За углом начинается рай

От усталости меня буквально мотает. Я бросаю ключи на рабочий стол. Прикрываю дверь, устало расстегиваю колючий плащ. Одна из немногочисленных радостей моей работы - удовольствие облачиться в хрустящую от чистоты рабочую форму. Хм. Такое ощущение, что Какаши раскормил меня своими вкусными ужинами… Или это подсел после многочисленных стирок сам костюм? Кажется, теперь он несколько более облегающий, чем ему положено… Белую шапочку я пока не надеваю... Успеется. Я подхожу к висящему на стене зеркалу и стягиваю с головы бандану. Чисто вымытое стекло послушно отражает все мои недостатки: полопавшиеся от недосыпа и слез мелкие сосудики в глазах, отекшие веки, растрепанную прическу… Я чувствую себя очень уставшей. Конечно, я знала, на что иду - еще в самом начале обучения Пятая честно предупредила меня, что для ирьенина понятия "выходной" не существует. И все же - как хотелось бы иметь хотя бы пару дней в неделю, когда никто не трогает тебя, не дергает на срочных пациентов, не заставляет переживать!.. Солнце встает. Всю дорогу наверх из хранилища я молчала, просто следуя за Какаши. Подъем наверх был сложнее, чем спуск - Какаши еще и нес на руках Тануки. Мои прогнозы насчет трех часов без боли не оправдались - когда мы с Какаши вышли из хранилища, бедняга Тануки уже потерял сознание и бредил. И его, полуживого, Какаши нес до самого Госпиталя, бережно, будто дитя. Мне было любопытно, почему АНБУ так чтят Какаши? Вот мне объяснение. Он был для них больше, чем АНБУ в отставке, больше, чем главнокомандующим… Короткий стук в дверь наполняет мое сердце радостью. Мне предстоит тяжелый день. Я понятия не имею, что случится через час, когда операционная освободится и я смогу заняться Хинатой. И сейчас хотя бы пять минут в руках Какаши станут для меня неисчерпаемым источником силы. Пять минут? Это очень, очень много. Хотя бы минуту. Хотя бы один поцелуй, пожалуйста, я так устала, мне страшно, я просто хочу… - Открыто! - я преодолеваю расстояние до двери одним прыжком. Схватившись за ручку двери, я распахиваю ее настежь и тут же хватаюсь за горло. Мне на самое короткое, самое ужасное мгновение вдруг кажется, что на моем горле вновь смыкаются жестокие пальцы, выдавливающие из меня жизнь. Нет, я не хочу! "Черепаха-сан! - в панике хочется крикнуть мне. - Черепаха-сан, где вы?" - Сакура, - холодно здоровается Саске, не отведя взгляда. - Саске-к-к-к… - Я войду? Не дожидаясь ответа, Саске отодвигает меня с пути и входит в мой кабинет, обводя равнодушным взглядом обстановку. Я прижимаюсь спиной к двери, отчаянно пытаясь не показывать свой ужас. Но это тщетно. Всякий раз, когда Саске показывается на горизонте, все, что остается в моей памяти - это страх. Страдание, унижение, капли крови на половицах и боль в раздавленной некогда ключице. И беспомощность. Абсолютная. - Я кое-что принес, - говорит Саске. - Мне ничего не надо, спасибо, - скороговоркой бормочу я, пытаясь продавить собой стену и сбежать с воплями ужаса. Саске насмешливо переводит на меня взгляд. Мне кажется, или его забавляет мой ужас? О, конечно! Я не боялась его так сильно раньше, потому что мою задницу вовремя спасали то Наруто, то Какаши, и Саске не успевал причинить мне боль. А сейчас… После того, как я побывала вместе с Саске в пожирающей душу темной бездне и едва вырвалась… - Это не для тебя, - наконец, снисходит до кривой улыбки Саске. - Наруто сказал, что в Госпитале проблемы с травами. И я, как шиноби Конохи, не мог не помочь. - Что? - я едва собираю глаза в кучу, пытаясь замедлить бешеное биение сердца в груди. - За дверью. Забери корзину, - почти приказывает Саске, опускаясь в мое кресло и принимая небрежный вид. Я покорно открываю дверь, как загипнотизированная. Там, за порогом, и впрямь стоит огромная корзина, накрытая плетеной крышкой. Я не спешу трогать ее, и поэтому слышу через несколько мгновений хлесткий голос из-за спины: - Хватит трястись. Если бы я хотел убить тебя, выбрал бы более уединенное место. - Это обнадеживает, - истерически усмехаюсь я, но корзину все-таки забираю и переставляю в кабинет. "Господин Черепаха, где вы? Где же вы?" - Открой, - Саске берет с моего рабочего стола ключи и принимается вращать на пальце. - Там нет ничего опасного. Я подчиняюсь, чувствуя себя мышью, дрожащей перед мордой змеи. Плетеная крышка со стуком падает на пол, и меня обдает чарующий аромат разнотравья. Страх, сковывающий меня по рукам и ногам, куда-то внезапно улетучивается, и я буквально с головой ныряю в корзину. - Травы! - ахаю я, запуская руки внутрь. - Откуда? Сейчас же не сезон! - Спасибо, Саске-кун, - раздраженно напоминает бывший муж. - Спасибо, Саске, - торопливо исправляюсь я, - но откуда? - Наруто приходил, - ключи снова начинают вращаться на пальце Саске. - Как всегда, много болтал. Сказал, что ты плакала из-за пропажи запасов, и что он хочет помочь. К сожалению, самостоятельно додуматься до того, что гора Мьебоку изобилует травами, он не смог. Впрочем, Наруто всегда был немного тормозом. - С ним бывает, да, - я заставляю себя улыбнуться. - Кажется, он был расстроен чем-то еще. Спрашивал, почему мы расстались. Сердце снова глухо булькает в районе желудка. - И что же ты ответил? - как можно беспечнее спрашиваю я, стараясь не смотреть на Саске, чтобы, не дай Ками, не наткнуться взглядом на его шаринган. - Ничего не ответил, - мрачно цедит Саске. - Поэтому пришел спросить у тебя. Твоя истерика уже должна была пройти, может быть, поговорим? Настроение