***
30 сентября 1977 года К счастью, Джеймс вёл себя подозрительно нормально после того кошмарного выходного в Хогсмиде. Гермиона не могла заснуть всю ночь из-за смеси паники, горя и других чувств, которые она не могла в полной мере понять. Встревоженная, она не покидала башню Когтеврана всё воскресенье, чтобы избежать встречи с Джеймсом и вообще с любым из своих друзей. Понедельник наступил как-то слишком быстро, и Гермионе ничего не оставалось, как вытащить свою задницу из ее укрытия. В тот день она намеренно пропустила завтрак, закинув в рот несколько ирисок, чтобы дать организму немного глюкозы перед учебным днем. Уроки в первой половине дня пролетели незаметно. К обеденному перерыву желудок Гермионы уже вовсю протестовал. Она знала, что на этот раз не сможет пропустить трапезу, иначе это привлечет излишнее внимания со стороны Лили и Северуса, а также Питера. Особенно Питера. Всю дорогу к факультетскому столу она не поднимала головы, машинально плюхаясь на свободное место и неразборчиво накладывала еду себе на тарелку. Лили и Сев появились после неё, Лили тут же спросила, как Гермиона провела свой первый выходной. — Вчера я паршиво себя чувствовала, — сказала она, практически ни в чём не соврав. Вскинувшаяся Лили приложила тыльную сторону ладони ко лбу подруги. — Вроде ты не заболела, — заметила гриффиндорка. Гермиона аккуратно отстранила от себя её руку. — Ну, мне уже лучше, — ответила она. Сев вгляделся в её лицо и нахмурился. — Ты нормально спала? — спросил он, тоже немного обеспокоенный состоянием когтевранки. — Мерлин, Петтигрю, только не говори мне, что ты опять не спала всю ночь лишь для того, чтобы снова что-нибудь вызубрить? У тебя нет ТРИТОНов в этом году, и вообще прошёл всего месяц с тех пор, как мы вернулись с каникул в Хогвартс! — Я в порядке, — устало отмахнулась она. — Могу я теперь спокойно поесть? Она проигнорировала ошеломлённые взгляды, которыми обменялись Лили и Северус, и сосредоточилась на насыщении оголодавшего организма. Пришлось прикладывать усилия, чтобы удержать себя от взгляда на гриффиндорский стол, ведь там был Джеймс. До неё доносился его голос и смех над репликой её брата, он как обычно производил много шума и не мог не привлекать внимания. Ей повезло избежать с ним встречи в тот день, и на следующий, и последующий. Паника, вызванная признанием Джеймса, породила неприятные, раздражающие мысли. Бывали моменты, когда она неплохо контролировала свои эмоции, но стоило остаться наедине с собой, как они все вырывались наружу, отчего девушка снова впадала в панику. Более серьёзной проблемой было сердце — осознание взаимности чувств заставило его приятно трепетать в груди. И если разум громко приказывал ей прекратить рефлексировать, то сердце мягко упрашивало её взглянуть, все ли с Джеймсом в порядке, и убедиться, действительно ли он ждёт её ответа. Гермиона старалась действовать логично. Её рациональная сторона всегда перевешивала все эти не поддающиеся логике чувства, которые она иногда испытывала. В конце концов, это была важная часть её личности, которая не раз спасала жизнь ей и её друзьям. Гарри часто говорил, что, если бы не её мозги, он бы умер ещё на первом курсе. Но Гермиона в то же время была чувствительной натурой. Когда она что-то испытывала, то погружалась в чувства стремительно и с головой. Это была та её сторона, которая выплакала все глаза в туалете для девочек, потому что услышала двоих придурков, обсуждающих, как она всех раздражает. Та её сторона, которую покорил Рон своими