За углом начинается рай

Я отпускаю накинутую на обнаженное тело простыню. Прохладный воздух мгновенно обнимает меня, заставляя кожу покрыться мурашками. И то ли от холода, то ли от пристального взгляда, который я не вижу - чувствую! - грудь тоже каменеет и тяжелеет, наливаясь возбуждением. Я ничего не могу разглядеть в две крошечные щелки на месте глаз - зрение выхватывает лишь ничего не значащие детали. Кончики сандалий Какаши, рукав его плаща, карман… Я верчу головой, стараясь найти его глаза, но от чрезмерного возбуждения моя голова так кружится, что я ничего не могу поделать, кроме как шагнуть вперед и опуститься на одно колено, имитируя поклоны АНБУ. - Господин Шестой, - шелковым шепотом начинаю я, - на вверенном мне квадрате никаких происшествий не… Не успеваю ни закончить фразу, ни вскрикнуть - нечеловеческая сила отрывает меня от пола и буквально бросает лопатками на стену. Когда в шею впиваются голодные губы, могу лишь тихо рассмеяться: получилось! Получилось, он все еще желает меня! За всеми этими разговорами я уже успела подумать, что больше не привлекаю моего Каге, но разве он целовал бы меня так жадно, если бы не хотел? Какаши крепко держит меня за талию, прижимая к стене - практически на весу, будто не ощущая тяжести, и покрывает меня засосами, которые я теперь вряд ли сведу. Горячий и мокрый язык прослеживает сонную артерию влажной дорожкой и вот уже любимые тонкие губы касаются моего плеча. Ахнув, я могу лишь застонать и обхватить Какаши руками за шею, притягивая ближе. Ближе, ближе! Сейчас сорвать бы маску и встретиться с ним в поцелуе, но игру портить не хочется. Мне так мало его прикосновений, я хочу его впитать, поглотить, буквально сожрать! - Твоя мышка соскучилась, - я выгибаюсь, беспомощно пытаясь нащупать пол ступней. - Почему ты так долго? Утробное урчание становится мне ответом. Какаши так тяжело, так загнанно дышит, что я на мгновение пугаюсь - не перестаралась ли. Он прижимает меня к стене еще крепче и толкается мне в бедро. Через плащ, через джонинские штаны - я все равно ощущаю его напрягшуюся плоть так же хорошо, как ощущала бы спрятанные под одеждой нунчаки. Слепо шаря ладонями по телу Какаши, я, наконец, нащупываю пуговицы его плаща и принимаюсь расстегивать, вытряхивая своего мужчину из “подарочной обертки”. - М-мышка, - голос Какаши срывается на хрип и я не могу удержаться от стона, когда он вздергивает меня по стене еще выше. Я чувствую, как Какаши сгибает левую ногу, упираясь коленом в стену и сажает меня верхом на свое бедро. - Держись. Я честно держусь, вцепившись в затылок Какаши одной рукой, а другой пытаюсь помогать ему расстегивать плащ. Скорее, я только мешаю, но желание, бьющееся у меня между бедер, отдает в голову так сильно, что затмевает разум. Думаю, на штанах останется мокрое пятно, проносится у меня дурацкая мысль. О, Ками, Ками, как же он… Какой он сильный, какой… Я помогаю Какаши стащить водолазку и с удовольствием провожу ладонями по его груди. В бунгало достаточно прохладно - никакого отопления капитан Ямато не предусмотрел - но от Какаши исходит жар, будто от адского котла. Его кожа вся покрыта потом, и его запах сводит меня с ума - острый, пряный запах возбуждения… О, о, о! Места на бедре достаточно мало - я тесно прижата к телу Какаши, моя грудь притиснута к его груди, и я бессознательно принимаюсь извиваться, чтобы потереться чувствительными сосками о его кожу. Рык, касающийся моего слуха, просто не может принадлежать человеку!.. Я изгибаюсь так сильно, как только мне позволяет стена за моей спиной и прижимаюсь животом к животу Какаши, напряженному до состояния доски... - Пожалуйста, - не могу я удержаться от всхлипа. - Пожалуйста, я так хочу, так сильно хочу… Какаши понимает мои мольбы по своему - едва выпутавшись из водолазки, он приникает губами к моей груди, подтянув меня повыше. Воздух плавится вокруг меня, превращаясь в вязкое масло. Я по-прежнему ничего не вижу из-за маски, но теперь все ощущения обострились в разы - если и раньше я ощущала его прикосновения, как удары током, то сейчас… О, это какая-то изысканная пытка, я чувствую даже его дыхание, я чувствую его губы еще до того, как они нежно смыкаются на моих сосках, и… Опять плечи? Невозможность увидеть, куда придется очередной поцелуй, подстегивает воображение донельзя. Я буквально хнычу, ерзая на твердом бедре Какаши, и он “мстит”, прижимая мои запястья к стене над головой одной из рук. Какой же он сильный! Я буквально беспомощна в его руках, и… Перед глазами мелькает непрошеная картинка - я, старающаяся не плакать, прижата лицом к холодной стене. Мои трусики болтаются в районе колен, а комбинация задрана до лопаток, и Саске двигается, не заботясь о том, что при каждом толчке моя грудь и лицо получают все больше синяков. Тогда я тоже была беспомощна, я ничего не могла - ни двинуться, ни закричать. Месяц назад одна мысль о том, что сильное мужское тело будет прижимать меня к стене испугала бы меня до обморока, а сейчас… Он вылечил все мои страхи, шепчет голос из подсознания. Все, до единого. Я настолько сильно ему доверяю, как не доверяла никому. Никому в целом мире, и я… Люблю, так люблю его... - Мышка, мышка, моя мышка, - лихорадочно шепчет Какаши мне в шею. - Держись, не упади, я сейчас тебя отпущу на минутку… Я вцепляюсь в плечи Какаши, чувствуя себя укрощающей дикого коня наездницей. Именно так - без седла, и задница очень болит, а бедра, скорее всего, покроются синяками, но сейчас мне плевать. Сейчас меня занимает лишь то, что Какаши пытается расстегнуть штаны и, кажется, у него снова заело застежку. Да проклятье! Через крохотные прорези ничего не видно… Я зажмуриваюсь, чтобы лишить себя зрения полностью, и ахаю, когда Какаши берет меня за запястье и буквально накрывает свою возбужденную плоть моей ладонью. Меня не надо просить дважды - я нежно сжимаю пальцы на этом восхитительно горячем члене и веду сомкнутую ладонь вниз. - А-ах, - Какаши стонет мне в шею так, будто его покидает сама жизнь. - Да, пожалуйста… - Так тебя хочу, - я прикусываю губу, раня ее зубами. - Мне понадобится обе ноги, - тихо смеется Какаши, опаляя мое плечо своим пламенным дыханием. - Конечно, - выдыхаю я смиренно. - Как скажет господин Хокаге. Снова крепкие ладони обнимают мою талию, и я ощущаю под ступнями пол. Волна прохлады снова обнимает меня - это Какаши отступил на пару шагов. Обостренный слух докладывает мне, что Какаши лихорадочно раздевается, и я не теряю времени зря - поворачиваюсь к нему спиной и призывно изгибаюсь в пояснице. Та самая картинка в книжке не отпускает моего воображения - я очень хочу повторить ее, даже толком не зная, что именно меня ждет… - Какая же ты красивая, - не может удержаться Какаши от вздоха, когда снова обнимает меня. Изогнувшись еще сильнее, я прижимаюсь задницей к его бедрам и ощущаю скользнувший по ягодице член. О-ох, это будет непросто… Но сейчас мне так приятно, что я готова попробовать - я протягиваю руку назад, обхватываю каменно-твердый орган рукой и направляю между ягодиц. - Хм, - судя по голосу, Какаши улыбается. А потом приходят его руки. Руки, руки везде - на груди, на животе и между бедрами, конечно, там тоже! Будто тысячерукая статуя-призыв Первого-сама, не иначе, его руки везде, они гладят меня, сжимают, ласкают, обнимают… Какаши двигает бедрами и я чувствую, как он наполняет мое лоно, скользнув чуть ниже, чем я предлагала. - Тебе удобно? - шепчет Какаши мне в ухо. - Да-а, - выстанываю я, пытаясь держаться на ногах. - Я так хотела… Так хотела… - Я здесь, моя хорошая, - Какаши прикусывает мое ухо, заставляя вскрикнуть. - Я здесь, я здесь, я… Я вслепую протягиваю руки вперед и упираюсь в стену, и тогда Какаши сносит. Вцепившись обеими руками мне в бедра, он двигается так резко и быстро, что, не будь я так сильно возбуждена, его движения могли бы принести боль. Но у меня буквально течет по ногам - и я снова поражаюсь, как же действует