***
1 сентября 1972 года Гермиона грустно улыбнулась матери, которая изо всех сил старалась не заплакать. Аня уже целую вечность суетилась вокруг Питера, по-матерински наставляя о том, как важно хорошо учиться и хорошо вести себя. Лицо Питера было красным с тех самых пор, как они прошли через барьер между платформами девять и десять, а сам он громко жаловался Ане, что знает, как правильно позаботиться о себе. — Ты же не придираешься так к Гермионе! — захныкал он, уклоняясь от рук мамы, когда она попыталась пригладить его волосы. Аня мрачно посмотрела на своего первенца. — Я не беспокоюсь за Гермиону, — объяснила она. — Твоя сестра доказала, что она очень ответственная и умная. Я уверена, что в этом году она не доставит мне головной боли, молодой человек. Питер умоляюще посмотрел на Гермиону. Решив, что с её бедного брата достаточно, она подошла и обняла маму за её тонкую талию. Этот простой жест успокоил Аню, и она наконец дала волю слезам. Аня обняла Гермиону за плечи и прижалась к ней в ответном объятии. — Я буду очень скучать по вам обоим, — шмыгнула она носом. — Без тебя дом не будет прежним. Мальчик смутился от такого проявления материнской заботы, несмотря на это, он деликатно погладил маму по спине для утешения. Аня шмыгнула носом и хихикнула, растерянно вытирая слезы, а потом полностью вырвалась из объятий дочери. — Я буду гордиться тобой, я уверена в этом, — заявила она с дрожащей улыбкой на лице. Она взглянула на Питера и слегка сверкнула глазами. — И тобой конечно же тоже, Питер! Так что хорошо учись и постарайся не хулиганить, хорошо? — Я уверена, что этого не случится, — сказала Гермиона с дразнящей улыбкой. Питер закатил глаза. — Гермиона будет там со мной, мам. Она будет воспитывать меня там вместо тебя, — парировал он. Аня вздохнула и ущипнула его за щеку. — Наглый мальчишка, — ласково сказала она. Она поторопила их, когда гудок поезда заполнил шумную железнодорожную станцию. — Я люблю вас обоих, — воскликнула она, когда Гермиона и Питер заходили в поезд. Из окна уходящего Хогвартс-экспресса две пары рук дико махали на прощание матери до тех самых пор, пока ее фигура не скрылась в горизонте. — Я собираюсь найти своих друзей, — сказал Питер на прощание. Но затем он остановился и неохотно оглянулся на Гермиону. — Ну… если ты хочешь пойти со мной… — И провести свою первую поездку в Хогвартс-экспрессе с кучей вонючих мальчишек? — Сказала Гермиона, обрывая его. — Она сморщила нос. — Нет, спасибо. Питер закатил глаза. — Мы не вонючие, — настаивал он. — Твоя корзина для белья говорит об обратном. Он ущипнул её за бок с недоверчивой улыбкой. — Все-то ты знаешь! — Сказал он. Он взялся за ручку чемодана и на мгновение задумался. — Если тебе что-нибудь понадобится, Гермиона, не стесняйся обращаться ко мне за помощью, хорошо? — Я буду иметь это в виду, Пити, — сказала она с ослепительной улыбкой. Он попрощался и пошёл искать своих друзей. Теперь, когда Гермиона осталась одна, она немного нервничала, и начала искать свободное купе. Незнакомые лица приветствовали её взгляд, и она чувствовала себя слишком неуютно, чтобы ехать вместе с незнакомыми людьми. Гермиона хотела ехать одна и нашла свободное купе только в конце поезда. Она втащила свой чемодан внутрь и села на одну из скамеек. На мгновение Гермиона уставилась в пустоту, не представляя, как вести себя в Хогвартсе теперь. Чувство нереальности не покидало ее, ведь она мчалась в Хогвартс впервые. Снова. В последний раз она ездила на Хогвартс-экспрессе, когда они уезжали на лето после шестого курса. Тогда она ехала с полным осознанием того, что это будет их последняя поездка в экспрессе, ведь дальше их ждал поиск крестражей. Гермиону все ещё огорчало, что она не смогла пойти на седьмой курс, стать старостой школы и закончить с лучшими оценками на курсе. Но тогда, в то время, думать об оценках и престижных должностях было глупо, когда у них была более серьёзная проблема. Теперь, когда у неё появился шанс все исправить, Гермиона пообещала себе, что сосредоточится исключительно на учёбе. Она не стала бы тусоваться с нелепыми парнями, одинаково нелепо жаждущими нелепых приключений. Она решительно открыла чемодан, достала свой экземпляр книги «История Хогвартса» и начала спокойно читать. Момент её одиночества был внезапно нарушен, когда дверь купе открылась. Гермиона удивлённо подняла голубые глаза, чтобы встретить взгляд тех самых изумрудных глаз, которые ежедневно преследовали её во сне. — О, привет, — поздоровалась девушка с огненно-рыжими волосами. — Ужасно сожалею, что