За углом начинается рай

В Резиденцию, конечно, я все-таки опаздываю. Появляюсь внутри в лучших традициях Наруто: внезапно и с обилием разрушений, потому что цепляюсь на бегу каблуком за порог. Не успев ни вскрикнуть, ни прикрыть лицо, я уже готовлюсь поцеловаться с дощатым полом и угробить подаренное Ино платье, когда вдруг зависаю в нелепой позе почти параллельно полу, не в силах пошевелиться. — Ты очень вовремя, — с облегчением выдыхаю я, пока мое тело само собой плавно принимает более вертикальное положение. — Не за что. Я оборачиваюсь в тот же момент, когда Шикамару рассоединяет руки, разрывая технику. Он стоит, небрежно оперевшись на стену, и рассматривает потолок так внимательно, будто оттуда вот-вот выпрыгнет какой-нибудь Акацки, и его нужно срочно поймать. — Как дела у Темари-сан? — поправив платье, не удерживаюсь я от подкола. — Я тебя убить готов, — вздыхает Шикамару, закатывая глаза. — И сенсея твоего — тоже. Эта ваша программа обмена сгубила мою молодую и беззаботную жизнь. Ты хоть понимаешь, что теперь я, как честный человек, обязан жениться? — Поздравляю, — искренне говорю я, приложив руку к сердцу. — Сакура, мне еще даже девятнадцати нет! — фыркает Шикамару, засовывая большие пальцы рук в карманы неизменных джонинских штанов и отлипая от стены. — Я не создан для жизни с женщиной! — Ничего, Темари-сан тебя всему научит, — смеюсь я. — Так… Покажешь мне, где конференц-зал? Шикамару вздыхает так тяжело и надрывно, будто я предлагаю ему идти на Джуби с зажатым в зубах кунаем, а не сделать несколько шагов, но все же направляется в сторону лестницы, махнув мне рукой в знак приглашения. — Зря каблуки надела, — сочувственно говорит Шикамару, покосившись на мои обутые в старые свадебные босоножки ноги. — На саммите принято сидеть только Каге. — Мне очень приятна твоя забота, — фыркаю я, — но лучше расскажи, что мне придется делать на этом собрании? Какаши-сенсей вкратце объяснил мне, зачем я нужна, но… Я ведь про этого нукенина почти ничего не знаю! — Сплошная морока. Сначала будет скучно, потом очень скучно, потом у Цучикаге наверняка заклинит спину, а Би-сан придумает очередную рифму и начнет зачитывать. Мизукаге будет заигрывать с Гаарой, а Гаара с Шестым — делать вид, что происходящее их никак не касается, — загибая пальцы, будничным тоном перечисляет Шикамару, поднимаясь по лестнице. — Ну, расскажешь немного о вскрытых тобой шиноби, на пару вопросов ответишь, а потом уважаемые Каге начнут вспоминать войну и забудут про тебя. — Пару вопросов можно было бы и по соколиной почте решить, — замечаю я. Расстроенно понимаю, что Шикамару прав: каблуки я надела совершенно зря. Но настолько красивое платье просто кощунственно носить с тренировочными сандалиями! Как хорошо быть парнем-шиноби: надел джонинский жилет, привычную обувь и уже красивый! Что ж, придется притвориться, что саммит — еще одна тренировка выносливости с Пятой… — Шестой опять опаздывает, — замечает Шикамару. — Я его с самого утра по всей Резиденции ловлю. — С утра? Разве ты прибыл не с Темари и Гаарой? — Вот еще, — фыркает Шикамару, опять закатывая глаза. — Как ни прискорбно сознавать, в этой деревне у меня вообще-то есть определенные обязанности, которые не касаются семьи Казекаге. И… Шикамару вдруг замирает и прислушивается к чему-то. Какой-то странный шорох доносится из оружейной кладовой. Шикамару косится на ее узкую дверь и тихо заканчивает: — И, кажется, одной из моих "обязанностей" сейчас влетит. Не успеваю я моргнуть, как тень вокруг ног моего собеседника приходит в движение — извиваясь, она ныряет под дверь кладовой. Оттуда не доносится ни звука, но Шикамару каким-то образом прекрасно понимает, кого захватило его джутсу — его лицо принимает выражение, которое Ино всегда называла: "Как вы все меня достали, я хочу быть облаком в небесах". Не разрывая технику, Шикамару протягивает руку вперед, несколько перемещая ее вверх-вниз, а затем смыкает пальцы и решительно опускает ладонь. Подчиняясь Теневому Копированию, пойманный в ловушку кладовой шиноби повторяет движение, но уже не в воздухе — ручка двери опускается, и