Дар и проклятье. Сломанный мир

      Сказать, что где-то соврала ему, наверное, будет не совсем верным. Я лишь умолчала о еще одном маловероятном развитии ситуации. Но Алан подозревает во вранье не только меня, значит, дело в другом.       «Что ты имеешь ввиду?» — решаю обратиться сначала к фениксу.       «Что говорю, то и имею ввиду. Ни больше, ни меньше,» — отвечает Фо. — «А вот о чем думает юный король Бринстока, мне не ведомо.»       Пфф… Тоже мне король.       Однако стоит вновь взглянуть на Алана, и убежденность в собственных суждениях немедленно тает. Парень сидит за другим концом стола, такой уверенный, властный, и терпеливо ждет, когда я сознаюсь в неведомой мне лжи. А смотрит… Нет, не с презрением, не высокомерно, как делают это персоны знатных семей. Он глядит спокойно, твердо осознавая собственную правоту.       — Я не знаю, что ты хочешь услышать, — наконец признаюсь парню, — и не понимаю, что тут вообще происходит, — вновь кошусь на спящую девушку.       Меня все еще волнует, что Лили ни с того, ни с сего крепко спит посреди кухни, причем, кажется, по воле своего же возлюбленного. Впрочем, Алан с самого утра ведет себя необычно. А казалось, что за эти несколько дней я поняла его характер, выявила слабости и некоторые особенности, но сегодня он словно решил показать другую свою сторону. В некоторой степени его поведение даже интригует.       — Правда, не знаешь? — прищуриваться парень, а потом, когда я как можно честнее мотаю головой, откидывается на спинку стула.       — Так почему она спит? — спрашиваю у него, повинуясь своему любопытству.       — Томас предполагал, что моя встреча с матерью выдастся непростой, поэтому привез с собой успокоительную настойку. На меня она действует недолго, и лишь в достаточно большой дозировке. Но обычному человеку и меньшее количество заменяет хорошее снотворное.       — Значит, намеренно ее усыпил… И к чему такие серьезные меры? — никак не могу уяснить я.       — Не волнуйся, с ней все в порядке. Просто Лил может быть очень… навязчивой, — выдыхает Алан. — А мне сейчас совсем не до нее, только отвлекать будет.       «Да и как теперь вести себя с ней, я пока не знаю,» — доносится до меня уже в голове.       Интересно. А ведь я не отметила никаких проблем в их общении. Хотя и не пыталась. Чуть сузив глаза, внимательно изучаю задумчивое выражение его лица, повернутого к спящей девушке. Что же он испытывает? Грусть? Сожаление? Нет, что-то другое.       — Кхм… — прочищаю горло, привлекая внимание Алана. — Может унесешь ее наверх, пока у жильцов вопросов не возникло?       Парень не возражает, просто неторопливо поднимается из-за стола, аккуратно отодвигает стул со сладко посапывающей Лили, придерживая ее за корпус, потом берется за тело поудобнее и на удивление легко поднимает подругу в воздух.       — Я быстро. Жди здесь, — обращается он ко мне. — Вернусь — будем разбираться, что к чему.       Я на секунду прикрываю глаза в знак согласия, и Алан, получив мой молчаливый ответ, покидает кухню, унося спящую красавицу в более подходящую ей обстановку. Как только они пропадают из виду, прислоняюсь к спинке стула и запрокидываю голову назад.       «Зачем он сближался с ней, если теперь испытывает вину?» — задаю вопрос фениксу, не особо рассчитывая на вразумительный ответ.       «Откуда мне знать, что у него в голове? Лучше о себе думай и радуйся, что на тебя не смотрит, как на объект вожделения,» — ворчит Фо.       Куча логических цепочек хаотично выстраиваются в уме после его слов, в конце концов приводя меня к одной единственной мысли. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю.       «Я так скучаю по Норту…» — с тоской думаю я.       Феникс молчит.       «Может, Алан тоже чем-то пожертвовал, и теперь эта жертва его угнетает?» — предполагает он, пытаясь сменить тему.       «Может…» — равнодушно соглашаюсь с ним.       