мгновенно портится. Я хватаю крышку с пола и водружаю поверх корзины, подавляя в себе желание уничтожить подарок. Приходится напоминать себе, что эти травы собирал Наруто, а не Саске. Еще бы! Стал бы Саске напрягаться! - Нам не о чем разговаривать, - отрезаю я решительно. - Тебе стоит уйти. - Не думаю, - Саске берет с моего стола какую-то папку и скучающе раскрывает ее. Прежде, чем я успеваю подумать, я подлетаю к нему и выхватываю бумаги из его рук. - Это медицинская тайна! - рявкаю я. - Тебе нельзя это читать! - Хм, - Саске переплетает пальцы и исподлобья глядит, как я зашнуровываю папку и прячу в шкаф. - Такая же медицинская тайна, как и твое бесплодие? Папка едва не падает из моих рук, потому что пальцы превращаются в лапшу. Но следом приходит злость. Да что он себе позволяет! Врывается в мой кабинет, как к себе домой, сидит за моим столом, издевается! Еще и в душу с немытыми руками лезет! - Мы уже все обсудили, Саске, - я сжимаю кулаки, не оборачиваясь. - Уходи. С меня хватит. - Уйти? Я только начал. Звук проворачиваемого в замке ключа звучит щелчком капкана. Я теряю весь воздух из легких, когда чувствую прикосновение ладоней к плечам. Ужас ласково обнимает меня, проводя руками ниже и обвивая за талию, и этот же ужас нежно шепчет в мое ухо: - Расскажи же мне, жена, почему ты ушла? - Я тебе не жена, - я вцепляюсь пальцами в одну из ладоней Саске, пытаясь сбросить с себя. - И все давно сказала! - Разве? Хм-м. Мне казалось, что для развода нужна была и моя подпись. Или Какаши подделал ее, чтобы дать тебе возможность сбежать? - хищно шепчет Саске. Еще немного, и я потеряю сознание от недостатка кислорода. В стеклянной дверце шкафчика я вижу, как Саске улыбается углом рта, а в его глазу проступают очертания двух томоэ. Я спешно зажмуриваюсь, чтобы не попасть в гендзюцу, но делаю лишь хуже: теперь во всем мире вокруг остается лишь парализующий волю шепот Саске. Я делаю вдох. Паника в груди сворачивается ежом и закатывается куда-то под позвоночник. Вместо нее к сердцу приливает горячая, алая ярость. Да что он себе позволяет! Да что позволяю себе я! Может, мне еще позволить ему себя изнасиловать? Еще раз? - Шаннаро! - рявкаю я, уже в полную силу дергаясь из цепких, но таких холодных и неприятных объятий. У меня получается. Получается… Удар, который я направляю со всей силы, другому человеку проломил бы грудь, но Саске лишь отступает на пару шагов. Сотканные из чакры ребра Сусаноо прикрывают то место, куда собирался вонзиться мой кулак. Как у меня вообще вышло ударить его? Я думала, что для меня это невозможно, что Саске быстрее и сильнее меня, что… Он был вынужден использовать Сусаноо. Я заставила его использовать Сусаноо… - Никогда, - я тяжело дышу, выставив ладонь вперед, будто отгораживаясь ею от замершего Саске. - Никогда больше не трогай меня, слышишь? Никогда. Стук в дверь заставляет меня замереть и прислушаться. - Отдай мне ключи, - почти приказываю я, требовательно протягивая ладонь. - Я так не думаю, - Саске скрещивает руки на груди. Пурпурные гигантские ребра медленно рассеиваются, истекая лиловой чакрой. Я избегаю смотреть в активированный шаринган, поэтому сосредотачиваюсь на ногах бывшего мужа. Я больше не позволю над собой издеваться! - У меня пациент, Саске, - раздраженно топаю я ногой. - У тебя сегодня выходной. - У ирьенинов не бывает выходных! - напоминаю я, страстно желая стукнуть Саске еще раз, да так, чтобы ему пришлось обороняться по-настоящему. - Возможно, из-за этого мы и развелись, - бормочет Саске. Стук повторяется. Саске с видимым сожалением перебрасывает мне ключи и я, наконец, открываю дверь. - Черепаха-сан, - через силу улыбаюсь я. - Что случилось? Высокий АНБУ в белой фарфоровой маске молча протягивает руку, с которой ручьем сбегает кровь. Страшная рана, зияющая в ладони, выглядит весьма зловеще. Ох. - Проходите, пожалуйста, я сейчас помогу! - я хватаю Черепаху за руку и втаскиваю в кабинет. - Саске, тебе пора. - Да, - Саске хмурится, глядя на заливающего кровью пол Черепаху. - Пожалуй, пора. Но мы не договорили. - Иди, пожалуйста, - я сажаю Черепаху в свое кресло и подставляю под его кровоточащую ладонь блюдце, случайно затесавшееся на моем столе. - Я занята. Когда дверь захлопывается, я позволяю себе только один судорожный вдох. Но прежде, чем я активирую технику и принимаюсь за лечение, Черепаха кладет здоровую ладонь мне на макушку и кивает в сторону двери. - Что? - не сразу понимаю я жеста своего телохранителя. Молчаливый, как обычно, Черепаха достает из подсумка кунай и делает взмах, снова кивая на дверь. Внезапно я догадываюсь, к чему он клонит, и во рту у меня пересыхает. - Нет, не надо, - мотаю я головой, не сводя взгляда с дыры в ладони Черепахи. - Все в порядке. Черепаха-сан, вы запомнили, кто вас ранил? Кунай мог быть отравлен? Мне нужно знать, если требуется антидот. Черепаха качает головой и прикладывает к больной ладони собственный кунай. Поняв, что он пытается сказать, я обзываю себя мразью. Он ранил себя сам, чтобы иметь повод зайти в мой кабинет и не навлечь подозрений Саске! Чтобы защитить меня! Меня, слабовольную настолько, что я опять позволяла Саске себя касаться! - Пожалуйста, не делайте так больше, Черепаха-сан, - Мистическая ладонь мигает, когда я чуть не упускаю тонкий контроль. - Не стоит делать себе больно из-за меня. Я этого не заслужила. Квадратная рана в ладони Черепахи на глазах заполняется молодой плотью. К счастью, Черепаха не задел ни кости, ни