дверь открывается. — И здесь ты меня нашел… — слышу я хорошо знакомый голос, полный расстроенных чувств. — Шестой, вам вообще не стыдно, да? — риторически замечает Шикамару. — Я все один делать должен? С минуты на минуту у нас будет полная Резиденция важных шишек, каждая из которых считает, что именно она на саммите главная, а вы… Шикамару протягивает руку и выхватывает из замершей руки у оцепеневшего, спеленутого тенями Какаши-сенсея небольшую книжечку в яркой обложке: — Верну после саммита! — Шикамару решительно захлопывает томик. — А то, не ровен час, забудетесь и достанете при Ооноки! Засунув книжечку в один из многочисленных карманов на жилете, Шикамару, кипя от возмущения, бросает: — Каге вот-вот прибудут. Освободите оружейную, Шестой, им еще оружие сдавать. И вообще-то, вы обязаны по протоколу встречать их у входа в Резиденцию! Так что будьте любезны, займитесь работой! К концу пламенной речи Шикамару я уже едва стою на ногах от прорывающегося изнутри хохота. Какаши-сенсей выглядит перед ним виноватым студентом Академии, а Шикамару отчитывает собственное начальство так истово, будто платит Хокаге зарплату из своего кармана. Мне стоит больших усилий сохранять лицо, поэтому, когда Шикамару развеивает технику и широкими шагами направляется в сторону лестницы, я все же прикрываю рот ладонью и издаю смешок. — Порой мне кажется, что не Шикамару, а я — ленивый вчерашний подросток, мечтающий только лежать и смотреть на облака, — разводит руками Какаши-сенсей. — Ты готова, Сакура? — Сильно переживаю, — признаюсь я, — но, в целом, готова. Жаль, что большая часть моих знаний об этом нукенине и его техниках — лишь догадки, и доказательств этим догадкам нет… — Не думаю, что кто-то из Каге обладает более полной информацией, — бормочет Какаши-сенсей. — Ох, Сакура, выручи меня, прошу. Я забыл в кабинете чертову шляпу, а мне нужно встречать наших многоуважаемых гостей… Ты не могла бы?.. — Конечно, — вздыхаю я. Сенсей, не удержавшись, проводит по моему лицу ладонью, и я на секунду прикрываю глаза от удовольствия, а когда снова поднимаю ресницы, его уже нигде нет. — Вот это скорость… — говорю я в пустоту коридора. — Мог бы и сам за шляпой сбегать! Впрочем, мне не трудно сходить в кабинет сенсея: по пути можно обдумать, как и что я буду говорить перед Каге. Нужно было, наверное, взять с собой блокнот и карандаш, на случай, если кто-то из них расскажет что-то полезное… Когда я добираюсь до кабинета Какаши-сенсея, я понимаю, что завтра же подарю свои босоножки Ино, чтобы забыть о них навсегда. Нужно скорее забрать шляпу Хокаге и ковылять в конференц-зал, иначе, пока я туда доберусь, саммит уже закончится… Я вхожу в совершенно пустое помещение, растерянно оглядывая непривычно чистый, не заваленный отчетами стол, диванчик, сдвинутый к дальней стене и книжные шкафы. Где же может быть шляпа? Может быть, Какаши-сенсей оставил ее где-то в другом месте? Нужно проверить под столом… Я делаю шаг вперед, и в следующий момент кто-то перехватывает меня поперек талии. Но я даже не успеваю среагировать и ударить, когда слышу над ухом голос сенсея: — Сдавайтесь, вы окружены, — мурлыкает бессовестный Какаши-сенсей, обдавая мое ухо теплом своего дыхания. — Я чуть вас не ударила! — я возмущенно выдираюсь из кольца рук. — А если бы у меня рефлексы сработали? — Ничего, я достаточно быстр, — смеется сенсей. “Надеюсь, не во всем?”, — томно произносит внутренняя Сакура. Сначала я не понимаю смысла ее высказывания, но, едва осознав, заливаюсь краской по уши. Наконец, мне удается освободиться и повернуться к сенсею, чтобы увидеть, как этот человек смеется, поправляя шляпу, за которой меня и отправил. — Что за шутки? — упираю я руку в бок. — Зачем нужно было гнать меня сюда, да еще на каблуках, если вы создали клона, чтобы… — О, — сенсей пытается потереть затылок, но чуть не роняет с головы пресловутую шляпу. — На самом деле, клона ты видела в оружейном чулане, а настоящий я — здесь. Мне нужно было отвлечь Шикамару от моего кабинета, к счастью, он купился. — Но зачем? — смеюсь я. — Он все утро ходит за мной и заставляет