побеспокоили тебя, но, видишь ли, другие купе уже заняты. Я надеялась, что ты будешь не против если мы присоединимся. Гермиона удивленно моргнула и посмотрела на угрюмого мальчика, стоящего позади девочки. Хотя он и был еще ребенком, Гермиона не могла не узнать лицо своего предыдущего профессора зелий. У него были такие же тёмные тени под глазами, которые, скорее всего, он получил, проводя слишком много времени над готовкой зелья, а его волосы такими же сальными, как и в прошлой ее жизни. Молодой Северус Снейп прищурил свои черные глаза и оценивающе посмотрел на нее. — Гмм… ты ведь первокурсница, не так ли? — в ответ Гермиона просто стояла и смотрела на Лили Поттер — нет, Эванс — мысленно поправила себя Гермиона. Она пялилась на нее до тех пор, пока дружелюбная улыбка на лице рыжей девушки не померкла в недоумении. — Все… все в порядке. Видишь ли, мы второкурсники, но кусаться не собираемся. Лили улыбнулась своей шутке, но Гермиона все ещё продолжала смотреть. Увидеть Джеймса Поттера в первый раз было легче. Хотя он и выглядел точно так же как её Гарри Поттер, его глаза были карими, а сам он не вёл себя как Гарри. Но Лили… у Лили были глаза как у Гарри, и тепло Гарри, и юмор Гарри. У Гермионы что-то болезненно сжималось в груди от одного взгляда на молодую девушку. — Брось, Лили, — вмешался Снейп. — Я не думаю, что эта идиотка хочет, чтобы мы тут ехали. — Сев! — Предостерегла Лили жёстким взглядом. — Не будь таким грубым! Она явно боится нас. Рыжеволосая снова ласково улыбнулась Гермионе. — Извини, мы действительно осмотрели весь поезд, но мест больше нет. — Лили не стала дожидаться, пока Гермиона заговорити вошла внутрь. Она поставила свой чемодан рядом с чемоданом Гермионы, а затем села рядом с ней. — На самом деле мы не такие уж страшные, честное слово. Хотя, — она ткнула большим пальцем в сторону нахмурившегося мальчика, — этот парень иногда бывает сумасшедшим, но на самом деле он не плохой. Снейп громко вздохнул и вошёл внутрь, закрыв за собой дверь. Он сел напротив девушек и скрестил руки на груди. — Хм… — Лили наклонилась и посмотрела на книгу, лежащую на коленях Гермионы. — О! История Хогвартса! — Она снова усмехнулась. — Я не знала, что люди до сих пор это читают. И знаешь, что? Я думаю, что я была единственной в своём классе, кто читал это перед тем, как прийти в школу. Честно говоря, я не понимаю, почему все считают это скучным чтивом. В конце концов, книга полна фантастических фактов о Хогвартсе. Я думаю, что прочитала ее дважды за лето до начала занятий в школе. — Я читаю её уже в третий раз, — неожиданно выпалила Гермиона. Глаза Лили расширились от её ответа. Сидевший напротив них Северус фыркнул. — Ах, так она все-таки умеет говорить, — сказал он с ухмылкой. Взглядом послав молчаливый укор в сторону мальчика, рыжая снова посмотрела на Гермиону и улыбнулась. — В третий раз? Неужели? Ух ты! Хмм… Привет, я Лили Эванс, и я думаю, что мы прекрасно поладим. — Затем она протянула руку для рукопожатия. Гермиона неохотно взглянула на протянутую руку, прежде чем слегка пожать её. — Гермиона Петтигрю, — пробормотала она. — Петтигрю? — Внезапно прогремел Снейп. Он скорчил гримасу. — Ты ведь не родственница Питера Петтигрю? — Ну, он мой старший брат, так что типа того… — Слизеринец громко застонал и нахмурился, глядя на Лили. — Из всех возможных купе, ты выбрала купе с глупой сестрой одного глупого Гриффиндорца. — А этот грубиян — Северус Снейп. Не обращай на него внимания, правда, он не так груб все время. — Лили бросила на него ещё один уничтожающий взгляд, пока Северус не нахмурился и не отвернулся. Гермиона нервно почесала нос и мельком взглянула на кислого слизеринца напротив неё. — Э-э, привет, — сказала она. Мысленно Гермиона дала себе оплеуху, чтобы взять себя в руки. Хотя она практически знала этих двух людей, они не знали её. Обоим было всего по двенадцать лет, и на их плечах ещё не лежало бремя Великой войны. Гермионе просто нужно было взять себя в руки и начать говорить связно, иначе первоначальное впечатление Северуса о ней как о идиотке могло сохраниться до тех пор, пока Гермионе не выпустится из школы. — А я и не знала, что у Питера Петтигрю есть сестра, — заметила Лили. — Но теперь я вижу сходство. У тебя такой же оттенок волос и голубые глаза. Гермионе пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить, что у Лили глаза Гарри Поттера. — Да, ну ты и идиотка, Гермиона, — сказала она себе. — Я уверена, что мой брат был слишком занят, наведением хаоса по всему Хогвартсу со своими надоедливыми дружками, вместо