Дар и проклятье. Сломанный мир

      Материализую десять новых жгутов и направляю их вплотную к уже натянутым нитям Клеа. Едва коснувшись их, моя энергия легко подстраивается под течение силы чужого феникса и следует за ней.       Как и в предыдущий раз потоки достигают краев разлома и фиксируются, но, как оказалось, девушка не останавливала энергию в только этих точках. От так называемого "крюка" ее нити устремляются дальше вдоль границы в направлении, противоположному течениям портала, прямиком к соседним местам сцепления и сливаются с ними.       Стоит мне замкнуть контур по периметру, как волчица начинает закручивать созданную нами окантовку. Края портала поддаются неохотно, но все же начинают сужаться, при этом тянут за собой и мою энергию.       Бросаю взгляд на девушку, пытаясь рассмотреть эмоции на лице. Клеа не кажется мне слишком напряженной или сдерживающей боль, как я того боялся. Сам также не испытываю каких-либо неприятных ощущений, тем более что не прикладываю чрезмерных усилий, а просто удерживаю энергию рядом с границей портала. Однако волчица стягивает нити в каком-то отстраненном состоянии, словно пребывая в глубокой задумчивости.       — Или помогай, или уступи место той, что знает, как нужно действовать, — вдруг произносит девушка и глазом не моргнув. Причем я не сразу понимаю, почему фраза из ее уст звучит иначе, но в очень знакомой манере. Когда же осмысливаю услышанное, до меня быстро доходит, кто в данный момент руководит всем процессом.       — Сам справлюсь, — отвечаю фениксу и концентрируюсь на границе. Тяну нити к центру, так же как это делает Клеа. Потоки наших энергий сплетаются еще плотнее. Портал начинает сужаться быстрее и буквально через пару минут сокращает свою ширину сантиметров на пятнадцать, а вот дыхание девушки становится все более шумным и обрывистым.       Время от времени я с тревогой посматриваю на волчицу и, когда четко отмечаю мучительную гримасу, резко разрываю все энергетические нити и опускаю руки. Лицо девушки расслабляется, но Фо тут же попрекает меня:       — Ты сам хотел закрыть портал. Продолжай.       — Не поощряю садизм, — возражаю ему, зная, что в боли своих владельцев фениксы могут видеть куда больше плюсов, только я не желаю быть причиной мук Клеа. В ответ на свое заявление получаю только короткое хмыканье.       Чуть покачнувшись, отхожу на несколько шагов назад. Я не чувствую напряжения в руках или груди, как в свои предыдущие попытки, однако по всему телу пробегают мурашки. А спустя мгновение, понимаю — неумолимой волны переменчивых эмоций избежать не удастся.       Лесную тишину тут же заполняет заливистый смех, что рождается во мне просто так, без причины.       — Послушай, Фо... — окрыленный внезапным порывом смелости, разворачиваюсь к фениксу, — Ты ж Фо? — наклоняюсь и, прищурившись, пытаюсь заглянуть в лицо девушки, что, как и прежде, стоит перед порталом в Севрид с раскинутыми руками. Клеа без слов поворачивает ко мне голову и одаривает безразличным взглядом. Я расплываясь в довольной улыбке. — Точно Фо! Так вот, — продолжаю навеселе, словно пьяный, — я все понял! — Заявляю с полной серьезностью, выпрямившись. — Так что ты... то есть вы, — растерянно поправляю сам себя, внезапно подумав, что Фо и Клеа все же разные личности, — это... короче... сам давай... без меня, — нервно махаю рукой, вновь переходя на единственное число. — А как силы все... закончу. Сам!       Под конец фразы я теряю равновесие и шлепаюсь на задницу, неприятно встретившись с твердой холодной землей. Бутылка, торчащая из кармана, выскакивает и, побулькивая, откатывается в сторону. Это отрезвляет меня, и пока я, в смятении от собственного поступка, потрясенно смотрю на волчицу, которая прикрывает глаза и продолжительно выдыхает. Когда ее веки поднимаются вновь, равнодушный взгляд меняет свое выражение на презрительное.       — Бестолочь ты, — произносит девушка разочарованно и отворачивается. — Нельзя так резко связи обрывать.       — Хочу и обрываю, — дуюсь на нее снизу, как капризный ребенок, и неуклюже поднимаюсь, с досадой потирая ушибленное место.       Я отчего-то очень зол. Так зол, что опавшие листья и сухие ветви вокруг, не прекращая, трещат и похрустывают сами собой, чем лишь сильнее меня раздражают. Психанув, лихо размахиваюсь ногой, целясь по одному из таких скоплений листвы, и случайно запускаю в воздух подвернувшуюся шишку. Та летит в сторону Клеа и, лишь каким-то чудом миновав голову девушки, попадает прямиком в переливающееся пространство портала, приземляясь уже в другом мире.       