***
9 сентября 1976 года Глаза Гермионы расширились, когда Лили и Северус плюхнулись рядом и сгрузили к её ногам целую кучу пергаментов. — Ну, ты же говорила, что хотела бы получить наши заметки по экзаменам,- сказала Лили, её зелёные глаза светились весельем.— Что ж, вот они. — Я не думала, что их будет так ... много,— сказала шатенка, смещая вбок свои ноги на газоне, чтобы освободить больше места для записей лучших друзей. — Всегда, пожалуйста, Гермиона,— усмехнулся Северус,— в отличие от четырех гриффиндорских шутов, с которыми ты повелась нянчиться, в прошлом году мы серьёзно относились к нашим занятиям. Его губы скривились в отвращении от одной мысли о Мародёрах. — Я все еще не могу поверить, что ты до сих пор тусуешься с этими болванами. Разве твой мозг не съёживается от бессмысленных разговоров с этими идиотами? Гермиона фыркнула. — Огромный мозг Ремуса компенсирует это,— подколола она, а затем рассмеялась.— И они не идиоты. Им удалось получить приличные оценки совы, необходимые, чтобы стать аврорами в будущем. — Они получили больше пяти "П"?— спросил Северус, изогнув бровь. — Нет, ну.. — Тогда конец дискуссии,— сказал слизеринец, высокомерно задрав свой острый нос. Гермиона закатила глаза и начала просматривать их заметки. Она еще немного подвинулась, давая Лили достаточно места, чтобы растянуться на траве напротив неё, и начала перебирать некоторые из её школьных материалов. — Не все такие гении, как ты, Северус Снейп,- огрызнулась Гермиона.— Кроме того, у Ремуса девять "П"! Столько же, сколько у Лили. Лили хихикнула, когда глаза Сева сузились в ответ. — Но они действительно хорошо справились со своими СОВами,— быстро добавила Гермиона.— Никто из них не получил плохих оценок. Даже мой брат! — И все это благодаря тебе,— поддразнила Лили. Щеки когтевранки вспыхнули. — Я просто помогла им сосредоточиться,— пояснила она.— На самом деле они сами сделали большую часть тяжёлой работы. — Скромность тебе не идёт, Петтигрю,— сказал Северус, подталкивая Лили ближе к Гермионе, чтобы тоже сесть на траву рядом с ними. — Болван,— прошипела Гермиона, схватив несколько пергаментов, чтобы влепить им по его руке. Северус недовольно стрельнул глазами, бормоча себе под нос "насилие" и "надоедливые ведьмы". Несмотря на его скверное настроение, Гермиона улыбнулась, радуясь, что, по крайней мере, Северус ведёт себя нормально. В последние дни лета она очень беспокоилась о том, что будет с ним после смерти матери. Гермиона обменялась письмами с Лили, узнавая последние новости об их лучшем друге, потому что Сев всегда неохотно отвечал на её письма. Лили же заверила Гермиону, что у Северуса все хорошо, что он провёл остаток лета, заново обустраивая свой дом для жилья. — В этом году ты снова составишь себе индивидуальное расписание?— недоверчиво поинтересовалась Лили, хватаясь за отложенный пергамент, над которым Гермиона работала до их появления. — Это мой год СОВ,— напоминала она.— Я не могу позволить себе расслабиться. — Черт побери, Гермиона, это жёстче, чем те, что ты сделала для нас в прошлом году!— воскликнула Лили. Северус быстро выхватил пергамент из её рук, чтобы увидеть это собственными глазами. Гермиона рассеянно почесала щеку и вырвала своё незаконченное расписание из рук слизеринца. — Я не могу позволить себе расслабиться сейчас,— повторила она с большим нажимом.— Кстати, вы тоже не можете себе этого позволить. Возможно, в этом году у вас и не будет серьёзных экзаменов, но в следующем году вас ждут ТРИТОНы. — Я сделаю вид, что вообще ничего не слышал,— протянул Северус, закрыв глаза и спокойно прислонившись головой к дубу позади него. — ТРИТОНы важнее!— воскликнула Гермиона. Лили вздохнула и обняла её за плечи. - Чш-ш, Гермиона, давай заслуженно отдохнём,— сказала рыжеволосая, широко улыбнувшись под взглядом младшей ведьмы.— Знаешь, что я тебе скажу? Я буду заниматься с тобой в этом году так часто, как только смогу, ведь знаю, что ты будешь изучать всё подряд, и тебе определенно нужен кто-то, кто присмотрит за тобой. — Я сама могу о себе позаботиться,— нахмурившись, раздраженно отметила она. — А теперь притворюсь я, будто ты никогда этого не говорила, ведь мы оба знаем, что ты помешана на учёбе, частенько переусердствуешь, ни один здравомыслящий человек не пойдет на такое,— сказала Лили со вздохом. Она положила подбородок на плечо Гермионы и пристально посмотрела на неё.