***
1 октября 1978 года В то ясное воскресное утро Гермиона проснулась ещё до семи утра. После возобновившихся занятий с однокурсницами из Когтеврана за столами из красного дерева в факультетской гостиной, было приятно насладиться коротким моментом тишины, окутавшей башню. Беглый осмотр спальни показал, что соседки по комнате все ещё спят. Не желая уступать Петтигрю, прошлым вечером когтевранки проштудировали составленный подругой график с расписанием и устроили мозговой штурм под руководством Гермионы. — Ты точно чокнутая. — Поделилась с ней вчера Алекс своим мнением после того, как стянула туфли и, обессиленная, плюхнулась на кровать, даже не переодевшись. По истечению пары минут со стороны девушки послышалось негромкое сопение. — Притормозите меня, если я начну перегибать палку. — Смутилась Гермиона, неловко улыбнувшись Дороти с Мишель. Соседки обменялись удивлёнными взглядами. — Гермиона, дорогая, ты всегда такая трудолюбивая, — сказала Дороти, заключая её в объятья. — И мы надеемся, что это никогда не изменится. — Сладких снов. — Весело пропела Мишель, широко улыбаясь Гермионе перед тем, как скрыться за дверью ванной комнаты. Шатенка ласково улыбнулась силуэтам спящих соседок и начала готовиться к новому дню. Она понимала, что из-за ТРИТОНов в этом году придётся ужесточить графики. Когда Гермиона во второй раз начинала шестой курс Хогвартса, то уже знала, чего ждать на занятиях. Но она ещё ни разу не училась на седьмом курсе, так что вся программа на парах была в новинку, и ей предстоит очень много трудиться весь год, чтобы поддерживать свои оценки на прежнем уровне. Да и с дополнительными обязанностями старосты, которые отнимали слишком много времени — теперь она поняла жалобы Лили — Гермиона не могла позволить себе расслабиться. Но, несмотря на все академические и студенческие обязанности, Гермиона не забывала о своём главном приоритете в этом году — охота за крестражами. Регулус поможет ей, без сомнения, несмотря даже на собственную подготовку к ТРИТОНам и обязанности Пожирателя Смерти. Её очень расстроило, что он не нашел другого варианта, кроме рождественского приёма, чтобы выкрасть дневник Риддла. Он все время утверждал, что справится самостоятельно, и настоятельно попросил её побыть просто старостой, дотошной, правильной и ответственной, и не лезть со своей помощью. Первый месяц в Хогвартсе они пытались втянуться в ритм последнего курса, и на проверку своих дуэльных навыков на практике практически не оставалось времени. Прошлым вечером Регулус прислал ей сову с вопросом, будет ли уместно начать их дуэльные занятия уже завтра. Поскольку особых планов у Гермионы не намечалось, она практически сразу ответила согласием. Когда Гермиона переодевалась в чистую, свободную маггловскую одежду, в которой ей было бы удобно двигаться, её взгляд случайно зацепился за мерцающую мантию-невидимку в своём чемодане. Она хотела обратиться в свою анимагическую форму, но увидев мантию, заколебалась. Лёгкая нежная улыбка промелькнула на лице девушки, когда она достала вещь из чемодана и разгладила невидимые складки. Вспомнилось, как она убегала от кровожадного трехголового пса и тёмных волшебников с Гарри Поттером и Роном Уизли. Вспомнились все приключения, через которые прошла с этой надёжной мантией, спасшей их от множества бед. Гермиона по-прежнему считала, что со стороны Джеймса было глупостью отдавать ей свою мантию-невидимку на этот учебный год, но вернуть даже не пыталась, прекрасно зная, что Джеймс будет упрямо стоять на своём. Решив вместо анимагии воспользоваться мантией-невидимкой, Гермиона накинула её на себя. В зеркале она видела, как её тело мгновенно исчезло. Мантия хранила слабый запах Джеймса, отчего её сердце сладко затрепетало. Она солгала бы, если бы сказала, что не думала о нем в первый месяц своего пребывания в Хогвартсе. Джеймс по-прежнему часто писал ей о своей с друзьями аврорской подготовке. Иногда в записках он намекал на что-то, связанное с правопорядком, но распространялся об этом так туманно, понимая, что присылать подобную информацию через письма может быть опасно. Хогвартс без него и парней стал совсем не тем. Не было больше никаких внезапных шумных потасовок за гриффиндорским столом, да и Филч не гонялся за проказниками, в чьих