Волчица сердито набирает в грудь воздух.       — Неужели так сложно просто делать, о чем просят? — ворчит она себе под нос, но я разбираю все слова. — Так и быть, учитывая твое состояние, я затяну разлом насколько смогу, — поддерживает она мою недавнюю идею после короткой паузы. Говорит теперь громко, так, чтобы наверняка услышал, — но моих сил на полное закрытие не хватит, поэтому, как угомонишься, попробуешь завершить процесс.       Где-то в глубине сознания я смутно догадываюсь, что причины моего нынешнего поведения кроются не в замечаниях Клеа. И вроде бы я морально готовился к переменам настроения, но явно не представлял масштаба бедствия, ведь то, что происходит со мной сейчас, контролю поддается слишком слабо. Даже прорывающиеся нотки стыда почти не исправляют ситуации, разве что притупляют чрезмерную обидчивость.       — А зачем ты уступила место фениксу, а потом вдруг вернулась? И почему ведешь себя как обычно, а я нет? Или это из-за прерванного потока энергии меня так накрывает? — торопливо заваливаю ее вопросами, пока могу.       — Разумеется из-за прерванного потока, — сухо подтверждает Клеа. — Видишь ли, когда энергию, связанную с тобой, затягивает в воронку, становится тяжело сопротивляться порталу физически. Он пытается выбросить тебя на другую сторону, поэтому пройти сквозь него — действие более естественное, — поясняет девушка, сосредоточенно глядя вперед. — Если же рвешь связь не постепенно, а резко, как это сделал ты, то получаешь море эмоциональной нестабильности. — Она умолкает, но потом, не хотя, добавляет, — По той же причине, я отказалась помогать тебе ранее: гордыня взыграла. У всего есть цена. Я тоже еще заплачу свою, когда закончу.       Слушаю ее, а сам медленно с блаженством прислоняюсь к одному из широких дубов. Меня вдруг охватило непреодолимое желание видеть свою очаровательную наставницу в анфас, которому я не смог воспротивиться, и теперь, подчинившись ему, внимательно рассматриваю каждую черточку лица волчицы. Восхищаюсь тому, как идеально платье матери сочетается с тоном ее зеленых глаз, ловлю блики живого огня в их радужках, наблюдаю за солнечными лучами, что прорвались сквозь листву и очерчивают на бледных щечках золотые островки света, а потом игриво прячутся в отливающих серебром волосах.       В контрасте с теплыми оттенками солнца воздух в тени вокруг Клеа кажется неестественно холодным, даже хрустальным в своей прозрачности. Высвобожденная в мир сила окутывает свою владелицу мерцающим сиянием, похожим на искрящийся снежный покров морозным утром. Сама девушка, без преувеличения, видится мне ожившей лесной нимфой. Аж дыхание перехватывает от столь изумительной картины.       — А сейчас? — спрашиваю я вкрадчиво, совершенно околдованный мифическим образом. — Опишешь мне свои ощущения? — предлагаю Клеа и сам себе удивляюсь, потому что звучу как-то через чур бархатно.       Похоже, девушка тоже находит мой тон и манеру речи слишком слащавой. Она ненадолго задерживает на мне взгляд и хмурится. Я же, моментально прогнав все волнения, отмечаю, что красавице-фениксу суровость тоже невероятно идет.       — Даже интересно стало — это у тебя такая стадия или подозрения Лили не беспочвенны, и я реально тебя привлекаю? — приятной мелодией разливается девичий голос.       Дурманящая музыкальность и гипнотизирующие движения губ девушки, так и манят ответить утвердительно, ведь других вариантов и быть не может, но как только Клеа замолкает, я внезапно оцениваю ситуацию заново. Ее строгая прямолинейность мгновенно приводит меня в чувства. Я быстро отвожу глаза, с тревогой отмечая, что веду себя крайне недостойно, осмелившись так бесстыдно разглядывать сию царственную особу, а потом и вовсе зажмуриваюсь, пытаясь угомонить свою безмерную тягу к прекрасному.       При всем этом сознание явно чует какой-то подвох и усиленно старается вразумить само себя. Не понимаю, что со мной происходит. Хотя нет, урывками все же понимаю... И в моменты просветления мое текущее состояние бесит куда больше неконтролируемого разглашения собственных мыслей.       Я впадаю в настоящую панику. Подавить бурю чувств и эмоций у меня не выходит, но и пустить все на самотек тоже не могу. Вот честное слово, уж лучше б продолжал злиться или обижаться, чем испытывал столь искаженное восприятие реальности! Меня ведь аж дрожь пробрала от восхищения, того и гляди, начну волчице дифирамбы слагать.       Пока мое внутреннее "я" изо всех сил пытается заткнуть свое неадекватное внешнее проявление, Клеа все ждет ответа. Безумно хочу, но никак не могу проигнорировать ее вопрошающий взгляд, с которым встречаюсь, едва взглянув на девушку снова.       