— Серьёзно, Гермиона, в этом году ты можешь успокоиться. Мы уже прошли СОВ, и я могу поручиться, что это далеко не так трудно, вопреки распространённому мнению. Я даже думаю, что у тебя имеется достаточно знаний, чтобы получить " П " на всех экзаменах, уже сейчас. Гермиона тоже это знала, поскольку однажды уже сдавала подобные экзамены. Она очень сомневалась, что задания на экзаменах изменилось. Но сейчас она не могла позволить себе расслабиться. Как бы противно не было признаваться, но её очень смущало единственно " В " в своих прошлых СОВах. Она поклялась себе использовать этот предоставленный ей второй шанс, чтобы в этот раз с честью сдать защиту от темных искусств. — Со мной все будет в порядке,— не слишком уверенно ответила Гермиона. — Петтигрю, пожалуйста,— вздохнул Северус.— Если ты собираешься и дальше продолжать врать, думаю, будет лучше тебе просто промолчать. Лили усмехнулась ворчуну, затем виновато улыбнулась Гермионе. — Он прав,— сказала она, слегка посмеиваясь над раздражённым взглядом Гермионы.— Ты должна ... черт возьми! Рыжеволосая старалась сжаться как можно сильнее, даже используя Гермиону в качестве живого щита. Шатенка, поражённая внезапной сменой поведения Лили, обернулась через плечо и в замешательстве посмотрела на свою лучшую подругу. — Что случилось, Лилз?— взволнованно спросила она. — Пожалуйста, скажи мне, что Поттер и его идиотская компания идут не к нам,— попросила Лили с надеждой в голосе. Гермиона повернула голову, её глаза осматривали толпу студентов в поисках мародёров. Их было несложно заметить, поскольку Джеймс со сверкающими карими глазами шел впереди всей группы. Они заметили направленный на них пристальный взгляд Гермионы, и Сириус шаловливо подмигнул ей. Шатенка нахмурилась и отвернулась. — Ну,— медленно начала она,— вы говорили, что если я собираюсь ещё раз солгать, то должна просто молчать. Лили застонала. — Не могу поверить, что он все ещё так настойчив,— пожаловалась рыжая.— Не прошло и недели с начала учебного года, а он уже стал невыносимым. Гермиону мысленно вернулась к праздничному пиру – уже после распределения первогодок, Джеймс отличился сговором с хогвартскими домовиками, чтобы те приготовили все любимые блюда Лили, и выставили их на столе перед ней во время трапезы. Лили краснела, крича об отвращения к этому возмутительному мальчишке, но у неё не осталось другого выбора, кроме как принимать все приготовленные этими милыми домовиками блюда, чтобы те не подумали, будто она не довольна их работой и не начали биться головой от стыда. Нос Гермионы засвербел при мысли об использовании бедных домашних эльфов для такого экстравагантного ухаживания, и она искренне согласилась, когда профессор Макгонагалл наградила Джеймса неделей наказаний. Джеймс становился все настойчивее, это она поняла. Обычно было заметно, когда он готовил какое-то большое ухаживание, но на этот раз он действовал неожиданно. Лили постоянно заставали врасплох, и она расстраивалась, не в силах это предотвратить. Было совершенно очевидно, что гриффиндорка начала чувствовать себя неуютно от всех этих заигрываний Джеймса. Сама же Гермиона не могла отрицать, что поступки Джеймса становились всё более неподобающими. Она сделала мысленную пометку сделать ему выговор, ведь казалось, что их уже можно считать друзьями – они сблизились больше, чем в предыдущие годы – он вполне мог её выслушать. Но потом она вспоминала о поцелуе и начинала волноваться. Было огромным облегчением, что Джеймс, похоже, вообще не парился об этом, и продолжал вести себя крайне раздражающе. И Гермиону это вполне устраивало, ибо, по крайней мере, ей не пришлось ходить вокруг него на цыпочках, избегая его любой ценой и тем самым вызывая у всех подозрения. Но её очень расстраивало то, как реагировало её тело каждый раз, когда он оказывался рядом. Её щеки пылали румянцем, а глаза всегда искали его, независимо от расстояния между ними. Это было так унизительно, потому что она знала, что с ней происходит. Она чувствовала то же самое с Виктором, а затем в течение нескольких лет с Роном, и это сбивало с толку и пугало одновременно, ведь это был Джеймс Поттер. Он был отцом Гарри, будущим мужем Лили и лучшим другом Питера. Он должен быть для неё только другом, не более, иначе случится катастрофа, а Гермиона так старалась все эти годы избегать их. Она винила в этом неоправданном увлечении исключительно подростковые гормоны. Она говорила себе бесчисленное количество раз, что он выглядит копией Гарри, и этого было достаточно, чтобы обуздать ощутимый трепет, который она испытывала к очкарику-волшебнику. Все, что она чувствовала к Гарри, было чисто платоническим, глубокой дружбой, выкованной войной и многочисленными приключениями. Но дело было в том, что Джеймс не был Гарри. Он был совсем не похож на Гарри с этими смеющимися завораживающими карими глазами, или с этой кривой улыбкой, которая заставляла её внутренне сжиматься, или с той уверенностью, которая всегда была с ним, куда бы он ни шёл. И он был задирой! Гермиона ненавидела хулиганов и бесконечно проклинала их за то, что они