Дар и проклятье. Сломанный мир

      Оставаться один на один со своей совестью не самое приятное занятие. Я искренне ненавижу делать оценку своих поступков, размышляя верно ли поступил. Прекрасно понимаю, что убил человека, и понимаю, что не сделай этого, сейчас бы в лесу лежало два трупа вместо одного.       Но факт убийства не сможет отменить никакое обстоятельство или оправдание, также как факт того, что не испытывал ни капли жалости к Бронту. Сильнее всего меня беспокоят пережитые в процессе эмоции. Может мать права, и я бессердечный монстр?       Или все дело в чертовом фениксе? Не будь я им, может и не решился бы на убийство так просто. Эта сила сродни наркотику. Манит своей мощью и приносит боль после. Восемь лет я успешно пытался запереть ее, использовал лишь малую толику спящей энергии, но сегодня позволил ей поглотить меня, и почувствовал себя чуть ли не Богом.       Не могу не отметить еще кое-чего. Сегодня сила феникса была как никогда податлива, многие вещи выходили интуитивно. И если раньше мой арсенал умений ограничивался парой-тройкой примитивных фокусов, то эта ночь значительно подтянула мои способности. Все эти потоки энергий, я раньше не чувствовал и уж тем более не мог повлиять на них.       А может причина в ней?       Я поворачиваю голову к Клеа и задумчиво рассматриваю. Появление девочки-волчицы за пару дней успело навести шума в моей тихой мирной жизни. С тех пор, как она стала человеком, мне очень сложно быть спокойным. Она как помеха в радиоволне, как катализатор в химической реакции.       Поначалу я полагал, что Клеа просто раздражает меня, но если задуматься, то возмущение, которое испытываю каждый раз, находясь с ней рядом, в первую очередь исходит от феникса. Он словно намеренно подпитывает мои эмоции и заставляет терять контроль, в желании вырваться на свободу. Даже сейчас, когда огненная энергия девушки очень слабая, я ощущаю некоторое неспокойствие своей силы.       Клеа прерывает мои размышления. Она вдруг начинает дышать учащенно и как-то тяжело. На лице, перепачканном кровью, появляется мучительное выражение.       Обеспокоенно кладу ладонь на ее лоб, проверяя температуру. Странно, у нее действительно жар. Я думал, что после исцеления ранений, она будет просто спать, восстанавливая физические ресурсы. Уверен, что вытащил весь яд. Неужели ей все еще больно? Феникс не справляется?       Девушка мычит, издает всхлипывающие звуки и начинает плакать. Слезы катятся к вискам, а губы дрожат.       — Мам… Нет… Нет… Мама… — не открывая глаз, бормочет она в бреду.       Похоже, дело тут не в физической боли. Я беру ее за руку, чтобы успокоить. Клеа крепко впивается в мою ладонь холодными пальцами и вновь жалостливо повторяет:       — Мама…       Мне становится как-то не по себе. Весьма неоднозначное впечатление складывается, когда тебя держит за руку девушка, но при этом зовет маму. Я, конечно, понимаю, что она меня сейчас не узнает, но ситуация все равно идиотская.       — Клеа, все хорошо. Все в порядке, — говорю ей, свободной рукой поглаживая по голове. Так и быть, сыграю свою роль в этом сценарии.       От моих действий или нет, но она ненадолго затихает. Мышцы лица становятся заметно расслабленней, а пальцы разжимаются, выпуская руку из плена. Но дыхание все еще рваное, на лбу проступила испарина. И вновь она принялась что-то бормотать.       Не могу оставить ее лежать вот так. Мне же лучше, если придет в чувства побыстрее. Поэтому, пропустив одну руку под шеей Клеа, а вторую под коленями, аккуратно поднимаю и усаживаюсь вместе с ней под ближайшим уцелевшим деревом. Уперевшись спиной в шершавый ствол, укладываю голову девушки у себя на плече и приобнимаю, чтобы не упала.       Теперь я ощущаю, как она дрожит. Уж не знаю, от холода или кошмара, но колотит ее жестко. Решаю отогреть волчицу своим огнем и окружаю нас двоих энергией феникса. Потоки едва видимого пламени обвиваются вокруг тел, заключая в своеобразный кокон. Все выходит на удивление быстро и просто.       Уже начало светать, и потребность в оставленном ранее костре, хотя бы для света, пропадает совсем, поэтому гашу его легким усилием воли. Приятное ощущение от созданной мной оболочки, — словно погрузился в горячую ванну, — вскоре дает свои плоды. Дыхание Клеа успокаивается, приобретая ровный ритм, тело почти перестает трястись, а сама она, наконец, заканчивает бредить и умолкает.       В тишине и тепле я и сам заметно расслабляюсь. Даже закрываю глаза в надежде отогнать дурные мысли и немного подремать. Ведь тоже изрядно вымотался.