голубыми глазами, веснушками, юмором и многим другим. Также именно эта сторона была намерена стойко следовать за Гарри Поттером, после стольких лет лишений и боли, просто потому, что она любила его, как родного брата. Вся эта история с Джеймсом Поттером представлялась ей загадкой. Мозг продолжал излагать логические факты, объясняющие, почему чувства гриффиндорца очень нежелательны для неё. Самая главная причина заключалась в том, что в таком случае Гарри Поттера просто не будет существовать. Чувствительная же сторона шептала, что просто хочет быть счастливой. Так продолжалось несколько дней. Гермиона знала, что в конце концов она неизбежно пересечется с Джеймсом. В этом году Мародёры были очень серьёзно настроены на подготовку к своим ТРИТОНам. Питер ужасно нервничал, в этом году от него зависело, воплотится ли его мечта стать аврором в реальность или рассыпется прахом. Ремус был самым расслабленным в учебе среди четверки друзей, поскольку вообще не планировал становиться аврором. Сириус был… ну… Сириусом, а ещё был Джеймс. Когда Гермиона заметила парней, кружащих по библиотеке, пихающих друг друга локтями и Ремуса, наблюдающего за друзьями красноречиво-укоризненным взглядом, захотелось непроизвольно выпрямить спину. Со смятением в широко распахнутых глазах и сжатой до скрежета зубов челюстью, она судорожно укусила нижнюю губу. Но Джеймс был слишком поглощен изучением пергамента в своих руках, даже отстав от основной группы. Питер стиснул сестру в объятьях, прежде чем опуститься на соседний рядом с ней стул. Ремус с Сириусом приветливо улыбнулись, последний и вовсе подмигнул. — Соскучилась, Усатик? — фонтанировал самодовольством Блэк. Гермиона молча закатила глаза и вновь уткнулась в учебник. Она уже начала вникать в суть текста, стараясь не обращать внимания на рассаживающихся гриффиндорцев, но к её внутреннему ужасу, Джеймс устроился прямо напротив неё. — Всё нормально, Гермиона? Она застыла, услышав вопрос, и медленно подняла голову на голос в попытке понять его эмоции. Джеймс выглядел беззаботно, а во взгляде пленительных глаз невозможно было прочесть ничего, кроме лёгкого веселья. — Ага, — коротко ответила она, когда молчание слишком затянулось. Джеймс подбадривающе улыбнулся ей и сосредоточился на своих заданиях. Гермиона с напряженным вниманием наблюдала, ожидая какой-нибудь привычной дразнящей шутки, намекающей на их разговор в Хогсмиде, но Джеймс лишь начал вытряхивать из сумки учебники с заданиями. Девушка едва заставила себя оторвать взгляд от парня и обратить внимание обратно к учебнику, полностью отключившись от внешнего мира. Повезло, что сейчас она занималась нумерологией, так что вскоре Гермиона погрузилась в хитросплетения слов. Она быстро делала записи на листе перед собой, с силой сжимая пальцами черенок пера, торопясь облечь мысли в слова. Однако хватка оказалась так сильна, что её орлиное перо с треском сломалось надвое. — Да что б тебя, — прошипела Гермиона, не глядя сунув руку в сумку в поисках запасного, когда к ней пододвинули красивое черное перо с золотыми прожилками. Сразу же узнав в нём то самое, купленное Джеймсом в Хогсмиде, и рассеяно захлопав глазами, она подняла глаза на гриффиндорца. Джеймс озорно улыбался, цепко разглядывая её сломанное перо. — Что ж, кое-кто однажды сказал мне, что индюшьи перья самые лучшие, — сказал он, кивком указывая на перо перед ней. Поймав его взгляд, Гермиона почувствовала, как заливается румянцем. — Спасибо, — пробормотала она, торопливо берясь за перо и поднося его