превратили её жизнь в сущий ад в те дни, когда она была Гермионой Грейнджер. Так что совершенно непонятно, почему при взгляде на Джеймса Поттера у неё в животе возникло какое-то сладкое чувство, которое ей совсем не нравилось. — Нет, нет, черт возьми, нет,— снова сказала она себе, на этот раз твёрдо. У неё не было времени на эти глупые чувства – эмоции, которые, как она знала, приведут лишь к катастрофическим последствиям в будущем. Сейчас она училась на пятом курсе, так что ей нужно было сосредоточиться на СОВах. Гермионе просто нужно было погрузиться в учёбу, и эта глупая влюблённость в Джеймса скоро утихнет. Так случилось и с Виктором. Это почти случилось с Роном, но не это суть. Она была уверена, что так случится и с Джеймсом. — Я собираюсь смыться,— поспешно сказала Лили, закидывая ремень на плечо и вскакивая.— Пока, Гермиона! Затем рыжая вздернула Северуса на ноги и потащила его за собой. Слизеринец громко запротестовал, почему он тоже должен уйти, лишь мрачно взглянул на мародёров, когда они пронеслись мимо них. — Эванс! Эй!— крикнул Джеймс, нахмурившись.— Куда это вы собираетесь? Но Лили и Северус уже шагали в замок, оставив разочарованного парня в очках одного. — Как делишки, Усатик?— громко спросил Сириус, волоча за собой Джеймса к шатенке. — Ого, а это что такое?— спросил Питер, наклоняясь к стопке блокнотов, доходивших ему почти до бедра. Гермиона приветливо улыбнулась и отодвинулась, чтобы позволить брату сесть рядом с ней. Ремус занял место Северуса и молча выхватил пергамент из огромной кучи. — Лили и Северус дали мне свои записи для подготовки к экзаменам,— объяснила она. — Я тоже могу одолжить тебе свои записи,— небрежно предложил Ремус.— Они в нашем общежитии. — Это было бы чудесно, Ремус, спасибо,— сказала Гермиона с улыбкой. — Ты делаешь заметки?— спросил Сириус, наморщив нос. Джеймс фыркнул и толкнул его в плечо. — Конечно, он делает заметки,— заметил он.— Ты что, забыл, что наш лучший друг заучка? Ремус только вздохнул и закатил глаза, даже не потрудившись дать комментарий. Гермиона сочувственно улыбнулась и, порывшись в кармане, вытащила из-под мантии недоеденную плитку шоколада. — Вот,— предложила она, нависая над Питером, чтобы посмотреть на измученного оборотня.— Просто чтобы вызвать выброс эндорфинов. — Эндор...что?— спросил Сириус, хватая шоколадку и откусывая кусочек. Оборотень нахмурился и выхватил шоколадку. — Я думаю, шоколад ядовит для таких собак, как ты, Блэк.— он зарычал, прижимая шоколад к себе так, как будто это было сокровище. — Я же не совсем собака, капризуля Ремус,— напомнил взлохмаченный гриффиндорец.— Если я умру, то кого ты будешь оскорблять во время своих заскоков? Ремус снова вздохнул и с кислой миной откусил кусочек шоколада. — Ты всегда носишь с собой шоколад?— поитересовался Джеймс, впервые за последнее время, обращаясь к Гермионе. Она надеялась, что у неё не горят щёки, когда она вскользь взглянула на любопытного волшебника. — Привычка,— неопределённо ответила она. Подобно привычке как у неё, вроде таскания всюду с собой отрезвляющего зелья, Гермиона знала, у Гарри была любовь к шоколадным конфетам. Если он был слишком подавлен, она снабжала его шоколадом, чтобы немного поднять ему настроение. Конечно, эти сладости были роскошью во время их скитаний, и теперь Гермиона взяла за правило всегда покупать их и носить с собой в мантии, особенно, когда теперь был кто-то – а именно – Ремус, что нуждался в небольшом кусочке счастья.— Кроме того, кто-то же должен позаботиться о Ремусе. — Я не нуждаюсь в заботе, — запротестовал оборотень. Его щеки, однако, порозовели, явно от смущения словами Гермионы. Что-то мелькнуло в карих глазах Джеймса, что заставило её оторвать от него взгляд. — Конечно, Лунатик,— поддразнила она, снова перегнувшись через Питера, и похлопала его по плечу. Тем временем Сириус схватил её незаконченное расписание и с усмешкой просмотрел его. — А зачем ты вообще в этом году паришься о том, чтобы подготовиться к своим СОВам?— недоверчиво спросил он.— Ты уже практически изучила все, потому что учила нас в прошлом году! — Я не могу позволить себе расслабиться,— повторила она в очередной раз, вызывающе вздёрнув подбородок. — Гермиона,— протянул Питер с предупреждением в глазах,— не утомляй себя слишком сильно. Или я буду вынужден сказать маме! Я не удивлюсь, если она пришлёт к вам громовещатель, который будет вопить о том, как важно делать перерывы. — Как будто мама может остановить меня,— со смехом ответила Гермиона. Она вскрикнула, когда Питер внезапно ущипнул её за бок.— Питер! — Упрямая ведьма,— проворчал он, обнимая Гермиону за плечи.— Но серьёзно, Герм, не учись слишком усердно. Гермиона испустила громкий вздох. — Я постараюсь,— сказала она, и уголок её губ дёрнулся, когда он нахмурился.