сухожилия. Против воли я восхищаюсь, с какой точностью был нанесен удар. Это практически хирургия! - Сакура-чан! Дверь, которую я забыла запереть, распахивается настежь, и мой кабинет заполняет оранжевый вихрь. Этот вихрь машет рукой Черепахе и с распростертыми объятиями несется ко мне так быстро, что приходится рявкнуть: - Сядь и не отсвечивай, у меня пациент! Наруто послушно плюхается на кушетку и подбирает ноги. Раздражение растет во мне с каждой минутой, но, к счастью, я уже успешно вылечила руку Черепахи и могу отпустить его. Сжав несколько раз кулак, он поднимается, наклоняя голову в знак благодарности, и тут я спохватываюсь: - Подождите! Приходится залезть в шкафчик и хорошо порыться там, прежде чем я нахожу в нем баночку с густой, приятно пахнущей чабрецом мазью. - Достаточно смазать на ночь, - я протягиваю баночку Черепахе и шепотом поясняю: - Это от ваших шрамов. Меня впервые радует, что я не вижу лица Черепахи, потому что я уверена - его эмоций я не заслуживаю. Едва дверь закрывается за убедившимся в моей безопасности АНБУ, я налетаю на Наруто, хватая его за грудки и встряхивая посильнее: - Ты, придурок, екай тебя покусай! Какого Кью… Какого черта ты творишь? - Сакура-чан, ай, - Наруто прикрывается руками, пытаясь защитить голову. - За что? Я ничего не делал! - Зачем ты говорил обо мне с Саске? Разве я не выразилась достаточно четко? Мы развелись, все! Не надо пытаться нас мирить! - Я не понимаю, о чем ты толкуешь, - Наруто клацает зубами и тщетно пытается расцепить мою хватку. - Я только рассказал о том, что у тебя проблемы на работе, клянусь! - И спросил, зачем мы развелись, дурак, да? - Нет же, нет! Зачем мне лезть в ваши отношения? Вы взрослые люди, вы сами можете разобраться! Ай, Сакура-чан, почему снова по голове? Подавив стойкое желание выкинуть Наруто в окно, я отпускаю его куртку и отхожу к своему столу, принимаясь протирать его - несколько капель крови Черепахи уже успели присохнуть к его поверхности. Наруто обиженно сопит из-за моей спины, осторожно трогая набухшую на темечке шишку. Черт, да у меня глаз дергается от злости! - Мы не помиримся, - подчеркиваю я, чтобы закрыть наконец эту тему. - Все кончено, Наруто. Наш брак изначально был ошибкой и я не хочу об этом разговаривать, понял? - Да, Сакура-чан, - покорно соглашается Наруто. - И я не хочу, чтобы ты обсуждал с Саске причины, по которым я ушла! - распоряжаюсь я. - Конечно, Сакура-чан. - Потому что мне он больше не нужен и я хочу забыть все, что с ним связано, понял? - Сакура-чан, но разве не ты продолжаешь говорить о Саске сейчас? Тяжелое пресс-папье со свистом летит в сторону Наруто. Он не успевает прикрыться ладонями, но снаряд не задевает тупую лохматую голову - сотканная из чакры лисья лапа ловит его и отбрасывает под кушетку. - Хватит меня бить, Сакура-чан, - просит Наруто. Что-то в его голосе подсказывает мне, что заключенный внутри Наруто Кьюби недоволен. Рухнув в кресло, я воздеваю руки к потолку. Операция Тануки вот-вот должна закончиться, и тогда мой кабинет наполнится коллегами, с которыми у меня предстоит тяжелый разговор. Но это будет… Я кошусь на часы. - У тебя пять минут, Наруто, - сердито фыркаю я. - Спрашивай и отвали. - Как Хината? - вдруг спрашивает Наруто. - Она в порядке? - Ты хочешь поговорить о Хинате? - округляю я глаза. - Ну… да? - голос Наруто звучит вопросительно. - Я люблю ее и беспокоюсь о ней. Мне очень стыдно, что я поспешил и что Хината пострадала из-за меня. Искреннее раскаяние в голосе Наруто подкупает меня настолько, что я сдуваюсь, как спущенный шарик. Тупица голубоглазый… - Она спит сейчас. К ней нельзя. - Я понимаю, - Наруто закидывает руки за голову. - В деревне говорят, что ты - самый лучший ирьенин Госпиталя, ты точно не дашь их в обиду, я знаю! Жмурится, снова показывая мне свои ровные белые зубы. Так и хочется иногда уменьшить их количество, но… Кажется, в этот раз Наруто действительно понимает, что виноват перед Хинатой. И… Как, Наруто, как? Я возлагала на тебя такие надежды, думала, что когда ты вернешься, достаточно будет прогуляться вокруг деревни, чтобы найти предателей, убивающих наших шиноби, а ты не смог защитить от паразита даже свою женщину! Неужели ты не почувствовал опасность рядом с собой?.. И как мне смотреть тебе в глаза, если техника Первого не сработает, и я не смогу защитить их для тебя?.. - Спасибо за травы, - пытаюсь я перевести тему. - Очень вовремя, правда. Ты спас меня, Наруто. - Что? Травы? - озадаченно смотрит на меня оранжевый монстр. - Которые ты собрал для меня на горе Мьебоку, - терпеливо поясняю я. - Сакура-чан, но это не я их собирал, - Наруто снова неудержимо расплывается в улыбке. - Ты же знаешь, я их не различаю! - Да? Но… - Это Саске собрал их для тебя, чтобы ты не плакала! Слова Наруто оглушают меня, подобно пощечине. - Что ты несешь? - раздраженно шлепаю я ладонью по столу. - Саске не стал бы даже пальцем шевелить ради меня! - Но я не вру! - протестует Наруто с кушетки. - Клянусь шляпой Хокаге, которую Какаши-сенсей разрешил мне примерить вчера! Это Саске придумал, я только перенес его на гору и складывал пучки в корзину! В ушах стоит треск разрывающегося в клочья шаблона. Саске сделал что-то доброе для меня? Ерунда какая-то, не верю. Но Наруто в самом деле не умеет лгать, да и зачем?.. Саске, зачем ты пытаешься снова залезть в мою душу? - Послушай, Наруто, - ровно говорю я, собираясь окончательно все объяснить. - Мне очень стыдно перед тобой, правда. Ты потратил