к пергаменту. Оно был таким мягким и лёгким на ощупь, и Гермиона никак не решалась воспользоваться этим чудом. Она знала, что её перья долго не живут из-за особенности её жёсткой хватки, а ведь сейчас в её руке лежала вещь, которая стоила целое состояние! — Оно прочное, — низким голосом произнес Джеймс, удивленный тем, как осторожно она стала выводить слова его пером. — Его сложно сломать, правда. Гермиона молча кивнула и снова сосредоточилась на домашнем задании. Несколько часов пролетело незаметно. Гермиона оторвала затуманенный взгляд от очередного исписанного пергамента лишь когда Питер мягко коснулся её локтя, и обратила внимание на уже собравшихся Мародёров. — Мы уходим, Гермиона, — сообщил ей брат и Гермиона, вскинув брови, посмотрела на свои наручные часы, отметив, что до отбоя оставалось ещё по меньшей мере пара часов. — Уже? — не поняла она. — В отличие от некоторых, у нас кроме учёбы есть другие важные дела, Усатик, — ухмыльнулся Сириус. Она прищурилась, заметив одинаковые предвкушающие улыбки на лицах парней. Случайно скользнув взглядом по Джеймсу и встретившись с его озорно поблёскивающими в свете лампы глазами, она тут же вспомнила их совместный поход в Зонко — и купленные старостой школы огромный запас навозных бомб с мылом из лягушачьей икры. — Вы собираетесь что-то натворить? — с подозрением в голосе спросила она. — Никто не пострадает, — ответил Джеймс с ослепительной улыбкой. — Клянусь честью Мародёра. Питер издал негромкий смешок и, скорчив через-чур серьёзное лицо, поднял правую руку. — Честью Мародёра, — вторил Джеймсу он. Гермиона выразительно посмотрела на Ремуса. — Ты самый благоразумный из них, Ремус, — произнесла она. — Не позволяй им делать глупости. Оборотень виновато улыбнулся Гермионе. — Нельзя упустить столь удачно подвернувшуюся возможность, Гермиона, — заявил он. — Прости. Девушка тихо застонала. — Ладно, делайте что хотите, — проворчала она. — Если окажетесь на грани исключения, не рассчитывайте, что я помогу вам выкрутиться. — Да ладно тебе, Усатик, никто никого не исключит, — сказал Сириус с тихим лающим смехом. — Дамблдор слишком любит нас, чтобы отпустить без диплома. Гермиона поморщилась, ведь это было чистой правдой. Мародёры частенько вели себя несносно в прошлые годы, вполне справедливо было ожидать более серьёзных, чем простые отработки и вычет баллов у факультета, наказаний. Но все-таки, она замечала в глазах директора огонёк радости всякий раз, когда мальчишки устраивали какой-нибудь изобретательный розыгрыш. — Не засиживайся, — сказал Питер на прощание, приобнимая её за плечи. Ремус с Сириусом, пожелав спокойной ночи, последовали за ним. Гермиона вяло улыбнулась Джеймсу напоследок прежде, чем отвернуться. Перед ней на столе лежало две ириски. Удивлённая, она резко подняла голову, но гриффиндорец уже догнал своих друзей, посмеиваясь про себя, тут включившись в обсуждение запланированного этой ночью розыгрыша. Гермиона неуверенно взяла одну, развернула обёртку и шумно втянула воздух носом прежде, чем закинуть конфетку в рот.***