Букет из собственных вины и сожалений, напрочь вытесняет желание разбираться в чувствах парня. Знай я раньше, к чему приведет мое решение расстаться с Нортом, ни за что бы не позволила разлучить нас. Воспоминания яркими вспышками проявляются в памяти, и я погружаюсь в них так глубоко, что едва не упускаю момент возвращения Алана.       — В твой чай я точно ничего не добавлял, — произносит парень, наблюдая, как, встрепенувшись после осознания, что слышу шаги, я выпрямляюсь и рассеянно осматриваюсь, словно резко вышла из глубокого сна.       — Я не спала. Задумалась, — тут же поясняю свою реакцию.       — О чем? — опускаясь на сиденье, интересуется Алан. Он выбрал место, где раньше сидела Лили, но развернул и придвинул стул значительно ближе ко мне.       — О твоих словах про ложь, — лукавлю в ответ, отклоняясь к спинке своего стула и отмечая, что сокращение дистанции меня слегка напрягает. Конечно, я сама настаивала на доверительном отношении, но в данный момент не расположена погружать Алана в свою прошлую жизнь и личное пространство.       Несколько секунд парень внимательно смотрит на меня.       — А вот теперь ты врешь, — заявляет он, чуть помедлив, и сразу добавляет:       — Но как знаешь. Главное, помоги мне разобраться с треклятым фениксом.       Его формулировка тоже не приводит меня в восторг, однако я благодарна, что он даже не пытается лезть в душу, поэтому охотно переключаюсь на просьбу:       — С чем именно?       — Смотри, — Алан складывает руки на столе перед собой. — Мы знаем, что излишняя энергия феникса губительно скажется на моей сестре. И ты утверждаешь, что, коснувшись Летиции, я запущу процесс перехода энергии, который прервался много лет назад, так?       — Да, — подтверждаю я. — Поэтому договор надо обязательно завершить.       — Но, насколько я понял, договор направлен на сохранение жизни Летти.       — После прикосновения энергия неизбежно придет в движение, — начинаю пересказывать ему то, что вещает мне Фо. — Ваш договор был заключен с ошибкой, и процесс перехода является его неотъемлемой частью. Как бы феникс ни желал защитить девочку, игнорировать этот аспект не выйдет.       — Хорошо. Тогда после завершения договора энергия может либо вернуться ко мне целиком, либо продолжить перемещаться в тело сестры, — продолжает размышлять Алан. — Но если с прикосновением и энергией мне более-менее все ясно, то что на счет опасности, угрожающей Летиции на данный момент?       Хмурюсь, не понимая, куда он клонит.       — Так Ширана же может поглотить ее разум, если ничего не предпринять, — напоминаю ему ситуацию.       — А точно ли может, раз она следует договору? — вдруг спрашивает парень, подаваясь вперед и заставляя меня застыть с открытым ртом.       «Не может,» — подтверждает Фо.       — Не может… — повторяю я ошеломленно.       — Выходит, единственной угрозой для жизни Летиции был и остаюсь только я, — заключает парень, вновь откидываясь на спинку стула.       — Погоди, — силясь понять, ситуацию заново, утыкаюсь лицом в ладонь, а локтем в стол. — Но как же… я же сама говорила с ней, и была уверена в ее словах…       — Потому я и спросил, могут ли фениксы лгать, а потом уточнил, кто из вас мне врет, — слышится голос Алана. — И раз это не ты, значит Ширана намеренно запугала мою сестру и мать, преследуя совсем иную цель.       — Иную цель? Какие цели вообще могут быть у феникса? — спрашиваю я с сомнением.       — Думал, ты мне скажешь, — произносит парень. — Из нас двоих ты больше тянешь на эксперта по фениксам.       — Они все разные, — недовольно поднимаю к нему глаза. — Кроме того, я не знаю даже, есть ли у Фо какие-то личные цели. Лишь то, что перерождаться в ближайшее время он не желает.       — А феникс может нарушить договор? Ну, или хотеть избавиться от него? Может Ширана устала ждать его исполнения? — предполагает Алан и хочет еще что-то добавить, но я останавливаю.       — Погоди… — прошу его, вновь откидываясь на спинку стула, и, прикрыв глаза, внимательно слушаю Фо. Феникс говорит много и долго, так, что даже я устаю от бесконечного монолога. Когда он заканчивает, с сожалением возвращаю взор к Алану.       — Извини, — говорю и на секунду виновато прикусываю нижнюю губу, — кажется, все происходящее — моя вина.       — А? — удивляется парень.       — Как бы сказать… Ты ведь не предполагал о существовании Шираны до случая с отцом? — Алан кивает. — Значит, ты стал фениксом незадолго до этого события, и ваша связь на тот момент не сформировалась в полной мере, ты не успел осознать свою новую суть. Поэтому и договор заключился неверно. И, похоже, все это время сила как бы дремала, но появление литарды и второго феникса пробудили ее. Так что, скорее всего ты прав, она хочет освободиться, вернувшись к тебе. Ширана не может нарушить договор, и для нее он, как оковы.       На лице Алана явно читается сомнение. Опять не верит? Но Фо дал лишь такое объяснение, и других версий у меня все равно нет.       — Может сам ее спросишь? — воинственно предлагаю я. — Она точно лучше знает свои желания.       — Пожалуй… — Алан задумчиво медленно перебирает пальцами по столу. — Мне действительно многое нужно спросить. Например, когда я стал фениксом.       Он выглядит напряженным, и я чувствую, как усилился поток энергии вокруг него. Но есть еще кое-что, на что я не попадусь дважды.       — Летти, ты можешь больше не прятаться, — громко произношу я, заставив Алана удивленно вытянуть шею и начать осматриваться. А спустя пару секунд из дверного проема осторожно выглядывает детская мордашка, с виноватым видом нашкодившего щенка. Растрепанные непричесанные волосы девочки лишь добавляют им сходства.       — Иди к нам, — зову ее, широко улыбаясь. — Поможешь своему глупому брату разобраться в себе!       — Чего это я глупый? — бурчит Алан. — Может прекратишь оскорблять меня без причины? То хилый, то глупый…       — Он не глупый, — встает на его защиту Летиция, не успеваю я и рта раскрыть. Девочка полностью показывается в кухне и неуверенно приближается к нам. Вместо платья на ней длинная ночная рубашка все того же розового цвета, из-под длинного подола которой виднеются тонюсенькие голые ножки и босые стопы.       — Он просто многого не знает, — продолжает Летти, обходя меня в направлении противоположном расположению Алана. Она забирается на стул и оказывается напротив брата по другую сторону стола. Подтягивает коленки к груди, пряча ноги под подол ночнушки, и обхватывает их руками в кольцо.       — Как много ты слышала? — спрашивает парень, строго глядя на сестру.       Девочка пожимает плечами и уводит взгляд вниз.       — Хочешь, — вновь осторожно поднимает к нему глаза, — поговорить с ней? Если Ширана не может мне навредить, я могу попросить ее стать мной…       — Нет, Летти! Это плохо! — восклицаю я так, что девочка чуть ли не вжимается в сиденье стула. А меня по-настоящему злит ее идея. — Пусть Ширана не причинит тебе вреда, но не позволяй ей подобных вещей! Особенно рядом с ним!       — Думаешь, под управлением феникса она может нарочно коснуться меня? — обращается ко мне Алан, но ответ получает от Летиции.       — Ширана говорит, что не будет делать этого. Она не может, — уверяет нас девочка и смотрит на брата:       — Только ты можешь. Как на качели. Там ты тоже мог.       — Тогда почему ты не убежала от меня сама? — изумляется Алан.       — Я думала, ты пришел забрать своего феникса, — понурив голову, объясняет Летиция. — Мама говорила, что ты все знаешь и поэтому не живешь с нами.       Парень отворачивается и медленно судорожно выдыхает. Наверное, ему сложно спокойно реагировать на подобные заявления, особенно теперь, осознавая, что мог сотворить непоправимое, даже не подозревая об этом.       — Я все равно против, — включаюсь в разговор, рассчитывая вытянуть Алана из пучины самобичевания, пока та не затянула его полностью. — Летти может просто передать слова Шираны. Твоя сестра в любом случае будет знать, о чем вы говорите.       — Ладно, — соглашается парень и поворачивается к девочке. — Спроси у нее, есть ли реальная угроза твоей жизни, или она просто хочет завершить договор?       — Мне ничего не угрожает. Ширана говорит, что давно просит тебя вернуться, но ты не понимаешь ее, — практически сразу выдает ответ Летиция.       — Меня попросили об этом лишь раз день назад, — возражает парень.       — Нет, она часто пыталась напомнить о себе. Сложно… — Летиция кривит лицом, кладет голову на колени, закрывает глаза и в таком положении продолжает объяснять. — У меня больше ее разума. У тебя осталась сила… Сны. Говорит, во сне тебя звала.       — Сны о смерти отца? — уточняет Алан, вновь нахмурив брови.       Девочка поднимает голову и кивает:       — Да, она говорит о них.       — И как я должен был понять, что это не просто кошмары? Все просто повторялось в точности из раза в раз, — недовольно бурчит парень, сжимая кулаки на столе.       При упоминании ночных кошмаров я сразу вспоминаю, как будила Алана. Тогда ему явно снилось что-то тревожное, вероятно это и был один из тех жутких снов.       — Момент заключения договора… Ширана его пыталась показать, — произношу я вслух, осознавая возможную логику феникса. — Она могла использовать лишь то, что осталось в твоей памяти, чтобы направить тебя.       — Да, — подтверждает Летиция. — Ширана не могла заговорить с тобой, поэтому повторяла это событие, чтобы ты поскорее пришел за ней.       — То есть после нескольких неудачных попыток она не поняла, что этот метод не работает? — вздыхает Алан. — Класс. Мой феникс либо тугодум, либо садист.       — Я делала все, на что была способна, — огрызается Летиция не своим голосом. Она меняет позу: освобождает и опускает ноги, задирает подбородок и подается вперед, в одно мгновение преображаясь из зажатого ребенка, в решительную девчонку, с вызовом глядящую на старшего брата. Тот в свою очередь не выказывает бурного удивления, лишь немного сдвигает брови и неотрывно наблюдает за огнем, танцующим в глазах сестры.       — А ты все никак не хотел будить меня, — сквозь зубы процеживает Летти с обидой в голосе. — Все из-за чертова Зенгу! — выпаливает она, громко ударяя кулаком по столу.       «Спроси, что связывает ее с Зенгу,» — раздается внутри настороженный голос.       «Кто такой Зенгу?» — не понимаю я.       — Не могла бы ты обращаться с телом моей сестры более бережно, раз уж заняла ее место? — в то же время сухо просит у Шираны парень.       «Алый феникс. Старший из нас,» — отвечает мне Фо.       — Я делаю все, чтобы уберечь ее, — скалится девочка. — Думаешь, процесс перехода прервался случайно? Твоя сестра не смогла бы даже родиться, не разорви я себя на части!       — Почему ты упомянула Зенгу? — вклиниваюсь в разговор, пока Алан не набросился на Ширану в ответ. Хотя вряд ли он даст волю эмоциям. После появления феникса он стал настороженнее и не сводит глаз с сестры.       — Он поставил печать, едва я выбрала себе человека! — теперь Летиция впивается в меня диким взглядом. — Заставил дремать долгие годы… Посмел вмешаться в моем собственном мире!       Чувствую, как накаляется воздух между нами, выражая недовольство и боль уязвленного феникса. Краешек стола обугливается и начинает дымиться, воздух наполняется запахом гари. Фо тут же создает барьер из своей энергии, не позволяя обжигающим потокам коснуться меня. Я уже набираю воздух в легкие, чтобы возмутиться, но Алан опережает меня.       — Остынь, — громогласно приказывает он. — И объясни все по порядку. Не ей. Мне.       