столько лет и усилий, чтобы вернуть Саске в деревню, только… Я изменилась. Мне больше это не нужно. Жизнь с Саске оказалась не тем, о чем я всю жизнь мечтала, я так не хочу. Мы не помиримся, потому что оба этого не хотим, понимаешь? Хватит с меня войны. Еще и домой ее тащить я не хочу. Наруто молча сверлит меня взглядом с кушетки и я зачем-то добавляю: - У меня другие отношения. Я любима и счастлива. И вспоминаю жизнь с Саске, как страшный сон. - Сакура-чан, у тебя другой парень? - Наруто вскакивает с кушетки, не усидев на месте. - Но как? Кто? Я не понимаю… - Ты всегда туго соображаешь, когда дело касается отношений между парнем и девушкой, Наруто, - я придвигаю к себе папку с бумагами, делая вид, что очень занята. - Люди, кажущиеся нам посланными самой судьбой, порой оказываются совсем не теми, кто на самом деле нам нужен. Ты понимаешь меня? Так бывает. Я полюбила другого человека, и теперь это правильно. Я не желаю зла Саске-куну, но отношения с ним изжили себя. Все. Давай больше не будем об этом разговаривать. - Но почему, Сакура-чан? - Наруто подходит совсем близко к моему столу, так близко, что я ощущаю исходящее от него тепло. - Саске делал что-то неправильное? "Ага. Всего-то бил, насиловал и унижал. Мелочи жизни", - слышу я в голове обиженный голос внутренней. "Я не хочу ему об этом говорить. Хватит стоять между ними", - парирую я. - Я не готова отказываться от своей работы в угоду семейной жизни и становиться домохозяйкой, - я бросаю на стол ручку, которую бестолково крутила в пальцах. - И не собираюсь уходить в отставку, как шиноби. Наконец-то я стала необходимым деревне членом общества, и я наслаждаюсь этой нужностью, Наруто. Ты должен понимать меня, как никто другой. Госпиталь - мой второй дом, и я не могу жить с человеком, который считает, что я понапрасну трачу здесь время. - Я понимаю, - Наруто озадаченно чешет затылок. - Но неужели нельзя было найти компромисс… - Ты сможешь отказаться от мечты стать Хокаге, если Хината этого потребует? - резко спрашиваю я. - Отказаться защищать нашу деревню, каждого - и старого, и малого, и АНБУ, и генинов, быть для всех отцом и братом? Я скажу тебе, что ждет Хинату, когда твоя мечта исполнится, Наруто. Одиночество. Вот, что ее ждет. За последний год я насмотрелась на работу Какаши-сенсея. Он редко ночует дома, потому что бумажной работы слишком много, чтобы справляться вовремя. Его постоянно дергают со всякими глупостями. Еще и другие деревни, другие Каге. Кучи контрактов. Нужно выделять деньги из бюджета на разные нужды и заведовать казной правильно. Он отвечает за все, что случится в деревне и за ее пределами, держит ответ перед матерями убитых шиноби и… Наруто, столько всего нужно знать, чтобы быть Хокаге, а ты поленился даже экзамены на джонина сдать! Тебе придется это наверстывать, понимаешь? А Хината будет ждать тебя дома и засыпать в пустой постели, пока ты будешь разбираться с бесполезными бумагами. У нее будет полное право попросить тебя отказаться от места Хокаге, чтобы сохранить ваши отношения на том же уровне, что и сейчас. Ты готов? Ты сделаешь это для нее? - Для Хинаты я готов на что угодно, даттебайе, - помолчав, тихо отвечает Наруто. - Но я знаю, она никогда не попросит меня отказаться от моего пути ниндзя. Она не такая. - Вот этим Хината и отличается от Саске-куна, - я снова беру ручку и принимаюсь обводить по второму разу кандзи на обложке ближайшей папки. - Сакура-сан, можно? Наруто не успевает ответить мне, перебитый вопросом Ияши-сана из коридора. Я машу рукой, показывая, что очень занята. - У меня совещание, Наруто. Иди. - Но у тебя же выходной, Сакура-чан? - У ирьенинов нет выходных, Наруто. И у Хокаге их тоже нет, кстати говоря. Иди, у меня много работы сегодня. Увидимся как-нибудь. Поняв, наконец, что диалога дальше не будет, Наруто бросает на меня взгляд раненой лани и выходит из кабинета, освободив его для моих коллег. По одному они проходят внутрь и замирают между шкафами со свитками и моим столом. Один, два, три… - Вызывали, Сакура-сан? Облаченные в полную защитную форму, мои коллеги выглядят одинаково, как близнецы, поэтому мне приходится ориентироваться на голоса. Ино я узнаю по глазам, сверкающим из-под специальных очков, Ияши - по осанке. Всегда сутулится… - Да, конечно. Пожалуйста, присядьте, - предлагаю я, устраиваясь в своем кресле. Ино предпочитает присесть, сохраняя безупречную осанку, Ияши и несколько других ирьенинов остаются стоять, прислушиваясь. Для ниндзя-медиков действительно не существует понятия "выходной", но все же мне придется объяснить, ради чего я выдернула этих людей из постелей, едва солнце позолотило горизонт. Надо будет побаловать Паккуна: он и остальные члены стаи Какаши - отличные гонцы и очень помогли… - Я хотела бы поговорить со всеми вами, - начинаю я. - И попросить помощи в одном очень важном деле. Хочу заранее предупредить, что иду против Тсунаде-сама, и что она будет в ярости, даже если у нас все получится, поэтому… Я хочу, чтобы вы понимали: я не приказываю. Хоть господин Хокаге уже подписал нужные документы, до окончания строительства нового Госпиталя я - такой же рядовой ирьенин, как и вы. Я еще очень молода и неопытна. И не хочу, чтобы из-за моей неопытности пострадал кто-то из вас, так что… Я не приказываю. Я прошу. - Сакура, что случилось? - подает голос Ино. - Хината Хьюга умрет сегодня в полдень. Мои слова производят эффект разорвавшейся бомбы. Двое коллег подаются вперед, издав тревожный возглас. Ино