1 октября 1977 года Джеймс сводил её с ума. Хотя он продолжал обращаться с ней как ни в чём ни бывало, она стала замечать за ним мелочи, совершенно неприметные поступки — которые взрывали сердце и разум девушки. Гермиона практически поверила в то, что он намеренно мучает её для того, чтобы сломить и, наконец, получить согласие на собственную просьбу встречаться с ним. Эти мелочи всегда неожиданные, например, как он тайком подсовывает ириски в карманы её мантий, когда думал, что она не видит. Или как вешал её сумку себе на плечи, когда Мародёры провожали Гермиону обратно в башню Когтеврана. Иногда он специально, всего на несколько секунд, прижимался к её спине грудью, вторгаясь в личное пространство, прямо как в тот раз, когда она пыталась дотянуться до верхней полки книжного шкафа и он помог достать фолиант. Были и такие моменты, когда Джеймс приобнимал её за талию, когда они шли по переполненному коридору. Да, это мелочи, но они заставляли её сердце бешено биться в грудной клетке. Иногда она едва не теряла голову от всех этих нежных жестов, но потом, встречаясь с Лили и долго, очень долго смотря в её зеленые глаза, успокаивалась. «Гарри должен жить», — всегда твёрдо говорила она себе, когда Джеймс одаривал её своей красивой, головокружительной улыбкой. — «Гарри должен жить». Гермиона стала везде следовать за Лили, а заодно и за Севом, после того как обнаружила, что продолжительный взгляд в глаза Гарри вновь начал придавать ей силы. Лили, конечно, сразу заметила странное поведение подруги и поинтересовалась, что же у неё случилось, но Гермиона в ответ лишь покачала головой и виновато улыбалась. Сейчас она занималась со своими друзьями, к счастью, никого из Мародёров поблизости не наблюдалось. Гермиона радовалась, что Питер с парнями серьёзно отнеслись к экзаменационной подготовке в этом году, но ей действительно требовалась передышка вдали от Джеймса и его завораживающих глаз. — Профессор Слизнорт сводит тебя с ума, — проворчала Лили себе под нос, возмущенно глядя на пергамент с заданием, над которым Северус в данный момент сосредоточенно корпел. Гермиона мгновенно отвлеклась от мыслей о Джеймсе Поттере и просмотрела записи слизеринца. Судя по всему, это был очередной набор инструкций по приготовлению зелья, приготовление которое будет стоить ему пропуском еды и сна. — Да я не жалуюсь, — запротестовал Сев. — И вряд ли будешь, пока сваришь это зелье, уже превратишься в зомби, — добродушно добавила Гермиона. Недоуменный взгляд Северуса заставил её рассмеяться. — Ну знаешь, аналог инфери. Слизеринец обиделся, его лицо скривилось от сравнения с мертвецом. — Я не выгляжу как инфери, когда работаю над зельями! — возмутился он. — Ещё как выглядишь, ворчун, — снова забранила его Лили, все ещё острым взглядом прожигая задание Северуса. Слизеринец фыркнул и начал запихивать свои вещи в сумку. — Мне пора, — объявил он. — Слагхорн попросил зайти к нему сегодня вечером, чтобы обсудить проект по зельям и ещё кое о чём. — Что означает это «кое о чём»? — с любопытством спросила Гермиона, изогнув бровь. — Оно означает, что Слагхорн хочет поговорить о том, чтобы Сев заменил его и стал профессором зелий после выпуска из школы, — протянула Лили и подозрительно гордая улыбка появилась на её лице. Брови Гермионы взлетели до самой линии волос. — Ты шутишь? — спросила она. Сев закатил глаза, но его щеки порозовели. — Пока ещё ничего не ясно, — отмахнулся он, послав их рыжеволосой подруге укоризненный взгляд. — Кроме того, я подумывал о том, чтобы стать профессором Защиты от Темных Искусств. Вообще-то, я довольно хорошо разбираюсь в этом предмете. Гермиона вспомнила свой шестой год, когда Снейп занял вакантную должность преподавателя ЗОТИ. После Долорес Амбридж, которая без сомнений была худшей из преподавателей этого предмета, Гермиона признала, что занятия тот вел довольно прилично. Сев перекинул ремень сумки через плечо и вяло улыбнулся Гермионе на прощание. Обернувшись к Лили он, не отдавая себе