— Я уверена, даже если бы я сказала "буду", вы бы мне все равно не поверили. — Умный котёнок,— ухмыльнулся Сириус. — Отлично,— сказал Питер с мягким смехом.— Думаю, этого достаточно. Затем Гермиона просверлила всех четверых взглядом. — Я буду очень занята в этом году, но это не значит, что вы можете пренебречь учёбой,— сказала она.— ТРИТОНы приближаются, и вы должны быть готовы. Их общие стоны заставили её улыбнуться. — Железный кулак, помнишь?— дразняще напомнила она.— В любом случае, разве вам сейчас не нужно идти на занятия? Она мельком взглянула на часы и заметила, что обеденный перерыв уже закончился. — А тебе нет?— спросил Джеймс. Она выразительно посмотрела на Сириуса, словно именно он задал ей этот вопрос. — У меня есть свободное время до конца дня,— сказала она. — Свободное время для чего?— Джеймс настойчиво уточнил. — Учиться, конечно, — ответила она, насупившись. — Конечно. Что-то в его голосе заставило её взглянуть на него. Карие глаза Джеймса сияли так невероятно, что у неё слегка закружилась голова. Небольшая, кривая улыбка на его лице совсем не помогала её внезапно вскруженному сознанию, честно говоря. — Так что да,— коротко ответила она, тут же поднимая наполовину законченное расписание, чтобы спрятать за ним своё смущенное лицо.— Вам лучше идти. Питер обнял её, и они ушли бросив дружное «пока». Гермиона медленно опустила пергамент и посмотрела на их удаляющиеся спины, её взгляд снова упал на спину Джеймса, который дико смеялся над чем-то, сказанным Сириусом. — Вот черт,— кисло подумала она, одернув себя.— Это будет труднее, чем я думала.***
10 сентября 1976 года — Могу я присоединиться? Она подняла удивленно распахнутые глаза и посмотрела на ухмыляющегося Регулуса Блэка. Для неё стало сюрпризом, насколько он стал выше за это лето. Его волосы по-прежнему были стильно уложены гелем, чтобы пряди не падали и не закрывали глаза. Его униформа всё также безупречна и идеально выглажена, и Гермиона была готова поспорить на кнат, что его бархатная мантия, надетая поверх рубашки, стоит больше, чем вся одежда Гермионы вместе взятая. — Конечно,— поспешила ответить она, заметив, что он приподнял бровь, когда молчание затянулось. Ухмылка слизеринца превратилась в лёгкую улыбку перед тем, как он придвинул стул и сел напротив неё. Гермиона тихонько, украдкой наблюдала за тем, как он достал из сумки учебник по зельеварению и аккуратно положил на стол пергамент и несколько письменных принадлежностей. Он поднял глаза, почувствовав на себе её взгляд, и чуть нахмурился. — Что-то не так?— спросил Регулус. — Что ты делаешь?— выпалила она. Блэк нахмурился еще сильнее и лёгким жестом указал на свои вещи. — Очевидно, учусь,— сказал он. Когда Гермиона продолжала выглядеть поставленной в тупик, он вздохнул и откинулся на спинку стула.— В этом году мне по-прежнему нужен компетентный партнер для подготовки к СОВ. — Ты все еще хочешь заниматься со мной?— удивлённо спросила она. В прошлом году они несколько раз занимались вместе, но по большей части молча. Регулус иногда задавал вопросы, и Гермиона отвечала, вот и все. — Ты упрощаешь то, что мне нужно понять,— признался он.— Я планирую продолжить в этом году, чтобы поддерживать свои оценки на высшем уровне. — А мне казалось, ты говорил, что оценки не имеют значения, когда ты практически плаваешь в галеонах,— заметила Гермиона. Регулус негромко фыркнул. — Я этого не говорил,— поправил он.— Я имею в виду, да, оценки на самом деле не имеют значения, если ты теперь официально наследник самого древнего и благородного дома Блэков,— Гермиона могла поклясться, что в его словах был сарказм,— но мои родители по-прежнему ожидают от меня самого лучшего результата. Достойный наследник рода Блэк обязан иметь приличные оценки СОВ. От неё не ускользнуло, как напряглась его челюсть при этих словах. На самом деле, теперь она заметила, что темные круги под его глазами стали более заметными, чем в последний раз, когда она видела его. Регулус выглядел измождённым, более усталым, и Гермиона задавалась вопросом, что ему пришлось пережить, чтобы стать новым наследником семьи Блэков. Она не была посвящена в то, как Сириус был официально лишён наследства. Каждый раз, когда речь заходила о его семье, Сириус становился таким раздражительным, что никто больше даже не утруждал себя расспросами. Однако она знала, что Джеймс знает, ведь он был его самым близким другом. Но даже Джеймс держал язык за зубами. — Я помешана на учёбе,— наконец сказала Гермиона, не зная, как реагировать на его предыдущие реплики.