тоже вскакивает с кушетки, не сумев усидеть на месте. Воздух наполняется восклицаниями и гомоном, каждый пытается что-то сказать, и воцаряется настоящий хаос. Мне приходится несколько раз стукнуть кулаком о полированную поверхность стола, чтобы снова привлечь внимание. У меня нет сейчас ни сил, ни желания кричать… - Послушайте! - я повышаю голос. - Пожалуйста, дайте мне сказать! Да послушайте же! - А ну, все заткнулись! - рявкает Ино так, что стекла в рамах испуганно звякают. Странно, но это помогает. Едва устанавливается полная тишина, Ино любезно предлагает мне: - Продолжай, пожалуйста, мы внимательно слушаем тебя. Я облизываю пересохшие губы. С запозданием в мою голову приходит тревожная мысль: может быть, зря я ввязываю в это дело столько народу? Все-таки Первый-сама доверил эту технику мне, и… Нет, пожалуй, одна я не справлюсь. Пора становиться командой и работать в команде. Если они, конечно, этого захотят… - Каждый из вас знает об угрозе, с которой деревня столкнулась в последние месяцы, - тихо говорю я. - Шиноби, управляющий насекомыми-паразитами, способный пожирать чакру жертвы, убивая ее тем самым. Кто-то из вас присутствовал, когда я помогала откачать зараженных чуунина и его ученика. Кто-то вскрывал мертвых. - Я ухаживал за Аяме-чан, - добавляет кто-то из коллег. - А я - за Инузукой, - тянет руку еще один. - Да, точно, - киваю я головой. - И Хината заражена тем же самым паразитом. Давно. Слишком давно. Ее ребенок в порядке, его пока что бережет чакра матери. Но… Тсунаде-сама обследовала Хинату и утверждает, что та обречена и умрет сразу же, как родит. Снова болезненный стон из толпы. - Так вот. Я не собираюсь с этим мириться, - с вызовом добавляю я. Теперь нужно выдержать паузу. Посмотреть на коллег, кто и как среагирует. За Ино я не волнуюсь. В последнее время мы сблизились с ней больше, чем за все детство и юность, и я уверена, она поможет мне. А остальные… - Госпожа Хината - наследница главной ветви моего клана! - выкрикивает один мой коллега-шиноби. - Если я могу что-то сделать для нее, пожалуйста, возьмите мою жизнь! - И мою тоже, она дочь моего кузена! - поддерживает второй, постарше. - Я попросила вас придти не за тем, чтобы вы отдавали свои жизни, - качаю я головой. - У меня есть техника. Я собираюсь бороться за Хинату до последнего, и мне нужна помощь каждого из вас. Я не справлюсь одна. Но я иду против Тсунаде-сама, которая велела мне не вмешиваться, и, скорее всего, навлеку ее гнев. Послушайте! Я не прошу вас разделить ее ярость со мной. Я возьму все на себя, обещаю. И если кто-то хочет уйти, никаких последствий не будет. Я могу поклясться вам в этом. Каждому из вас. - Никто не уйдет, Сакура-сан, - хмуро говорит Ияши. - Даже я, хотя одна мысль о гневе Пятой-сама заставляет мои поджилки трястись. Наруто-кун - герой деревни, а Хината-сан носит его дитя. Вам достаточно попросить, и вы получите нашу помощь. Но в чем мы можем помочь, если, как вы говорите, даже Пятая-сама не делает положительных прогнозов? Мы - рядовые шиноби, и навыки у нас… - Хината-чан помогала нам во время войны, - поддерживает Ияши один из одинаковых на вид коллег. - Она исцеляла раненых, даже когда сама едва стояла на ногах. Она очень добрая и храбрая, и я сделаю для нее все, что смогу, но я всего лишь санитар… - Слушайте, - говорю я, и снова воцаряется тишина. - Я думала об этом несколько часов, и теперь, кажется, у меня есть план. В голове этот план звучал куда короче - чтобы объяснить коллегам их роли, мне приходится здорово потрудиться. Когда я замолкаю, мне невероятно хочется пить. Язык, кажется, опух и с трудом ворочается во рту. Если у нас не получится, я подведу всех этих людей - стучит в голове назойливая мысль. Тогда не буду даже дожидаться, чтобы Пятая меня уволила - уйду сама. Попрошу у Какаши троих генинов и стану джонином-наставником. Да, точно… Коллеги вереницей покидают кабинет, спеша занять свои места на игральной доске, в которую скоро превратится Госпиталь. Ино остается сидеть до конца, провожая взглядом Ияши, двоих Хьюг и всех остальных, кто согласился помочь. Две девушки сослались на низкий уровень чакры и я позволила им отказаться от участия. Я их не виню. - Сакура, - вполголоса говорит мне Ино, когда последний ирьенин покидает кабинет. - Ты совсем с ума сошла? Я закрываю лицо руками и издаю стон, переходящий в унылое мычание. - Я не могу не попытаться, Ино! Хината - наша подруга! - Да, но почему ты не расскажешь Наруто, что с ней происходит? У него столько чакры, что хватило бы на всю деревню! - Вот именно. У него слишком много чакры. Использовать ее для исцеления - все равно, что пытаться вычерпать океан пипеткой. А если он потеряет над собой контроль от переживаний? Нельзя рисковать, Ино, в Госпитале еще есть больные люди! - Почему я уверена в контроле Наруто над Кьюби сильнее, чем ты? Это ведь ты - член его команды! - Да, но… - Я уверена в том, что ты делаешь большую ошибку. - Так иди и сдай меня Пятой! - рявкаю я, поднимаясь из-за стола. - Ну? Я ожидаю всего, даже нападения, если честно. Но Ино только вздыхает, складывает руки на груди и пристально смотрит на меня. - Знаешь, - говорит мне Ино наконец, - глядя на Саске-куна и Наруто… Я не удивлюсь, если и ты овладеешь техникой, выходящей за рамки понятия "ниндзюцу". Но, зная тебя… Сакура, ты можешь поклясться, что эта техника не потребует взамен твою жизнь? Я долго - целую минуту! - молчу, глядя на подругу. Что я могу сказать тебе в ответ? - Просто