отчёта, склонился к ней. Рыжеволосая уже приподняла голову ему навстречу, подставляя губы под поцелуй. — До скорого, — прошептал он, и выражение его лица смягчилось при нежном взгляде на ласково улыбающуюся Лили, чьи заалевшие щеки сливались с волосами. Но тут оба семикурсника замерли, осознав, что Гермиона все еще сидит напротив них. Когда они одновременно посмотрели на неё, вытаращившаяся на них с круглыми глазами Гермиона хватала воздух ртом. Неподдельный шок окрасил её побледневшее лицо. — Э-э… сюрприз, — еле слышно произнесла Лили, и её щеки покраснели ещё сильнее. Даже Сев выглядел смущённым из-за того, что их застукала подруга. Собственный голос потрясенной Гермионе показался чужим. — Что вы, во имя Мерлина… — её глаза метались между друзьями. — Как… то есть, когда, с каких пор? — на лице отразилось мольба. — Почему я не знала об этом?! — Успокойся, Петтигрю, — Северус обреченно вздохнул, снова плюхаясь на своё место. — Прошло совсем немного времени, когда мы начали… — Он сделал несколько неопределенных жестов рукой между собой и развеселившейся Лили. — Мы собирались сказать тебе, Гермиона, — успокоила её подруга с извиняющейся улыбкой. — После того, как мы провели время вместе у тебя дома прошлым летом, все только начало… прогрессировать. — Одинаковый румянец у старшекурсников заставил Гермиону задуматься, до какой степени уже развились их отношения. — Мы хотели рассказать тебе об этом ещё Хогвартс-Экспрессе, но ты так расстроилась после встречи с Регулусом Блэком. Гермиона поморщилась, вспомнив инцидент в поезде. — Но ведь прошёл уже месяц, — запротестовала Гермиона. — Ну, ты была слишком занята большую часть времени, — хмыкнул Сев. — Особенно последние несколько дней. Она отвернулась от них. — Мне нужно было подумать кое о чём, — пробормотала она себе под нос. Лили накрыла её руку своей тёплой ладонью. — Что тебя беспокоит, Гермиона? — прямо спросила рыжеволосая с такой знакомой тревожностью в зелёных глазах. — Сейчас речь не обо мне, — торопливо отмахнулась когтевранка. — Что насчёт тебя — Она смотрела на Лили всё теми же круглыми глазами. — Так, когда ты сказала, что встречаешься с кем-то, ты имел в виду нашего Сева? Лили застенчиво улыбнулась и медленно кивнула головой. — В тот день я тоже пыталась сказать об этом, — Лили тихо рассмеялась. — Но Поттер со своей бандой свалились как снег на голову, и я упустила возможность. — Она успокаивающе сжала руку Гермионы. — Мы вовсе не собирались скрывать это от тебя, Гермиона. Мы так-то переживали, что ты можешь почувствовать себя лишней. Гермиона растерянно посмотрела на Лили и Сева. У неё были те же самые мысли, когда она начала встречаться с Роном и задавалась вопросом, будет ли Гарри чувствовать себя обделённым из-за их новых отношений, в которые он не мог вмешиваться. Она вспомнила сияющее лицо Гарри, когда он дал Рону подзатыльник и заключил Гермиону в крепкие объятия, искренне радуясь за друзей. — Вы прикалываетесь? — сказала она, повторяя слова Гарри с ослепительной улыбкой. — По-моему, это чудесно! Я очень люблю вас обоих, и уж поверьте, я очень счастлива за вас. Сев облегченно выдохнул и послал Гермионе несмелую улыбку. Лили просияла и, вскочив со стула, бросилась к когтевранке с объятьями. — Я тоже люблю тебя, Гермиона! — с придыханием воскликнула она, заставив Сева закатить глаза, а Гермиону рассмеяться от щемящей нежности. Когда Лили отстранилась и села рядом с Гермионой, той в голову пришла другая мысль. — Но Джеймс… Сев фыркнул, тем самым прерывая её на