— Особенно сейчас, когда приближаются экзамены. Хотя в прошлом году мы учились несколько раз, теперь мои учебные заморочки уже будут другими. К её удивлению, на лице Регулуса появилась лёгкая улыбка. — Я слышал, как в прошлом году ты сходила с ума с моим братом… Сириусом и его друзьями,— сказал он небрежно, его серые глаза весело заблестели.— Я также слышал, что ни один из них не получил плохую оценку, что говорит о многом, потому что все знают, что Питер Петтигрю не самый умный из них. — Осторожнее в выражениях,— предупредила Гермиона, прищурившись. — Прощу прощения, я не имел в виду ничего плохого,— сказал он, быстро подняв руку, чтобы успокоить раздражённую шатенку.— Я хочу сказать, что твоя репутация самой яркой ведьмы своего поколения опережает тебя, Петтигрю. Может быть, если я буду учиться с тобой до конца года, мои оценки будут достаточно приличными, чтобы мои родители гордились мной. Она молча смотрела на него, медленно переваривая слова, которые он сказал. Она знала, что он был одним из самых умных студентов на её потоке, постоянно входя в первую группу студентов каждый учебный год. Она также видела, как он учится в библиотеке, поэтому знала, что он отнесётся к этому серьёзно. Тем не менее, он все еще был будущим Пожирателем Смерти, не важно, как он перешёл на другую сторону до своей безвременной кончины. Кроме того, она очень сомневалась, что уже сейчас он был Пожирателем Смерти, но вот скоро… Хотя он равнодушно смотрел на неё, ожидая ответа на своё предложение, она видела в его глазах скрытую надежду и нервозность. Он искренне хотел учиться, чтобы получить хорошие оценки, и, возможно, он действительно хотел, чтобы его родители им гордились. Новый титул наследника, возможно, уже сказался на нем, а это дополнительное давление, связанное с большими успехами в учёбе, может оказаться подавляющим. Возможно, ему необходим кто-то, на кого можно было бы положиться в учёбе, и ну, кто еще мог ему помочь, кроме самой яркой ведьмы её поколения? Да, эти отношения были бы основаны исключительно на их желании пройти СОВ с честью. Это будет строго академично, и если Гермиона не касаться с ним других тем, кроме уроков, то это может сработать. Чтобы после того, как его наконец заклеймят, она могла закрыть на это глаза и не испытывать слишком сильных угрызений совести. Эта конкретная мысль оставила горький привкус во рту, но Гермиона запихнула её подальше и решилась. Она не станет слишком вмешиваться в его жизнь – конечно, это будет нелегко, – и ей не следует беспокоиться о его выборе в будущем. Ему просто нужен был партнёр по учёбе. Вот и всё. Она может это сделать. — Хорошо,— наконец сказала она. Её губы непроизвольно дрогнули, когда он заметно расслабился от облегчения.— Но я должна предупредить тебя, что иногда занимаюсь с Сириусом и его друзьями. Вы можете пересекаться несколько раз. При упоминании о брате его взгляд стал жёстче. — Что бы ни делал мой брат… этот ублюдок со своим временем, меня это не касается,— резко выплюнул он. Гермиона прищурилась, ей совсем не понравился его тон. — Твой брат не так уж плох,— медленно произнесла она.— И мне не нравится, когда кто-то оскорбляет моих друзей и моего брата каждые десять минут. Регулус усмехнулся. — Не так уж плох?— сказал он, не обращая внимания на её последнюю фразу.— Он трус, который сбежал от своих обязанностей. Предатель крови в сговоре с грязнокровками и другими предателями крови. Он мне не брат. Её сердце сжалось от того, как пылко он высказывался. — Ну, тогда,— прорычала она,— Если я правильно понимаю, как ты классифицируешь людей в своей голове, я также предательница крови в сговоре с грязнокровками и другими предателями крови. Её гнев всколыхнулся от его небрежно высказанный оскорблений. Гермиону больше не беспокоило слово "грязнокровка" после того, как её много лет называли этим мерзким эпитетом в прошлой жизни, когда она была Гермионой Грейнджер. Но услышав, как кто-то оскорбляет её друзей как таковых, Гермиона просто не могла промлчать. — Если ты хочешь быть моим партнёром в учёбе,— продолжила она с убийственным взглядом,— тогда я предлагаю тебе перестать изливать эти гадости передо мной. А еще лучше, я надеюсь, ты осознаешь то, что ты говоришь, ведь оно рождено из фанатизма и недалёкости, потому что я никогда, никогда не стану связываться с человеком с таким нелепым мнением. Теперь она тяжело дышала и догадывалась, что ошеломила его, судя по широко распахнутым от её слов глазам Регуласа. Он мог рассердиться на неё за все, что ему наговорила; если бы у него был вспыльчивый характер Сириуса, она была уверена, что он никогда бы не связался с ней снова. Но Регулус Блэк очень её удивил тем, что выглядел пристыженным. Какую бы маску он не носил, она разбилась вдребезги, в его глазах светилась вина. Его щеки порозовели от стыда, и он даже не смог выдержать её взгляда. — Прости,— прошептал он.