делай то, о чем я тебя попросила, - говорю я, наконец. До палаты Хинаты путь мне кажется длиннее, чем спуск в хранилище. Ино, вышагивающая рядом, хранит неодобрительное молчание. Ее осуждение буквально физически ощутимо, оно пробирается мне под кожу и сминает решимость, как старый конфетный фантик. Возможно, Ино и права. Возможно, стоило сказать Наруто… Но он не смог исцелить даже глаз Какаши, хотя я верю - он искренне хотел этого! А тут… Если Хината умрет на глазах Наруто… На руках Наруто… - Шино-кун? - изумленный голос Ино вырывает меня из раздумий. - Куренай-сенсей? Что вы делаете здесь, в такое время? Я прихожу в себя, поднимая глаза на учителя и сокомандника Хинаты. Куренай-сенсей нянчит малышку Мираи, сосущую свой палец во сне, а Шино, опираясь на стену, разглядывает ползущего у него по пальцу крохотного жучка. Впрочем, почему я удивляюсь? Вполне логично, что близкие люди Хинаты хотели бы увидеть ее после долгой разлуки. Это нормально. Только не сейчас... - Вы пришли ее навестить? К сожалению, пока что я не могу вас пустить, она спит… - начинаю я оправдываться. - Нет, нет, - перебивает меня Куренай-сенсей. - Мы пришли помочь. Нас попросили. - Кто? - от усталости я с трудом понимаю, о чем толкует наставница Хинаты. Куренай-сенсей косится на Ино и одними губами выговаривает: - Шестой, Сакура. - Хотелось бы мне, чтобы вспоминали люди меня не только, когда с жуками проблемы есть… - насупленно бормочет Шино, наблюдая, как крохотный жучок топает лапками по его пальцу. И только теперь до меня доходит. Я подпрыгиваю, будто ужаленная, хватаю Ино за руку и командую: - Ино, скажи нашим, что планы изменились! Операционная не нужна, все произойдет здесь! - С ума сошла? - протестует подруга. - Все нормально! Так даже лучше! Только проследи, чтобы Ияши-сан ничего не потерял по дороге! - я говорю и одновременно распахиваю дверь палаты. - Пожалуйста, Ино, быстрее! И обязательно собери для меня все солдатские пилюли, которые найдешь! А потом можешь отдыхать, твоя помощь, скорее всего, не понадобится! - Если это возможно, Ино, я попросила бы тебя посидеть с Мираи, - вдруг извиняющимся тоном говорит Куренай-сенсей. - Мне не с кем оставить малышку, а Шикамару чем-то очень занят сегодня. - Отлично, теперь я - нянька, - вздыхает Ино, но, тем не менее, очень ласково обнимает сонную кроху, которую ей передает Куренай. - Пойдем, маленький ангел, я расскажу тебе столько историй про твоего папу... Сердито зыркнув на меня, Ино спешно удаляется, а я уже буквально вталкиваю Куренай-сенсей и Шино в палату к Хинате. Снотворный отвар не подкачал: она все еще крепко спит, обнимая во сне свой огромный живот. Минутная паника снова ласково целует меня в затылок, но я решительно сжимаю кулаки. Все нормально. Так даже лучше! Какаши, какой же ты умный… - Ее нужно разбудить, - говорит Куренай-сенсей, присаживаясь на край кровати Хинаты. - Я должна посмотреть в ее глаза, чтобы техника сработала. - Хорошо, - я сглатываю стоящий в горле вязкий ком. - Да. Сделайте это. Руки Куренай-сенсей ласково тормошат Хинату, помогая ей сбросить сонное оцепенение. Я вдруг вспоминаю, как Хината во время девичьих посиделок рассказывала, как Куренай-сенсей заботится о ней, как о родной дочери, как бережет и покровительствует ей… Какаши, какой же ты умный. Кого еще можно было попросить о помощи, кроме нее? - Сенсей, - Хината сонно моргает, все еще не до конца придя в себя, но уже радостно улыбается навстречу Куренай. - Как я рада вас ви… Я не успеваю даже увидеть печати, которые складывает Куренай. Просто вдруг речь Хинаты прерывается, а ее глаза расширяются до предела. И Шино, только что отрешенно рассматривающий бредущего по своим делам крохотного паучка на подоконнике, резко взмахивает рукой, простирая ее в сторону Хинаты. Взвизгнув, я отпрыгиваю к стене палаты: жужжащий рой срывается с ладони Шино. - Жук этот, - в голосе Шино я, наверное, впервые в жизни слышу злость, - Кикайчу клана моего. Не позволено никому честь порочить мою и отца моего! Силен неизвестный враг, но воля Огня сильнее! Защитить товарища своего, даже если придется жизнь свою отдать! Хината вдруг страшно выгибается на кровати, крича от боли. Я инстинктивно бросаюсь вперед, чтобы защитить ее, но волна из мелких жучков буквально отбрасывает меня к стене. Почти не дыша, я смотрю, как Шино приказывает паразиту покинуть тело Хинаты, и вдруг понимаю, что в этот раз деревню спасет вовсе не Наруто, не инкарнации полубожественных близнецов, а обычный, мало кому приятный парень из жучиного клана. Каждому человеку - свое время, место и причина быть. И сейчас этот парень лично мне милее многих, потому что я вдруг явственно понимаю: я не одна. Я попросила помощи и эту помощь мне окажут. Вся деревня объединилась, чтобы победить неизвестного пока врага, и Шино, конечно, сейчас во главе этой непобедимой армии, потому что для насекомых… Для насекомых он - Бог. Куренай-сенсей усиливает контроль техники: я могу увидеть, как дрожит воздух вокруг нее, будто марево в жаркий полдень. Хината кричит, протянутые к ней руки Шино дрожат… - Еще немного, Шино! Куренай-сенсей резко хватает что-то у самого уха Хинаты, и тут же Шино отбирает у сенсея сопротивляющегося мохнатого клеща. Он выглядит таким сытым, что кажется, вот-вот лопнет - перерастянутое брюшко твари сейчас величиной с крупную горошину… - Со мной пойдешь ты, - шепчет Шино жуку, но теперь я не слышу в его голосе ничего хорошего. - Сакура! - Куренай-сенсей тревожно