В глазах парня сейчас тоже пляшут язычки пламени. Энергию, выпущенную Шираной в порыве злости, он собирает вокруг себя и впитывает, нормализуя пространство в помещении.       Летиция отворачивается и несколько секунд пристально смотрит в лицо парня. Потом резко наклоняется вперед и протягивает руку к лежащей на столе ладони брата. Я вздрагиваю, в испуге широко распахивая глаза, а Алан мгновенно убирает руки со стола и отодвигается назад.       — Командовать мной вздумал? — усмехается девочка, опускаясь обратно на стул. — Строишь из себя храбреца, а на деле боишься и совсем не представляешь моих возможностей. Сказала же, что не могу коснуться тебя.       — Откуда мне знать, что это не очередная ложь? — невозмутимо спрашивает парень.       — Попробуй просто поверить, — предлагает Ширана. — Я не враг тебе. Вместе мы можем сделать этот мир лучше или превратить его в пыль. Как пожелаешь. Просто поверь и освободи уже от обязательства охранять жизнь этой девчонки.       — Ты знаешь, что я не могу этого сделать сейчас. И ты не можешь гарантировать, что с Летти ничего не случится после, — отвечает Алан абсолютно спокойно. Все-таки, умеет брать себя в руки, когда ситуация требует.       Девочка опускает голову и вздыхает:       — Ты прав, я не могу обещать, что она выживет, если ты не готов принять меня.       — Зенгу и печать, расскажи о них, — вновь пытаюсь узнать подробности, так как Фо не унимается, доставляя мне все больше дискомфорта внутри.       Летиция исподлобья косится в мою сторону и, вернув взгляд к Алану, с вызовом в голосе спрашивает:       — Мне на ее вопросы отвечать или на твои?       Хмурюсь. Она явно злится, и, кажется, не на Алана. Неужели я успела ей чем-то насолить?       — Начни с начала, с момента, когда выбрала меня, — просит парень. — Когда и как я стал фениксом?       Девочка прислоняется к спинке стула.       — Не так давно ты видел этот день. И видел Зенгу, — произносит она.       Алан впервые отводит глаза в сторону, что-то обдумывает, сомневается, удивляется и снова сомневается.       — О, — сладко тянет Летиция, — я вижу ты понял. Вокруг было полно интересного, но тебе больше всего нравилось солнце. Я просто не могла не услышать твоего восторга! В тот день все дарили тебе подарки, вот и я решила одарить тебя собственным солнцем.       — Значит, я не преемник Ханны, — парень возвращает немного рассеянный взгляд к сестре. — Или это была не она?       — Все верно, ты встретил мать Лили в тот день. Она и есть Зенгу, феникс Шадерлина, — подтверждает девочка.       — Ты все это время думал, что унаследовал феникса Ханны? Фо узнал бы его сразу, — удивляюсь недогадливости Алана.       — Не только я так считал, — немного обиженно откликается он. — Ханна пропала как раз накануне смерти отца. Кто же знал, что я уже давно был фениксом.       — Насколько давно? — интересуюсь я.       — Это был мой седьмой день рождения, родители решили отметить его в парке развлечений, — в очередной раз удивляет меня парень. — Я плохо помню тот день. Но выходит, мой сон, действительно, был воспоминанием.       Летиция улыбается.       — Ты бы помнил и знал, если бы не печать Зенгу. Он посчитал, что ты еще слишком юн, и усыпил меня, — рассказывает Ширана. — Печать ослабла, когда Зенгу покинул Бринсток, и твое отчаяние смогло разбудить часть моих сил. А недавно, будучи на пороге смерти, ты сделал это снова, наконец-то позволив мне позвать тебя другим способом.       «Разве фениксы могут так влиять друг на друга?» — задаю вопрос Фо.       «Младшие частенько буянят, старшие усмиряют, чтобы те не натворили глупостей. Но возраст не является основанием для печати, у Зенгу должна быть и другая причина,» — поясняет феникс.       — А что сейчас? Печати больше нет? — спрашивает Алан.       — Она все еще действует, но…       — Погоди, почему Зенгу наложил печать? — перебиваю я Ширану. — В чем настоящая причина?