Дар и проклятье. Сломанный мир

      Волчицу я нахожу уже на улице, и если теперь на мне есть какая-никакая обувь, то Клеа так и вышла во двор босая. Совесть немного гложет по этому поводу, но не уверен, что здесь в принципе отыщется что-либо подходящее ей по размеру, еще и для прогулок по лесу. Пожалуй, платье тоже не соответствует предстоящей задаче, однако времени на поиски походной одежды у нас нет.       Стараясь примирить себя с душевными терзаниями, засовываю бутылку в карман джинсов, проверяю, надежно ли она держится, и поднимаю глаза к девушке.       – Зачем это? – тут же спрашивает Клеа, кивая в сторону бутылки.       – Кто знает, как долго провозимся. Вдруг жажда замучает, – спокойно поясняю я.       – Может тогда и еды захватишь, и одеяло? Мало ли, заночевать придется, – подтрунивает меня она.       – Уверен, до этого не дойдет, – заверяю собеседницу и развожу руки в стороны. – Давай, я готов.       – К чему? – удивляется девушка, глядя на мое призывно распахнутое объятие.       – Лететь, – отвечаю также удивленно.       – Ногами пойдешь, – фыркает Клеа и, развернувшись, бодрым шагом направляется прямиком к воротам.       – Но быстрее же выйдет, – расстроенно опускаю руки и тороплюсь за ней следом.       Вообще, в отношении полетов мы с Шираной сошлись во мнении. Это чуть ли не единственная способность феникса, которая всегда привлекала меня по-настоящему. Потому я не прочь полетать снова, уже при дневном свете. Ночью я был слишком шокирован происходящим и не смог насладится процессом, да и оценить обзорные виды в темноте не выдалось возможности.       – Так ты вроде не спешишь, – парирует девушка, стоит нам поравняться, чем заставляет меня нахмуриться.       – Я тебя как-то обидел? – спрашиваю в лоб. Разговор с ней опять не клеится, и мне не понятно, в чем дело на этот раз.       – Нет.       – Тогда почему пешком? Самой, небось, неудобно босиком, – отворяю решетчатую калитку и пропускаю Клеа вперед.       – Да, по лесу мне привычнее бродить в волчьем обличии, – подтверждает она, выйдя за ограду. – Но я не хочу тратить столько энергии впустую, тем более идти не так далеко.       – Разве? – спрашиваю с сомнением.       По моим предположениям проход в Севрид находится на приличном расстоянии отсюда, однако не берусь сказать наверняка, особенно учитывая все наши передвижения по земле и воздуху.       – Все еще не чувствуешь, где он? За полдня доберемся.       – Полдня?! – поражаюсь я и отпускаю дверь калитки, которая с грохотом возвращается в свое привычное состояние.       Клеа испуганно оборачивается.       – Ты чего психуешь?       – Я не психую. Про доводчик забыл, – отвечаю виновато.       – До... что? – приподнимает брови девушка.       – Доводчик. Приспособление такое, чтобы двери сами закрывались, если ты этого не сделал, – вкратце поясняю принцип работы устройства.       – Какой все-таки интересный мир... И это без магии... – восхищенно оглядывает изгородь Клеа.       – Тебя такие пустяки удивляют. Даже завидно немного, – говорю, тоже бегло осмотрев ограду и калитку.       – Это потому, что для меня они в новинку. Ты бы в Севриде тоже по сторонам смотрел, разинув рот, – со знанием дела произносит девушка. – Ладно, пойдем, – зовет она, и теперь мы оба движемся вдоль дороги.       Я молча бреду за Клеа чуть поодаль, не зная, о чем говорить, и просто наблюдаю за потоками вьющейся вокруг нее энергии. Похоже, за ее счет девушка пытается компенсировать отсутствие обуви на ногах.       – И все же, почему бы не упростить задачу и не переместиться по воздуху? – снова настаиваю на своем недавнем предложении. – Все равно же силы тратишь, а в прошлый раз их расход тебя вообще не смущал.       – Ситуация изменилась. К тому же тогда не рассчитывала, что закроем портал сразу, просто хотела провести небольшую демонстрацию неразумному фениксу, – без раздумий отвечает волчица.       