того, чтобы рассказывать обо мне всем, — ответила шатенка. Глаза Лили на мгновение расширились от её шутки, а затем она разразилась громким, милым смехом. Даже Снейп выглядел очень удивлённым её словами. — Да, хорошо, я думаю, что мы определенно поладим, — повторила Лили, все ещё широко улыбаясь. Остальная часть поездки в экипаже была менее неловкой, и Гермиона поняла, что она может легко общаться с Лили только если не смотреть в эти зелёные глаза. Её очень забавляло, что мать Гарри была такой болтушкой. Она почти ничего не знала о Лили Поттер, кроме того, что её любовь к Гарри спасла его от Авады Волдеморта — и, как следствие, от всего волшебного мира. И Сириус, и Ремус говорили о ней с любовью и почтением, и Гермиону немного сбивало с толку то, что эта девочка почти не замолкала. Это было так забавно, и Гермиона действительно верила, что они поладят. Молодой Северус Снейп был таким же угрюмым, как и его прошлая версия. Хотя этот мальчик был раздражён большую часть времени, в его глазах не было никакого намёка на печаль или жестокость. Она знала от Гарри, что он любил Лили Поттер всем сердцем. Он рисковал своей жизнью, став двойным агентом только для того, чтобы тайно защитить сына Лили, и это, по общему признанию, заставило взглянуть на угрюмого преподавателя другими глазами. И все же она не могла полностью простить ему издевательств над детьми. Мерлин всемогущий! Даже Боггарт Невилла был их мастером зелий! Хотя его намерения, возможно, и были благородными, с детьми вел он себя недостойно. Но этот слизеринец еще не стал тем тяжелым человеком, а прямо сейчас она могла видеть восхищение в его черных глазах, когда он потакал бесконечной болтовне Лили и слушал её. Пока Лили продолжала перечислять свои приключения летом с ее капризной сестрой Петунией, Гермиона посмотрела на свои руки и удивилась, что они сжаты в кулаки. Лили была прелестна, а Северус, по крайней мере, не такой уж злюка. Гермиона гадала, сможет ли она спокойно смотреть на то, как жизни этих людей пойдут под откос. Такие мучительные мысли полностью покинули её разум, когда дверь купе внезапно открылась. Прежде чем кто-либо из троих успел среагировать, в их экипаж внезапно бросили две навозные бомбы. Послышалось негромкое «бум», и вагон наполнился дымом с гнилостным запахом фекалий. Гермиона поперхнулась и тут же зажала нос, чтобы избавиться от запаха. Хриплый смех снаружи раздался в их маленьком купе. Прекрасная Лили внезапно стала громогласной, когда она спрыгнула со своего места и волшебным образом прогнала дым и запах. Северус тоже поднялся со своего места, в равной степени разъярённый, и теперь сжимал палочку в правой руке. — Молодец, Джейми-бой! Глаза Гермионы сузились, когда она увидела шумных гриффиндорцев, включая её брата. — Да что с вами такое, черт возьми? — Громко вскрикнула Лили, угрожающе размахивая палочкой. Гермионе показалось бы забавным, как четверо мальчиков слегка съёжились, увидев Лили, но она тоже была слишком взбешена их глупой шуткой. — Ой, Лилз, да ладно, это было забавно, — настаивал Джеймс Поттер со своей глупой, глупой кривой усмешкой. — Это забавно только для тех, кто бросает эти дурацкие навозные бомбы. — прорычала Гермиона из-за спины Лили. Гриффиндорские мальчики, казалось, поняли, что в купе были не только Лили и Северус, и посмотрели на Гермиону широко раскрытыми глазами. — Гермиона! — Воскликнул Питер, побледнев при виде сестры. — Какого черта ты здесь делаешь? — Я сидела здесь, — ответила Гермиона, покраснев. — Разговаривала с друзьями. А потом вы вдруг все испортили своей нелепой шуткой. Лили, казалось, была довольна тем, как Гермиона обратилась к ним. Даже Северус приподнял бровь. — Ты дружишь с Сопливусом? — Недоверчиво спросил Сириус, сморщив нос, как будто все ещё чувствовал запах навоза. Гермиона вздёрнула подбородок и посмотрела на них сверху вниз. — Если и так, то что? — отрезала она. Она никогда по-настоящему не понимала подшучиваний над кем-то просто ради смеха. Хотя она очень любила близнецов Уизли, но их шалости иногда граничили с жестокостью. Впрочем, тот спектакль, который они устроили на пятом курсе, был, конечно, замечательным исключением. И о том, как некоторые из шуток, которые они изобрели, были невероятно полезны еще во времена охоты на крестражи. Но все же… Несносные мальчишки, которые мнят из себя бунтовщиков, просто потому что устраивают шалости людям ради забавы, на самом деле глупые и невозможные. Джеймс прищурился и повернулся к Питеру. — С твоей сестрой совсем не весело, — пожаловался он. Питер побледнел и