на меня этот мужчина. Я никогда даже подумать не могла, что у меня такое отзывчивое тело, что я могу так неимоверно хотеть. И вот - я не сдерживаю криков желания, чувствуя, как движется внутри такой горячий, такой желанный член, и жалею лишь об одном - мне этого неимоверно мало. Я хочу больше, хочу еще больше, хочу… Будто услышав меня, Какаши поплотнее обхватывает меня за талию одной рукой, а вторую опускает между моих бедер, безошибочно находя чувствительное место. Я пытаюсь что-то сказать, но выходит бессвязный лепет - и чем, кроме как чудом, можно назвать то, что Какаши понимает меня? Он втискивается в меня до кругов перед глазами и замирает так, лишь пальцами лаская мое мокрое от желания лоно… Теряю момент, когда начинаю сама двигаться - то ли в попытках прижаться к его пальцам, то ли пытаясь насадиться сильнее, заполнить зияющую внутри меня пустоту. Я бесстыже трусь о Какаши попой, пытаясь усилить ощущения - еще, еще больше, еще! Зрение? Я жаловалась, что ничего не вижу в маске? Ха-ха! Я не просто ничего не вижу - я ничего не слышу тоже: из всех известных мне звуков осталось лишь хриплое, тяжелое, влажное дыхание Какаши в мою шею и его с трудом сдерживаемые постанывания в нее же. Снять бы маску и поцеловать его, но как же игра… - Господин… Хокаге… - шепчу я, пытаясь доиграть свою роль. - Я не подготовила отчет… Потеряла свое танто… Я была плохой, плохой мышкой… Последнее слово срывается с моих губ вместе с криком удовольствия. Тьму перед глазами озаряет алая вспышка. Одновременно с этим Какаши делает отчаянный толчок бедрами и тоже замирает, вжавшись в меня всем телом. Мы стоим, слившись в одно четырехрукое существо. Какаши держит меня так крепко, что его руки кажутся отлитыми из чугуна, не меньше. И я понимаю, что если он отпустит меня - я упаду. - Ног не чувствую, - шепчу я безвольными губами. - Спасибо. Спасибо, я… Внезапно осознаю, что плачу. Теплые струйки слез стекают по скулам, собираясь у линии челюсти - из-за маски. Я все еще желанна для него, я все еще… Ками, я действительно так напугалась, когда Какаши стал говорить те ужасные слова о том, что нам не стоило… Земля внезапно уходит из-под ног, но я не успеваю даже дернуться. О, нет, я не падаю - это Какаши поднял меня на руки и куда-то несет. Я ожидаю, что он уложит меня на кровать, снимет с меня маску и мы попробуем еще раз, и еще раз, и еще… Он действительно снимает с меня маску - уже после того, как мы с ним вместе оказываемся в горячей, бурлящей воде. От резкого перепада между тьмой и светом я подслеповато жмурюсь и не сразу понимаю, что Какаши просто опустил меня в чудо-ванну и включил гидромассаж. Впору застонать от удовольствия - вырывающиеся из форсунок в стенках и дне ванны струйки воды и воздуха крупными пузырями ласкают мое тело, но разве сравнится это с руками Какаши, только что вдохновенно лепившими из меня, что захотят? - Привет, - застенчиво улыбаюсь я, повернувшись к обнимающему меня со спины Какаши. - Привет, - усмехается он, утыкаясь лбом в мое плечо. Так, в обнимку, молча мы сидим пять минут. Я, снова закрыв глаза, просто тихо наслаждаюсь моментом, а Какаши гладит меня по волосам дрожащей непонятно от чего рукой. - Прости, что долго отсутствовал, - тихо произносит Какаши. - Я должен был проветриться. Ничего не отвечаю, понимая его всем существом. Мне самой на несколько ужасных минут, пока мы ссорились, показалось, что сегодня все закончится, и неимоверно захотелось выскочить на воздух, вдохнуть холод полной грудью и закричать. Конечно, Какаши хотелось проветриться, уложить в голове мысли, изгнать из себя не дающий покоя страх за меня. Хорошо, что сейчас Какаши - снова Какаши, мы выбрались из этого болота без потерь. А сколько еще нам предстоит, пока мы оба не вытравим из себя своих демонов до конца, пока мы не перестанем так сильно бояться друг за друга?.. Когда Какаши отпускает меня, я издаю полный недовольства стон. - Куда ты? - расстроенно спрашиваю я, наблюдая, как Какаши вылезает из воды. Голова снова начинает кружиться. Как. Же. Он. Красив! Полностью обнаженный, мокрый, растрепанный, он идет к двери, у которой я вижу два больших бумажных пакета, а я так и пожираю его великолепное тело взглядом. “Ему надо выдать премию за самую сексуальную мужскую задницу деревни”, - проносится у меня в голове полная разврата мысль. Не сразу я понимаю, что внутренняя Сакура молчала, оглушенная недавним жадным сексом, и эта невероятно фривольная мысль на самом деле принадлежит мне. О, да! Задница у Какаши что надо! Крепкая, подтянутая, краси… - Вернись, - тяну я руку к Какаши, чувствуя себя соблазняющей моряка русалкой. - Куда ты? - Я с удовольствием держал бы тебя в объятиях, пока не умер бы от старости, - усмехается Какаши, - но тогда наше аммицу растает. Пожалейте труд поваров Якинику, Сакура-сан, они так старались. - О! - я от избытка чувств чуть не выпрыгиваю из воды, поднимая брызги. - Аммицу! Откуда ты знаешь, что я люблю аммицу? - Я же твой учитель, - подмигивает Какаши, подходя ближе с двумя глубокими стеклянными тарелками в руках. - Я все про тебя знаю. Кроме, может быть, того, как же моя ученица привлекательна в маске АНБУ. Я заливаюсь краской так густо, что мне кажется, от исходящего от меня жара может растаять мороженое в мисочке. Какаши садится на край утопленной в пол ванны, опуская в воду ноги - все такой же бесстыже голый и прекрасный, и ставит на пол вожделенные тарелочки. От нетерпения я готова есть его руками, честное слово! - Это самое красивое аммицу из тех, что я видела, - не могу я удержаться от восхищенного вздоха. - Мне его даже есть жалко! - Ну, у меня где-то под кроватью все еще валяется фотоаппарат, - подмигивает Какаши. - Хочешь, я его сфотографирую? - Скажешь, тоже, - смеюсь я, потеревшись щекой о колено Какаши. Не знаю, что такого я делаю, но Какаши судорожно вздыхает, прикрыв глаза ладонью на несколько мгновений. А я во все глаза рассматриваю вожделенное аммицу, не зная, с какой стороны к нему подступиться. В огромной тарелочке лежит целых три шарика мороженого, политого сладким соусом и обложенное разнообразными фруктами. Вырезанные из кусочка персика цветочки, “листья” из ломтиков кокоса, разрезанная пополам клубничка, колечко ананаса… Слюна наполняет рот так быстро, что я всерьез опасаюсь, что она потечет струйкой. - А тебе не дали ложку? - вспоминаю я, поднимая глаза на Какаши. - Как есть-то эту красоту? - Дали, - Какаши смотрит на меня какими-то дурными глазами. - Одну - дали. - Одну? Почему одну? Вместо ответа Какаши опускает пресловутую ложечку в мою порцию десерта. Он аккуратно набирает понемногу от каждого шарика мороженого, подхватывает половинку клубнички и, затаив дыхание, подносит всю эту конструкцию к моим губам. О-ох, у меня даже пальцы на ногах подгибаются от его взгляда! Что ж, будем играть дальше, господин Шестой. Я медленно облизываю губы, не отводя глаз от лица Какаши, и приоткрываю рот - ровно настолько, чтобы он мог просунуть ложку, но недостаточно широко, чтобы он меня при этом не испачкал. Не давая Какаши забрать ложечку, я тщательно облизываю ее, а потом уже отпускаю, чтобы коснуться языком верхней губы, испачканной в мороженом. - Если бы ты меня только что не совратила, я бы достал тебя из этой ванны и… - угрожающе начинает Какаши, вставая. Он возвращается быстро и садится обратно, прикрывая пах схваченной с кровати подушечкой. Издаю тихий, но понимающий смешок: - Какой ты чувствительный. - Это только с тобой, - бормочет Какаши, снова набирая в ложку мороженого. - Маленькая озорница. Что на тебя нашло? Я не могу ответить вслух - слишком занята пережевыванием положенного мне на язык персика - поэтому лишь машу рукой в сторону забытой на полу яркой книжечки. Проследив за моим жестом, Какаши густо краснеет, беспомощно покачав головой: - Я… Извини. От некоторых привычек трудно избавиться. - Ничего страшного, - мурлычу я. - Очень… познавательная литература. - Я