минимум дважды.       Ничего не отвечаю и отворачиваю край футболки еще выше к груди. Стиснув зубы, с силой сжимаю в кулаке осколок меча, непиятно вонзающегося в плоть, и подношу руку к животу девушки. Алые капельки практически сразу стекают по коже, отрываются от нее и приземляются в и без того сочащуюся кровью рану.       Для ускорения процесса разрезаю вторую ладонь. Временами я перехватываю лезвие из одной руки в другую, обновляя порезы, чтобы кровоток не прекращался. Вскоре вижу, как разрез на животе девушки чуть сужается и становится немного короче. Рана затягивается, но слишком уж медленно.       И тут я вспоминаю, что Клеа говорила про закрытие портала. Если применю тот же метод к человеку, сработает? Стоит попытаться.       Тянусь к задремавшей энергии внутри себя и направляю ее к кисти левой руки. Прижимаю ладонь к краю раны и выпускаю немного силы наружу. Я пытаюсь представить, как мой энергетический поток перемешивается с клетками оборванных тканей и сливает их воедино. Но отняв руку, не вижу никакого результата.       «Лучше забери яд своего мира из ее тела, » — советует голос.       — О чем ты? — не понимаю, про какой яд он говорит. — Хотя плевать, что нужно сделать?       «Можешь почувствовать энергию Бринстока?» — спрашивает феникс.       — Не уверен, — отвечаю я с сомнением.       «Побывай ты в чужом мире, сразу бы ее отличил. Как бы объяснить понятнее…» — задумывается Фо, кажется так Клеа называла его.       — Портал в Севрид. Я мог бы… — начинаю делиться с ним своим внезапным озарением, но осекаюсь, понимая, что понятия не имею, где этот разлом и как его найти.       «Нет на это времени. Пока ты слышишь мой голос, ее жизнь все еще в опасности. Просто попробуй понять, из чего сделан меч, и вытащи это из Клеа, » — инструктирует меня феникс.       Честно говоря, понятней не стало. Я смотрю на окровавленный осколок в своей ладони и не понимаю, что именно должен делать. Зажигаю огонь, обволакивая им кусок меча, и пытаюсь прислушаться к собственным ощущениям, может так что-то прояснится. Вот только кроме нагретого металла в руке, ничего необычного не чувствую. Если вспомнить, то изначально это даже не металл, а древесина. Дерево из нее вытащить, что ли? Ерунда какая-то.       Я начинаю злиться из-за собственной бестолковости. Делаю новый порез на второй руке и оставляю кровоточить над животом девушки. Потом смотрю на побелевшее лишенное эмоций лицо Клеа и злюсь еще больше. Осколок трещит в сжатой ладони.       Подождите-ка, не от моего ли настроения он сейчас раскололся? И раньше, когда хотел сжечь Бронта, я же буквально ненавидел его. Похоже, под влиянием эмоций могу не только жечь, но и ломать. Может, я в самом деле тот проклятый феникс?       — Черт! — в сердцах выпаливаю я и хвастаюсь окровавленной рукой за голову, сжимая волосы.       Мне нужна передышка. Глубоко вдыхаю парящий вокруг запах гари. Но воздух на удивление не сухой, — наполненный влагой сочной листвы и нотками лесных ароматов, огонь смог лишь притупить их. Закрываю глаза. Хочется абстрагироваться от всего, выключить панику и злость, ни о чем не думать и не шевелиться.       Случается иногда такое уютное ощущение, когда тело словно невесомое, и кажется, что любое движение способно нарушить его покой, поэтому замираешь и до последнего оттягиваешь этот момент. Вот сейчас я как раз ловлю такое состояние.       Я практически перестаю ощущать тело и гораздо четче воспринимаю циркулирующий поток своей энергии, а рядом чувствую слабый источник сил Клеа. Без давящего физического напряжения, разум тоже расслабляется и просто наблюдает. Именно тогда я понимаю, о чем говорил Фо.       Все, что меня окружает тоже начинает восприниматься как энергия. Она спокойно струится вокруг, заполняя пространство своей безмятежностью. Подобно воде в озере, в которое я нырнул, сначала вызвав возмущение, а потом напрочь забыл, что окружен течением. Но теперь, когда я осознал, что вода была всегда, смог почувствовать ее.       Открываю глаза и смотрю на осколок. Он не выглядит как-то особенно, но если пространство вокруг воспринимать как воду, то меч отдаленно похож на лед — твердый и ломкий.       Поняв, что мне нужно найти, я тут же выбрасываю осколок и склоняюсь к девушке. Кладу обе ладони на живот и направляю свою энергию внутрь ее тела. Клеа издает болезненный стон, отчего я обеспокоенно поднимаю глаза к ее лицу. Она по-прежнему без сознания, только веки сомкнулись плотнее, а брови напряженно сдвинулись вниз и к центру.       «Продолжай, ты все делаешь верно. Иначе не достать,» — успокаивает меня феникс, хотя реакция девушки меня сильно тревожит.       Тем не менее мой поток уже переплелся с энергией Клеа. Я даже могу отделить течение ее жизни от силы феникса, которые смешиваются по всему телу, но в одном месте почему-то четко разделяются. Там, где находится шрам.       Успеваю подумать, что это довольно странно, но мысль ускользает, так как внезапно я обнаруживаю то, что искал. Частички так называемого «льда» в большом количестве расползаются прямо от раны и немного меньше сконцентрировано в левой ноге ниже колена.       Я окружаю их своей энергией и, отдирая от потоков тела девушки, тяну яд наружу. Клеа вновь стонет. На этот раз из закрытых глаз даже катятся слезы. Но когда мой поток покидает ее тело, лицо сразу же расслабляется. Я отрываю ладони от раны и отбрасываю извлеченный сгусток энергии прочь. Через мгновение он вспыхивает с громким хлопком и пропадает, поглощенный мировым «океаном».       «Молодец,» — слышится тихий голос Фо.       Рана начинает активно затягиваться и без моей помощи. Но я все равно подбираю кусок меча и наполняю ее своей кровью, иногда подсушивая участки кожи на животе. Вскоре ничего кроме засохшей крови уже не напоминает о тяжелом ранении. Лицо девушки больше не кажется таким бледным, и тело стало значительно теплее.       — Когда она придет в себя? — задаю я вопрос, чувствуя облегчение, но в ответ тишина. Похоже, не могу больше слышать ее феникса. Что ж, это хорошо, опасность действительно миновала.       Опускаю завернутую футболку на место, и сажусь рядом с Клеа напротив костра. Листья и ветки под ним давно прогорели, но он продолжает пылать лишь от моего на то желания. Чувствую себя очень измотанным и устало всматриваюсь в пламя невидящим взглядом. Голова снова наполняется тоннами мыслей. Но мне не кому задать возникшие вопросы. Не знаю, сколько времени Клеа будет в отключке, и неизвестно, когда теперь окажусь дома. И мобильника у меня с собой нет…       Лили будет волноваться.