бросил мрачный взгляд на Гермиону. Шатенка не оценила обвиняющего взгляда Питера и бросила на него свой собственный взгляд в ответ. — Отвали, Поттер, — прорычал Северус, впервые заговорив. — Заткнись, Снейп, — резко крикнул Сириус, вытаскивая палочку и указывая на слизеринца. Гермиона затаила дыхание, когда Северус тоже направил палочку на Гриффиндорца. Внутренне застонав, она проклинала своего брата за то, что он проводил время с хулиганами, когда все, чего она хотела, это чтобы этот год прошёл гладко. Вот тебе и желание спокойно учиться. — Прекрати, — прошипел Ремус себе под нос, отчаянно цепляясь за парящую руку Сириуса. — Мы ещё даже не в Хогвартсе, а ты уже пытаешься устроить нам неприятности. К счастью, Сириус опустил палочку. Снейп все ещё не опустил свою, но Лили встала прямо перед кончиком его палочки, чтобы остановить его от заклятия, несмотря на очевидное отступление Сириуса. — Давай просто уйдём, — настаивал Ремус. — Мы уже подбросили навозные бомбы, а они явно разозлились. Веселье закончилось. Джеймс и Сириус все ещё сердито смотрели на Снейпа. Затем Блэк посмотрел на Гермиону и нахмурился. — Тебе не стоит общаться с таким змем, как он, котёнок, — предупредил он. — Меня зовут Гермиона! — прогремела она. Джеймс закатил глаза и жестом пригласил их следовать за ним, наконец оставив троих наедине. Как только Лили громко захлопнула дверь, она повернулась к двум другим с горящими глазами. — Эти… эти идиоты! — воскликнула она. Её рыжие волосы почти потрескивали от энергии, и Гермиона могла поклясться, что они пылали. — Я действительно не знаю, почему они все ещё цепляются к тебе, Сев. — Они просто кучка идиотов, — прорычал он, плюхнувшись на сиденье и раздражённо скрестив руки на груди. — А чего ты ожидала, Лили? Ведьма виновато посмотрела на Гермиону. — Прости, — сказала она, протягивая руку, чтобы сжать её. — Это ведь твоя первая поездка, но тебя втянули в это нелепое школьное соперничество между моим лучшим другом и этими болванами. Снейп фыркнул, но ничего не ответил. Гермиона вздохнула и потерла переносицу. — Все в порядке, — сказала она, снова усаживаясь на сиденье. — Я росла с моим братом одиннадцать лет. У меня бывали дни и похуже. Лили мило улыбнулась Гермионе, испытывая огромное облегчение от того, что она не винила их за свою ужасную первую поездку на поезде. — Я всегда хотела брата, — призналась она, снова садясь рядом с Гермионой. — Моя сестра такая дрянь — она все контролирует, — поэтому я и подумала, что брат был бы лучше. Шатенка фыркнула. — Тебе повезло, говорю тебе — ответила она.***
Она уже однажды проходила через все это, но у Гермионы все равно кружилась голова от происходящего. Поездка на лодке была потрясающей, и она не смогла сдержать слез, когда Хогвартс наконец появился в поле зрения. Её последние воспоминания о Хогвартсе были полны боли и горя, и она не могла смотреть, как её дом рушится прямо у неё на глазах. По крайней мере, она была рада, что снова видит его в прежнем великолепии. Гермиона, спотыкаясь, выбралась из шаткой лодки и быстро последовала за возвышающейся фигурой Хагрида. Она глупо улыбалась ему в спину, когда он призывал первокурсников к порядку, не веря, что Хагрид выглядел точно так же, когда она видела его в последний раз. Хагрид привёл их в замок, и коллективные вздохи удивления от других первокурсников проникли в безмолвные стены. Лесник от души рассмеялся и попрощался с ними, прежде чем войти в Большой зал. Гермиона смогла заглянуть в маленькую щель, отделявшую их от других старших учеников, и на мгновение услышала громкое веселье внутри. Её сердце бешено забилось при мысли о том, чтобы снова поступить в Хогвартс. Гермиона улыбнулась такому же улыбающемуся мальчику, как и она сама. Затем профессор Макгонагалл подошла к первокурсникам и рассказала им инструкции по сортировке. Гермиона тихо рассмеялась, услышав вздохи облегчения от учеников, когда оказалось, что сортировочная шляпа просто распределит их по факультетам. Многие боялись этого момента, ведь старшекурсники пугали малышей ужасными испытаниями для распределения. Речь заместителя директора была почти такой же, как та, которую «старая» Гермиона Грейнджер услышала, когда впервые приехала в Хогвартс. К тому времени, как Макгонагалл закончила, глаза Гермионы расширились от удивления. Ведьма приказала им выстроиться в прямую линию, а затем поманила следовать за собой в Большой зал. Зал взорвался ликованием, когда первогодки вошли внутрь. Щеки Гермионы пылали от волнения и смущения, она знала, что старшекурсники с интересом