ее даже не дочитал, - предупреждает Какаши. - Только не рассказывай, что там в конце! - Что ты, я только картинки посмотрела, - вздыхаю я. - Мне не совсем понравился язык. - Так ты заметила? - очередная ложечка замирает на полпути к моим губам. - По сравнению с Джирайя-сама… - Да, этот автор писать явно не умеет, - пожимаю я плечами, гипнотизируя взглядом готовую сорваться с ложечки каплю подтаявшего от исходящего от воды пара клубничного мороженого. - Мне показалось, что я читаю анатомический атлас. Слишком много терминологии для эротической литературы. - Ты потрясающая девушка, - восхищенно замечает Какаши, скармливая мне лакомство. - Не думал я, что когда-нибудь смогу обсудить подобное с кем-нибудь и не показаться грязным извращенцем. Однако интересная же тебе картинка попалась. Внезапный выбор. - Почему ты не захотел? - расстроенно спрашиваю я, на мгновение перестав пялиться на мороженое и поднимая взгляд. - Я думала, мужчинам это… ну… нравится. Теперь Какаши буквально полыхает лицом - я впервые вижу его таким смущенным. Ох, я же постоянно забываю, что у него не было женщин, кроме меня. Наверное, заниматься любовью и говорить о таких вещах вслух - совершенно разные вещи! Откашлявшись, Какаши странным голосом замечает, старательно избегая прямого взгляда в мои глаза: - Ну… Понимаешь… Не то, чтобы я специалист, но… Это больно. То есть… Сакура, у тебя очень красивая попка, честно, она просто потрясающая, и я чуть не умер, когда ты… Но я не хочу удовольствия, которое может причинить тебе боль. - Ой, да брось, я обезболилась бы чакрой, - машу я рукой беззаботно и осекаюсь, осознав. - О… Точно. Я забыла. Наверное, разочарование в моем голосе слишком явное. Какаши замирает с занесенной над тарелкой с подтаявшим аммицу ложкой - я вижу, что он хочет сказать что-то утешительное, но лишь качаю головой. Вздохнув, Какаши отдает мне ложку и я, чтобы заесть горе, набрасываюсь на мороженое. Наверное, я ем слишком жадно и следовало бы смаковать чудесное блюдо подольше, но голод побеждает - я чуть ли не вылизываю глубокую мисочку дочиста, не упуская ни капли соуса, ни кусочка фрукта, и как раз занята тем, что скребу ложкой по дну, когда слышу: - Сакура, если ты еще голодна, я принес много еды. Пожалей тарелку, стекло не пойдет на пользу твоему желудку. - Извини, - я замираю, выпустив из пальцев ложку. - Я… Я слишком жадная, да? - В самый раз для голодавшей почти пять дней и чуть не умеревшей, - бормочет Какаши. - Но сначала дай мороженому улечься. Торопливо киваю головой. Ох, как же хорошо! В желудке разливается приятная сытость, горячие струйки воды нежат уставшее тело, в душе царит мир… Чего еще можно пожелать? - Иди сюда, - я тянусь к Какаши, касаясь его запястья. - Давай искупаемся вместе. - Прости, я не очень люблю горячую воду, - бормочет Какаши виновато. - Но как же так, - я чуть ли не выпрыгиваю из воды. - Когда я случайно за тобой подсмотрела… - Случайно? - коварно перебивает меня Какаши с улыбкой. - Ну, не случайно! Ты принимал горячий душ, там пар столбом стоял! - Хм, - улыбка изгибает тонкие губы Какаши. - Ну, я же не просто купался, правда? Я на мгновение осекаюсь, понимая, о чем толкует Какаши, и издаю тихое: “О…” - Мне нужен перерыв, - немного виновато произносит Какаши, погладив меня по волосам. - Я… Черт, да я ужасный парень - не очень-то вынослив и долго “перезаряжаюсь”. - Неправда! - восклицаю я. - Ты потрясающий! Мне очень с тобой хорошо, честно! Ты… Ты будто читаешь меня, как эти свои книжки, ты всегда умудряешь коснуться меня именно там, где больше всего хочется, и… Покраснев до ушей, я выдавливаю из себя: - И я хотела бы все-таки как-нибудь попробовать эту “картинку”... Выражение лица Какаши не передается описанию - у меня даже соски снова затвердевают от этого взгляда. Икнув от переизбытка эмоций, я заставляю себя продолжить: - Ну… Наверняка, можно сделать что-то, чтобы мне не было больно? - Можно, - хрипло отвечает Какаши, проведя большим пальцем по моим губам. - Тебе правда нравится моя попа? - озорно улыбаюсь я, продолжая провоцировать Какаши. - Нравится, - Какаши захлебывается собственным вздохом, когда я захватываю его палец губами и принимаюсь посасывать. - Расскажи, как сильно, - прошу я, на мгновение отпустив вожделенный палец. Ками, да что со мной творится? С каких пор я веду такие фривольные беседы с Какаши, не умирая от стыда при этом? Внутренняя, ты, что ли, шепчешь? Хм, нет, она до сих пор молчит - я полноправная хозяйка своего языка и речи. Может, дело в том, что на мир опустилась ночь? Ночью, не знаю почему, хочется говорить о… всяком. Будто щиты опускаются, копья втыкаются в землю, а страхи сами собой улетучиваются - и можно разговаривать о таком… - Я уже забыл, как выглядит твоя попка, - признается Какаши полузадушенно. - Можно мне посмотреть на нее поближе? Не успеваю кивнуть, как меня выдергивают из воды и заворачивают в простыню. Пока Какаши несет меня к кровати, я успеваю завестись - вот так, с пол-оборота, мгновенно! От одного его дикого, больного, совершенно безумного взгляда одновременно и сладко, и страшно, и… Он роняет меня на кровать и отбрасывает прочь мокрую простыню, переворачивая на живот. Понимая, чего именно он хочет, я игриво приподнимаю бедра и ахаю, почувствовав на голой заднице его поцелуй. - Как две вкуснейшие паровые булочки, - обезумевший Какаши прикусывает кожу на моей ягодице, сразу же извинившись поцелуем в обиженное место. - Кругленькие, упругие, и… Ох, что же ты делаешь, я же не железный… - Я тоже, - беспомощно извиваюсь я, подчиняясь его мнущим мою попу ладоням. - Какаши, как же ты это делаешь… - Самая красивая девушка в деревне - моя, - я вскрикиваю, когда Какаши касается языком моей поясницы. - Моя, моя, настоящая… Он уже возбужден - донельзя, до предела, и прижимается бедрами к моему заду, бесстыже потираясь о “паровую булочку”, которую полминуты назад кусал. Боль? Ха! Да чего я только не терпела без единого писка! Уверена, что вынесу и это, как бы болезненно ни было! Я приглашающе виляю попой, не в силах выговорить ни слова, но Какаши не спешит брать предложенное - он наваливается сверху, сгребает меня в объятия и принимается зацеловывать. Он двигает бедрами все быстрее - его член скользит по моей все еще мокрой коже, напоминая мне горячую кочергу, не меньше. - Если бы ты видела себя сейчас, - хрипит мне на ухо Какаши. - Само воплощение порочности. - Кто бы говорил, - выстанываю я, не в силах ни сопротивляться, ни помочь ему. - Я обречен и попаду в ад, - Какаши ведет языком по моей лопатке. - Пусти, - прошу я, задыхаясь. - Я хочу тебя поцеловать. Мне нужно. Сейчас же! Какаши перекатывается на постели, позволяя мне перевернуться, и, наконец, наши губы встречаются. О-ох, Ками! Мир взрывается перед глазами, когда он принимается играть с моим языком. Будто я тону в расплавленном металле и он сжигает мое тело до костей, испепеляя в ничто. Так глубоко, так чувственно, так неторопливо он целует меня, забирая все, что я могу, что я хочу ему дать - жадно, нежно, властно… Его руки снова прижимают мои запястья к кровати, и я могу лишь беспомощно извиваться, даже не вспоминая о том, что совсем недавно это ограничение моей свободы ввело бы меня в ступор. Так хорошо, так безумно хорошо! Я даже не знаю, чего хочу сильнее - чтобы он овладел уже мною или же снова попробовать его на вкус, я хочу всего! Сразу, всего, сейчас! - Мышка, - хрипит Какаши пьяно. - Моя мышка… - Господин Шестой! Господин Шестой! Какаши замирает, так и не успев поцеловать мою грудь. Показалось? - Господин Хокаге, это срочно! - барабанит кто-то в дверь. - Не отвлекайся, - всхлипываю я, понимая, что нас снова прерывают. - Ну их к Кьюби! - Да, - согласно выдыхает Какаши, приникая к моей груди. - Ну их… к черту… - Господин Шестой, срочные вести из Суны! - не унимается незваный визитер. Желанные губы снова замирают на моей коже. - Из Суны, - неумолимо трезвея, повторяет