оборачивается ко мне. - Хината не дышит! Три. Два. Один. Я подлетаю к Хинате, одним прыжком преодолев половину палаты, активируя Мистическую ладонь так быстро, что всполох зеленой чакры даже несколько ослепляет Шино: он отворачивается, прикрываясь локтем. Слава Ками, Куренай-сенсей ошиблась: дыхание, хоть и слабое, пока что присутствует. Но теперь все зависит от моей команды и от техники, переданной мне Первым. - Уходите! - командую я, принимаясь за исцеление. - Спасибо за помощь, но сейчас мне нужно больше места! Куренай-сенсей не успевает среагировать: ее оттесняют ворвавшиеся в палату ирьенины, такие одинаковые в защитных костюмах. Я вижу среди них и Ино: она сует малышку в руки матери и встает рядом со мной, тоже активируя Мистическую ладонь. - Она и моя подруга тоже, - цедит Ино. - Что мне делать? - Сначала вытащим из нее ребенка, - опережает мой ответ Ияши-сан. - Положитесь на меня! - Стойте! Я экономлю чакру, как могу, поэтому появившийся на плече Хинаты клон Кацую-сама едва ли размером с мою ладонь. Одновременно с тем, как я использую призыв, молоденькая санитарочка срезает с Хинаты больничную сорочку, оставляя нагишом, и лишь целомудренно прикрывает интимные места чистой простыней. - Кацую-сама, пожалуйста, уберите боль, - распоряжаюсь я. - Но разве Тсунаде-сама не… - Пожалуйста, уберите боль, - повторяю я сквозь зубы. - Сейчас здесь я, а не Тсунаде-сама. - Конечно, - маленький слизняк перебирается поближе к сердцу Хинаты. - Я поняла. Я молча смотрю на то, как работает Ияши. Я могу относиться к нему как угодно, считать трусоватым врунишкой, но одного у него не отнимешь: Ияши принимает роды, как сам Ками. К нему всегда выстраивается очередь из беременных дамочек, желающих, чтобы именно этот человек помогал им разрешиться от бремени. У Ияши четверо детей, это верно, и всех их он принимал сам. Мне незачем волноваться за ребенка: я знаю, что Ияши-сан сделает все правильно. Сейчас счет идет на минуты, поэтому Ияши не церемонится: Скальпель чакры вспарывает живот Хинаты резким движением, сразу же за этим Ияши останавливает кровь… - Пожалуйста, быстрее! - взмаливаюсь я. Шино и Куренай-сенсей оказали мне неоценимую услугу, сэкономив большую часть моей чакры, но сейчас я чувствую, что она утекает, как песок сквозь пальцы. Органы Хинаты не просто повреждены, они… С этим не живут. Просто не живут. Как? Как ее тело смогло так долго сопротивляться? - Ияши-сан! - я уже почти кричу. Звук легкого шлепка, кажется, заглушает на мгновение все остальные звуки в палате, а в следующий момент… - Ты там опять ревешь? - Ино слегка пихает меня в бок локтем. - Ками, ну какая хорошенькая… - Девочка, - объявляет Ияши торжественно, заживляя пупочную ранку прикосновением пальца. - Наруто, у тебя родилась доченька, - не могу удержаться я от короткого всхлипа. Ребенок, только что почти грубо вырванный из чрева матери, непонимающе кряхтит и плачет, приветствуя мир вокруг. Я делаю глубокий вдох... В моем теле плещется океан. Настоящий океан чакры, заключенный в маленькой печати в центре моего лба. Тихий, голубой, величественный океан, который я наполняю по капле. Моя сила сотни, которой хватит на маленькую армию… Сейчас я отдам всю эту силу одной Хинате. Хватит беречь запасы, только я - хозяйка моей печати. Тсунаде-сама не может распоряжаться, когда именно мне открывать Бьякуго. На карте слишком многое, чтобы пытаться обойтись без нее. В моем теле бушует океан, но даже его сейчас не хватит, потому что техника Первого… Техника Первого… Цвет моей чакры меняется в тот же момент, когда Бьякуго раскрывает свои лепестки, подобно весеннему цветку. Только что вокруг моих пальцев дрожало зеленое марево, и вот уже между них струится чистый свет. Я могу видеть каждый орган, каждую клеточку Хинаты - они стремительно умирают, одна за одной, выпитые до дна отвратительным существом. Пятая была полностью права: с таким не живут. Такие повреждения не вылечит ни один медик-ниндзя: есть предел всему. Но… Сейчас Первый-сама направляет мою силу, и если кто-то и сможет помочь Хинате, то только он… - Искусство ниндзя, - шепчу я, складывая печати. - Построение четырех законов Инь-Ян! Техника Первого-сама не могла лежать на стеллажах или быть спрятанной в сундуке. Нет ни одного языка мира, на котором можно было бы ее описать или объяснить. Она живет сейчас в моем разуме, наполняя его чистой любовью и состраданием, желанием спасти и уберечь. Только самых близких, самых дорогих, самых нужных людей. Спасти, отдавая им то единственное, чем можно поделиться исключительно добровольно… Свое биологическое время. - Первый закон… В моем горле становится сухо, будто я позавтракала песком Суны. Ино, деликатно коснувшись моего разума, на несколько мгновений исчезает, и, вернувшись, подносит к моим губам стакан воды. Свет вокруг моих ладоней становится все ярче… - Первый закон, - шепчу я снова. - Инь и Ян объединяются и противостоят друг другу. Смерть и жизнь. Танец, который никогда не заканчивается, качающиеся вселенские весы. Я считала смерть своим врагом. Я обвиняла ее в жестокости, я грудью вставала порой между ней и своими подопечными, запрещая даже близко подойти к ним. Я гордилась тем, что могу исцелить практически любые раны, убрать любую боль, но… Я ошибалась. Смерть - не враг. Смерть - лишь партнер жизни. Именно она освобождает место для молодых листьев, когда старые алыми всполохами осыпаются на землю. Если бы не умирали старые клетки, новым негде было бы расти… В теле Хинаты