Я полагал, что мы пойдем примерно тем же путем, что и раньше, но Клеа не сворачивает к озеру в нужном месте, а следует прямо, по потрескавшемуся от времени асфальту.       – Ты усваиваешь все довольно быстро, – не перестает говорить девушка, – так что, если сразу ухватишь суть, то сумеешь закрыть портал даже без моего участия. Но мало ли, что нас там ждет. Можем в самом деле снова нарваться на литард. Лучше подстраховаться.       – Погоди, – нагоняю ее, чтобы видеть лицо собеседницы, – так мой феникс сильнее твоего?       Клеа строит кислую мину.       – Фо сейчас не в лучшей форме. Из-за меня он никогда не восстанавливается полностью, – признается девушка, видимо, намекая, что вторая жизнь не дается даром. – Но судя по цвету твоего пламени, – неохотно продолжает она, – и той бешеной энергии, что тебя окружает, ты и сейчас превосходишь его по мощи.       Волчица произносит все это без восторга. Меня даже забавляет ее вид: Клеа явно не нравится уступать кому-то, а уж "хилому фениксу" и подавно.       – Так вот чего ты дулась в гостиной. Завидуешь чужим возможностям, – подшучиваю над ней, хотя сам понимаю, что толку от моего потенциала – ноль, ведь пользоваться своей силой я все равно не умею, да особо и не хочу. И все же приятно.       – Вот еще, – фыркает волчица. – Ты далеко не самый сильный феникс. Точно дойдешь до желтого в пиковой форме, но до синего, – она поднимает голову и смотрит в небо, – тебе как до звезд.       – Это что еще за цветовая классификация такая? – вообще не понимаю, как ее прогноз влияет на мое положение в рейтинге фениксов.       – Цвета пламени. Красный самый холодный, если можно так сказать. Синий самый горячий, – поясняет девушка.       – А зеленый самый химический?       Клеа косо смотрит на меня, словно на недалекого человека, озвучившего очевидную чушь.       – Зеленого нет, – отрезает она.       – Уверен, что какой-то химический элемент точно горит зеленым…       Почти физическим усилием пытаюсь покопаться в собственной голове и выудить оттуда необходимые сведения, но девушка прерывает мои потуги вопросом:       – Что значит "химический"?       А вот и моя очередь глядеть на нее свысока.       – Вообще химия – это наука, изучающая внутренний состав, свойства и взаимодействия веществ, – важно произношу я. – Все вещества состоят из одного или нескольких элементов. Материалы разного химического состава обладают разными характеристиками и могут менять свойства при взаимодействии с другими элементами или стороннем воздействии на них, например, повышении температуры. Одни соединения прочнее остальных, другие менее горючие или способны менять свой цвет. Но, когда я сказал "химический", то имел ввиду не обычные природные материалы, встречающиеся повсеместно, а искусственно созданное соединение, которое горело бы неестественным зеленым цветом. Ведь огонь, как правило, рыжих оттенков.       Все это время Клеа внимательно слушала внезапную справку о нашем мире: один раз она немного повернула голову набок, один раз непонятно хмыкнула, а потом чуть улыбнулась.       – Так ты сейчас говоришь об обычном заряде энергии, – задорно заявляет девушка после окончания моего экскурса.       – Поясни, – прошу заинтересованно. Судя по всему, я не особо ее удивил.       – Погоди, – она останавливается и словно прислушивается к чему-то. Тут же концентрирую внимание на звуках и активно оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, в чем дело. Однако замечаю, что Клеа не осматривает местность, просто стоит молча. Может с фениксом разговаривает?       – Свернем тут, – сообщает она, только я собираюсь спросить о причине остановки. – Мы начинаем отдаляться от портала.       Больше ничего не говоря, девушка сходит с дороги, минует обочину, приближается к заросшему травой краю, резко переходящему во внушительного вида канаву, и в нерешительности смотрит вниз.       – Могли бы и раньше свернуть, пока спуск не был таким крутым. Куда?! Стой! – порываюсь к краю и тяну обратно Клеа, успевшую присесть и уже опускающую одну ногу вниз.       