работать! — трагическим шепотом сообщает сенсей. — Саммит еще не начался, а я уже устал и хочу сбежать куда-нибудь! Сбежите ли вы со мной, Сакура-сан? — Хоть на край света, — подыгрываю я шутке Какаши-сенсея. — Но не на этих каблуках! — Между прочим, ваши ножки, Сакура-сан… — мурлычет сенсей, притягивая меня к себе за талию. — Это покушение на Хокаге. Да еще с проникновением в кабинет… — Разве вы не опаздываете на саммит? — пытаюсь взывать я к совести Какаши-сенсея. — Вы — принимающая сторона! — Ничего, — бормочет сенсей, примериваясь к моим губам, — никто даже не удивится, что я снова опаздываю… — ШЕСТОЙ! Рык Шикамару, раздавшийся из коридора, заставляет нас отпрыгнуть друг от друга. — Кажется, кто-то случайно развеял моего клона, — хмыкает сенсей. — Давай, я спрячусь под стол, а ты скажешь моему вездесущему советнику, что меня здесь нет? — Давайте, вы пойдете работать! — кричит Шикамару, отлично услышавший Какаши-сенсея. — Мне надоело объяснять Каге, почему вы опаздываете! — У нас весь вечер впереди, — шепчу я, увидев сожаление в глазах Какаши. — Мы успеем пообщаться. И… Вам так идет плащ Каге, господин Шестой. Я делаю шаг вперед, снимая с плеча сенсея незамеченное им приставшее к белому плащу перышко. Он действительно выглядит необычно в одежде Каге, особенно в этой квадратной шляпе. Сенсею даже пришлось снять привычный протектор, прикрывавший шаринган и удерживающий волосы. И я прикрываю этот шаринган ладонью совершенно машинально, когда Какаши-сенсей, не удержавшись, распахивает оба глаза… “Эй, там, наверху! — вопит внутренняя Сакура, когда я касаюсь пальцами глаза сенсея. — Если не хочешь прямо сейчас снимать трусы, немедленно отойди на три шага и перестань так на него смотреть!” Я стряхиваю наваждение, смущаюсь и действительно отхожу, пробормотав: — Не стоит использовать шаринган, пожалуй. С протектором было удобнее. — Да, — вздыхает Какаши-сенсей, — но проклятая каска и без того мешает обзору. К счастью, она нужна лишь для того, чтобы красиво лежать на столе. Плащ я не люблю куда сильнее — он слишком длинный и путается в ногах, а рукава мешают складывать печати. — Зато в нем можно спрятать, что угодно, — замечаю я, вспомнив, как сенсей прикрывал плащом танто. “Особенно — свой каменный стояк! — продолжает провоцировать меня внутренняя. — Ты смотри, он же нас так и раздевает глазами!” Я не успеваю среагировать на столь возмутительные речи своего разума, как из коридора слышатся шаги, и голос Шикамару обещает: — Если вы сейчас же не выйдете, я применю свою технику и отгоню вас в конференц-зал пинками! — Придется идти, — бормочет сенсей, не удержавшись и погладив меня по щеке большим пальцем. — У этого несносного человека есть официальное разрешение надрать мне задницу… Я прыскаю в кулачок, представляя, как разъяренный Шикамару гоняет Какаши-сенсея по Резиденции, угрожая всевозможными карами. — Это всего лишь четыре часа, — мягко улыбаюсь я. — Бесконечные четыре часа, — соглашается Какаши-сенсей. — Ужасно долгие, — киваю я. — Такие же, как жалобы Ооноки. Улыбнувшись, я все же быстро обнимаю Какаши-сенсея, сразу же отходя подальше и поднимая ладони: — Все, все, идите. Я выйду, когда перестану слышать ваши шаги. “Ты видела, как он на нас смотрел? — в экстазе стонет внутренняя, когда Какаши-сенсей, наконец, выходит из кабинета. — Чтобы так смотреть, надо любить…” Впервые мне нечего ответить, так я растеряна. Я поднимаю ладонь, рассеянно касаясь той щеки, которую гладил сенсей, и чувствую, как скулы вновь теплеют. — Это будут очень, очень долгие четыре часа, — говорю я сама себе тихо. Когда я на своих невозможных каблуках, более напоминающих ходули, добираюсь до конференц-зала, там уже вовсю кипит активность. Еще через стенку я слышу, как ругаются уважаемые Каге, и даже немного понимаю Какаши-сенсея в его стремлении увильнуть от саммита. Делать нечего — я вхожу в дверь и замираю на пороге, не зная, куда себя деть… — Сакура, сюда, — зовет меня Шикамару негромко. С облегчением, стараясь идти на носочках, пробираюсь поближе к Шикамару, замирая позади пустого пока кресла. — А где сенсей? — шепчу я, стараясь