Какаши. - Ч-черт, я же сам приказал им… Прости, я… - Конечно, - я сгребаю простыню, накручивая на кулаки, но тут же отпускаю, чтобы не порвать. - Да. Я понимаю. Я спешно заворачиваюсь в простыню так, чтобы было видно разве что глаза. До сих пор не уверена, знает ли охрана Какаши о наших отношениях, но теперь, думаю, точно узнает. Даже если Какаши не впустит своих “идиотов” в бунгало, уж наши стоны наверняка весь лес вокруг слышал! Да почему же нам постоянно мешают!.. Какаши натягивает на себя штаны, даже не заботясь об отсутствии под ними белья, хватает маску, с трудом расправляя ее на лице дрожащими руками и прямо так, полуголым, выскакивает на осенний холод, за дверь. - Иваши! - гремит его голос так, что я испуганно сжимаюсь в комочек. - Что во фразе “не беспокоить ни при каких обстоятельствах” вы не поняли? Я, наверное, если сдохну, вы меня и в аду достанете, да? Перепуганный страж отвечает Какаши быстрыми и рваными фразами - тихо, так, что я не могу расслышать его. Вздохнув, я снова распластываюсь на кровати, раскидывая руки и ноги. Возбуждение, только что пожиравшее мое тело, отступает, оставляя после себя лишь тянущее ощущение в животе и скверное настроение. Иваши, значит? Надо напомнить себе подсыпать ему слабительного в чай при возможности… Да что же они так долго? Спорят, кажется, о чем-то. Что произошло в Суне такого срочного? Ох, надеюсь, это не еще один зараженный! Мгновенно покрываюсь липким потом от ужаса - если в Суне зараженный, а я осталась без чакры… Как потом смотреть в глаза Темари-сан и Гааре? Единственная надежда останется на Шино, сумевшего договориться с паразитами… Какаши никак не возвращается. Вздохнув, я выпутываюсь из простыни и снова иду к бурлящей пузырями ванне. Так приятно понежиться в горячей воде, когда за окном царит прохлада поздней осени! По пути прихватываю маску и книжку - уже без задней мысли, просто почитать, пока Какаши решает свои важные руководительные проблемы, чтоб их… Неторопливо листаю книжечку, стараясь не намочить страницы, пока вырывающиеся из форсунок струи нежат мое тело. Да-а, это не Джирайя, что сказать. Персонажи Джирайи были живыми, объемными, можно было завестись с пары размытых фраз. И, что немаловажно, Джирайя умудрялся деликатно обходить в своих текстах названия интимных органов своих пар. Он был… как бы это сказать… эстетом. А в этой книжке все напоказ, действительно, будто анатомический атлас листаешь. Но, однако, страница за страницей книжка ложится в мою память. Я осталась без чакры. Скорее всего, осталась без работы. Чем мне занимать теперь дни, когда Какаши на работе и не рядом со мной? Если исключить безумную идею наняться к нему в секретарши, остается только чтение интересных книжек. Ну, можно Ино в магазинчике помогать… Откладываю книжку, пытаясь сморгнуть выступившие на ресницах капли. Обида снова поднимается из глубины души и хватает за горло. Вот так лишиться дела всей жизни - просто несправедливо. И ведь понимаю, что у меня другого выбора не было, но все равно - что мне теперь делать? Все, что я умею - это исцелять. Все, что умела… - Прости, - Какаши возвращается практически неслышно. - Это было срочно. Иваши принес срочное письмо и новости о Шизуне. Она дома, спит, с ней остался Генма, так что можешь быть спокойна, с ней все будет в порядке. - Я понимаю, - вздыхаю я, не глядя на него. - Все нормально. Хорошо, что Шизуне спит, может быть, ей будет легче после этого разговора со мной. Успокоится немного - поговорю с ней еще раз. Иди сюда, вода уже остыла и не горячая. Какаши не приходится упрашивать на этот раз - избавившись от лишних тряпок, он спускается ко мне и удобно устраивает меня на своей груди. Прикрыв глаза, я блаженствую в его руках, впитывая всем существом это ощущение прикосновений гладкой мужской кожи к своей спине. Какаши удобно обнимает меня поперек груди одной рукой - я беру его кисть и подтягиваю к губам, целуя пальцы. Тихий смиренный вздох достигает моих ушей. - Что там стряслось? - спрашиваю я полусонно. - В Суне все в порядке? Мне очень не нравится, как Какаши напрягается после моего вопроса. Очень не нравится. Настолько, что сонливость пропадает напрочь - я поворачиваюсь в кольце крепких рук и строго спрашиваю еще раз, глядя Какаши в глаза: - Что случилось в Суне? Ты же понимаешь, я все равно узнаю, не тяни! - Не совсем в Суне, - неохотно признается Какаши, избегая смотреть на меня. - Это новости от Гаары. В общем… Мидори пропала. - Что??? - если бы Какаши не обнимал меня, я, наверное, выпрыгнула бы из ванны прочь. - Что значит - пропала? Она была без сознания, когда Гаара ее забирал, он же не мог ее уронить по пути? - Нет, - хмурится Какаши. - Малявка обвела нас вокруг пальца, Сакура. У тебя очень умная ученица, умная и хитрая. На встрече с Гаарой изначально был клон. По пути в Суну он рассеялся. - Этого быть не может! - отказываюсь верить я. - Но, тем не менее, это так, - поджимает губы Какаши. - Гаара пишет, что АНБУ Суны уже ищут Мидори и просит написать ему, если вдруг девчонку найдут в окрестностях Конохи. Я практически уверен, что она сбежала, чтобы быть поближе к Саске. - Нет, ты не понял! После пожара, когда я очнулась, Мидори показывала мне свою технику и вызвала для этого клона. Так вот ее теневое клонирование выглядело даже хуже, чем у Наруто до того, как он стащил свиток из резиденции! Она просто не могла обмануть нас клоном, он же едва на ногах стоял! Какаши ничего не отвечает, нахмурившись, а я напряженно думаю, пытаясь сообразить, как же могла Мидори всех так обмануть. Досада и злость на глупышку бурлят во мне не хуже, чем вода в гидромассажной ванне. Только успокаивающее поглаживание по спине более-менее держит меня в узде, или я уже одевалась бы, чтобы бежать и искать негодницу… - Погоди, - медленно говорю я, когда в голову приходит неожиданная мысль. - Она говорила, что Саске ее тренирует. Может быть, он действительно учил Мидори? Техника клонирования не такая уж и сложная, он вполне мог подтянуть Мидори, и тогда… О, Какаши, ты же не думаешь о том же, о чем и я? - Думаю, - мрачно подтверждает Какаши. - И уже отправил собак вынюхивать Мидори по Конохе и близлежащим лесам. Не волнуйся, мы не позволим Саске навредить твоей ученице, как бы она того ни желала. Благодарно поцеловав Какаши в щеку, я снова устраиваюсь на его груди. Конечно, я переживаю за девочку. Слишком переживаю! Но если Какаши что-то обещает, он это сделает - поэтому мне остается лишь довериться и перестать нервничать, чтобы не портить наше идеальное свидание. Думаю, Какаши тоже почувствовал мое настроение, потому что его правая ладонь коварно крадется по моей пояснице прямо к заднице, чтобы чувствительно ущипнуть под водой мое мягкое место. - Разбередила воображение, - обвинительным тоном говорит Какаши. - Негодница. Вместо ответа протягиваю руку за маской и снова натягиваю ее на себя. Тихонько зарычав, Какаши задирает маску мне на темечко и награждает глубоким, чувственным, жадным поцелуем, таким, что в голове начинает звенеть. - Хорошо, что в АНБУ сейчас нет “мышей”, - отдышавшись, замечает Какаши. - Иначе мне пришлось бы туго. - Так почему все-таки мышка? - тихонько смеюсь я, наслаждаясь легкими поглаживаниями под водой. - Я никогда тебя не спрашивала, но все же? - Я думал, ты давно догадалась, - закатывает глаза Какаши. - Видишь ли, когда я служил в АНБУ, я носил маску лиса. Густо краснею, выдавливая неловкое: “Оу…”. - А я, - продолжает Какаши, снова усаживая меня верхом на свое бедро, - тебя, - он крепко прижимает меня к себе, - поймал. - Поймал, - шепчу я, обвивая его руками. Думать ни о чем не хочется, особенно, пока мы целуемся. В полутьме бунгало я уже практически ничего не вижу, подслеповато щурясь - Какаши замечает это и складывает печати, посылая под потолок несколько небольших сгустков огня. Они неторопливо движутся, наполовину разгоняя сумрак и заставляя все предметы отбрасывать длинные, дрожащие тени. Затем Какаши создает клона и посылает к холодильнику - клон возвращается с вином и бокалами и исчезает без следа. - Хочешь? - тихо спрашивает Какаши, протягивая мне полный душистого вина бокал. Конечно, я принимаю его. И без всякого вина я уже пьяна - одним его присутствием, но почему бы и нет? Безумно приятный аромат черешни обволакивает все вокруг, и на мгновение мне кажется, что мы действительно в гендзюцу. Разве все может быть таким чудесным, таким правильным? Волшебство какое-то… Мне так сильно хочется растянуть удовольствие - до утра, до следующего вечера, но Какаши снова принимается тихонько ласкать меня и мне остается лишь пытаться отвлечься разговорами. На глаза попадается его татуировка на плече и я вспоминаю, о чем хотела поговорить: - Какаши, а можно тебя спросить? Я понимаю, что ты не можешь раскрывать личности своих АНБУ, но… Кто, черт возьми, такой Черепаха-сан и почему он так опекает меня? Я его знаю? Ну, лично, без маски? - Не думаю, - бормочет Какаши, не прекращая водить пальцами вдоль моего позвоночника.