половине фразы. — Он — одна из причин, по которой мы не хотели афишировать свои отношения всей школе, — объяснил он. На его лице появилось мрачное выражение. — Поттер главная заноза в заднице, и он ни за что не оставит нас в покое. Я даже не удивлюсь, если он возобновит свои издевательства. — Нет, он так не поступит, — спешно выпалила Гермиона. На вопросительный взгляд двух пар глаз Гермиона вспыхнула и спрятала собственный, опустив его на столешницу. — Джеймс уже… ну, он повзрослел, чтобы продолжать заниматься подобным. Как она могла сказать им, что никаких издевательств не последует потому, что Джеймс Поттер влюбился в неё? Лили коснулась её локтя, чтобы привлечь внимание. В её глазах мелькала какая-то догадка, но Гермиона никак не могла понять, что именно хотела сказать подруга своим взглядом. — Я слышала, вы гуляли в Хогсмиде, — сказала гриффиндорка с нежной улыбкой на лице. Сев выразительно поднял бровь. — Вдвоём? — спросил он. — Вдвоём, — медленно кивнула Лили, и её улыбка всё больше стала походить на дразнящую. Щеки Гермионы вспыхнули, когда она снова вспомнила тот ужасный, катастрофический день. — Это не то, о чем ты подумала, Лили Эванс, — эмоционально воскликнула она, на что Лили лишь приподняла бровь в знакомом жесте. Но теперь, когда Лили напомнила ей о той прогулке, и зная о новых отношениях Лили с Северусом, понимание затопило сознание Гермионы. Она изо всех сил старалась держать дистанции с Джеймсом, думая, что он принадлежит Лили. Но что, если Лили вообще не хотела быть с ним? Она вспомнила все те моменты непонятного молчания, когда она видела, какими глазами её лучшие друзья смотрят друг на друга, и теперь знала, что это не было просто каким-то нелепым, мимолётным наваждением. Внутри неё начала зарождаться паника, когда она дико посмотрела на Лили. — Но Джеймс!.. Лили прервала её мягким, ласковым смехом. — Но Джеймс что, Гермиона? — спросила она, и в зелёных глазах заплясали весёлые огоньки. — Я бы никогда не пошла на свидание с таким хулиганом, как он. Он невыносимый, и да, да, хорошо, я признаю, что он стал более терпимым в последнее время. Мерлин, он даже заботливс тобой! Иногда я задаюсь вопросом, что было бы, покажи он мне эту свою сторону раньше. Возможно, я действительно начала бы встречаться с ним. Сев бросил на Лили убийственный взгляд, заставив её широко улыбнуться. — Но посмотри, с каким занудой я связалась, — сказала она, небрежно указывая большим пальцем в его сторону. — Впрочем, я не жалею. — Ну спасибо, Лили, — протянул слизеринец. Рыжеволосая лишь улыбнулась и молча дотронулась к его руке. Видя, с какой любовью они посмотрели друг на друга, Гермиона сглотнула горький комок, вставший в горле. Она не врала, когда сказала, что любит их обоих — также сильно, как и Гарри. Гермиона поклялась себе, что всегда окажется рядом с ними, когда те будут нуждаться в ней. Она знала, какая важная роль им уготована в войне; что не останется в стороне, когда настанет время. Но Гарри… Если Лили и Сев сойдутся вместе, то есть большая вероятность, что Гарри не родится. От этой мысли её бросило в засасывающий круговорот эмоций, состоящий из смеси паники и горя. Мир не будет прежним, если в нём не будет Гарри Поттера. — Гермиона? Когтевранка рассеянно посмотрела на свою лучшую подругу, с беспокойством наблюдающей за ней. — Всё нормально? — спросила Лили. Гермиона надеялась, что её улыбка выглядела не слишком натянутой. — Да, всё хорошо, Лилз, — ответила Гермиона, крепко обняв гриффиндорку, чтобы скрыть свои противоречивые эмоции, наверняка отразившиеся на лице. — Я правда так счастлива за вас обоих. Она почувствовала, как сжавшая её в ответных объятьях Лили улыбнулась ей в плечо. Теперь Гермиона видела, насколько её друзьями счастливы вместе. И она не выдержит, если станет причиной их разлуки.~~~