глазах плескалось озорство. Впрочем, уж кто, а Филч точно был теперь счастлив, что Джеймс Поттер и его друзья окончили Хогвартс, о чём напоминает всем при каждом удобном случае. Слегка разволновавшись, Гермиона на цыпочках вышла из своей спальни, прошла мимо ранних пташек в гостиной, и наконец оказалась в коридорах пока ещё сонного Хогвартса. Гермиона любоваться замком в это спокойное воскресное утро, позволяя себе не торопясь побродить через потайные ходы и мрачные ниши, о которых знает каждый уважающий себя проказник. К тому времени, как она добралась до коридора седьмого этажа, её ноги уже слегка устали, а мысли пришли в порядок. — Я знала, что ты придёшь раньше времени. — Протянула она после того, как понаблюдала за Регулусом, напряженно рассматривающего портрет с Варнавой Вздрюченным, презрительно скривив губы. Слизеринец резко обернулся в направлении её голоса, но тут же помрачнел. — Петтигрю? — позвал он, окинув взглядом серых глаз весь коридор. Вспомнив, что она все ещё скрыта мантией-невидимкой, Гермиона стянула её и улыбнулась, когда Регулус тихо вздохнул от удивления. — Привет. — Поздоровалась она. Слизеринец с опаской посмотрел на мантию-невидимку, которую она сжимала в руках. — У тебя есть мантия-невидимка? — спросил он, подходя к Гермионе и проводя пальцами по богатому материалу мантии. Он нахмурил брови. — Она не похоже на обычную мантию-невидимку. — Она принадлежит Джеймсу, — пояснила она. — Семейная реликвия. — Семейная реликвия? — переспросил он, выглядя крайне удивленным. — Обычные мантии-невидимки служат не более пятнадцати лет. После этого его магические свойства разрушаются. Да и заклинаниями их можно повредить. — Как я уже сказала, семейная реликвия, — пожала плечами шатенка. — Поттеры довольно знаменитые артефакторы. Я не удивлюсь, если предки Джеймса смогли создать мантию-невидимку, способную прослужить века. Регулус снова провёл пальцами по ткани мантии, на этот раз с интересом в глазах. — И он одолжил тебе это сокровище? — удивлённо уточнил он. — Да. Слизеринец фыркнул. — Так значит, Поттер по-настоящему влюблён в тебя. Судя по всему. — Заключил помрачневший Блэк, и на его лице промелькнула тень печали. — Он не влюблён в меня! — эмоционально возразила Гермиона, густо покраснев. Регулус вопросительно приподнял бровь. — То есть… не обращай внимания. Я думала, что мы собирались практиковаться в дуэльных навыках, а не обсуждать мои отношения с Джеймсом. Регулус закатил глаза и махнул ладонью на голую стену. — Как скажешь. — Протянул он. Гермиона мельком скользнула по нему взглядом и отошла к стене. — «Нам нужно место для практики защитных заклинаний», — мысленно попросила она, трижды проходя перед голой стеной. Знакомая деревянная дверь Выручай-комнаты материализовалась, Гермиона молча потянула дверь на себя и вошла внутрь. Лучезарная улыбка сразу же появилась на лице девушки. Комната представляла собой ту же обстановку, как и во времена, когда армия Дамблдора посещала ее. Полы были покрыты амортизирующими чарами, и вся комната была лишена мебели. Потолок был таким же, как и в Большом зале, достаточно высоким, чтобы отправленный в полёт человек не расшибся об крышу. Там же были разбросаны тренировочные манекены. Вдоль стен тянулось несколько полок, уставленных книгами по защите от темных искусств, заклинаниям, трансфигурации и самим дуэлям. — Черт, — послышался рядом вздох Регулуса, вошедшего за ней следом. Гермиона посмотрела на озадаченного слизеринца и усмехнулась, заметив каким предвкушением загорелись его серые глаза. — Это все та же комната, не так ли? — Да, — подтвердила она, наблюдая за осматривающимся Регулусом. — Комната меняется, чтобы предоставить всё, что нам нужно в данный момент. Парень широко улыбнулся и вытащил палочку. — Что нам следует отработать в первую очередь? — нетерпеливо поинтересовался Блэк. — Обезоруживающее заклинание, конечно, — ответила она, не задумываясь. Регулус скривился. — Петтигрю, — выдавил он, — это основное защитное заклинание. Даже второкурсники могут бросаться им с закрытыми глазами. Уголки губ Гермионы, ожидающей именно такой реакции от слизеринца, дёрнулись в улыбке. — Видишь ли, дуэли — это не только сложные заклинания, требующие показушного размахивания палочкой, — начала объяснять