- Черепаха не снимает маску никогда, уже больше восемнадцати лет. Я сам с трудом помню его лицо. - Ха, еще один помешанный на конспирации? Значит, ты видел его без маски? Интересно, какой он, - задумываюсь я. - Хм, - тонко улыбается Какаши. - Все бы вам, Сакура-сан, под маски заглядывать… А мне интересно, каким Черепаха тебе кажется. - Грустным, - вздыхаю я, ерзая на жестком бедре Какаши. - И одиноким. А почему он ни с кем не разговаривает? Просто шифруется или…? - О, нет, не шифруется. У Черепахи, к сожалению, нет языка. - О-ох… - Пятнадцать лет назад его отряд попал в засаду, всех убили, кроме него, - продолжает Какаши, глядя на летающие под потолком огоньки. - Черепаху не тронули, потому что он был полиглотом и знал много языков, а врагу нужен был переводчик. Его взяли в плен. Но враг не ожидал, что Черепаха предпочтет откусить себе язык, чтобы стать бесполезным. Его избили, бросили умирать - если бы не другой отряд, посланный на поиски пропавшего, Черепаха, наверное, встретился бы со своей семьей куда раньше, чем рассчитывает. - Его семью… - шепотом спрашиваю я, обмирая, - убили? Молчание Какаши становится страшным подтверждением. В животе проворачивается кол - мне теперь невыносимо жалко этого огромного, кажущегося страшным, но такого доброго человека, у которого всегда под наплечными щитками хранится клубничная конфетка. Каким же сильным и мужественным нужно быть, чтобы откусить себе язык в присутствии врага? Я не могу представить. Не могу… - А почему ты не можешь ему приказывать? - спрашиваю я снова, боясь услышать еще более страшную историю. - Я ему… задолжал, - нехотя отзывается Какаши. - Мышка, давай не будем. История семьи Черепахи бередит во мне нехорошие воспоминания. - Хорошо, - спешно соглашаюсь я. - Не будем. Снова повисает молчание. Какаши стаскивает с моей головы легкую пластиковую маску и крутит ее в руках. Я же изо всех сил пытаюсь представить Какаши в маске лиса. Уверена, он был просто сногсшибательно привлекателен в форме АНБУ, точно! - О чем думаешь? - вдруг улыбается уголком рта Какаши, заметив, наверное, что я пялюсь. - Ни о чем, - смущаюсь я, пряча лицо. - Просто интересно было бы посмотреть на тебя в образе АНБУ. - Я мог бы примерить для тебя свою старую маску, - провоцирующе подмигивает Какаши. - Дома. Как-нибудь ночью. - О-о-о! - воодушевленно восклицаю я. - А ты ее сохранил? - Конечно. - А мне можно будет ее примерить? - смущаюсь я, полыхая ушами. - Хм, - усмехается Какаши. - Дело в том, что настоящие АНБУ-маски не держатся на резинках. Их делают из специального фарфора с добавлением чакры будущего хозяина маски, к тому же подгоняют по форме лица. С тебя моя маска просто слетит, да и не уверен, что будет держаться на мне, если честно - столько лет прошло. - Ну да, логично, - вздыхаю я. - Я в этой фальшивой маске вообще ничего вокруг не видела. В настоящих масках тоже такие проблемы с прорезями для глаз? - Есть такое, - все шире улыбается Какаши. - Особенно у “узкоглазых” масок. Но зато активно развиваются все остальные органы чувств. Ты бы видела меня в самом начале службы - я две недели только маску носить учился! То и дело врезался в деревья на миссиях! Очень смешно, наверное, выглядел. Он замолкает ненадолго и вдруг смеется, пряча лицо в ладонь: - Ч-черт, вспомнил Тензо. Он не изменял своему шлему-протектору даже в АНБУ, маска на нем держалась на честном слове. Он постоянно ее терял. - Смотрю, ты вспоминаешь те годы с теплом, - замечаю я, поудобнее устраиваясь в объятиях Какаши. Задница от сидения на бедре Какаши уже практически ничего не чувствует и мне приходится сменить позу - я обнимаю его ногами за талию, прижимаясь так близко, как только могу. Низом живота я хорошо чувствую, что Какаши уже наполовину возбужден - но он не спешит с ласками, только неторопливо поглаживает. Тоже, наверное, хочет растянуть удовольствие… - Интересно, почему АНБУ так чтут тебя, - вспоминаю я одну из своих неразрешимых загадок. - Пятую они так не уважали. Точнее, уважали, но тебя они чтут практически как бога какого-то. - Скажешь тоже, - ворчит Какаши. - Все просто, мышка - я один из них. Вот и все. Бывших АНБУ не бывает, а я еще и умудрился подняться так высоко. Ну, и, думаю, играет роль то, что под моим командованием редко кто-то погибал. Я берег свою команду, знаешь ли. - Верю, - подмигиваю я. - Нас ты тоже всегда берег. Какаши нежно улыбается, поглаживая меня по спине. - Мы сморщимся, - сонно предупреждаю я. - Вода скоро остынет, - соглашается Какаши. - И пойдем обниматься. От предвкушения, звучащего в голосе Какаши между бедрами становится тяжело. Ох, как же так возможно, что даже его голос вызывает во мне такое желание! Больше не могу держаться - ловлю одну из ласкающих мою спину рук и, покраснев, как помидор, направляю ее в пылающее возбуждением место. Какаши не приходится упрашивать - но он и не спешит, давая мне критически мало. Я готова уже захныкать и начать извиваться, лишь бы получить побольше, как он вдруг предлагает: - Давай поиграем? - Во что? - задыхаясь, спрашиваю я, ничего вокруг не видя от желания. - Хм… Я думаю, тебе наверняка хочется что-то обо мне узнать или спросить, - пожимает плечами Какаши. - Мне тоже хотелось бы задать несколько вопросов. Только с условием: один вопрос - один ответ, и исключительно правду, какой бы неудобный вопрос ни был. - Ибики-сан поручил тебе меня допросить? - смеюсь я. - Какой необычный метод. Ладно, только достань меня отсюда, я чувствую себя размокшей! Какаши с трудом выбирается из ванны сам и достает меня, чуть не поскользнувшись на мокрых досках пола. Наскоро обтерев себя и меня, он укладывает меня, забирается следом и прижимается всем телом, пытаясь согреть меня. Как раз вовремя - моя кожа уже покрылась мурашками размером со слона, и его горячее тело кажется лучшей грелкой в мире. - Хорошо-о, - сонно мурлычу я, поворачиваясь на бок и обнимая Какаши руками и ногами. - Кто первый будет спрашивать? - Хм… Давай, спрашивай ты. - А о чем можно? - приоткрываю я один глаз. - Вдруг я затрону что-то, чего ты не хотел бы мне рассказывать? - Спрашивай обо всем, не волнуйся, - усмехается Какаши. - Вряд ли я начну рыдать от невыносимо тяжелых воспоминаний, когда такая красивая женщина держит меня в объятиях. Но, если начну, просто поцелуй меня - и все пройдет. - Ладно, - я задумываюсь, не зная, чего такого мне хотелось бы спросить… - Хм… Пока мы не встречались, тебе действительно снились про меня эротические сны? Что самое необычное ты видел во сне с моим участием? - Да, - быстро отвечает Какаши. - Что - да? - не понимаю я. - Да, снились, - кротко подтверждает он, улыбаясь. - Один вопрос - один ответ, помнишь? - Хитрец! - я чувствительно щипаю Какаши за бок, понимая, что меня переиграли. - Так нечестно, господин жулик! Ладно, давай, спрашивай. Какаши думает куда дольше, чем я - он даже перестает