— Я перешёл все границы. — Ч – что? – она ахнула она, сильно сбитая с толку.— Серьёзно? Слизеринец неожиданно подался вперёд и оперся руками в стол. — Если ты проводишь много времени со слизеринцами с такой идеологией, - сдержанно начал он,— Довольно трудно сопротивляться принятию таких вещей, понимаешь? Затем Регулус внезапно напрягся, его глаза расширились, когда он поднял лицо и в шоке уставился на Гермиону. — Я… я не должен был этого говорить,— прошептал он с неподдельной паникой на лице. Он сжал кулаки и усилием воли заставил свои глаза ничего не выражать, а маска, которую он с тщательностью создавал, снова собралась вместе, скрывая ту уязвимость, показанную Гермионе недавно. — Что? - она снова ахнула, сбитая с толку внезапным поворотом событий. Он тихо усмехнулся, не в силах встретиться взглядом с Гермионой. — Это был, ну, утомительный месяц,— сказал он, и в его голосе снова прозвучала отчуждённость.— Прости меня. Гермиона беззастенчиво уставилась на него, когда Регулус хладнокровно взялся за перо и начал писать заметки на пергаменте. Он снова выглядел невозмутимым, как будто только что не показывал другую свою сторону Гермионе. Она даже не была уверена, почему Регулус показал эту сторону своего характера, но, возможно, он был прав, говоря, что это был изнурительный месяц для него. Сириус был в ужасном состоянии, когда услышал, что его официально лишили наследства, становясь несносным и шумным, в то время как друзья пытались успокоить его. Возможно, Регулус тоже был разбит во время передачи наследства. — Этот отрывок всегда сбивал меня с толку,— внезапно сказал он, пока Гермиона хлопала ртом.— Я как-то пытался попросить профессора Слагхорна объяснить мне это, но так и не смог. Он подтолкнул учебник к ошеломлённой шатенке и ткнул пальцем в отрывок, о котором говорил. — Может быть, ты сможешь это объяснить?— он выжидающе смотрел на Гермиону, так что ей ничего не оставалось, как осторожно взять его учебник и пролистать его. — Э-э,— выдала она, пододвигая к нему запасной пергамент и беря перо.— Это не так уж трудно понять. Ты просто должен запомнить вот это. Она нацарапала на пергаменте несколько обозначений, а Регулус внимательно слушал. Так продолжалось между ними еще несколько часов. Регулус задавал вопрос, а Гермиона отвечала. Она ценила его вопросы, потому что они бросали вызов её мозгу. За весь оставшийся час они ни разу не заговорили о его оскорблениях и внезапном срыве. Гермиона неохотно признала, что слизеринец умел быть довольно хорошим и остроумным, когда не был абсурдным. — Гермиона! Она подняла глаза и увидела своих соседок по Когтеврану - Дороти, Алексу и Мишель. — О, привет,— поздоровалась она в ответ. Эта троица была неразлучна с первого курса. Вообще-то они были хорошими подругами, не слишком сварливыми, как те же Парвати и Лаванда, и не слишком шумели, как мародёры. Поскольку она уже много лет жила с ними в одном общежитии, то иногда обменивалась с ними историями и даже занималась с ними, если другие её друзья были заняты. Гермиона знала, что была бы частью их компании, если бы Лили и Северус не были так привязаны к ней. — Вообще-то мы думали позаниматься с тобой сегодня,— сказала Алекс, не отрываясь глядя на безупречные волосы Регулуса.— Но мы видим, что у тебя уже есть компания. Гермиона перевела взгляд на Регулуса, который теперь непринужденно собирал свои вещи. — Вообще-то мне пора,— сказал он, медленно поднимаясь со своего места. Он наклонил голову в сторону Гермионы и одарил её еще одной лёгкой улыбкой.— Это был очень поучительный день, Петтигрю. До следующего раза. Когда слизеринец уходил, она молча кивнула головой. Он также наклонил голову в сторону других Когтевранок, проходя мимо них. И как только он ушёл, все трое без приглашения уселись на стулья. — Я не знала, что ты дружишь с Регулусом Блэком!— прошептала Мишель себе под нос. — Формально мы не друзья,— сказала Гермиона намеренно. Дороти наклонилась ближе. — Вы же заметили, как он улыбался?— тихо добавила она.— Регулус Блэк никогда не улыбается! — Регулус Блэк никогда не проводит свои дни вдали от своих дружков,— сказал Алекс, закатив глаза. — Может быть,— добавила Мишель,— Регулусу Блэк нравится Гермиона. Дороти недоверчиво фыркнула. — Регулус Блэк вообще не любит людей,— заметила она. — Может быть, Регулусу Блэк нравится только Гермиона,— заметил Алекс. — Черт возьми,— раздражённо выдохнула шатенка,— я же здесь, ты же знаешь. — Да, конечно, извини,— отмахнулась Алекс, не обращая внимания на её свирепый взгляд. Она бросила свои вещи на стол и начала просматривать книгу по трансфигурации.— Я несколько дней размышляла над этим отрывком, но так и не смогла его понять. Может быть, ты сможешь пояснить, Гермиона? Гермиона моргнула от внезапной перемены настроения блондинки. Она взглянула на двух других, которые теперь были заняты тем, что делали заметки на своих пергаментах. Её очень удивляло, как они быстро погружаются в свои работы. Мародёрам всегда было трудно начать учиться, они всегда находили что-то, чтобы отсрочить неизбежное. Лили, с другой стороны, всегда рассказывала ей о своём дне еще до того, как она открывала книгу. Было приятно посидеть со студентами, чьим истинным намерением было действительно учиться в библиотеке, а не бездельничать. Гермиона не смогла подавить растущую улыбку, когда вытащила свою книгу по трансфигурации и быстро просмотрела её. — Ну,— начала она,— если ты так ставишь вопрос ...***