она. — В бою самые простые заклинания могут спасти тебе жизнь. Тот же «Экспеллиармус» мгновенно обезоруживает твоего противника, оставляя его беззащитным. И тогда у тебя появляется преимущество. Регулус задумался и с неохотой признал её правоту. — Всё равно это как-то слишком просто, — заметил он. — Я могу бросить его не глядя, Петтигрю. — Можешь, значит? — усмехнулась она с вызовом во взгляде. — Тогда, покажи мне. Блэк сосредоточенно нахмурился, когда Гермиона виртуозно показала палочку из-под рукава мантии. — Давай. — поторопила она. — Экспел… Но прежде чем он успел закончить заклинание, палочка уже вылетела из его руки. Гермиона поймала её с лёгкой ухмылкой на лице. — Слишком медленно, — постановила девушка. — Ты только что обезоружила меня невербально? — прохрипел Регулус со смесью благоговения и неверия на лице. — Если хочешь знать, — улыбнулась когтевранка, — Обезоруживающее заклинание одно из моих самых сильных заклинаний. — Перед глазами промелькнуло воспоминание о побеге с Гарри и Роном, когда она ловко выстрелила метким, бесшумным «Экспеллиармусом» в Пожирателей смерти, оставив их безоружными. Гермиона боялась, что растеряет в новом теле навыки, приобретенные в бегах будучи Гермионой Грейнджер. Её пришлось потратить изрядно времени на практику, отрабатывая заклинание, которое Гермиона Грейнджер могла воспроизвести не задумываясь. Её новому телу все ещё приходилось развивать магический резерв, чтобы сравняться с годами накопленными ею в прошлой реальности навыками. Но, несмотря на это, Гермиона уже могла выполнить невербальное обезоруживающее за несколько секунд. Шатенка решила, что это результат постоянного использования данного заклинания в своей другой жизни — словно её магия реагировала, как мышечная память. — Ещё раз, — сказала она, возвращая палочку Регулусу. — Попробуй обезоружить меня снова. Регулус расправил плечи и с более решительным видом снова направил палочку на Гермиону. — Экспелле… И снова палочка вылетела из его руки в приглашающе раскрытую ладонь Гермионы. — Слишком медленно, — повторила девушка. Она снова бросила ему палочку и заняла своё привычную позицию. — Ещё раз. Щеки Регулуса покраснели, а глаза опасно сверкнули. Гермиона улыбнулась в ответ. Теперь он воспринимал её серьезно.***
20 октября 1978 года Они только что закончили практиковать заклятие «Редукто», и Гермиона выдохлась. Блэк прогрессировал в дуэлинге, и хотя никто не мог превзойти мастерство Гарри Поттера в ЗОТИ, Гермиона считала Регулуса лучшим спарринг-партнером. С первого мгновения, как они начали спарринговаться и отрабатывать обезоруживающее заклинание, Регулус был непоколебим. Гермиона бесчисленное количество раз напоминала ему, что впереди ТРИТОНы, на которых стоит сосредоточиться, но страстное желание Блэка раз за разом продолжать отрабатывать заклинания сильно удивило девушку. — «Может наступить время, когда придётся использовать основные заклятия на уровне рефлексов», — сказал он ей однажды. - «И это время может наступить раньше, чем мы рассчитывали». Хотя она была согласна с его мнением, Гермиона все же хотела сосредоточиться на своей подготовке к ТРИТОНам. Поэтому во время перерывов она уговаривала Регулуса сначала прочитать хотя бы главу из учебника, прежде чем возобновить спарринг. А слизеринец уговаривал её на более частые встречи в Выручай-комнате, но Гермиона, выполняя своё обещание, периодически занималась подготовкой со своими соседками по комнате. Довольно часто их практика срывалась, чем Блэк был крайне недоволен, но Гермиона всегда компенсировала упущенное время тем, что выматывала Регулуса до полусознательного состояния во время дуэлей, после которых они оба едва могли передвигать ноги. Бывали занятия, когда Регулус учил её каким-нибудь особо тёмным проклятьям, которые могли бы пригодиться на поле боя. Когда-то давно Гермиона Грейнджер, возможно, побоялась бы использовать эти заклинания. Но пройдя через войну и множество сражений, которые едва не стоили ей жизни, Гермиона неохотно признала, что эта тёмные магия может быть полезной, если только она использует её с благими намерениями. — «Каждое заклинание становится тёмным, если ты хочешь причинить боль», — объяснял ей Регулус. — «Даже простое заклинание «Редукто». Представь, что