— Гермиона. — Мм-м? Она подняла голову, услышав тихий смех Лили. — Скоро отбой, — заметила гриффиндорка с веселым блеском в глазах. — Как, уже? — наморщившая нос Гермиона взглянула на свои наручные часы и с ужасом обнаружила, у неё осталось всего полчаса. — Но я ещё не закончила эссе. Она улыбнулась, когда Лили уже начала набирать в грудь воздух, чтобы разразиться тирадой. — Не беспокойся, Лилз. Мне осталось дописать его один абзац, и я пойду. — Как бы я тебя не обожала, Гермиона, но я всё еще староста, — показала головой Лили. — Я могу вычесть баллы, если ты задержишься до отбоя. Гермиона с трудом сдержала улыбку, вспомнив похожий разговор с другим старостой школы на прошлой неделе. — Я буду помнить о времени, — пообещала она. Лили поджала губы, а потом вздохнула. — Ладно, — ответила она. — Но я не могу остаться с тобой, нам с Поттером нужно обсудить кое-какие вопросы. Гриффиндорка наклонилась, чтобы обнять Гермиону на прощание. — Я передам Поттеру от тебя привет, — прошептала Лили с лукавой улыбкой. От тона, которым подруга произнесла эти слова, щеки Гермионы вспыхнули, а с губ сорвался негодующий стон. Лили только рассмеялась и ещё раз коротко обняла её, после чего отпустила и покинула библиотеку. Гермиона недовольно нахмурилась, но тут встряхнулась и вновь сосредотачиваясь на своем эссе. Вопреки своему обещанию, Гермиона всё же потеряла счёт времени. Опомнилась лишь за десять минут до комендантского часа, а ведь ей ещё предстояло пробежаться от библиотеки до башни Когтеврана. Негромко костеря себя, она взмахнула палочкой, чтобы собрать свои вещи. Вылетев из библиотеки, Гермиона старалась добраться до своей спальни вовремя. В коридорах уже не было учеников, и тьма была её единственной спутницей. Уже добравшись до центральной лестницы, Гермиона резко остановилась, заметив знакомую безупречную шевелюру из ореола черных вьющихся волос. Регулус словно не замечал её присутствия, взглядом серых глаз обшаривая коридор в поисках Филча и профессоров. Все мысли о том, чтобы успеть до отбоя оказаться в башне факультета, вылетели из головы. Сердце Гермионы часто забилось от удивления, почему Регулус ещё не в постели. На её взгляд, он выглядел очень встревоженно, словно что-то гложило его изнутри. Гермиона спряталась за доспехами, когда Регулус с поразительной скоростью сбежал вниз по ступенькам лестницы. Она выглянула наружу из ниши, наблюдая, как слизеринец целеустремлённо направляется к входной двери замка. Что бы не собирался заниматься Регулус, но, похоже, дела ждали вне Хогвартса. Гермиона, подгоняемая захлестнувшими её адреналином и страхом, не раздумывая выскочила из своего укрытия и бросилась бежать за ним. Звук шагов оглушительным эхом разлетался по пустым коридорам, выдавая её с головой. Она видела, как стремительно напряглись плечи Регулуса. Он среагировал мгновенно, в развороте вскидывая наизготове свою волшебную палочку. — Петтигрю, — выдохнул Блэк с различимыми нотками удивления в голосе, явно не ожидая встретить именно её. — Куда, во имя Мерлина, ты так торопишься? — спросила Гермиона, наконец догнав слизеринца. Поравнявшись, она требовательно посмотрела ему в глаза. Лицо Регулуса тут же потеряло малейшие намёки на эмоции, а взгляд обжег