Сдается мне, что собираюсь ответить на один из тех каверзных женских вопросов, где любой вариант оказывается неверным. Впрочем, раз она все равно обидится, то и разницы, что говорить, нет.       — Не обольщайся, ты сейчас не прекраснее дерева, — с большим усилием воли проговариваю первое, что приходит на ум, и отворачиваюсь.       Вообще-то должен признать — лес вокруг нас тоже роскошен, как никогда. Эстетического удовольствия от скопления могучих стволов дубов и величественных крон сосен я получаю ничуть не меньше, чем от сказочного вида севридской принцессы. Вероятно, примерно таким, как сейчас, воспринимают мир обкуренные дурью подростки.       Наверняка знать этого не могу. Не сказать, что обладаю огромным опытом в вопросе использования запрещенных веществ. Помня о безумных выходках своего отца и зная о том, что наркотики являлись одним из источников его дохода, долгое время я считал, что никогда и ни за что не стану связываться с ними. Алкоголь казался мне не столь опасным, и никаких табу на него я не накладывал. Однако, быстро смекнув, что для достижения краткосрочного опьянения мне требуется значительно больший объем, чем другим людям, не удержался и решился-таки на несколько безрезультатных попыток забыться в наркотической дымке, после чего плюнул и окончательно смирился с защитной функцией своего организма.       Поэтому я совсем не ожидал, что так сильно прочувствую откат от портала, ведь прежде ничто даже близко не влияло на меня подобным образом. Лишь настойки Томаса имели ощутимый расслабляющий эффект, но злоупотреблять ими я предусмотрительно не пытался: готовились они долго, а других средств борьбы с кошмарами и бессонницей у меня не было.       — Чудно, наслаждайся пейзажем молча, пожалуйста. Отвлекаешь, — ласкающим слух голосом просит Клеа, рождая во мне новую волну мурашек.       Похоже, ее совсем не задели мои слова. Наверняка, зная, что сейчас могу нести полный бред, она рассчитывала просто убедиться в адекватности моего состояния. Кажется, тест на вменяемость пройден, но мне жутко не нравится происходящее, поэтому я сосредотачиваюсь исключительно на контроле мыслей и стараюсь не отвлекаться на ощущения. Не желаю проигрывать чувствам, особенно фальшивым.       — Ты так и не ответила, — напоминаю девушке, — зачем феникс занял твое место?       По-прежнему не осмеливаюсь смотреть на Клеа, и уж тем более вновь просить описать собственные ощущения, как бы ни хотелось узнать, насколько они схожи с теми, что испытывал я в своих попытках. Однако, когда молчание собеседницы меня утомляет, все же осторожно поднимаю глаза. Волчица ловит теперь уже мой вопрошающий взгляд и корчит недовольное лицо, которое, к счастью, больше не кажется таким уж невероятно прекрасным. Девушка тоже не пытается юлить или игнорировать меня.       — Мера предосторожности, — коротко бросает она.       — Так и знал, что твой "самый простой способ" чем-то плох. Сказала бы сразу, что больно будет, спрашивал ведь, — расстроенно вздыхаю я, и кажется, это не навязанное извне чувство, а действительно то, что мне хочется испытывать.       — Все не совсем так, как ты представляешь, — возражает Клеа. — Твоя энергия не проходит сквозь тело, поэтому не вызывает у меня болезненных ощущений. А вот портал в резонансе с ней — неприятная вещь сама по себе, особенно когда наши нити так плотно взаимодействуют. При доминировании сознания Фо, физически процесс переносится намного проще.       — Так те же яйца, только в профиль, — подвожу итог, заставив девушку озадачиться на несколько секунд и хмыкнуть, как только смысл до нее доходит.       — Нет, в профиль на скорлупе трещин нет, — не соглашается волчица, и теперь уже я совсем не понимаю ее метафоры. — Резонанс — не совсем боль. Он похож на то, что чувствуешь, когда сопротивляешься течению внутри портала, — пытается объяснить мне Клеа, слегка склоняя голову.       Подмечаю, что она выглядит уставшей. И не мудрено. За то недолгое время, пока меня штормило в эмоциональных волнах, портал под ее контролем почти вдвое уменьшился в размерах, и чтобы пройти в него сейчас, мне бы пришлось немного нагнуться.       — Сложно удерживать сразу два фронта: стягивать границы и направлять твою энергию в нужное русло, когда ее так и тянет внутрь — вяло продолжает разжевывать волчица.       