***

      Когда прихожу в сознание, не сразу понимаю, где я и что происходит. Солнечный свет пробивается сквозь листья и слепит глаза с непривычки. Несколько раз сонно моргаю. Кажется, я посреди леса, но мне тепло и уютно, как под одеялом. Поворачиваю голову и чуть не вскакиваю от неожиданности, когда понимаю, что нахожусь в объятиях Алана.       Парень мирно сопит, слегка задрав подбородок вверх и прислонившись затылком к коре дерева. Спит, но я чувствую, как вокруг нас струятся теплые течения его энергии. Интересно. Когда он успел этому научиться? Помнится, ныл совсем недавно, что ему холодно в лесу. Это практика с фантомным волком так повлияла на его способности?       Понемногу в моей голове восстанавливаются картины недавних событий. Я встревоженно хватаюсь рукой за живот и опускаю глаза на разорванную, перепачканную кровью и землей футболку. Кажется, все в порядке. По крайней мере, я точно цела. Но, что вообще произошло?       Моя беспокойная возня будит Алана. Он недовольно щурится, тянется рукой к лицу и потирает веки. Второй продолжает придерживать меня за предплечье.       — Ты в порядке? — взволнованно спрашиваю, едва он поворачивает ко мне голову.       — Думаю, это был мой вопрос, — удивленно моргает парень. — Это ж ты, чуть на тот свет не отправилась, хотя обещала так не делать.       Я стыдливо отвожу взгляд в сторону.       — Если б ты не влез, я бы с ним разобралась, — бурчу себе под нос.       — Не похоже было, что ты контролируешь ситуацию, — скептически отзывается Алан.       — Я почти сожгла его, но не стала из-за тебя. Решила, что если сделаю так у тебя на глазах, то лишь увеличу пропасть между тобой и фениксом, — пытаюсь пояснить ему ход своих мыслей.       — Как великодушно, — подмечает парень с насмешливым равнодушием и убирает от меня руку. — Но тут ты права. Гораздо эффективнее позволить мне сжечь его самому.       Я резко поднимаю глаза и непонимающе таращусь на него. В моих последних воспоминаниях Бронт, охваченный пламенем, катался по земле, издавая дикие животные крики, и я была уверена, что это дело рук Фо. Феникс даже злился на меня, когда просила прекратить. И Алан выглядит уж слишком спокойным для того, кто накануне испепелил человека. Должно быть, он так шутит.       — Раз уж очнулась, может встанешь? — вдруг предлагает он.       — А… Да, конечно, — растерянно отвечаю я и немедленно поднимаюсь, в процессе отдавив парню ногу и заставив поморщится. Тело как деревянное, не особо слушается. Наверное, восстановление еще не завершилось, а значит, и комментариев Фо какое-то время не услышу. Возможно, к лучшему.       Пока Алан поднимается следом, я осматриваюсь.       Пепелище передо мной внушительное. Земля почернела, деревья и кусты обуглились. Прожженные стволы переломились под тяжестью крон и накренились, сцепившимися ветвями образовав нечто вроде купола.       Наткнувшись глазами на особо плотную гору пепла, понимаю, что это и есть все, что осталось от бывшего капитана. Сердце сжимается. Вроде и враг, но и совсем чужим не был.       — Хочешь сказать, что это все устроил ты? — задаю вопрос, все еще не веря словам парня и помня, в каком состоянии он пребывал на тот момент.       — Я сам не в восторге, — сообщает Алан из-за спины. — Только выбора особо не было.       Неожиданно тепло от окружавшей меня энергии пропадает. Тело тут же неприятно обдает прохладой, и оно вытягивается как по струнке, а кожа покрывается пупырышками. Меня даже передергивает в судороге от такого резкого контраста температур.       — Можешь оставить? — прошу я, умоляюще глядя на парня. — Тут холодно.       — Сама грейся, ты же пришла в себя. И верни нас в город поскорее, — ворчит он в ответ.       Я вся сжимаюсь, поднимаю плечи и опускаю подбородок. Собираю свои ладошки одну в другой, пряча пальцы внутрь, и подношу их к лицу, выдыхая в них горячий воздух. Попутно делаю попытку дотянуться до силы внутри, но феникс, как и ожидалось, не откликается на мой зов.       — Не могу, — нехотя сообщаю ему. — Я еще не восстановилась. Фо меня не слушает.       — Ты сейчас прикалываешься? — не верит мне Алан.       — Если это означает шутить, то нет, я не шучу.       Он хмурится и внимательно изучает меня. А я уже начинаю переминаться ступнями назад-вперед, периодически поджимая пальцы ног. Впервые за долгое время жалею об отсутствии одежды и обуви.       Еще немного помедлив, и явно сомневаясь, Алан все же возвращает окружавший меня поток энергии на место. Я облегченно выдыхаю, вновь ощущая тепло.       — Серьезно не можешь использовать силу? — с сомнением в голосе интересуется он.       — А ты серьезно сжег Бронта? — задаю ему встречный вопрос. — Это точно был ты, а не Фо?       — Мне кажется, ты издеваешься надо мной, — парень настроен совсем не дружелюбно. — Какой мне смысл врать? Это не то, чем стоило бы хвастаться.       — Меня просто удивляет, что ты не трясешься от ужаса, как при виде обезглавленной литарды, и не проклинаешь все на свете, испытывая муки совести, — делюсь я своими соображениями.       — А это как-то поможет мне попасть домой? — Алан смотрит на меня так, словно несу полную чушь.       — Я вообще-то за тебя переживаю! — обиженно повышаю на него голос.       Надуваю щеки и показательно отворачиваюсь. Меня действительно оскорбляет такая реакция.       — Я так понимаю, создать крылья ты тоже не можешь? — слышится из-за спины. Похоже, извиняться он не планирует.       — Правильно понимаешь, — огрызаюсь я.       — Вот же гадство… — слышится позади раздосадованный голос парня, а затем и какой-то треск.       Поворачиваюсь посмотреть, что произошло. Алан снова сидит на земле, согнув ноги в коленях и подтянув их ближе к груди. В руках он крутит толстую сухую ветку, которая с хрустом ломается посередине, хотя он не прилагает для этого никаких физических усилий.       — Почему ты так зол? — интересуюсь я, понимая, что и мне, и ветке досталось не просто так.       Алан поднимает голову и сердито смотрит на меня. Огонь едва заметно переливается в радужках его глаз.       — Может быть, потому что я нахожусь хрен знает где без связи с цивилизацией? — недовольно спрашивает он. — Или потому, что совершил преступление? А может, просто не понимаю, какого черта со мной происходит и почему я здесь? — на одном дыхании выпаливает Алан, с каждым словом набирая громкость и эмоциональность, отчего обломки в его руках опять трещат. Он переводит взгляд на них, отбрасывает деревяшки прочь, затем делает вдох и, глядя куда-то вдаль, уже более спокойно заканчивает:       — Все это мне не нравится.       На какое-то мгновение мне становится очень жаль его. Как тогда, когда попросил помочь с порталом. По сути, я втянула его в неприятности, не спрашивая. Также как и феникс в прошлом сделал свой выбор, не узнав, хочет ли Алан быть его владельцем.       — Извини. Я не думала, что наша вылазка закончится так, — прошу у него прощения, но в душе немного бешусь от того, что делаю это уже во второй раз.       — Сколько времени ты не сможешь использовать силу? — спрашивает парень, продолжая смотреть куда-то вперед.       — Физически я почти в норме, но так как мы в чужом для Фо мире, ему потребуется еще около суток, чтобы восполнить запас энергии до расходного минимума, — разъясняю я положение дел.       — Сутки… Идти пешком до окраины города примерно столько же, если я верно прикидываю расстояние, — вслух размышляет Алан. — Может мне самому попробовать?       — Что попробовать? — уточняю, что он имеет ввиду.       — Создать крылья и полететь. Думаю, сейчас это реально, — говорит парень, разглядывая свои ладони.       Я хмурюсь. Подхожу и опускаюсь на колени напротив него. Обхватив лицо Алана ладонями, поднимаю его голову и заглядываю в недоумевающие глаза. Пламя гипнотизирующие танцует внутри, но это лишь эмоции, с которыми он не может совладать. Той самой искры, что означает единение с фениксом, в них по-прежнему нет.       — У тебя не выйдет, — заключаю я и опускаю руки, опережая его попытку освободиться.       — Почему?       — Я вижу изменения в твоей энергии, но ты все еще не принимаешь ее. Крылья — не просто огонь, это как душа феникса. Нужно доверие, чтобы обнажить перед кем-то душу.       — Тогда почему у меня такое ощущение, словно меня провели по рейд-боссам и прокачали несколько уровней за раз? — спрашивает Алан.       — Чего? — не понимаю я.       — Неважно, — вздыхает он и поднимается. — Можешь определить в какой стороне город?       Встаю, отряхиваю колени от земли и смотрю по сторонам. По звездам мне было бы проще, придется хорошенько напрячь свою память. Я оцениваю положение солнца, прикидывая какая сейчас часть дня, и осматриваю растительность, определяя направление ее роста.       — Если правильно помню, то в той стороне, — указываю на выжженный участок леса, — будет железная дорога. Как раз вдоль нее, я и шла несколько дней назад. Город должен быть левее, но не могу сказать точно.       Алан задумчиво смотрит в указанную мной сторону.       — Только я обнаружила поезд гораздо ближе к городу, поэтому не уверена, что упремся в нее, если пойдем в этом направлении, — уточняю я на всякий случай.       — Ладно, пошли, — командует парень и начинает шагать сквозь пепелище. — Надеюсь, пути не сворачивают.       — Подожди, стой, — спешу вслед за ним.       — Что еще? — разворачивается ко мне парень, останавливаясь.       — Надо найти меч, нельзя оставлять его здесь. Это слишком мощное оружие.       — Я сломал его, — равнодушно сообщает Алан.       — Как это сломал? Ты шутишь? — недоумеваю я.       Видя мои сомнения, он делает несколько шагов в сторону, наклоняется и копошится в укрытой пеплом земле. Потом выпрямляется и, произнеся: «Вот, смотри,» — показывает мне несколько кусочков металла.       Брови сами собой лезут на лоб, когда я признаю в обломках свое творение. Немедленно подбегаю к парню и забираю осколки. Сомнений не остается, это точно он. Энергия моего феникса все еще вплетена в частички его материи.       — Как ты это сделал? — спрашиваю я, поднимая глаза в изумлении.       — Не уверен, что смогу объяснить, — пожимает плечами Алан. — Само собой вышло.       — Ты пугаешь меня, — честно признаюсь ему, а заодно и себе. — Может ты только прикидываешься неумехой?       — До вчерашнего дня я так не мог и надеялся получить от тебя какие-нибудь объяснения.       Я еще раз осматриваю выжженную землю вокруг, останавливаюсь на «останках» Бронта и снова возвращаюсь к осколкам. Фо говорил, что не может разрушить меч. Почти весь свой внутренний ресурс я потратила на создание оружия, для разрушения мне попросту не хватало сил.       Выходит, все это правда сделал Алан.       — Слишком невероятно, чтобы проверить, — озвучиваю я свои мысли. — Ты должен обладать очень хорошей связью с фениксом, чтобы влиять на материю мира. Но раз сам не знаешь, что сделал, предполагаю, все еще не слышишь ее.       — Не слышу, — подтверждает парень.       — Расскажи мне все, что случилось, за время моего сна, — прошу я.       — Давай, по пути поговорим, — предлагает он, — не хочу проторчать в лесу лишние сутки.       Сначала я соглашаюсь, но когда Алан начинает идти в указанном мной направлении, опять торможу его:       — Подожди, портал все еще открыт.       — Ну уж нет! Я не попрусь искать его сейчас, — тут же отзывается он и намеренно ускоряет шаг. Выбрасываю бесполезные теперь осколки и тороплюсь за парнем. Мне приходится побежать, чтобы нагнать его.       — Но мы же за этим и пришли сюда, — пытаюсь переубедить своего спутника, поравнявшись.       — Пока ты без сил, соваться туда как минимум неразумно. Достаточно уже одного психа с монстрами. Кто знает, что еще оттуда вылезет, — остается непреклонным Алан. — Кстати, — он немного сбавляет шаг и замолкает.       — А? — вопросительно смотрю на него, продолжая семенить рядом. Даже с такой скоростью на каждый его шаг, мне приходится делать по два.       — Ты правда убила свою мать? — неуверенно спрашивает он, украдкой поглядывая на меня.       Останавливаюсь.       — Неправда, — отвечаю ему после некоторой паузы.       Вопрос Алана заставляет меня вспомнить о несправедливости жизни и почувствовать себя бессильной перед ней. Мне становится так больно, словно все случилось только вчера. И эта боль сжимает все у меня внутри, перехватывая дыхание.       — Можешь не верить, — проговариваю я, с трудом давя подступивший к горлу ком, — но я бы никогда… я… не смогла бы… Она… сама…       Слезы предательски застилают глаза и катятся по щекам. Я быстро смахиваю их и отворачиваюсь, пряча лицо от приближающегося парня.       — Прости, — раздается сверху его виноватый голос, — Успокойся. Я тебе верю.       Но от его слов становится только хуже. Я всхлипываю и продолжаю вытирать переполненные слезами глаза. А Алан, больше ничего не говоря, робко притягивает меня к себе и успокаивающе проводит рукой по волосам.       Несколько минут мы так и стоим: он молча утешает меня, а я реву, не в силах взять себя в руки. Наконец, у меня получается справиться с внезапно нахлынувшей рекой слез, и я осторожно отстраняюсь от парня.       — Успокоилась? — спрашивает он, отпуская и позволяя мне отступить.       Неловко киваю, не смея смотреть на него. Мне жутко неудобно и очень стыдно, оттого что так бурно отреагировала и внезапно разревелась. Наверное, теперь считает меня странной. Когда же все-таки решаюсь поднять глаза, Алан сам отворачивается.       — Пошли, — зовет он, возобновляя шаг.       И я послушно плетусь за ним следом.