арктическим холодом. — Не твоё дело, — отчеканил он. — Что ты тут делаешь? Отбой уже был. — Засиделась в библиотеке, увлекшись эссе, — ответила она. К удивлению когтевранки, Регулус дёрнул уголки губ в слабом подобии улыбки, позабавленный её ответом. — Ах да, ну конечно, — негромко произнес Блэк. Он слегка расслабился, и на мгновение Гермионе показалось, что она смотрит на своего прежнего друга. — Так куда ты собрался? — спросила девушка, не скрывая беспокойства в голосе. Вновь подобравшись, он холодно посмотрел на когтевранку сверху вниз. — Не твоё дело, — повторил он сквозь стиснутые зубы. — Возвращайся к себе, Петтигрю. Гермиона дернулась вперёд и схватила парня за руку, прежде чем он успел отстраниться. — Регулус, — с мольбой позвала она. Его глаза раздраженно вспыхнули, когда он попытался стряхнуть её, но тут с противоположного конца коридора донесся безошибочно узнаваемый голос Филча. На лице слизеринца промелькнула паника, и Гермиона, не давая себе передумать, потащила его к потайному ходу. — Отпусти меня, — запротестовал Регулус, но она лишь сильнее сжала его руку своей. Филча и его проклятой кошки нигде не было видно, когда они, спотыкаясь, вывались в совершенно другом коридоре. Он был тускло освещен мерцающим огнем факелов, отбрасывающих на стены зловещие тени. — Куда ты собрался? — упрямо повторила Гермиона свой вопрос. Регулус, как и следовало ожидать, стиснул зубы и прожег её взглядом, уже поворачиваясь на каблуках, чтобы уйти. Гермиона в отчаянии сжала его левое предплечье и умоляюще посмотрела на него. — Почему ты избегаешь меня? — тихо спросила она. Его отстраненность искренне ранила её, ведь он всё ещё был её другом. Несмотря на подозрения, что слизеринец уже получил своё самое главное бремя, Гермиона дала себе обещание, чего бы ей это не стоило, но она не останется в стороне и не допустит, чтобы Регулус разрушил собственную жизнь. Её хватка на его руке всё усиливалась, в то время как выражение лица Регулуса стало опасным. Дикими, яростными глазами он посмотрел на Гермиону и выплюнул: — Если тебе дорога жизнь, то держась от меня подальше. Она дернулась от свирепого тона Регулуса, разжимая пальцы вмиг ослабевшей руки. Неожиданно его загнанное, тяжелое дыхание, эти блестящие от ужаса, боли и множества других эмоций глаза, напомнили ей другого слизеринца, которого она знала, будучи Гермионой Грейнджер. С таким же измождённым и затравленным лицом… и такой же испуганный, словно ему предстоял выбор, которого на самом деле не было. Глаза Гермионы защипало от слез, когда она снова подняла руку, чтобы дотронуться до него. Регулус вздрогнул и отступил на несколько шагов назад — это было лишь небольшое проявление уязвимости слизеринца, после чего он снова нацепил на себя свою маску безразличия. — Позволь мне помочь, Регулус, — прошептала она. — Пожалуйста, просто позволь мне помочь тебе. В чём бы то ни было, скажи лишь слово и я сделаю это, сделаю всё возможное. Регулус глубоко, судорожно вздохнул, и на его лице появилась кривая улыбка. — Никто не в силах мне помочь, Петтигрю, — сказал он, резко отвернувшись, и полы черной мантии взметнулись за его спиной. Гермиона безмолвно смотрела ему вслед, а из её голубых глаз непрерывно лились слезы. Уверенность в том, что он уже заклеймён, укрепилась благодаря этой встрече. Упрямо повторив про себя клятву больше не отступать и не закрывать глаза на происходящее, Гермиона решила, что сделает первый шаг навстречу и поможет ему, даже если сам Регулус будет думать, что всё бесполезно.