смотрят на первокурсников. Она поймала на себе взгляд Питера, когда проходила мимо их столика, и улыбнулась, на мгновение забыв, как он и его компания пошутили над ней и её друзьями в Хогвартс-экспрессе. Сортировочная шляпа стояла на старом табурете в самом начале. Затем Макгонагалл достала из кармана мантии список и начала выкрикивать имена учеников. Гермиона узнала некоторые из имён и попыталась увидеть их сходство с их будущими детьми. — Блэк, Регулус. В Большом зале воцарилась тишина, когда мальчик, очень похожий на Сириуса, гордо прошествовал к маленькому табурету. Единственное, что отличало его от Сириуса, возможно, была эта маленькая ухмылка на его лице, которая странно напоминала дерзкого Драко Малфоя. Гермиона мельком взглянула на его старшего брата за гриффиндорским столом, и было очевидно, что Сириус больше нервничал из-за распределения своего брата, чем сам Регулус. Затем профессор Макгонагалл надела шляпу на идеально уложенные волосы Регулуса, и не прошло и нескольких секунд, как Сортировочная шляпа гордо выпалила: «Слизерин!» Громкий плач Сириуса остался неслышным среди неистовых хлопков Слизеринского факультета. На лице мальчика отразилось явное облегчение, когда он соскользнул с табурета и гордо зашагал к своему новому дому. Однако от внимания Гермионы не ускользнуло, как маленький мальчик бросил быстрый взгляд на гриффиндорский стол, где Сириус сокрушался по поводу распределения своего брата, и увидел сожаление в его глазах. Но вскоре оно исчезло, и младшего Блэка тепло встретили его новые соседи по факультету. Гермиона снова сосредоточилась на Сортировке, и не успела она опомниться, как её позвали по имени. — Петтигрю, Гермиона! — Строго крикнула профессор Макгонагалл. Когда Гермиона медленно приблизилась к табурету, её тело напряглось. Прежде чем профессор Макгонагалл опустила шляпу на голову, она успела увидеть, как Питер поднял большой палец вверх на удачу. Затем её зрение было полностью заблокировано, так как поля огромной шляпы полностью закрывали её глаза и сидели на переносице. — Хм… любопытно, очень любопытно, — прошептала шляпа у неё в голове. — Вы теперь хитрая маленькая девочка, Мисс Петтигрю, не так ли? — Что вы имеете в виду? — Нервно спросила Гермиона. — Я вижу… я вижу гордое честолюбие в твоём сердце. Может быть, тебе лучше поступить в Слизерин? — предположила она, но потом начала ворчать, и, если бы Гермиона могла описать его действия, она бы подумала, что она пытается покачать головой. — Нет, нет, Слизерин не пробудит в тебе лучших качеств. Хм… я чувствую в тебе глубокую храбрость и преданность. Я уверена, что ты будешь свирепым Львом. Может быть, Гриффиндор? Гермиона мысленно вздохнула. — Я не храбрая, — заметила она. — Думаю, что уже нет. — А почему ты так думаешь? — удивлённо спросила Распределяющая шляпа. — Я… Ну… это сложно, — попыталась объяснить она. — Видите ли, я убежала. Это… просто… нет, нет, я больше не считаю себя храброй. Гермиона почувствовала, как её щеки вспыхнули от смущения, осознав, что она почти раскрыла своё сердце волшебной шляпе. — Хм… я вижу знания, такие обширные и глубокие, больше, чем у других детей твоего возраста, — продолжала шляпа. — Может быть, тебе все-таки больше подходит Когтевран. — Знаете, вы ведь и раньше думали отправить меня в Когтевран, — подумала она с лёгкой улыбкой на лице. — Прошу прощения? — спросила шляпа, совершенно сбитая с толку. — Не обращайте внимания, — быстро добавила она. — Ну, в таком случае, я думаю, что помещу тебя в Когтевран! Сортировочная шляпа была немедленно снята с головы Гермионы, и её глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к внезапному натиску яркого света. Весь стол Когтевран восторженно аплодировал новому жильцу общежития, и Гермиона с ошеломлённой улыбкой на лице спрыгнула со стула и быстро побежала к своему новому факультету. — Черт возьми, по-моему, это был самое длинное распределение с тех пор, как… не знаю, целую вечность! — воскликнула девушка из Когтеврана, с каштановыми волосами и серыми глазами, когда Гермиона села. Гермиона покраснела. — Что? Неужели? Как долго это продолжалось? — спросила она. В прошлой жизни она тоже была рекордсменкой и не надеялась стать ею и в этой. — Хм, может быть, пять или шесть минут, — сказала хорошенькая девушка с улыбкой. Гермиона смущённо улыбнулась. — Ну, шляпа сказала, что я «хитрая маленькая девочка», — сказала она и рассмеялась. Другая девушка тоже засмеялась и протянула ей руку. — Привет, я Дороти Бут. Первый год, как и ты. Затем она указала на сидящую рядом девушку с