меня гладить на какое-то время. Я, затаив дыхание, жду - чего же такого он может спросить? - Ты ведь все обо мне знаешь, - смеюсь я тихонько. - Ладно, спрошу то, что пришло на ум первым, - сдается Какаши. - Каким был твой первый поцелуй? - Очень странные вопросы у тебя, - округляю я глаза. - Если не хочешь, не будем играть, - сконфуженно отводит взгляд Какаши. - Хм, мне нечего от тебя скрывать… Я вытягиваюсь под легкой простыней, закидывая руки за голову. Огненные шарики под потолком выглядят совершенно безобидными. Интересно, этот огонь - горячий или же он похож на тот, который сотворил Какаши в нашу первую ночь? Какаши приподнимается на локте, с интересом ожидая рассказа. Посмотрим, какой вы крепкий, Шестой-сама… - Да, был у меня один такой, - я позволяю себе довольно зажмуриться, всем телом ощущая, как Какаши напрягся рядом со мной. - Наверное, лучший поцелуй в моей жизни. Какаши тихо, но тем не менее, свирепо выдыхает, надеясь, что я не услышу. Но я-то все слышу! И со вкусом дразнюсь: - Парень был, что надо - сильный, высокий, симпатичный… Хм, можно сказать, он был моим пациентом. - Ты его лечила? - от голоса Какаши прямо-таки фонит угрозой. - Он приходил к тебе в госпиталь, на приемы? - Да-а, можно и так сказать, - мурлычу я. - Он был шиноби или гражданским? - Шиноби, - я хитро приоткрываю один глаз. - Очень… храбрым шиноби. - Твой ровесник? Или постарше? - продолжает допытываться Какаши. - Несколько старше, - усмехаюсь я. Даже в полутьме, с трудом побеждаемой витающими под потолком огнями, я прекрасно вижу, как же Какаши перекосило. Клянусь, он прямо сейчас мысленно перебирает всех, кто вольно или невольно мог оказаться рядом со мной в последний год или два. Составляет досье, хах! Наверное, придумывает страшную кару - например, пару лет не выдавать бедняге миссий сложнее поимок кошек! - Даже так, - криво улыбается Какаши. - И как же… это произошло? - Ну-у, - я облизываюсь, делая вид, что меня захлестнули приятные воспоминания. - Я его лечила, лечила… А потом р-раз - и поцеловала. Сама не знаю, что на меня нашло. - Так это ТЫ его поцеловала? - срывается Какаши на сипение. - О, да, - смеюсь я. - И это было чудесно. Он прекрасно целуется, только вот потом я потеряла сознание и мне пришлось заново выращивать всю кожу, но… Какаши растерянно моргает и с его лица пропадает желание убивать. Я неприлично хрюкаю, заливаясь хохотом, и пихаю его в плечо: - Какой же вы ревнивый, Шестой-сама, - дразнюсь я, растянув рот до ушей. - Так ревновать к самому себе нужно уметь! - Сакура, ты… - Какаши кашляет, поперхнувшись рвущимися из груди словами. - Ладно, ты победила, маленькая вредная мышка. Я действительно страшно ревнив. Не ожидал от себя такого. - А что ты собирался услышать, задавая такие вопросы? - притворно надуваюсь я. - Не знаю, - растерянно отзывается Какаши. - Может быть, о Наруто или Саске… - Спасибо, что не о Ли, - ядовито усмехаюсь я. - Нет, Какаши, мой первый настоящий поцелуй был с тобой - я не считаю уж того, в самом приюте, потому что я тогда вообще слабо понимала, что происходит. - О… Я выжидаю минуту или около того и поворачиваюсь к Какаши, приникая к нему всем телом: - И ты действительно потрясающе целуешься, Какаши-сан… Пользуясь тем, что Какаши на мгновение “потерялся” от моего интимного шепота, я приникаю губами к его шее, там же, где он любит целовать меня. Ох, от ощущения бьющегося под губами пульса действительно сносит крышу! Я не могу удержаться от стона - урча, я обвожу это местечко языком, слушая сбивающееся дыхание Какаши, как самую сладкую песню, и отрываюсь, пока он не начал отвечать. Дразниться - тоже интересно! - Так вот, почему ты не боялась поцелуев, - дрожащим голосом замечает Какаши, не открывая глаз. - Саске не успел это испоганить, верно? - Да, - я утыкаюсь лбом в плечо Какаши. - Именно так. А теперь - мой вопрос, помнишь? Ты и так задал слишком много, пока расспрашивал меня. Итак, как я уже раньше спрашивала - какова твоя самая грязная фантазия со мной? Какаши краснеет так густо, что я на мгновение пугаюсь - не перестаралась ли с вопросами, не влезла ли, куда не следует. Он пунцовеет так ярко, что практически освещает своим лицом бунгало - такое ощущение, что ему невыносимо стыдно. - Ну, скажи, - продолжаю приставать я, распаленная его реакцией. - Не стесняйся. Может быть, мы с тобой попробуем твою фантазию однажды, м? - Это слишком для тебя, - бормочет Какаши, пряча лицо в ладонь. - Слишком. Я чересчур извращен книгами Джирайи-сама, но ты… - О, ладно тебе, ты не девственницу испортил, - толкаю я Какаши в плечо. - Рассказывай или я применю страшное дзюцу щекотки и выбью из тебя правду! Молчит. Кр-расный до самых ушей, но молчит, как под пытками. - А я тебе на твой вопрос ответила, - делаю я вид, что страшно обиделась. - Ты мне все-таки не доверяешь, да? - Ладно, - сдается Какаши, поперхнувшись. - Ладно, я… Сейчас принесу книжку. Он с трудом поднимается с кровати и, как был в чем мать родила, плетется за оставленной у ванны книжкой. Мне кажется, или он спотыкается на ходу? Ками, да что же там у него за фантазии такие, что он так боится мне рассказать? Если я хоть немного знаю Какаши, то это не должно приносить боль, поэтому вряд ли Какаши хочет меня связать или выпороть. Тогда что? - Открой на восьмидесятой странице, - сипло предлагает Какаши, вернувшись с книжкой в постель. - И… Прости меня заранее, это всего лишь фантазии и… Дрожа от нетерпения, я перелистываю страницы в поисках восьмидесятой. Она оказывается не так далеко от середины книжки - и я сдавленно выдыхаю, тоже заливаясь краской, когда вижу, что именно изображает картинка. - Прости-и, - страдальчески прячет лицо в ладони Какаши. - Я знаю все, что ты хочешь мне сказать. - Неожиданно, - кашляю я, не в силах оторваться от изображения. - Я даже не думала о том, что клонов можно использовать так. Хватит краснеть, как помидор, ты меня не напугал и не обидел. Это даже… интересно, кхм. Наверное, можно будет попробовать… Но не сегодня! Когда-нибудь. - Да я провалиться готов, - стонет Какаши. - Умеет же Сакура-сан вести допрос! - Может, попробовать поработать в допросных с Ибики? - я ехидно пихаю Какаши локтем. - Какаши, что такого в том, что ты фантазируешь обо мне? Мне даже приятно, ты ведь не Шизуне-сан со мной в одной постели представляешь. - Да что же ты так к Шизуне прицепилась, - вздыхает Какаши. - Сам хорош! - обвинительно восклицаю я. - Кое-кто, не будем показывать пальцем, сейчас приревновал меня к самому себе! И… Слушай, я готова на любые эксперименты, если это будешь ты. Я… Никогда ничего не чувствовала с Саске. Выдавив из себя эту правду, я смущенно прячу полыхающее лицо на груди Какаши, стараясь спрятаться от его изумленного взгляда. Что ж, если сегодня - вечер искренности, почему бы не рассказать ему… - Я никогда не знала, что мое тело настолько чувствительно, - шепотом признаюсь я. - Но ты… Ты… Даже в самый первый наш поцелуй, когда я гладила тебя, пока лечила, я чуть с ума не сошла. Мне так… понравилось. Мне казалось, что пожар все еще продолжается, и я вся горю, и… Ох, Какаши, твоя очередь спрашивать! - Ладно, - сипло соглашается Какаши, кашлянув. - Есть кое-что. Кажется, теперь Какаши волнуется по-настоящему. Его волнение заражает и меня - оторвавшись от его груди, я сажусь на постели, скрестив ноги и готовлюсь ко всему. Какаши тоже не лежится - он садится напротив меня, хорошенько укутав бедра простыней и, смутившись донельзя, трет затылок. - В общем, я хотел спросить кое-что… И ты можешь мне не отвечать прямо сейчас, если не хочешь. - Наверное, это что-то жуткое, - я улыбаюсь помертвевшими губами, - или ты так не волновался бы. - Ох, нет, что ты, - Какаши протягивает ладонь, успокаивающе касаясь моего лица. - Не то, чтобы… Я… Он прерывисто вздыхает и выпаливает: - Ты выйдешь за меня замуж? Я давлюсь собственным вздохом. Внутренняя Сакура внутри моей головы издает победное: “Йихха!”, настолько громкое, что у меня закладывает уши. Беспомощно открыв рот, я пялюсь на Какаши, не в силах ответить ни да, ни нет. А сам Какаши так смотрит на меня, будто я стою над ним с топором, и только мое согласие может продлить его жизнь. - Ч-что… - кашляю я, с трудом шевеля языком. - З-замуж? - Да, - выдыхает Какаши, подаваясь вперед. - Но я… Я не могу выдавить из себя ни слова, чувствуя, как паника снова начинает меня душить. Так сильно, что хочется подойти к окну и распахнуть его, впуская осенний ночной холод. Наверное, Какаши что-то понимает, потому что мрачнеет на глазах и невыразительным тоном уточняет: - Или мне стоит сначала попросить твоей руки у Саске? - Что? - с трудом фокусируюсь я. - При чем тут Саске? - Я же не слепой, - криво усмехается Какаши, отворачиваясь. - Уже столько народу знает, что мы с тобой вместе, а ты все еще задыхаешься от ужаса при одной мысли, что узнает Саске. Такое ощущение, что я - твой любовник, которого ты прячешь от законного супруга. - Ты не понимаешь, - беспомощно мотаю головой я. - Не понимаешь… - Нет, это ты не понимаешь, мышка, - качает головой Какаши. - Я хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Год или десять лет, все, что отмерит мне судьба - я хочу отдать тебе. Но долго ли мы будем прятаться? Хорошо, еще полгода, год - а дальше? Думаешь, Саске долго будет оставаться в неведении? Или даже когда пойдут дети, ты будешь прятаться в тени и красться домой десятой дорогой? - Какаши, но он же нас прикончит! - я хватаю Какаши за запястья, умоляюще глядя в глаза. - Ты просто не понимаешь, насколько он тебя ненавидит и как сильно он к тебе ревновал! - Я прекрасно это понимаю, - цедит Какаши. - Я - его учитель тоже. И знаю, с какой силой Саске умеет ненавидеть. Но подумай о том, что ты лишь тешишь его самолюбие, скрывая факт, что больше не одна. Ему наверное так приятно думать, что ты вернешься, что ты сломаешься. - Но я не хочу, чтобы вы дрались из-за меня! - Сакура, я - Хокаге! - теряет терпение Какаши. - Я могу сейчас вызвать охрану, отдать распоряжение и Саске окажется в тюрьме еще до утра, и меня никто за это не осудит, потому что Саске успел нагадить в душу всем в этой деревне! - И что скажут люди? - почти кричу я. - Как это будет выглядеть со стороны, а? Хокаге увел жену у бывшего ученика и упек его за решетку, вот как это будет выглядеть! Ты не можешь жертвовать своей репутацией, не из-за меня! - Да меня и так называют самым слабым Хокаге в истории, чего мне еще терять? - взрывается Какаши. - Что Саске должен сделать, чтобы ты разрешила мне с ним разобраться? - Я смотрю, ты только об этом и мечтаешь! - парирую я. - Да! - рявкает Какаши. - Да, мечтаю! Ровно с того момента, как после избиения ты, искалеченная, с поврежденным разумом, держалась за меня и умоляла не трогать Саске, потому что он бедный и несчастный, а ты, видите ли, его спровоцировала! Мечтаю, Сакура, мечтаю оторвать ему руки, которыми он тебя мучил и засунуть ему в задницу, просто сплю и вижу! Что мне теперь делать с ним, скажи? Ждать, пока поумнеет и женится? Или просить у него благословения? Если у Саске есть ко мне претензии, пусть придет и выскажет мне их в лицо, как мужчина! На Какаши просто страшно смотреть. Его лицо искажает такая гримаса гнева, что мне действительно страшно. Не знаю, как он еще держится - молний, трещащих по его плечам во время злости, сейчас нет, но, думаю, до них недалеко. Мне хочется плакать, хочется кусать пальцы, потому что я не знаю, не знаю, что ему ответить! Какаши прав во всем - мы не сможем долго прятаться, и разборки между этими двумя неминуемы, но что же мне делать?.. - Какаши, пойми меня, пожалуйста, - всхлипываю я, потянувшись к нему. - Я не хочу быть предметом дележки, слышишь? Не хочу, чтобы вы из-за меня поубивали друг друга или разрушили бы деревню! Я люблю, люблю тебя, просто скажи мне, как можно выпутаться из этого всего без жертв? Я все сделаю. честное слово, только придумай, ты ведь такой умный! - Какой смысл, если ты не хочешь, - выдыхает Какаши с болью. - Я хочу! - рвется болезненный крик из моей груди. - Больше всего на свете я хочу быть с тобой, слышишь? Всегда! Год или десять лет - все время, которое отпустит мне судьба, я хочу провести рядом с тобой! Но что мне сделать, чтобы у нас был хотя бы год? Какаши прикрывает глаза, делая тяжелый вдох и не менее тяжелый выдох, будто заставляя себя успокоиться. А я беспомощно размазываю слезы по лицу. Двадцать пятое правило, твержу я себе, помни двадцать пятое правило, Сакура! Шиноби не должен показывать слез, так держись, глупая трусиха, не реви! Только что тебе сделали предложение - и так хочется согласиться, но как, как же нам быть?.. - Есть вариант, - выговаривает Какаши спустя несколько минут томительного молчания. - Говори, - шепчу я. - С завтрашнего дня я начну усиленно заниматься с Наруто, - спокойно продолжает Какаши, не открывая глаз. - За год или два я натаскаю его достаточно, чтобы он смог сесть в мое кресло и принять вожделенные бразды правления деревней. А потом - ты уйдешь со мной путешествовать, Сакура? Куда глаза глядят, просто будем идти вперед и вперед. И там, где захочется нам обоим, мы осядем, построим дом, ты родишь мне детей… Я всхлипываю, пряча лицо в ладони и принимаюсь раскачиваться, терзаемая болью. Я должна ему сказать, пока он ничего еще не решил. Я должна, больше нельзя тянуть! - Какаши, - я хлюпаю носом, не в силах остановиться. - Послушай, я… Хочу признаться тебе кое в чем ужасном. И ты возненавидишь меня после этого, я знаю! Но я больше не могу от тебя скрывать, раз все так далеко заходит! - Говори, - подбирается Какаши. - Дело в том, что я… - я прерывисто вздыхаю, пытаясь протереть слезящиеся глаза кулаком. - Я… Ох, я бесплодна, Какаши! Я не смогу родить тебе детей! Я хочу этого, хочу, но не смогу! Какаши замирает, беспомощно протягивая ко мне руки. Я, не зная, как утихомирить терзающую меня боль, хватаю его за пальцы и принимаюсь целовать их в порыве раскаяния. - Как это произошло? - тихо спрашивает Какаши. - Не знаю, - всхлипываю я. - Не знаю, не знаю! Возможно, пищевые пилюли, которые я использовала не в меру, что-то повредили в моем теле. Я не знаю! Пятая обследовала меня с головы до ног и не может выяснить причину, но это так! Прости, прости меня, я бесполезная! Я такая бесполезная! Какаши обхватывает меня поперек талии и затаскивает к себе на колени, прижимая к себе. И я чувствую, как же он дрожит - от холода, наверное… - Не думай об этом, - Какаши прижимает меня к себе так бережно, будто я вот-вот сломаюсь. - Не думай. Мне это не принципиально, слышишь меня? Я не требую от тебя продолжить мой род. Что за клан такой - из одного калеки. Сакура, Сакура, не плачь, ты чудесная, ты добрая, ты умница, только не плачь, моя радость, пожалуйста, прошу тебя… Я запрокидываю голову и мои соленые от слез губы встречаются с губами Какаши. Не прекращая всхлипывать, я пью его поцелуй, как единственное в мире лекарство от терзающей меня боли. Теперь все. Теперь он действительно знает обо мне все… - Пожалуйста, - я поднимаю руки, притягивая голову Какаши ближе. - Пожалуйста. Обними меня. Не отпускай меня. Не отдавай меня, слышишь? - Никому не отдам, - обещает Какаши мне в губы. - Не отдавай, - повторяю я, начиная ощущать головокружение. - Я хочу быть только с тобой. Я уйду с тобой путешествовать. Мы построим дом. Где-нибудь далеко, где нас никто не знает. - Да, - Какаши скользит между моих губ языком. - Да, Сакура. Да, мышка. Я здесь, я с тобой. Не плачь. Я как-то упускаю момент, когда Какаши укладывает меня поперек постели и нависает сверху, продолжая нежно и чувственно целовать - шею, ключицы, грудь... Не в силах перестать плакать, я тянусь вслед за его губами, пью его дыхание, оставляю синяки слишком крепко стиснутыми на плечах пальцами. Кажется, сама душа вот-вот изникнет, не выдержав терзающих ее эмоций… - Будь со мной, - повторяю я, изгибаясь