еще теплится жизнь. Я держу ее в ладонях, оберегая этот трепещущий огонек. Но сейчас я должна отпустить Хинату. Позволить умереть. Уснуть. Разрешить бедному телу отдохнуть, оно столько вынесло, оберегая дитя в материнской утробе. Баю-бай, поет моя чакра, останавливая биение жизни в еще сражающихся за жизнь тканях. Спи, опавший листочек. Пусть речка качает тебя в журчащих ладонях… У речки длинный хвост… - Второй закон… Мое дыхание сбивается - боль входит в затылок, выгрызая там дыру. Нужно поторопиться, я могу не успеть… - Да что же ты упрямая такая! - Ино обхватывает мои плечи руками и я чувствую свежий поток ее чакры. Я чувствую еще чьи-то руки. Струящаяся через тенкецу чакра так похожа на чакру самой Хинаты, что я понимаю: это один из Хьюг щедро делится силами. Теперь я могу продолжать… - Второй закон - Инь и Ян являются причиной друг друга. Смерть - не враг. Я ошибалась на ее счет, воюя с собственной тенью. Жизнь лишь причина смерти. Все, что рождено, должно умереть, и все умершее - обязано переродиться. Увядая, любой цветок оставляет семена, из которых взойдут новые, еще более прекрасные цветы. Срубленные вековые дубы разбрасывают вокруг желуди… Я касаюсь чакрой легких Хинаты. Они еще пытаются дышать, я лишь помогаю им уснуть. Смерть - причина жизни. Если одна клетка умирает, тело обязано произвести для нее замену… - Третий закон… Сразу несколько пар рук упираются в мою спину, поддерживая. Ноги не выдерживают, в глазах темнеет. Ино просила поклясться, что я останусь жива. Что ж… Я действительно останусь жива. Но надолго ли… - Инь и Ян растут и уменьшаются. - Сакура-сан! - Кацую-сама поворачивается в мою сторону. - Хината-сан… - Умерла, - сипло отвечаю я, усиливая поток чакры. - Но… - Все хорошо, - успокаивающе шепчу я, лаская чакрой каждую клеточку обмякшего под руками тела. - Тихо, тихо… Кацую-сама с негромким хлопком прерывает призыв. Колесо сделало оборот, жизнь окончилась, пришла добрая смерть. Я толкаю в тело Хинаты волну чакры, наполняя озера ее тенкецу. Вставшее мельничное колесо издает недовольный скрип… Я чувствую, что не успеваю. Моей чакры мало. Я открыла Бьякуго, я приняла чакру десятка доноров, но ее слишком мало, чтобы заставить мертвые клетки проснуться! Ну же, ну… Грохот срываемой с петель двери не заставляет меня даже вздрогнуть. Я пытаюсь напитать тело Хинаты жизнью, но мне не хватает сил, чтобы сначала выжать из этой губки смерть. - Хината! - Сакура, что ты натворила? - слышу я полный ужаса голос наставницы. - Отойди от нее! Ино резко перемещается, вставая между кроватью Хинаты и Тсунаде-сама, бесстрашно раскидывая руки. Краем глаза я вижу вспышку - это ворвавшегося Наруто окутывает яркая чакра Курамы. - Не смей, Наруто! Но он уже стоит на коленях у больничной койки и из зажмуренных его глаз текут реки слез. - Пожалуйста, - всхлипывает Наруто. - Хината, пожалуйста, открой глаза. Сакура, что ты сделала? Зачем? - Уберите его! Ну? Не могу, не могу удержать контроль! Присутствие яркой, бешеной, горячей чакры Наруто подавляет мою, сбивая контроль над сложнейшей техникой. Ее слишком много, я не могу справиться! - Наруто, прошу, отойди! - Пожалуйста, не умирай, - Наруто, захлебываясь горем, сам не замечает, как покров из алой чакры становится все гуще и плотнее, как его лицо меняется, приобретая хищные черты. - Мы же только начали! Ты обещала не умирать раньше меня! - Что это за техника, Сакура? - требовательно спрашивает меня Пятая, вставая за мою спину. - Что ты делаешь? - Это техника вашего деда, Хаширамы-сама, - выдыхаю я, понимая, что неудержимо проигрываю. - Не могу… Контролировать… Едва я признаюсь в том, что больше не могу удерживать свою технику, как вокруг моего тела закипает алое марево. Как тогда, во время войны, чакра Кьюби обнимает меня, согревая и поддерживая. Если чакру коллег я ощущала, как живительные ручейки, то теперь на ум приходит лишь сравнение со стремниной. Этого так много, что я не могу удержать эту силу - поток света становится невыносимо ярок, он ослепляет, я вижу, как все еще стоящие вокруг коллеги отворачиваются, прикрывая лицо руками… - Техника Хаширамы? Как же, помню ее, - из груди Наруто вдруг раздается чужой голос - сам Кьюби решает заговорить. - Я достаточно долго прожил в твоей бабке, Тсунаде, чтобы не узнать Построение Четырех законов Инь-Ян. Ты неправильно используешь ее, девочка. - Кто бы мог подумать, - шиплю я, пытаясь удержать рвущееся с ладоней сияние. - Как же сильно в вас, людях, желание жертвовать собой ради других, - смеется Кьюби. - Наруто, передай Сакуре мою чакру! Я покажу ей, как правильно завершить технику. Моя кожа буквально пламенеет, будто я сама становлюсь факелом. Сила закипает внутри, и на какой-то короткий момент я ощущаю, что могу все. Могу даже вытащить душу Хинаты из Чистого мира! И мне не нужна сила Мудреца Шести Путей для этого! И уже не я, а биджуу, живущий в Наруто, произносит: - Четвертый закон: Инь и Ян преобразуются друг в друга. Я перестаю что-либо видеть, так ярок свет вокруг. Мертвое сердце Хинаты вздрагивает под моими пальцами. Листопад кончился, и мертвые поцелуи зимы разрешили ветвям отдохнуть. Из молодых почек показываются липкие ароматные клювики… Клетки, практически превратившиеся в кисель под воздействием мерзкого паразита, принимаются делиться так же неудержимо, как невозможно удержать рвущиеся жить весенние листья. Мельничное колесо шлепает лопастями в голубых озерах тенкецу Хинаты, снова набирая скорость. Круг замыкается.