прямыми черными волосами и карими глазами. — Это Мишель Корнер, тоже первокурсница. Девушка улыбнулась, и глаза Гермионы расширились, наконец-то увидев её сходство с будущим Майклом Корнером. Дороти указала на последнюю девушку, сидевшую рядом с Мишель. У девушки были светлые волосы и серые глаза, и она одарила Гермиону зубастой улыбкой, когда поймала её взгляд. — А это Александреа Гольдштейн. Блондинка фыркнула. — Пожалуйста, Алекс, называй меня так, — сказала она. — Только моя мать называет меня полным именем, и она почти всегда использует его, когда злится. Гермиона рассмеялась и кивнула. — Хорошо, — сказала она. — Привет, я Гермиона Петтигрю. Мишель наклонилась чуть ближе к Гермионе и бросила быстрый взгляд на гриффиндорский стол. — Ты ведь не родственница Питера Петтигрю? — спросила она с интересом в глазах. — К сожалению, он мой старший брат, — сказала Гермиона с чрезмерно драматичным вздохом. Дороти усмехнулась этой мелодраме, но ничего не сказала. — Подожди, ты знаешь моего брата? Мишель кивнула головой. — У меня есть старший брат — он учится на втором курсе — и он тоже в Гриффиндоре. Сказал, что Питер Петтигрю и другие его друзья отъявленные хулиганы, — выпалила она, заставив Алекс фыркнуть рядом с ней. — Я слышала, что об их проделках ходят легенды. Гермиона сморщила нос. — На самом деле все их делишки выходят за все рамки, — поправила она. — Моя мать чуть с катушек не сорвалась, когда Макгонагалл прислала ей письмо о проделках моего брата в прошлом учебном году. Я с трудом отговорила маму не посылать ему вопиллер, просто потому что боялась за его репутацию. — Неужели? — Спросил Алекс, пряча смех. — Мерлин, мне стоит опасаться их проделок. — Я думаю, ты все правильно поняла, — сказала Гермиона, сама смеясь.***
25 октября 1972 года — Серьёзно, Гермиона. Ты занимаешься в такой день? Брюнетка усмехнулась и подняла глаза от пергамента. Зелёные глаза Лили весело блестели, когда она подошла поближе к библиотечному столу, который занимала Гермиона, и отодвинула стул рядом с ней. Затем она положила все свои вещи на стол и села. Северус, как обычно, сел на стул напротив Лили и вытащил остальные свои вещи, чтобы начать работать над эссе. — Чья бы корова мычала, — ответила она и вернулась к своей книге заклинаний. Лили глубоко вздохнула. — Ты же учишься на первом курсе, Гермиона, — объяснила она. — Ты должна ходить и заводить новых друзей, исследовать Хогвартс и даже открывать тайные места, пока можешь. — Забавно, — сказал Северус, озадаченно нахмурившись. — Ты не делала ничего подобного, когда была первокурсницей, Лили. — Заткнись, Сев, ты не помогаешь, — сказала Лили, игриво шлёпнув его по руке. Гермиона хихикнула себе под нос, заставив слизеринца посмотреть в её сторону. — Мне нравится учиться, Лили, — объяснила она. — У меня ещё много времени, чтобы завести друзей. Гриффиндорка нахмурилась и наконец сменила тему. Когда они начали спокойно делать домашнее задание, Гермиона случайно взглянула на рыжеволосую девушку рядом с ней, затем на угрюмого мальчика напротив и невольно снова улыбнулась. После того как Гермиона приехала в Хогвартс и начала ходить на занятия, Лили Эванс взяла её под своё крыло. Она настаивала на том, что ей может понадобиться девушка постарше, которая будет помогать ей в учебе или руководить различными вещами. С тех пор Лили и Северус обычно учились вместе с ней, и Гермиона подыгрывала девочке, задавая разные глупые вопросы, на которые она уже знала ответ. Это стоило того, чтобы увидеть восторженное лицо Лили, но оба второкурсника вскоре обнаружили, что Гермиона была блестящей умной ведьмой, и начали спрашивать её о вещах, на которые, как они полагали, она знала ответ. Хотя Гермиона нашла друзей в своём новом факультете, она все равно проводила большую часть своего времени с Лили и Северусом. Они были замечательной компанией и отличными товарищами по учёбе. Это заставляло её сердце трепетать от того, как Лили всегда приглашала её учиться вместе с ней и слизеринцем. Она частно радовалась тому, что попала в Когтевран, потому что, по крайней мере, она могла держаться подальше от шумных мародёров и других важных фигур в предстоящей первой волшебной войне, и не слишком вмешиваться в их жизнь. Но каждый раз, когда Лили смотрела на неё своими ярко-ярко-зелёными глазами, приглашая её позаниматься или потусоваться с ней и Северусом, Гермиона понимала, что не может отказаться. Иногда, втайне, Гермиона воображала, что именно Гарри Поттер приглашает её учиться или тусоваться с ним, с его ярко-зелёными глазами и нелепой