11 сентября 1976 года Гермиона улыбнулась, когда Лили опустилась на скамью рядом с ней за столом Когтеврана. — Черт возьми, я умираю с голоду,— сказала она и принялась накладывать себе на тарелку картофельное пюре и цыплёнка. Теперь, когда её лучшие друзья помирились, Лили и Северус снова сидели с ней за столом Когтеврана. Гермиона как-то предложила им по очереди сидеть друг у друга за столами факультетов, но Лили и Северус громко запротестовали. Лили сказала, что гриффиндорцы вообще не любят Сева, поэтому над ним будут безжалостно издеваться. Сев же сказал, что Лили - магглорожденная, так что слизеринцам, конечно же, будет противно, если она придёт. Стол Когтеврана был их нейтральной территорией, так что Гермиона уже привыкла к тому, что Лили и Северус сидят рядом с ней за стол её факультета. Лили принялась болтать о своём уроке по уходу за волшебными существами, в то время как Гермиона и Сев молча слушали, обмениваясь удивлёнными взглядами каждый раз, когда Лили сильно жестикулировала или громко смеялась над чем-то, что она рассказывала. Они были слишком увлечены разговором, чтобы заметить Джеймса, крадущегося сзади. — Эванс!— воскликнул он. Рыжеволосая подпрыгнула от неожиданности и выглядела готовой броситься бежать прочь, но Джеймс загородил ей выход, так что у неё не было выбора, кроме как сердито посмотреть на него. — Чего ты хочешь?— разъяренно спросила рыжая. — Просто проходил мимо, чтобы сказать, что твои глаза сегодня выглядят очень мило,— сказал он с нелепой ухмылкой на лице. Сев фыркнул рядом с Гермионой и уставился в свою тарелку. — Отвали, Поттер,— прорычала Лили, уже поднимаясь со скамейки и перекидывая ремень сумки через плечо.— Почему ты никогда не понимаешь намёков? Джеймс небрежно наклонился ближе и ухмыльнулся. — По какому поводу?— спросил он. Лили застонала от досады, и Гермионе пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не улыбнуться. Лили выглядела такой недовольной прямо сейчас; любой в пределах близости заметил бы, как она не могла вынести очкастого гриффиндорца. Но Джеймс выглядел раздражающе упрямым, даже не обращая внимания на её гнев. Гермиона недоумевала, откуда у него сколько настойчивости продолжать преследовать явно незаинтересованную рыжую. — А еще я слышал, что ты любишь шоколадных лягушек,— продолжал он. Его карие глаза на мгновение остановились на Гермионе, прежде чем он ухмыльнулся и вытащил палочку. Взмахнув рукой, шоколадные лягушки начали появляться в руках Лили, пока её голова не скрылась за высокой горой конфет.— Может быть, я переборщил и купил тебе слишком много, но надеюсь, ты оценишь их по достоинству. — ОТВАЛИ, ПОТТЕР!— закричала Лили еще громче, сунув ему в руки конфеты, и припустила прочь. Северус неторопливо поднялся со скамьи, извинился и пошел, очевидно, вслед за Лили. — Никогда!— крикнул в ответ Джеймс. Гермиона посмотрела на Джеймса. — В следующий раз тебе повезёт больше, Джеймс,— вздохнула она. Джеймс выглядел странно невозмутимым из-за отказа Лили, просто улыбнулся Гермионе и пожал плечами. — Эх, — легкомысленно сказал он. - Всегда найдётся другой случай. — Вот это дух,— фыркнула она, закатывая глаза, когда он усмехнулся. — Какая потеря, однако,— сказал он со вздохом, поднимая груду шоколадных лягушек в своих руках. Джеймс некоторое время задумчиво смотрел на неё, а потом неожиданно переложил конфеты ей на руки.— Может быть, ты найдёшь им хорошее применение. — Спасибо,— натянуто улыбнувшись, поблагодарила она. — Но я больше люблю ириски. Гермиона вздохнула, когда он нахмурился. — Хорошо, я найду им хорошее применение. Она придержала конфеты одной рукой и вытащила палочку. Со свистом они все полетели в ее сумку, пока руки Гермионы наконец не освободились. Она отметила Джеймса, по-прежнему стоявшего рядом, а также то, что это был первый их настоящий разговор, который они вели наедине после её бегства из Поттер-мэнора. Гермиона на мгновение замерла, прежде чем снова медленно посмотреть на Джеймса. Она заметила, что он выглядел немного взволнованным и нервным. Он теребил выбившуюся нитку из своего поношенного и всеми любимого гриффиндорского свитера. — Гм, ты знаешь,— начала шатенка, думая о том, что сейчас самое подходящее время, чтобы сказать ему правду.