Девушка поднимается, но тут же недовольно высвобождается из моих рук и отходит на шаг в сторону.       – Давай, сначала я. Потом помогу тебе спуститься, – предлагаю озлобленно глядящей на меня особе.       – Разве я просила? Узнал, что сильнее, и теперь считаешь жалкой? – вдруг враждебно набрасывается волчица.       – И в мыслях не было, – возражаю слегка растерянно. Уж больно обидчивая она сегодня.       Пока меня осуждающе прожигают взглядом, приближаюсь к краю вплотную и оцениваю ситуацию. Дорога прилично, но не критично, возвышается над канавой, поэтому, недолго думая, приседаю и, уперевшись одной рукой в землю, а второй придерживая бутылку в кармане, спрыгиваю вниз.       Выпрямляюсь и отряхиваю пыльную ладонь. Дорожная полоса оказывается где-то на уровне груди. Учитывая рост Клеа и способ, выбранный ей для спуска, босиком было бы сложно удержаться на ногах, и вероятнее всего она бы просто свалилась или съехала вниз на своей пятой точке, как с горки.       – Можешь опереться на меня и спрыгнуть, я подстрахую, чтобы не упала, – предлагаю стоящей сверху девушке.       – Издеваешься? – еще больше злится волчица.       Моего благородного поступка она явно не оценила.       Клеа отводит глаза, делает резкий выдох, опускает поставленную в бок руку, а затем без колебаний прыгает ко мне в канаву, но левее. В тоже время отмечаю небольшой приток в энергии, что постоянно кружит рядом с телом девушки, он замедляет приземление, мягко опуская свою хозяйку на траву.       Еще несколько мгновений я продолжаю смотреть на дорогу, где только что возвышалась моя капризная попутчица, и, когда мы оказываемся рядом, плечом к плечу, разворачиваю только голову в ее направлении.       – Ну, и зачем? – разочарованно выдыхаю, совершенно не понимая противоречивого поведения девушки. – Это так ты силы экономишь?       – На такое я вполне способна, и сил требуется немного, – процеживает Клеа сквозь зубы, поворачивая и поднимая голову вверх ко мне. – Не нуждаюсь в твоей заботе.       А я думал, она хотела подружиться. В какой-то момент казалась мне понимающей, искренне желающей помочь, о доверии просила. Даже сделал было шаг навстречу. Но поведение севридской принцессы в очередной раз дико меня раздражает. И дело тут вовсе не в фениксе. Точнее, не только в нем. Будь выбор за мной, не имел бы никаких общих дел с этой занозой.       – Как знаешь, – холодно произношу я, подавляя внутри порыв злости, и, больше не глядя на спутницу, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. – Показывай, куда дальше.       Клеа без слов выдвигается прямо к деревьям. У меня больше нет желания разговаривать, поэтому тоже молча иду за ней, стараясь отогнать негативный настрой и временами напрягаясь от треска сухих веток под ногами.       – Все, что существует в мире, состоит из энергии, – вдруг прерывает тишину голос волчицы. Он звучит сухо, но больше не кажется мне враждебным. – Вся энергия этого мира принадлежит твоему фениксу. Свойства элементов, про которые ты говорил, мы называем энергетическими свойствами, а набор характеристик вещества напрямую зависит от типа и количества вложенного в него заряда. За счет изменения его величины феникс может соединять вещества, создавать нечто совершенно новое или преобразовывать обратно в чистую энергию, которой ты владеешь.       Теперь мне становится немного яснее, как девушка соединила разбитую фигурку в доме Линделов и создала меч из древесины. Ширана проделала примерно тот же трюк с водой, заключив в нее частицы настойки и своей чистой энергии.       – Огонь – самая простая форма ее выражения, – продолжает объяснять Клеа. – Но, по сути, ты способен сотворить все, что угодно, если умеешь контролировать внутреннюю и внешнюю составляющие. Даже обидно, что твоя сестра посчитала меня лгуньей, когда я назвала нас с тобой волшебниками. Это ведь и есть магия – взаимодействие минимум двух типов энергий.       – Минимум? То есть, существуют и другие типы? – спрашиваю ей в затылок.       – Конечно. Энергии других миров. Соединения с ними выходят намного прочнее и мощнее, правда и на синтез требуется гораздо больше сил. Кроме того, такие преобразования могут доставлять фениксам сильный дискомфорт, – виновато произносит волчица, на миг обернувшись.       – Поэтому спрашивала, было ли мне больно? Ты смешала энергии наших миров, когда создавала меч? – предполагаю я.       – Да, – подтверждает девушка, – когда происходит подобное, ты можешь просто неважно себя чувствовать или так, словно тебя ранят. Степень ущерба зависит от процента расходуемой силы. К слову, порталы – очень мощная смесь энергий, и феникс не может игнорировать их появление.       Клеа разворачивается, и я останавливаюсь. Лицо моей проводницы полно жалости.       – Ты мог этого не осознавать, – произносит она участливо, – но разрыв реальностей невозможно не почувствовать. Только ты и Ширана могут сказать наверняка, когда возник этот портал. Боль, должно быть, была невыносимая.       Боль? Переживал ли я когда-то настолько сильную боль, что нельзя было игнорировать? Странно. Не припомню такого. Может, этот портал появился здесь еще до моего становления фениксом. Погодите-ка...       – Возник? – хмурюсь я от своего осознания. – А разве не ты его открыла?       – Нет, – расстроенно отзывается Клеа, потупив взгляд. – Разлом уже существовал. Но главное не это, – вновь поднимает глаза девушка. – Тебе закрыть его намного проще, так как придется задействовать лишь одну чужеродную энергию.       Вот оно что. Значит, дело не только в том, что сил Клеа, возможно, недостаточно для портала, но и в том, что в нем нет составляющей энергии Фо.       – Интересно, – произношу задумчиво. – Тогда, проще всего открыть портал в свой мир, когда находишься в чужом, и в чужой, находясь в собственном?       Волчица с сомнением наклоняет голову.       – Если во втором случае ты подразумеваешь конкретный мир, то есть нюанс, – уточняет она, затем разворачивается и вновь начинает идти, я следую ее примеру, при этом внимательно слушая:       – В целом, ты не ошибся с просьбой помочь тебе открыть портал в Ярринсталл, чтобы отправить Линделов домой. Мне в самом деле будет проще создать разлом в эту реальность, так как я понимаю суть энергии Фо, и без проблем отыщу нужный мир. Ты же можешь ошибиться, и шансы попасть в любой другой в твоем случае одинаковы.       – То есть в свой мир я смогу найти дорогу безошибочно? – тут же уточняю у девушки. Эта мысль здорово бы меня успокоила.       – Найдешь. Более того, всегда будешь знать, если что-то не так в твоем собственном мире, даже находясь вне его границ, – добродушно ухмыляется Клеа.       – Так почему ты решила сбежать в Бринсток, а не в Ярринсталл, разве это не более логично?       – Если бы мне пришлось открывать портал самостоятельно, то выбор, действительно, очевиден. Только... – волчица заминается и делает долгую паузу, – к чему тратить силы, если уже есть существующий разлом, – задорно заканчивает она.       Справедливо, и все-таки странно. Неужели Фо, покинувший свой мир более двадцати лет назад, не захотел бы вернуться домой, когда появилась такая возможность?       – Возможно когда-нибудь я загляну в Ярринсталл. Это же родной мир моих родителей, – вдруг произносит Клеа и добавляет. – Тебе стоит научиться контролировать свои мысли. Иногда я слышу то, чего не стоило бы.       – Что например? – настороженно интересуюсь я, чувствуя, как вся моя нервная система приходит в возбуждение, а в горле пересыхает. Огонь внутри тревожно прокатывается волной по телу и затихает где-то в районе груди.       – Скажешь, что я опять лезу не в свое дело, – ворчит Клеа себе под нос, – но это твои дела сами лезут мне в голову...       – Да говори уже, что услышала, – прошу у нее, неловко откручивая пробку бутылки. Не думаю, что Ширана будет возражать, если я сделаю пару глотков.       – Ты думал о Лили. О том, что не знаешь, как относиться к ней дальше, – говорит девушка.       