будет, если бы ты применила его к человеку.» Гермионе не нужно было подключаться воображение, потому что она итак уже знала, как «Редукто» действует на человека. Образ Долохова, кровь и внутренности которого разметало вокруг после того, как Гарри применил к нему «Редукто» во время одного из побегов, всплыл в её сознании. — Петтигрю, ты знаешь? — неожиданно спросил Регулус. Она тряхнула головой, отмахиваясь от посторонних мыслей, и перевела взгляд на парня, лежащего на боку рядом с ней. Регулус подпер голову одной рукой с выражением глубокой задумчивости на лице. — Знаю что? — спросила она и повернулась, устраиваясь на холодном полу поудобнее. — Ты двигаешься, как настоящий боец. От его слов Гермиона впала в ступор, не зная, как реагировать. Когда она нерешительно посмотрела в лицо Блэка, его серые глаза впились ей прямо в душу. — Почему ты так решил? — тихо спросила девушка, едва дыша, в то время как её сердце неистово забилось в грудной клетке. — Ты сражаешься так, как будто уже делала это раньше, — развил Регулус мысль. — Это бред, ведь мы провели вместе бок о бок семь лет в этой школе, и у нас не было никакой возможности участвовать в сражениях. Я знаю, что Флитвик как-то раньше пытался организовать Дуэльный клуб, но его закрыли почти сразу же, когда один студент чуть не погиб и на школу подали жалобу. Жаль, правда, это был бы неплохой способ развить своё мастерство. Сначала я подумал, что ты двигаешься так, потому что привыкла быстро реагировать из-за розыгрышей своего несносного старшего братца, наверняка он увлекался этим и раньше. Но ведь мы говорим о Питере Петтигрю. — И что это должно значить? — спросила она с досадой, стало немного обидно за брата. Регулус закатил глаза. — Ты знаешь, что я имею в виду, — со вздохом ответил Блэк. Глаза слизеринца снова вглядывались ей в лицо, и он добавил. — Ты уже делала это раньше, не так ли? Участвовала в битве. Регулус смотрел с таким искренним любопытством, без малейшего намёка на попытку таким образом её задеть, однако мягкое освещение Выручай-комнаты придавало его серым глазам такую решительность, что становилось понятно, без правдивого ответа эту тему он ни за что не оставит в покое. — Да. — Сдалась она. Несмотря на оглушительно бьющееся сердце, Гермиона улыбнулась, ведь, несмотря на ожидание, Регулуса удивил ответ. — Тебе не кажется… — он замолчал и снова нахмурился. Гермиона практически видела, как лихорадочно метались мысли в его голове. — Тебе не кажется, что мне пора узнать, откуда тебе известно всё то, чего никто знать не может? Волдеморт, его крестражи, сложные охранные заклинания, о которых семнадцатилетней девушке вообще не положено задумываться, эта твоя странная боевая стойка… всё это. — Регулус… — А ты не устала? — выпалил он, обрывая её. — Держать всё при себе? Ты много раз намекала на это. Я замечаю всё, но вряд ли смогу собрать картинку воедино, пока ты не скажешь мне, что происходит на самом деле. — Его взгляд снова впился в ее синие глаза. — Я рискую своей жизнью ради этого проклятого дела, а ты, кажется, в курсе всего. Я хочу знать всё, Гермиона Петтигрю. Я хочу знать, во что я ввязываюсь, почему ты добровольно помогаешь мне уничтожить монстра, когда можешь спрятаться за своими надоедливыми друзьями-гриффиндорцами. — На лице Регулуса появилась кривая улыбка. — После всего, что произошло до этого момента, мне иногда кажется, что ты промахнулась с факультетом. В попытке сдержать навернувшиеся на глаза слезы, она запрокинула голову. Гермиона разглядела на высоком потолке многочисленные следы подпалин от различных отброшенных рикошетом заклинаний. Девушка задумалась, разумно ли будет всё рассказать Регулусу. Она доверяла ему больше, чем ей хотелось, но она не была до конца уверена, поверит ли он, узнав всю правду. Но он тоже был прав: она устала. Она так сильно устала держать всё в себе, наблюдать, как некоторые события, которые должны были произойти в прошлом, так и не осуществились. Ей не с кем было разделить тяжкое бремя возможного будущего, и это иногда сводило её с ума. Похоже, пришло время рассказать всё Регулусу. — Я не… я не отсюда. Она не смела оглянуться на Регулуса после своего признания и могла лишь гадать, какое у него сейчас выражение лица. Несколько слезинок скатилось