не обращать на себя ничьего внимания. — Хотел бы я знать, — цедит Шикамару. — Когда я пришел, здесь лежала только его шляпа.... Что? Я кошусь на большой пятиугольный стол, находящийся ровно по центру конференц зала. Ничем не застеленная столешница сейчас практически пуста: лишь напротив пустого кресла, где должен сидеть Хокаге Конохи, на столе покоится квадратная шляпа. Но… Что за головной убор тогда я видела на Какаши-сенсее в кабинете? Он что, пришел, оставил его и ушел? Опять в оружейном чулане прячется? Какой в этом смысл? Остальные Каге пока еще сидят в своих шляпах. Стараясь быть максимально незаметной, насколько это возможно в платье и на каблуках, оглядываю присутствующих, мысленно отмечая для себя некоторые детали. Даже в том, как уселись Каге, я вижу определенную закономерность. Рядом с пустым креслом Хокаге я вижу расслабленно сидящего Гаару. Его пальцы сплетены под подбородком, а лицо — абсолютно равнодушно, но, когда я встречаюсь с ним взглядами, Гаара едва заметно склоняет голову, будто обозначая поклон. — Эй, Коноха, как дела? — подмигивает мне Темари, занявшая место позади своего брата, за его левым плечом. — Спасибо, все хорошо, — улыбаюсь я вежливо. — Как чувствует себя Баки-сан? — Рвется в бой, но мы его пока не пускаем, — смеется Темари. Шикамару вспыхивает, и я с удивлением наблюдаю румянец на его скулах. — Давай поменяемся местами? — шепчет он мне недовольно. Я с трудом сдерживаю улыбку. Сейчас Шикамару стоит справа от кресла, и вынужден тесно соседствовать с Темари, одевшейся, как на свидание. На сестре Казекаге — то самое черное кимоно, в котором она пришла встречать нас с Какаши-сенсеем в Суне. Темари кокетливо отставляет ножку, и Шикамару вспыхивает, покосившись на изящное, выглянувшее из разреза кимоно бедро. — Ни за что, — подмигиваю я недовольному Шикамару. — А где ваш веер, Темари-сан? — Телохранители Каге обязаны находиться на саммите без оружия, — отвечает мне Темари. — Еще одно новое правило переговоров, ну, ты понимаешь. У нас ведь вроде как мир. Но ты не переживай, в случае чего я и без веера способна надрать зад кому угодно! — С кем я связался, спасите, — бормочет Шикамару, закатывая глаза. Оглядываю остальных присутствующих. Так, Райкаге закономерно сел напротив Гаары и предполагаемого Какаши-сенсея. Наверняка самодовольный Каге не берет в расчет женщину и старика по бокам от него и предпочитает держать в поле зрения наиболее опасных, по его мнению, противников. Госпожа Мизукаге, изящно забросив ногу на ногу, обмахивается ладошкой и строит глазки Райкаге... — Да, мне тоже пришлось сдать Хирамекарей, — кивает мне ее телохранитель — молодой парнишка в квадратных очках. — Должен сказать, что без него мне не очень уютно… Меня зовут Чоуджуро. Не помню, встречались ли мы ранее. — Очень приятно, мое имя Сакура, — киваю я. — А скажите, пожалуйста, — вдруг раздается скрипучий голос Цучикаге, — с каких пор Хокаге такой особенный, что привел двух телохранителей вместо разрешенного одного? Взгляды Каге — всех, кроме Гаары, потрясающе хладнокровного, — обращаются ко мне, и я, сглотнув, делаю шаг назад от кресла. Проклятье, где Какаши-сенсей? Что мне им ответить, чтобы не спровоцировать на агрессию? — Сакура-сан находится здесь по личному приглашению Шестого, — спокойно заявляет Шикамару. — И она — не телохранитель, а полноценный участник саммита. — Участник саммита? Этот ребенок? — фыркает Ооноки. — Нам хватает одного мальчишки-Казекаге, нечего устраивать из политики детский сад! — Не беспокойся, дедушка, — не удерживается от комментария стоящая позади Цучикаге молодая девушка в стандартном одеянии шиноби Камня, — твоего возраста здесь на всех хватит. — Мне больше интересно, где сам Хокаге, — цедит Райкаге, развалившись на своем кресле так, что я опасаюсь вот-вот услышать его жалобный треск. — Он опаздывает! Он нарушает протокол! — В мое время опоздание на саммит считалось оскорблением! — поддакивает носатый старикашка-Цучикаге, которого едва видно из-под шляпы. — Это когда? — снова язвит спутница Ооноки, его внучка. — Во времена Мудреца Шести Путей? Едва