улыбкой. — Что ты изучаешь? — Спросила Лили, заглядывая в книгу заклинаний. — А, заклинание левитации? Гермиона кивнула головой. — Профессор Флитвик сказал, что научит нас этому на Хэллоуин, так что я немного продвинулась в чтении, — объяснила она. Рыжая что-то пробормотала себе под нос и снова заглянула в Книгу шатенки. — Помни о правильном произношении, — напомнила она. — Большинство первокурсников провалили свою первую попытку с этим заклинанием, потому что они неправильно его произносят. Честно говоря, большинство произносят его как «Вингардиум ле-ви-О-са», когда на самом деле его— — «…Ле-ВИО-СА», — закончила Гермиона в один голос с удивленной Лили. Глаза Гриффиндорки расширились в изумлении, когда Гермиона рассмеялась. — Я читала его бесчисленное количество раз, Лили, — заверила она. — Я уверена, что произношение заложено в моих нейронах. Северус внезапно застонал, заставив Гермиону вопросительно посмотреть на него. — Отлично, зубрилки, — проворчал он себе под нос. — Одной мне было достаточно, честно. Гермиона рассмеялась, когда слизеринец явно пытался скрыть улыбку. Затем Лили поймала обе руки Гермионы и с яркими, блестящими глазами провозгласила: — Мы навсегда останемся лучшими подругами, Гермиона Петтигрю. Её глаза расширились от искреннего заявления Лили, а ее лицо озарила широкая улыбка — Я думаю, что это было бы чудесно! — Сказала она, не в силах отвести взгляд от зелёных глаз Лили. — Я думаю, что это будет кошмар, — предположил Северус. — Заткнись, Северус, с тобой никто не разговаривает, — огрызнулась Лили. Гермиона рассмеялась, увидев свирепый взгляд слизеринца, но Лили он совсем не смутил. Может быть, её жизнь в Хогвартсе все-таки будет интересной.***
10 февраля 1973 года — Гермиона! Шатенка резко остановилась, оглянулась, и с удивлением увидела, что её старший брат бежит, пытаясь догнать её. — Питер? — спросила она, внезапно забеспокоившись. —Что случилось? — Он никогда так не искал её. Не то, чтобы Гермиона возражала. Но она была увлечена учебой и всеми уроками первого курса. Конечно, она уже проходила эти уроки раньше, и надо признать, что иногда ей становилось скучно с основными уроками, но Гермиона так могла притвориться, что все идет своим чередом. Нормальность происходящего дарила ощущение стабильности. Для Гермионы уроки стали ярким солнечным светом в ее жизни. Она подождала, пока Питер наконец догонит её и схватит за локоть. — Куда ты направляешься? — спросил он, игнорируя её предыдущий вопрос. — Я собиралась пойти к Черному озеру, чтобы немного почитать, — сказала она, помахав огромным фолиантом в воздухе, чтобы её брат увидел. Глаза Питера чуть не вылезли из орбит. — И ты называешь это лёгким чтением? — недоверчиво спросил он. Увидев, как она приподняла бровь, он закатил глаза. — Неважно. Не отвечай на этот вопрос — Что случилось? — повторила она, на этот раз более настойчиво. Он подмигнул ей своими голубыми глазами с невинной улыбкой на лице. — Что? Мне нужна причина, чтобы поговорить с сестрой? — спросил он. Гермиона сморщила нос. — Что-то определенно не так, — отметила она. Питер громко рассмеялся и потащил её к Черному озеру. Пока они шли по территории Хогвартса, Питер постоянно задавал ей вопросы о том, как она себя чувствует, как проходят её занятия, справляется ли она, и хотя Гермиона знала, что для Питера это было не главной целью их разговора, она вежливо отвечала на все его вопросы. К тому времени, как они добрались до любимого дерева Гермионы — огромного, высокого дуба с достаточно длинными ветвями, чтобы дать ей прохладную тень, — Питер повернулся к Гермионе с суровым взглядом в глазах. — Ты все ещё тусуешься с Сопл… со Снейпом? — спросил он, быстро исправляя свою ошибку. Брови Гермионы взлетели до самой линии волос. — Речь идёт о Северусе? — удивлённо спросила она, сдерживая улыбку, когда он нахмурился, увидев то, как она обращается к Слизеринцу. — Значит, ты все ещё тусуешься с ним, — обвинил он. Она пожала плечами и грациозно опустилась на сухую траву под огромным деревом. — Если и так, то что? — она укусила его в ответ. Питер застонал и упал перед ней на колени. — Гермиона, он слизеринец, — настаивал он, как будто это было достаточной причиной. — Ты все ещё веришь в этот нелепые предрассудки? — спросила она, недоверчиво фыркнув. — Он скользкий мерзавец, — продолжал Питер, строго глядя на нее. — Он злой, Гермиона. — О, теперь мы критикуем друзей друг друга? — горячо спросила она. — Тогда ладно, твои друзья напыщенные и надоедливые. Они же хулиганы, ради всего святого, Питер. Как ты можешь