из её глаз, и она дрожащей рукой смахнула их. — Немного подробностей не помешает, Петтигрю. Его голос звучал напряженно, немного потерянно, и Гермиона пришлось встретиться с ним взглядом. Серые глаза Регулуса смотрели внимательно и, казалось, этого её взгляда ему хватило, чтобы понять всё. — Ты мне все равно не поверишь. — Дрожащим голосом прошептала она и мягко рассмеялась. Регулус вздохнул. — После всего, что мы пережили за последние несколько месяцев, — заметил он, — Я думаю, что уже невосприимчив к любым шокирующим новостям, которые ты способна обрушить на мою голову. Гермиона невольно усмехнулась и смахнула еще несколько капризных слез. — Это… это очень странно и сложно, — залепетала она. — Ну, для начала, я пришла из того времени, когда шла нескончаемая война между Светом и Волдемортом. Блэк явно был сбит с толку. — Но… но сейчас и идёт нескончаемая война между Светом и Волдемортом. — Заявил он. — Нет, это всего лишь Первая Магическая, — пояснила она. — Я же говорю о Второй Магической. Слизеринец выглядел ошарашенным. — Ты хочешь сказать, — медленно проговорил он, — Что Волдеморт будет продолжать зверствовать и Магический Мир погрязнет в очередной войне? Гермиона молча кивнула головой. На лице Регулуса отразилась откровенная паника. — Так значит… ты путешественница во времени? Шатенка нахмурилась. — Как сказать… и да, и нет. — Протянула Гермиона с виноватой улыбкой. — Что, Мордред дери, это вообще значит? — недоуменно воскликнул Регулус. Гермиона вздохнула. — Там, откуда я пришла — когда я пришла — я была в бегах со своим лучшим другом, пытаясь отыскать оставшиеся крестражи Волдеморта. Но война тянулась на годы, и мой лучший друг — маяк всего света и надежды — устал бороться, особенно когда стало очевидно, что это бесполезно. И поэтому… мы решили… мы захотели убежать. Из нашей реальности. От всего. Она заметила, как в глазах Регулуса промелькнуло удивление. — Это был, пожалуй, самый трусливый поступок в нашей жизни, — призналась она, и слезы снова потекли из её синих глаз. — Но мой лучший друг… мой лучший друг так устал, и когда он потерял надежду, то… то и я тоже. И вот, он нашёл эту тёмномагическую книгу и выбрал сомнительное зелье, которое предназначалось, чтобы унести нас прочь из нашей реальности. Это было очень непонятное зелье, без исчерпывающего описания, когда или куда мы отправимся. Я скептически отнеслась к этому, но он был настойчив, поэтому мы провели следующие несколько недель, готовя зелье, пока не приблизились к завершающему этапу. Но когда нам оставался лишь последний ингредиент, Пожиратели смерти нашли нас и… В горле пересохло, и ей стало трудно дышать. — А твой лучший друг? — мягко спросил Регулус. — Что с ним случилось? Гермиона крепко зажмурилась, вспоминая тот роковой день. — Он был убит смертельным проклятием ещё до того, как успел выпить зелье, — прерывисто прошептала она, и горе от смерти Гарри охватило её целиком. — Я… я, ну, я знаю, что меня настигло по меньшей мере три смертельных проклятия, но я успела выпить зелье. И в следующий миг, когда я проснулась, я стала ребёнком, носящим другую фамилию. — Ты не была Гермионой Петтигрю? — На этот раз Регулус был искренне удивлён, как будто после всего того, что она успела рассказать, это было самым невероятным. Это вызвало лёгкую улыбку у Гермионы. — Нет, — ответила она. — Меня звали Гермиона Грейнджер. Знаешь, я была магглорожденной. Мои родители были дантистами и я была их единственным ребёнком. Поверь, для меня всё это тоже стало огромным потрясением. Я не знала, что зелье даст мне новую жизнь. Я ожидала, что это будет какой-то маховик времени, который перенесёт меня в другую временную шкалу, меня саму, как Гермиону Грейнджер. Но зелье сделало своё дело — меня унесло прочь как можно дальше от той реальности. Оно дало мне новую личность, новую внешность… новую семью. Так что, отвечая на твой вопрос, нет, я не путешественница во времени. Потому что, если бы я путешествовала во времени, то все равно была бы собой. — Она сделала глубокий, судорожный вдох и оглянулась на Регулуса. — По-моему, «перерожденная» больше подходит. Теперь слизеринец смотрел на неё с нескрываемым шоком. — Мерлин, — простонал он, и протянул руку к лице, чтобы помассировать переносицу. — Я признаю свою