сдерживаю улыбку, наблюдая за перепалкой. Царственное спокойствие хранят лишь Гаара и телохранительница Райкаге, скрестившая перед собой руки и осматривающая помещение. — Это невеста Чоджи, — шепчет мне Шикамару, указав на нее взглядом. — Каруи. Толстяк мне уже неделю рассказывает, в какой ресторан они с ней отправятся после саммита и сколько барбекю он планирует съесть в ее очаровательной компании. Я вспоминаю Каруи и без комментария Шикамару — как же мне не вспомнить ту, которая буквально выбивала душу из Наруто, требуя от него информацию о Саске? Она тогда едва не располовинила меня своим мечом, спасибо Наруто, снова спасшему мою жизнь — в который раз. Но сама Каруи никак не выказывает узнавания — она даже не смотрит на меня, лишь обшаривает взглядом окружающих снова и снова. Весь ее вид демонстрирует решимость защитить своего Каге и недоверие к остальным присутствующим. Замечательно… Мирные переговоры еще не начались, а участники уже готовы к перекрестному нападению. Я тоже на всякий случай отмечаю для себя, кто из охраны Каге может быть опасен… Хм… Каруи и Чоуджуро — мечники, стало быть, без оружия не так опасны. Темари-сан вроде как на нашей стороне, а если и выйдет неприятность — веера при ней нет. А вот внучку Цучикаге я опасалась бы уже сильнее… — Кажется, мне нужно принести некоторые документы, — цедит Шикамару, покосившись на пустующее кресло Какаши-сенсея. — Простите за опоздание, — вдруг слышу я и тихонько выдыхаю, судорожно стиснув ладони. — Я немного заблудился на дороге Жизни. Шикамару что-то шипит сквозь зубы, и, честное слово, я слышу в его шипении: “Убью!”. Сенсей неторопливо следует к своему месту, и я отмечаю, что он действительно пришел с непокрытой головой. Но я же буквально десять минут назад… Когда он успел? — Господин Хокаге решил все же почтить присутствием саммит в своей же деревне? — язвит Цучикаге, снимая свою шляпу и укладывая на стол перед собой. Остальные Каге от комментариев воздерживаются, но тоже снимают шляпы, образующие на столешнице пятиугольник. Сенсей выглядит расслабленным, усаживаясь в кресло, но я вдруг понимаю, почему сенсей не прикрыл шаринган протектором и по спине сразу бегут мурашки. Он тоже, тоже никому из них не доверяет… — Итак, начну с того, что рад приветствовать вас на первом мирном, — подчеркивает сенсей, — саммите Пяти Каге в деревне, скрытой в Листве. Воистину, это событие — исторического масштаба. Надеюсь, сегодня мы придем к консенсусу по некоторым вопросам… Шикамару, слегка кашлянув, передает Какаши-сенсею исписанный листочек. Тот даже не смотрит на него, продолжая говорить: — Сегодня на повестке дня я хотел бы затронуть несколько важнейших тем. Если у уважаемых участников саммита будут дополнения или же предложения, мы обсудим их честно и открыто, а в конце саммита устроим голосование… — Хватит разглагольствовать, — невежливо обрывает Какаши-сенсея Ооноки. — О чем ты хотел поговорить, Какаши? От меня не укрывается это “ты”. Кажется, старикашка-Цучикаге ни во что не ставит Какаши-сенсея! Мне это не нравится, и я кошусь на Шикамару, чтобы убедиться, что тот тоже слышал это. Но Шикамару очень занят — он вовсю переглядывается с Темари. Воздух между ними буквально трещит от флюидов… — Для начала, — Какаши-сенсей даже не обращает внимания на выпады Ооноки, демонстрируя великолепное хладнокровие, — я хотел бы поговорить о строительстве в Конохе особенного Госпиталя… — В мирное время? Кого вы там лечить собрались? — впервые подает голос Мизукаге-сама. — Разве Госпиталя Конохи уже не хватает? Стискиваю зубы: да что за невежливость! Почему сенсея перебивают, как мальчишку? — Как раз мирное время и требует постройки новой больницы, — замечает Какаши-сенсей. — Как уже заметили некоторые наши присутствующие, связи между деревнями укрепляются не только сотрудничеством, но и личными отношениями… Темари-сан вспыхивает, неотрывно глядя на Шикамару. Бедняга же выглядит так, будто единственной его мечтой на данный момент является падение на Резиденцию метеорита покрупнее. — Население Конохи, как и остальных наших деревень, будет неуклонно расти, — продолжает