отойти в сторону и смотреть, как они шугают других учеников? — Они не «шугают», — горячо защищался он, нахмурившись. — И Северус не злой, — парировала она. Питер громко вздохнул и резко наклонился вперёд. — Сириус и Джеймс, ну, они были воспитаны как настоящие чистокровные с чопорными традициями и все такое, — рассуждал он. — И я знаю, что они могут быть правильными задницами и напыщенными мерзавцами, но они действительно хотят добра, Гермиона. И… и как только ты подружишься с ними, я клянусь, что они горой за тебя встанут. Её гнев поутих, когда она протянула руку и взяла его за руку. — А Северус не злой, Питер, — сказала она. — Конечно, он все время угрюм, и он не совсем солнечный и радужный, но он не плохой. Он пытается помочь мне с некоторыми моими зельями, и ты же знаешь, он гений в зельях. Он бросил на неё многозначительный взгляд. — Значит, можно с уверенностью предположить, что ты не собираешься меня слушать? — спросил он с намёком на улыбку на лице, несмотря на раздражительнный взгляд. — С каких это пор я тебя слушаю? — спросила она, фыркнув. Питер снова вздохнул и сжал её руку. — Джеймс, Сириус… они со Снейпом не самые лучшие друзья, знаешь ли. Они начали эту вражду еще до распределения. Он жертва большинства их изощренных розыгрышей. Я просто беспокоюсь, потому что ты проводишь с ним большую часть времени и можешь попасть под раздачу. — Это очень мило с твоей стороны, Питер, но не думаешь ли ты, что будет лучше, если ты попросишь своих друзей отвалить к чёртовой матери? — С улыбкой спросила Гермиона. Он смущённо улыбнулся в ответ. — Сириус и Джеймс очень упрямы, когда решаются на розыгрыши, — объяснил он извиняющимся тоном. — Будет трудно удержать их от Снейпа. — Знаешь, иногда ты можешь остановить своих друзей, — предложила она. — Лили делает это с Севом все время, когда он ведёт себя как идиот. То есть, заметь, всегда. — Следи за языком, — предупредил Питер с лёгкой ухмылкой на лице. — Лили постоянно напоминает мне об этом, — засмеялась она. — Но серьёзно, Пити. Ты не можешь просто поставить их на пьедестал и делать все, что они скажут, следовать за ними, куда бы они ни пошли. Его щеки покраснели, и он отвёл взгляд. — Ты… ну… ты не понимаешь, Гермиона, — настаивал он, теперь с упрямой гримасой на лице. — Мы выросли в нашем районе, где другие дети называли нас уродами. По крайней мере, с моими друзьями… я чувствую, что действительно принадлежу им, ты же понимаешь, что я имею в виду? Гермиона помрачнела от его слов и подумала о Лили и Северусе. Их искреннее согласие чуть не свело Гермиону с ума, потому что ей самой было трудно заводить друзей. В конце концов, Гарри и Рон не сразу стали её друзьями. Им буквально потребовался предсмертный опыт, чтобы создать колоссальную связь. Но с Лили и Северусом… когда они впервые встретились в Хогвартс-экспрессе, Лили — и по умолчанию Северус — уже решили, что хотят сделать Гермиону своей подругой. Это было прекрасное чувство — чувство принадлежности к людям без выворачивания наизнанку. — Я рада, что ты так думаешь, Пити, — сказала Гермиона, сжимая его руку. — Просто… просто не делай ничего, что считаешь глупым, если тебе скажут, ладно? Она нахмурилась, когда Питер снова покраснел и не смог посмотреть Гермионе в глаза. Она молча наблюдала за братом и заметила тёмные мешки под его глазами и то, как его кожа стала более жёлтой с тех пор, как она видела его в последний раз. Она попыталась напрячь память, чтобы вспомнить хоть что-нибудь из того, что произошло на втором курсе мародёров. — Ты выглядишь усталым, — заметила она, подозрительно прищурившись, когда он побледнел. — Второй курс — это тяжело, — заметил он слишком поспешно. — Не все наделены твоими мозгами, Гермиона. А потом что-то щёлкнуло. На втором курсе мародёры обнаружили, что Ремус Люпин-оборотень. Если выводы Гермионы были верны, они уже пытались придумать план обучения, как стать Анимагами. Гермиона улыбнулась и покачала головой. Хотя они были ужасными хулиганами, она думала, что это было прекрасно, то как они были готовы сделать все, чтобы заставить Ремуса чувствовать, что он не одинок. — Просто будь осторожен, Питер, ладно? — спросила она, снова сжимая его руку. — На этот раз я не смогу помешать маме послать тебе вопиллер, если она узнает, что ты опять наделал глупостей. Он лениво улыбнулся ей и пожал плечами. — Я буду стараться изо всех сил, но, честно, Гермиона, но ничего не обещаю, — сказал он. Это заставило её невольно рассмеяться. — Идиот, — пробормотала она себе под нос. — Следи за языком! — воскликнул он со смехом.