под губами Какаши. - Сейчас и впредь, будь со мной, только ты. - Да, - хрипит Какаши, целуя мой живот. - Да, только не плачь. - Я буду хорошей мышкой, - обещаю я. Рыкнув, Какаши опускается по моему телу ниже, и вдруг садится на пол, на пятки, между моих коленей. Он, не поднимая безумных глаз, осторожно сгибает и разводит мне ноги. Захлебнувшись, я прикрываю локтем глаза, потому что просто невозможно смотреть, как он устраивается поудобнее, облизывая пересохшие губы. Слишком развратная картинка, чтобы смотреть и чтобы не смотреть тоже! Наконец, определившись, я впиваюсь взглядом в Какаши, мысленно фотографируя его - каждый кусочек его идеального тела, его пылающее от возбуждения лицо, его припухшие от моих поцелуев губы… - Я тебя ему не отдам, - обещает Какаши, прикоснувшись к моим пылающим от желания нижним губкам и нежно их разведя. - Не бойся. Ничего не бойся, Сакура-химе. - Пожалуйста, - бессознательно молю я, не в силах больше смотреть, как Какаши готовится. - Пожалуйста. - Еще одна моя грязная фантазия, - шепчет Какаши, лизнув внутреннюю поверхность моего левого бедра. - Пожалуйста, - хнычу я, чувствуя, что еще немного - и я потеряю сознание. Какаши опускает лохматую, тяжелую голову между моих бедер и я буквально подскакиваю на постели с криком - блаженство от первого прикосновения его языка невозможно перенести живой. Рыкнув, он прижимает мои бедра к постели и снова проводит кончиком языка по моему мокрому от возбуждения естеству. О-ох, ох, что же ты делаешь, Какаши, как, я умру… Маленькая, с пуговку, чувствительная бусинка бешено пульсирует, когда Какаши неторопливо касается ее поцелуями, и я не могу удержаться от крика, когда он обхватывает ее губами и принимается легонько посасывать. Удовольствия слишком много, чтобы его можно было пережить, и я хватаю Какаши за волосы, чуть оттягивая от себя. - Не так, - всхлипываю я. - Как до этого. - Я понял, - коротко отзывается Какаши. Я приподнимаюсь на локтях, не в силах перестать пялиться. С этого ракурса мне открывается просто невыносимо прекрасный вид: Какаши лакомится мной, как изысканным десертом, не меньше. Его длинные пальцы поглаживают меня чуть ниже, пока его язык творит что-то сумасшедшее. В глазах плывут радужные круги, я не могу нормально дышать… Ками, я умру, я точно умру сегодня! Ох, его пальцы… - Еще, - умоляю я, вскидывая бедра. - Еще, еще, еще! Тихонько усмехнувшись мне в лоно, отчего я вскрикиваю в голос, Какаши скользит в меня пальцами. Я с трудом подавляю в себе желание схватить его за волосы, прижаться и изнасиловать этот чудесный рот. Что он со мной делает, как, я не понимаю, как я могу так хотеть? И он думает, я могу отказать ему? Он думает, что я смогу быть с кем-то, кроме него, после того, что именно он со мной сотворил? Лучше умереть, чем принадлежать другому мужчине! - Прошу, прошу, прошу, - я извиваюсь, пытаясь то ли потереться о мучающие меня губы, то ли насадиться на пальцы. - Такая ненасытная, - хрипит Какаши, с нажимом проведя языком по моим губкам. Звезды роятся перед моими глазами, как вылетевшие из улья пчелы. Я безотчетно вскидываю бедра и вдруг чувствую, как его большой палец скользит ниже. Не могу ни закричать, ни умереть, хотя очень хочется - покружив подушечкой вокруг, этот палец находит то самое местечко, которое я предлагала Какаши за сегодняшний вечер уже дважды и вдруг скользит внутрь… Крик, который я издаю, наверное, слышно не только в Конохе, но и на луне, не меньше. Совершенно теряю над собой контроль - все, что ниже пояса неимоверно пульсирует и горит, плавится, растворяется. Я никогда не чувствовала себя такой побежденной и такой победившей одновременно, такой заполненной - до остатка, такой покорившейся, но не покоренной, я… Чудесные пальцы двигаются в моем теле синхронно - одной только рукой Какаши умудряется контролировать все мои чувствительные места, бессовестно проникая все глубже и не переставая меня вылизывать. - Еще, - теряя сознание, прошу я. - Еще. Сделай со мной все, что хочется, прошу! - Сделаю, - обещает Какаши и вдруг резко поднимается, забираясь ко мне. Перекатившись, Какаши устраивает меня верхом на своих бедрах, и я сразу же начинаю безотчетно тереться о него. Сильные ладони, все еще выпачканные в моих соках, приподнимают меня и сразу же опускают - и я изгибаюсь в сладкой муке, чувствуя в своем лоне его член. - Да-а, - торжествующе всхлипываю я. - Да, да! Да, слышишь, да! Какаши вцепляется в мои бедра и принимается двигаться - плавными волнообразными движениями. Тело перестает мне подчиняться и я буквально падаю на него сверху, пряча лицо в любимую ямку между плечом и шеей и выстанывая в него его же имя. Чувствую, как шарят по моему телу крепкие мужские ладони и могу только пытаться не умереть, когда Какаши снова принимается ласкать меня между ягодиц, проникая сразу двумя пальцами. О, Ками. Ками. Если бы он две недели назад, я… Я же такая ханжа, мелькает у меня в голове нелепая мысль. Я всегда колотила Наруто за его извращенское дзюцу, но его дзюцу - просто невинная детская забава по сравнению с тем, что я творю сейчас! Как же я, такая ханжа и так бесстыже извиваюсь на пальцах и члене Какаши, умоляя “взять меня еще сильнее”, как? Я ведь даже не могла подумать о том, что задница может так чувствовать, так пульсировать от желания! Я всегда считала такие вещи грязью, как же сейчас?.. Что же он делает со мной? - Тебе не больно? - хрипло спрашивает Какаши, пытаясь сфокусироваться. - Мне хорошо, - почти плачу я. - Как же хорошо. Так хорошо! - Держись, - предупреждает меня Какаши и его окончательно сносит. Он вколачивается в меня несколькими короткими, крепкими толчками и я чувствую, как его пальцы полностью погружаются в мое тело. А я - я кричу, умирая и воскресая, извиваюсь, потираюсь мокрым от поцелуев и возбуждения лоном, кричу так, что срываю горло и… Падаю на него сверху, практически отключаясь, и мир схлопывается на самом пике. Некоторое время мы оба не двигаемся, пытаясь не умереть, но вот шаткое равновесие все же нарушается и время качается вперед. Я чувствую, как Какаши осторожно перекатывается со мной, как выходит - и морщусь, чувствуя, как течет по ногам. Вот Какаши поднимается с постели, вот моих бедер касается что-то мокрое - он осторожно и заботливо обтирает меня. Я хочу поблагодарить, но легче поднять Скалу Хокаге, чем двинуть языком - все, что я могу, это шевельнуть пальцами. - Это значит - “да”? - уточняет Какаши, поцеловав меня в плечо. Я изо всех сил стараюсь перестать умирать. Не могу понять, то ли я кружусь, то ли весь мир вокруг меня. Завтра вся шея, грудь и бедра будут в синяках, мелькает у меня ленивая мысль. Вот уж радость для внутренней, так протестовавшей, когда я сводила отметины Какаши. Возможно, мне понадобится шейный платок и много пудры… Ками, я с трудом успеваю понимать, что происходит. Все так быстро, так внезапно происходит, так неожиданно и даже несколько страшно, что хоть повизгивай от ужаса. Я понятия не имею, делаю ли я большую ошибку - опять, или выбираю единственно верный и лучший для меня путь. Мне придется учиться жить заново - может быть, это знак? Бросить все, что я считала незаменимым и действительно уйти. Пятая-сама ушла и никто не посчитал ее изменницей или отступницей. Кто знает, может быть, покинув Коноху и перестав держаться за ее юбку я, наконец, смогу обрести мир? Какаши, кажется, совсем не дышит. Приподнявшись на локте, он взволнованно смотрит мне в глаза, ожидая ответа. Кажется, если я вдруг вздумаю отказаться или искать отговорки, он снова начнет меня уговаривать - так, как умеет только Какаши, без лишних слов. Нет никакого смысла тянуть - я должна сказать ему то, что хотела ответить сразу же, услышав его вопрос. То, что взорвалось перед глазами, подобно бочке с порохом, осветило самые черные уголки моей души, согрело и осыпалось жаркими искрами. - Это значит - да, - устало выдыхаю я и улыбаюсь, прикрывая глаза.