Выдыхаю. Что ж, кажется, все не так уж и плохо.       – Только это и все? – уточняю на всякий случай и отпиваю воды из бутылки. Пластик у меня в руке звонко трещит, заставив Клеа оглянуться на звук.       – Если не считать ругани и оскорблений в мой адрес, то да, – отвечает волчица, наблюдая за мной, а после тянет руку назад и просит. – Дай мне тоже попить.       Не веря собственной удаче, протягиваю бутылку своей спутнице и молча наблюдаю, как та останавливается и утоляет жажду. Сделать это оказалось намного проще, чем я предполагал. Остается лишь суметь закрыть портал.       – Так ты жалеешь о случившемся? – спрашивает Клеа, опустошив добрую треть бутылки.       – Сложный вопрос, – увиливаю от ответа и пристального взгляда девушки.       Волчица хмыкает.       – Знаешь, почему Томаса хотели женить на моей матери? – вдруг интересуется она, возвращая мне воду.       – Почему? – вновь мельком гляжу на девушку, затем концентрируюсь на бутылке: закручиваю крышку и запихиваю обратно в карман джинсов.       – Фениксы пробуждают в своих партнерах весь их потенциал и наделяют частью собственных сил. Это самый верный способ стать выдающимся магом, – между тем поясняет мне волчица. – Думаю, по той же причине он женился на Ханне.       – Хочешь сказать, что Томас сильный маг? Но в Бринстоке же нет магии... – растерянно произношу я.       – Опять ты меня не слушаешь, – вздыхает Клеа и зовет:       – Пошли. Буду просвещать тебя по дороге.       А следующие несколько часов мы уходим все дальше в лес, продираясь сквозь спутанные ветви деревьев и кустарников. Девушка вновь дает определение магии, как смешение нескольких видов энергий, и рассказывает мне о том, почему в одном мире она существует, а в другом ее нет вовсе. Кажется, за этот промежуток времени я узнаю о мирах Земли и Томасе больше, чем за всю жизнь рядом с ним.       Бринсток, созданный Шираной, – относительно молодой мир, за порядком в котором мой феникс следил весьма строго, своевременно затягивая разломы и по возможности не впуская чужеземных гостей, тем самым исключая развитие магии.       Ярринсталл – возник по воле Фо сразу после Шадерлина, творения Зенгу. В отличие от Шираны Фо и Зенгу напротив приветствовали иномирцев, тем самым смешивая свою энергию с энергиями смежных миров и создавая целые магические династии и новые виды существ.       Однако собственный магический потенциал, так Клеа называла энергию мира, в котором родился иномирец, с поколениями ослабевает, и единственным способом быть магом остается только использование чистой энергии феникса.       Судя по всему, Томас и Лили принадлежат именно к одной из таких семей. И для того, чтобы не утратить своего влияния, Линделам был необходим феникс, появление которого пришлось как раз на жизнь Томаса. Так Аланамель Вартиз, мать Клеа, став фениксом, в одночасье превратилась в завидную невесту всех магических династий Ярринсталла. Занятно, что в ее собственной семье не было даже самых слабых магов.       Но что-то у Томаса пошло не по плану. Заручиться "вечной любовью" феникса ему не удалось, и Лану прямо из-под носа жениха увел отец Клеа. Тут, к счастью, волчица в страсти и подробности не вдавалась, видно и сама не знала всех событий, поэтому вкратце пересказывала мне то, что озвучивал ей Фо.       Не смотря на провал Томаса с "приручением" Аланамель, была еще Ханна, в то же время попавшая в Ярринсталл. Вот тут ему крупно повезло – девушка-феникс сама питала к мужчине нежные чувства, что пришлось Линделам очень кстати, если опустить тот факт, что в последствии они застряли в чужом мире.       Таким образом, находясь в Бринстоке, лишенный постоянной подпитки энергией Зенгу, Томас утратил часть своих возможностей, но все еще способен использовать собственный резерв. И вероятнее всего именно поэтому его настойки так хороши даже для меня.       Но во что мне совсем не хочется верить, так это в то, что Лил одержима мной по той же самой причине – просто потому, что я феникс.