ошибку. Я ещё не привык к таким твоим откровениям. Святое дерьмо, Петтигрю… это вообще твоё имя? Гермиона криво усмехнулась. — Боюсь, уже навсегда, — сказала она. — Гермиона Грейнджер теперь кажется мне далёким сном. У меня до сих пор сохранилась большая часть её воспоминаний. Я знаю, как добыть крестражи, или… или каким будет будущее людей в этой временной шкале… — девушка замолчала, неуверенно глядя на Регулуса и гадая, задумывался ли он когда-нибудь, что может вообще не выжить в этой охоте на крестражи. — Но я начинаю забывать своё первое посещение в Косой переулок, или какие оценки я получила за свои эссе на пятом курсе. Я никогда не задумывалась об этом раньше, потому что это такие мелочи, которые легко забываются. Но в последнее время я начала забывать, какого были оттенка карие глаза Гарольда Грейнджера или… или какой рисунок я всегда видела на веснушках Рона… это… У неё перехватило дыхание, и когтевранка снова погрузилась в молчание, скорбя о неуловимо блекнувших воспоминаниях, которые оставила после себя Гермиона Грейнджер. — Но я помню все её принципы, её мечты, её чувства, её… её приоритеты, — продолжала она. — Прежде всего, я помню, как сильно она хотела уничтожить Волдеморта, чтобы сделать счастливыми всех, кого она любила. Знаешь, мы с ней все ещё разделяем одни и те же чувства. Вот почему, несмотря на моё первоначальное желание плыть по течению, позволить всему идти своим чередом и остаться в стороне, я поняла, что не могу… не вмешиваться. И вот я здесь, и из всех, черт возьми, людей, я выбрала помощь Регулусу Блэку в охоте за всеми крестражами Волдеморта, чтобы уничтожить его раз и навсегда. Гермиона видела, как в его серых глазах промелькнули мириады эмоций. Регулус, казалось, не знал, как реагировать и поэтому решил спрятаться за своей хладнокровной маской. — Скажи мне, — прохрипел он дрожащим голосом. — Ты ведь была гриффиндоркой, да? С её губ сорвался смешок. — Серьёзно? — спросила она. — После всего, что я рассказала, в первую очередь ты хочешь спросить об этом? — Мой мозг пока ещё не может осознать всю грёбанную информацию, которую ты только что вывалила на меня, Петтигрю, — протянул Блэк, и в следующий миг его лицо озарила безумная улыбка. — Признайся? А то, кажется, меня переклинило. Так что, прошу тебя, ради всего святого, скажи мне: ты была гриффиндоркой? Та Гермиона Грейнджер? Она была гриффиндоркой? — Да, — рассмеялась шатенка. — Безрассудно храброй, благородной гриффиндоркой. — Это объясняет твои безумные планы, — заметил Регулус, рассмеявшись вместе с ней. — Только по-настоящему гениальный, хотя и придурошный гриффиндорец мог придумать такое. — Слизеринец снова рассмеялся, и в этот раз его смех прозвучал еще более панически и маниакально. — Мордред, я имею в виду… я не могу поверить… то есть всё, что ты рассказала… — Гермиона наблюдала, как Регулус замолчал и сделал глубокий, дрожащий вдох. — Кто-нибудь ещё знает? Кроме меня? Гермиона печально покачала головой. — Никто не знает, что я дружу с тобой и охочусь за крестражами Волдеморта, — ответила она. — Даже Дамблдор? — уточнил Регулус. — Я имею в виду, он же образец светлого волшебника. Я уверен, знай он то, что ты мне только что рассказала, то смог бы помочь. Она покачала головой. — Твои друзья? Твой брат? Поттер? Она продолжала качать головой. — Вообще-то ты первый, кто об этом узнал, — призналась она. — Считай себя особенным. Регулус схватился за голову и застонал. Обычно спокойный наследник Блэк выглядел таким потерянным, каким она ещё никогда его не видела. — Так… так у тебя есть какие-нибудь способы вернуться? — спросил он. — Зелье не имеет никакого противоядия, — ответила Гермиона, смахивая оставшиеся слезы с глаз. — Не думаю, что когда-нибудь смогу вернуться. Обычно действие темного зелья необратимо. Кроме того, я больше не… я больше не Гермиона Грейнджер. — Она вцепилась в свои светло-каштановые волосы и грустно улыбнулась. — Я Гермиона Петтигрю, у меня брат-балбес, а мать — милая ведьма. Если я когда-нибудь вернусь, то все равно умру. — Она решительно посмотрела на Регулуса. — Там у меня нет никого, чтобы возвращаться. Вот почему я делаю всё возможное, чтобы спасти дорогих мне людей в этом мире, ну и будущие поколения. На лице Регулуса появилась болезненная ухмылка. — И ты так уверена, что сможешь спасти их всех? — сухо поинтересовался он. Голубые глаза Гермионы — такие ясные и яркие, как небо, в отличие от земных темно-карих глаз Гермионы Грейнджер — смотрели на него пронзительно и непоколебимо. — Да, — ответила она. — Я позабочусь об этом.***