сенсей. — Тем временем, обучение ирьенина — сложный и трудный процесс. Не каждый шиноби может стать ирьенином, и не каждый ирьенин — освоить достаточно медицинских техник для работы вне своей команды. Большинство медиков-ниндзя предпочитают изучать технику Мистической ладони, как основную, для исцеления травм, получаемых в бою… — Мы это все знаем, Какаши, — снова перебивает Райкаге. — Давай к делу. — Тем временем, гражданское население деревень тоже растет, — замечает Какаши-сенсей. — Последние несколько месяцев я и Пятая Хокаге внимательно наблюдаем за работой наших ирьенинов. Нагрузка на Госпиталь увеличилась в разы. Ирьенины не справляются. Они вынуждены заниматься не только исцелением раненых шиноби, но и лечением гражданских, а также всеми вскрытиями трупов, документацией и прочими исследовательскими работами… Наконец-то в глазах Райкаге мелькает толика заинтересованности. Что до меня, то я понятия не имею, к чему ведет Какаши-сенсей, поэтому тоже вся обращаюсь в слух. — Присутствующая среди нас Сакура-сан — ирьенин. — Твоя ученица, да, мы знаем, — подает голос Цучикаге. — И? — Дослушай, прежде чем перебивать! — не выдерживает его внучка. — Что за манера влезать в разговор, дедушка? — Ты как со старшими разговариваешь? — возмущается Ооноки. — Итак… Я вздрагиваю. От единственного: “Итак” Какаши-сенсея веет просто-таки мертвенным холодом. Цучикаге затыкается, наконец, почувствовав силу Хокаге. — Сакура-сан последний месяц вынуждена неотлучно присутствовать в Госпитале, — тихо продолжает Какаши-сенсей, и чем тише он говорит, тем тише становятся участники саммита. — Я внимательно наблюдал и за ее работой тоже. И сделал вывод: девяносто процентов работы ирьенинов должны выполняться другими людьми. Поэтому вместо института ирьенинов, который изначально планировал, я хочу открыть международный Госпиталь с совершенно инновационным подходом. Не нужно быть шиноби, чтобы написать историю болезни или вскрыть труп. Не нужно быть ирьенином, чтобы принять роды у гражданской женщины или вакцинировать население деревни от гриппа. Я планирую набрать в штат медиков гражданских добровольцев с последующим их обучением, и впервые в истории Конохи создать общий для гражданских и шиноби Госпиталь, где каждый будет занят своим делом. Конечно, обучение гражданских будет учитывать и особенности шиноби, в частности, их Кеккей Генкай, но в основном я планирую, что на их плечи ляжет вся не связанная с чакрой рутина, такая, как истории болезней или исследования образцов тканей и анализов. Мы сохраним нашим ирьенинам время, силы и личную жизнь. Они смогут чаще бывать дома. При необходимости миссии можно будет спокойно заменить ирьенина гражданским врачом, отправляя шиноби с командой. На плечах ниндзя-медиков по прежнему останется исцеление серьезных травм, сложные операции и неотложные состояния. Также гражданские медики смогут оказывать помощь и шиноби, имея представление об их Кеккей Генкай и прочих особенностях... — Полный бред! — оживает вдруг зачарованно слушающий Райкаге, с грохотом ударяя по столу своим здоровенным кулаком. — Гражданский медик, работающий с шиноби? Выдавать гражданским секреты Кеккей Генкай? Никогда такого не было! — Тем более, что все переработки ирьенинов хорошо оплачиваются, — поддерживает его Мизукаге. — Более, чем хорошо! — Какой смысл в высокой оплате труда, если после смены ирьенин способен только моргать? — резонно замечает Какаши-сенсей. — Работа в больнице — одна из обязанностей любого ирьенина! — рявкает Райкаге. — Вы еще позвольте своим шиноби выбирать миссии себе по вкусу! — Однако ни один уважающий себя правитель не отправит одного и того же АНБУ на миссию А-ранга дважды в месяц, — цедит Какаши-сенсей. — Коноха бережет свои кадры… с некоторых пор. — Только не надо мне тут доказывать, что работа с гражданским населением выжимает ирьенинов досуха, — саркастически каркает Ооноки. — Делов-то, роды принять или клизму поставить. — Цучикаге-сама, ответьте-ка мне, сколько нужно джинчуурики, чтобы вскопать огород? — произносит вдруг Гаара. — Ни о… А ты хорош, — смеется Ооноки, погрозив