— Дам тебе небольшой совет, Джеймс. Она нервно заправила выбившийся локон за ухо и неуверенно взглянула на него. На этот раз его карие глаза смотрели на нее настороженно. — Может быть, тебе стоит смягчить свои чрезмерные проявления привязанности, особенно если девушка ясно даёт понять, что ей это не нравится. — Ох,— просто сказал он, и его брови сошлись на переносице.— Окей. Молодая ведьма вздохнула, понимая, что он не совсем понял смысла её слова. — Есть и другие способы ухаживать за девушкой, Поттер,— заметила она, чуть нахмурившись.— Быть смехотворно шумным или экстравагантным в своих поступках - не всегда верный способ понравиться девушке. Джеймс задумчиво прикусил губу и посмотрел себе под ноги. — Тогда,— начал он,— как ты предлагаешь мне ухаживать за Лили? — Во-первых, ты ей действительно нравишься,— поддразнила она. Когда он слегка взглянул на нее, она рассмеялась.— Я не совсем уверена. Лили - очаровательная девушка, но я не знаю, что ей действительно нравится в мальчиках. Я знаю, что ей нравятся "Битлз", и я знаю, что она тоже любит учиться, но когда речь заходит о делах ее сердечных... — она вздохнула и рассеянно почесала подбородок.— Но, может быть ей, как и мне, нужен кто-то серьёзный. Маленькие жесты важны, знаешь. Лили ненавидит привлекать слишком много нежелательного внимания. Она любит, чтобы её замечали, но за хорошие, заслуженные поступки. Ты заставляешь её чувствовать себя чертовски неловко, честно. Я знаю, что ты любишь все выдающееся и веселое, но Лили - нет. Она пронзила его острым взглядом. — Ты не можешь получить все, будучи напыщенным и веселым, Джеймс. Его брови взлетели до линии волос, спрятанных за неряшливой чёлкой. — Говори честно, Петтигрю,— сказал он с ухмылкой. — Я была честна,— поправила она, закатывая глаза, когда заметила, что его губы дёрнулись в усмешке.— Иногда ты слишком ... ты подавляешь. — Ого, хорошо, я понял,— вздохнул он. — Нет,— поспешно добавила она,— Я просто хочу сказать, что Лили на самом деле не знает тебя с другой стороны. Она всегда знала тебя только как хулигана или слишком самоуверенного человека. И Лили ненавидит эти твои стороны. Может быть, если ты покажешь ей некоторые из твоих действительно хороших сторон, тогда ты начнёшь нравиться ей больше. — Хорошие стороны?— спросил он.— Например? Гермиона начала волноваться. — Ну,— начала она, не в силах встретиться с ним взглядом,— ты можешь быть очень милым и добрым, если захочешь. И ты отличный друг - просто прекрасный. И временами очень заботливый. — Продолжай,— попросил он. Она сердито взглянула на него, когда услышала в его голосе дразнящую усмешку прежде, чем увидела её. — Но это – действительно так. Иногда ты бываешь таким высокомерным, и это раздражает,— заметила она.— Лили не шутила, когда говорила, что ты умеешь быть очень доставучим. — И что это вообще значит?— спросил он с коротким смешком. Несмотря на смущение, она слабо усмехнулась. — Честно говоря, не знаю, но тебе это подходит,— сухо ответила она. — Я так понимаю, мы вернулись к перечислению моих недостатков,— сказал он, изогнув бровь. Гермиона тихо рассмеялась и покачала головой. — Я только хочу сказать, что еще не поздно сменить тактику, за неимением лучшего варианта,— сказала она с лёгкой улыбкой.— Раз ты уже просил меня помочь тебе ухаживать за Лили, поэтому я дала тебе несколько советов. — А Гермиона Петтигрю даёт удивительные советы,— серьезно сказал он, благоговейно кивая. Она раздражённо скривилась, но он лишь одарил её красивой улыбкой.— Ладно, ладно, на этот раз я могу прислушаться к твоему совету. — Часть меня хочет верить тому, что ты только что сказал, но зная тебя... — она рассмеялась, когда он бросил на неё испепеляющий взгляд.— Удачи в ухаживании за Лили Эванс, Джеймс Поттер. Надеюсь, вы скоро добьётесь успеха. Что-то изменилось в его глазах, что заставило его пристально посмотреть на неё, а её сердце забилось быстрее. Улыбка на его лице немного померкла, и Гермиона не была уверена, о чем он сейчас думает. Она знала, что медленно краснеет под его пристальным взглядом, но не смогла отвести взгляда. Наконец Джеймс оторвался от неё и провёл рукой по волосам. — Надеюсь, ты права,— пробормотал он себе под нос. Он украдкой взглянул на неё и слегка улыбнулся.— Все равно спасибо. Еще увидимся. Он повернулся на каблуках и пошёл прочь. Гермиона смотрела, как он протиснулся на место рядом с Питером, втайне надеясь, что Лили скоро начнёт замечать Джеймса, чтобы она сама смогла подавить эти глупые чувства прежде, чем они изведут и поглотят её целиком.