25 ноября 1978 года Гермиона поспешно заняла пустую кабинку в переполненном пабе, радуясь собственной удачливости. И слава Мерлину, а то Джеймс вполне мог предложить пойти в кафе к мадам Паддифут вместо «Трех метел», не окажись тут свободных мест. Сегодня был последний поход в Хогсмид перед рождественскими каникулами. Три дня назад Джеймс прислал ей сову, предлагая увидеться, перекусить и выпить пару кружек сливочного пива. — «Разве у тебя есть свободное время с вашими-то тренировками?» — спросила его Гермиона в ответном послании. — «Не беспокойся об этом, Усатик. Лучше бы о себе позаботилась. Ты слишком много волнуешься о других людях.» — ответил он. В итоге она согласилась встретиться с Поттером, ведь тоже ужасно соскучилась. Из-за его интенсивной учебы на аврора они стали реже переписываться. Как она узнавала из писем Ани, Питер почти не появлялся дома, а когда всё же наведывался, то мгновенно вырубался из-за скопившейся усталости. Гермиона очень беспокоилась, что Муди слишком изматывает своих протеже, но Аня успокаивала её тем, что Питер всегда чувствует себя бодрячком после крепкого сна и вкусной домашней еды. Джеймс с Сириусом тоже периодически заглядывали к ним домой, чтобы насладиться готовкой её мамы, и как та призналась Гермионе, женщина тоже ужасно привязалась к этим двум парням. Она писала о том, как Сириус пытался незаметно подшутить над ней, но Аня сразу же поймала его и за ужином наказала Сириуса блестящей лысой головой за его дерзость. Гермиона хмыкнула при этой мысли, и почувствовала укол сожаления, что не видела это своими глазами. Сириус очень трепетно относился к своим волосам, абсолютно уверенный, что они являются его изюминкой, так что можно было представить, в каком ужасе он был, лишившись своего сокровища. Гермиона надеялась, что теперь все мародёры поняли, что с Аней шутки плохи. Тут её внимание привлёк пейзаж за пределами паба, кажется, на улице начал накрапывать дождь. Утренний прогноз погоды предсказывал, что скоро начнутся обильные осадки. Гермиона надеялась, что Джеймс появится до того, как начнётся проливной дождь. — А вот и моя девушка! Внутри мгновенно потеплело, стоило ей услышать голос Джеймса. Не в силах сдержать глупой улыбки, она взволнованно обернулась и увидела его, впервые после стольких дней. Но в следующий момент она пораженно захлопала глазами от открывшегося вида. Джеймс снова был в красивом костюме-тройке, со свободно болтающимся на шее галстуком. На этот раз, правда, вместо черной мантии стажера, Джеймс был одет в официальную темно-бордовую мантию с эмблемой аврора, гордо выделяющейся на нагрудном кармане. Она рассеянно взглянула на его волосы и слегка удивилась тому, как поразительно аккуратно они оказались сегодня уложены, со стильным пробором, весь его вид выдавал в нём чистокровного аристократа. Джеймс улыбнулся ещё шире, довольный тем, как беззастенчиво Гермиона разглядывала его. Девушка запоздало заметила, что он привлёк не только её внимание, но и других студентов в переполненном старомодном пабе, те тоже бросили свои занятия и уставились широко раскрытыми глазами на новоиспечённого аврора. — Т-ты сделал это! — она запнулась, когда Джеймс скользнул в кабинку рядом с ней. — Ну, я же обещал, что приду сегодня. — Нахально ухмыльнулся он. Она рассмеялась, а Джеймс обнял её за талию. — Нет, придурок, я про то, что ты стал аврором! — воскликнула она. Джеймс гордо улыбнулся и приосанился. — Значит, я выгляжу как настоящий аврор, да? — хмыкнул он. — Знала бы ты, чего мне это стоило. — Но… Но как? — спросила она и нахмурилась. — Прошло же всего пять месяцев как ты начал подготовку. Я думала, что стандартная длительность обучения аврора составляет не менее восьми месяцев. Джеймс в в её глазах неожиданно стал казаться старше, словно ему уже не восемнадцати лет. — Что ж, — обронил помрачневший Поттер, уставившись на деревянную поверхность стола. — Учитывая текущую ситуацию, Министерство сочло целесообразным ускорить