Казекаге пальцем. — Но если дать лопату джинчуурики, со своей чакрой он засадит помидорами всю планету за одну ночь! — Давайте теперь будем использовать сильных шиноби для сельскохозяйственных работ, — цедит Гаара. — Наруто отправим копать огород, Би-сама засадит его помидорами, а Ямато из Конохи взрастит фруктовый сад. И в следующий раз, когда миру шиноби будет угрожать какой-нибудь сумасшедший бог, мы будем иметь неограниченный арсенал гнилых овощей и фруктов для закидывания! — Я понимаю, к чему ты клонишь, Казекаге, — не прекращает спорить Ооноки, — но привлекать гражданских для работы с шиноби — полная ересь! К тому же, как я понимаю, Хокаге планирует выставить себя дураком, обучая шиноби из других деревень! Я вздрагиваю, будто увидела привидение. Перед глазами услужливо всплывает картинка: я наблюдаю за Мидори и Пятой-сама… — Будь я на месте Хокаге, последнее, что я сделал бы — обучал чужих ирьенинов! — Ооноки складывает руки на груди. — Глупо улучшать боеспособность других деревень, я тут каждому из вас не доверяю! — Позвольте напомнить, уважаемый Цучикаге, — цедит Какаши-сенсей, — что недавно Камень настигла беда, и Лист прислал вам ирьенинов в помощь… — Мы об этом не просили! — фыркает Ооноки. — Мы бы сами справились! — Дед, угомонись! — снова не выдерживает Куроцучи. — Это был жест мира со стороны Конохи! Сильно ты сам справился, когда у тебя спину заклинило, а рядом не осталось ни одного ирьенина? К тому же, Лист оплатил своим шиноби эту миссию из своей казны! — Но делать из гражданских — ирьенинов… — Никто не говорит об этом, Цучикаге-сама, — терпеливо разжевывает Какаши-сенсей снова и снова. — Лишь об обучении азам первой помощи, работе с документацией, исследовательских работах, ассистировании на операциях… — Короче говоря, оставить в обязанностях ирьенинов лишь те болезни, которые не исцелить без медицинских техник, и те, что исцелить без них можно, но долго и болезненно, — договаривает Куроцучи. — Именно, — удовлетворенно кивает Какаши-сенсей. — Ты пока еще не Цучикаге, Куроцучи, — Ооноки возмущенно шлепает по столу ладонью. — Веди себя скромнее! — Разрешите мне высказаться? — Мизукаге наконец перестает теребить локон, томно глядя на Райкаге, и поворачивается к остальным присутствующим. — Мне понятны стремления Хокаге сделать свою деревню уникальной. К тому же, Лист сможет продавать услуги своих медиков другим, более мелким деревням, в которых пока еще не так развита медицина, как раньше продавал услуги шиноби-воинов… Но в чем выгода для нас, господин Шестой? Для меня, как Каге своей деревни, Коноха станет конкурентом на рынке труда. Я предполагаю, что вам нужна наша помощь в проекте, иначе вы просто сделали бы все сами, но какова выгода для нас? — Камень уже остался без ирьенинов, — говорит Какаши-сенсей, недовольно покосившись на Ооноки. — Лист мог бы предложить услуги по обучению способных к Инь-техникам шиноби, чтобы не оставлять своих союзников без медицинской помощи. Поскольку никто не гарантирует, что Туман не настигнет та же беда… — Осторожнее, Хокаге, я могу расценить вашу фразу, как угрозу, — мурлычет Мизукаге, томно прогибаясь в спине и облокачиваясь на стол так, что ее внушительный бюст чуть ли не выпрыгивает из декольте. — Но позвольте заверить, в Тумане проблем с медиками нет, как и с миссиями для них… — Точно так же вы могли бы продавать услуги гражданских медиков, Мизукаге-сама, — замечает Гаара. — Кроме Конохи, в одной только стране Огня находится большое количество маленьких и крупных деревенек и городов, которым не помешают качественные медицинские услуги. И не только в Тумане женщины рожают детей, а старики болеют и умирают. Или уважаемая Мизукаге считает, что скрытый Туман — это вся страна Воды? Не найдя, что ответить, Мизукаге выпрямляется в своем кресле и сплетает на груди руки, сдувая с глаза мешающий локон длинных волос. Я тревожно стискиваю кулаки, переводя взгляд с нее на Цучикаге, а с Цучикаге — на затылок Какаши-сенсея. Мирный саммит, говорите? Такое ощущение, что другие Каге сделают все возможное, чтобы помешать друг другу подняться с колен