Становится ясно, отчего мои нити так легко следовали по дорожкам энергии другого феникса, и никакого дискомфорта при этом я не испытывал. Все же, хоть я и не специалист в порталах, но не стоило ей брать на себя лишних хлопот. Только задачу себе усложнила, что и подтверждает сама в следующий момент.       — С первым я справится могу, но напряжения от второго без помощи Фо мне не выдержать. — проговаривает Клеа, опуская тяжелеющие веки. Речь ее стала ощутимо медленней. — Нити разорвутся. А всю прелесть последствий ты уже испытал на себе.       Она широко зевает, немного покачивается на месте и лишь тогда открывает глаза.       — Кажется, близится твоя очередь. Мои силы на исходе, — заключает волчица. — Не думала, что так спать захочется.       Ее фразы и поведение заставляют меня резко стать серьезным. Я решаю убедиться, что все идет так, как задумано, и вновь принимаюсь пристально рассматривать свою спутницу.       В этот раз полностью игнорирую внешние факторы и всматриваюсь глубже, в поток жизненной энергии, силясь обнаружить в нем то, что могу заметить лишь я — результат нашей с Шираной авантюры. А спустя несколько секунд спокойно обращаюсь к девушке, в буквальном смысле засыпающей стоя:       — Давай, сменю тебя прямо сейчас. Отдохни немного.       Она и не возражает, без слов одну за другой разрывает тянущиеся к разлому нити. Когда последняя, связывающая их веревочка лопает, волчица опускает руки, покачивается и делает шаг назад. Я машинально подскакиваю к ней, намереваясь не дать упасть, но та удерживает равновесие без лишней помощи. Правда, после, развернувшись, сама хватается за рукав рубашки и обессиленно утыкается лбом куда-то в область моих нижних ребер, словно пытается забодать.       — Дай минутку, нормализую настроение. С проводником быстрее, — бормочет Клеа. Пока я сопоставляю услышанное с ее действиями ранее и понимаю, что сам и являюсь проводником, она делает глубокий вдох, а потом вдруг крепче стискивает ткань рукава и начинает негромко хихикать. На всякий случай придерживаю потрясываемую смехом девушку за плечи, что б не свалилась ненароком, и обеспокоенно спрашиваю:       — Ты как?       Мне не особо интересно, что именно вызвало ее смех, причина наверняка кроется в разорванных нитях, и позабавить волчицу могла абсолютно любая вещь. Мне ли не знать. Но я в самом деле переживаю. Особенно теперь, убежденный, что Ширана активировала частички своей энергии, спрятанной в напиток, а значит, к отдаче от закрытия портала и обычной усталости девушки, вызванной тратой большого количества сил, сейчас прилагается еще и огромное желание отправиться в царство сна.       Клеа не отвечает, просто продолжает давиться смешками, которые все больше кажутся мне болезненными, впрочем, скоро она успокаивается, затихает и неуклюже шаркает босой ножкой по земле, подталкивая что-то в мою сторону.       — Так подло, — сквозь сжатое горло, словно сдерживая слезы, произносит волчица, не поднимая головы.       Сквозь копну пепельных волос вижу, как позабытая мной бутылка, булькнув, ударяется о ботинок. Я замираю. Меня сковывает ужас осознания: она догадалась, она поняла, что происходит с ней на самом деле!       До этого момента все, так или иначе, шло по сценарию, задуманному моей огненной сущностью. Пояснять Клеа, почему "так подло" я использовал ее в своих целях, планировалось позже, в его заключительной части. Ширана намеренно выжидала момент, когда резерв сил девушки почти иссякнет и ментальная связь между ней и Фо померкнет настолько, чтобы феникс не смог предупредить свою владелицу об опасности, и скрытые в воде частички настойки сработали эффективнее. Я никак не предполагал, что объясняться с главной героиней плана придется гораздо раньше, потому абсолютно не был готов к такому непредвиденному этапу.       Чувствую, как на лбу проступает холодный пот.       — Клеа, извини... — в панике начинаю я и тут же умолкаю, не представляя, что именно говорить или с чего начать оправдание своего гнусного поступка.       Но в следующий миг необходимость в словах пропадает вовсе. Рука моей спутницы ослабляет хватку, а тело устремляется вниз. Я рефлекторно подхватываю и подтягиваю на себя в миг обмякшую девушку.       Уснула.       Запрокидываю голову и прикрываю глаза, мысленно благодаря все живое, что разборки откладываются. Глубоко вдыхаю, задерживая воздух внутри, словно собираю в него весь пережитый стресс, и шумно с облегчением выпускаю на волю. Стою так еще несколько секунд, собираясь с духом, затем почти прижимаю подбородок к ключице и вновь гляжу на спящую Клеа.       — Мне правда жаль, — говорю вслух, больше для успокоения своей совести, нежели в надежде быть услышанным.