после войны! Как же жаль, что здесь нет Наруто, с его-то талантом располагать людей к себе! — Поддержу Мизукаге, — Райкаге переводит взгляд с теряющего свое великолепное терпение Гаары на Какаши-сенсея. — Что вам нужно от нас, Хокаге? Благословение? Цучикаге едва слышно одобрительно фыркает. — Финансирование, — невозмутимо отвечает Какаши-сенсей. — Это же просто смешно! — взвивается Цучикаге, но в следующий момент его глаза вылезают из орбит, а из горла доносится болезненный хрип: — Спина-а-а-а! — Допрыгался, старый пень? — цедит Куроцучи. — Теперь проси Сакуру-сан помочь тебе, или жди, когда придут из Камня наши ирьенины и развяжут тебя… Ой, точно! У нас ведь больше нет ирьенинов! — Меня не нужно долго просить, Куроцучи-сан, — вежливо говорю я, почувствовав, что могу, наконец, переломить ход зашедших в тупик переговоров. — Мне есть, что показать Цучикаге-сама… Стараясь не свалиться с каблуков, от которых ноги уже порядочно устали, я прохожу к креслу Цучикаге. Он свирепо вращает глазами, но боль в пояснице не дает ему возмущаться слишком громко. Немного нагнув Ооноки ближе к столу, я пробегаюсь пальцами вдоль его позвоночника, разыскивая заклинившее место… Есть! Я с силой нажимаю на спину Ооноки, и он распрямляется, как согнутая, но отпущенная ветка дерева. — Заметьте, я не потратила ни капли чакры, — говорю я с намеком. — И любого гражданского можно научить тому же… — Хотела бы я уметь так же, — признает впечатленная Куроцучи, когда я пробираюсь обратно к креслу сенсея. — Дедушка, у тебя ведь спина болит с каждым днем все чаще… — Меня еще слишком рано списывать в утиль, девочка! — грозит сухим кулачком Цучикаге, потирая поясницу. — А я поддержу господина Хокаге, — тихо произносит Гаара, тем не менее, привлекая общее внимание. — В наших лабораториях уже давно сотрудничают шиноби и гражданские, изучая яды и лекарственные растения… На самом деле, очень интересная идея. Суна готова пойти глубже в обучении, построить больше лабораторий для исследований… У Песка достаточно технических возможностей, чтобы делать сложные анализы крови и даже запустить массовое производство лекарственных препаратов и антидотов… Если уважаемые Каге так трясутся при мысли, что их оставят без последнего рё, так подумайте о том, что могут предложить ваши деревни. Цучикаге-сама, как насчет углубленного изучения ортопедии? Кардиологии? Чем ныть о том, что Хокаге задумал невозможное, займитесь уже тем, в чем ваши деревни найдут выгоду! После речи Гаары, кажется, даже Райкаге начинает колебаться. У Мизукаге-сама в глазах тоже появляется интерес: кажется, она уже прикидывает, какие умения ирьенинов Тумана можно продать подороже. — К тому же, — говорит Гаара, — как Казекаге Песка, я гарантирую Конохе скидки на лекарственные препараты, а также бесплатные поставки жизненно важных препаратов всем, кто поддержит инициативу Конохи… Я имел честь убедиться в том, что ирьенины Листа — лучшие, и не даром едят свой хлеб. Господа Каге, видимо, давно не попадали в ситуацию, когда от благосклонности чужой им деревни зависят жизни близких им людей… Не так ли? — Казекаге, вы говорите так, будто давно все решили, — недовольно произносит Мизукаге Мэй. — У меня ощущение, что вы что-то недоговариваете. — Что ж, — меланхолично кивает Гаара, — вы правы. Мы с Хокаге уже встречались в более неформальной, чем эта, обстановке и обсуждали проект. Господин Шестой проделал невероятную работу, здание больницы уже строится — за счет Листа, между прочим, Цучикаге-сама — и все планы будущего Госпиталя давно составлены и заверены. Дело запущено, хотите ли вы того или нет. Вопрос в том, будете ли вы сотрудничать с Конохой, или, в итоге, покупать у них услуги ирьенинов и гражданских медиков, когда своих перестанет хватать. Но я должен поинтересоваться: Хокаге-сама, вы уже решили, на кого возложить ответственность за воплощение проекта в жизнь? — Решил, — Какаши-сенсей откидывается на спинку кресла и сплетает пальцы. — Разрешите вам представить новую главу медицинского департамента Конохи, а также старшего ирьенина будущего нового Госпиталя… Сакуру Харуно.