обучение авроров. — Он рассеянно поднял руку, чтобы взъерошить волосы, но потом вспомнил, что сегодня они были безупречно уложены. Джеймс нахмурился и положил руку обратно на стол, сжав её в кулак. Гермиона заметила это и, тут же накрыв сжатые пальцы своей ладонью, потёрла костяшки пальцев, пока он не ослабил хватку. Джеймс слегка улыбнулся ей. — С тех пор Муди стал ещё строже, — продолжил он более мягким и спокойным голосом. — Этот параноик чуть не угробил нас на тренировках. — А Сириус? — спросила она, и дрогнувший голос выдал её беспокойство. — П-питер? Губы Джеймса растянулись в широкой улыбке. — Они тоже справились, — сказал он. Гермиона с облегчением рассмеялась. — Вообще-то мы узнали об этом только сегодня. Уверен, Хвост скоро похвастается тебе в письме. Твой брат так забавно пытался не зарыдать, когда Муди вручил ему официальную темно-бордовую мантию. Честно говоря, я думаю, что Муди благоволит к Питеру. Клянусь, он выглядел очень гордым, когда Питер надел мантию. — Я думала, что у авроров вообще нет формы, — задумалась девушка, ещё раз окинув его наряд оценивающим взглядом. — Её обычно надевают на церемонии и официальные мероприятия, разве не так ли? Карие глаза Джеймса весело блеснули. — Ага, — подтвердил он. — Но не появись я в таком виде, то не смог бы полноценно насладиться твоим восторгом. — Дразнящая ухмылка появилась на его лице, когда Гермиона покраснела. — Мне идёт, Усатик? И не смей ляпнуть «довольно неплохо», потому что твоя недавняя реакция кричит об обратном. — Болван, — проворчала она, пряча пристыженный взгляд. Джеймс громко рассмеялся и притянул её ближе к себе. — Я так скучал по тебе, — сказал он, целуя Гермиону в висок. — Ты ведь не нарушала никаких правил, вырвавшись из-под нашего присмотра? — Умоляю тебя, — усмехнулась она. — Я же староста. Я поддерживаю порядок. — Ага, ежовой рукавичкой, — поддразнил Поттер, нежно ущипнув её бедро. Веселье на его лице слегка угасло и он приблизил своё лицо ближе. — За эти последние несколько недель здесь, в Хогвартсе, не было никаких подозрительных происшествий? Она улыбнулась и покачала головой, отмечая про себя, как он расслабился от облегчения. — Что происходит в мире? — прошептала она. — В Министерстве? В… — она украдкой огляделась. — Ордене? Лицо Джеймса вновь помрачнело и остатки веселья тут же испарились. — Ты же читаешь новости. — Он не спрашивал, а утверждал. — Но все в курсе, что Министерство лжёт, — заупрямилась когтевранка. — Что там на самом деле происходит? — Гермиона… — Джеймс, — перебила она. — Я скоро закончу школу, и ты ошибаешься, если считаешь, что держать меня в неведении лучшее решение. Ты же знаешь, что я не останусь в стороне, если война станет полномасштабной. Ты это знаешь. Лёгкая улыбка, в которой смешались нежность и печаль, появилась на его лице. — Да уж, — проронил он и ласково убрал локон с её лба. Затем Джеймс глубоко вздохнул и взял её за руку. — Однако «Ежедневный пророк» не лжёт. Нападения Пожирателей смерти участились. Тёмная метка появлялась в разных концах страны в течение всей недели. Волдеморт становится всё агрессивнее, Министерство больше не может скрывать правду. Бэгнольд в скором времени займёт пост министра, Визенгамот уже утвердили решение, Минчум не справляется с управлением. — А… а магглорожденные? — Гермиона тяжело сглотнула, подумав о Лили. Она знала, что Сев будет драться до последней капли крови, защищая её, да и рыжая фурия не сдастся без серьёзной борьбы, но Гермиона все равно беспокоилась за подругу. Она не понаслышке знает, как угнетали магглорожденных во время Второй Магической войны. Её приводило в ужас осознание, что магглорожденные находятся в ещё большей опасности во время Первой войны, ведь Волдеморт сейчас в самом расцвете сил, а его армия более многочисленна и подготовлена. Джеймс поджал губы, и лицо его исказилось опасной гримасой. — С ними… с ними все ещё хуже, — признался он. — Я понимаю, что ты беспокоишься за Эванс, но могу заверить тебя, что с ней всё будет в порядке. — Вот только в карих глазах парня промелькнуло сомнение. — Если честно, она недавно вступила в Орден. — Не удивительно, — кивнула Гермиона с мягким смешком. — Лили слишком отважная, чтобы просто спрятаться. — И Снейп тоже, — продолжил Джеймс. Вид округлившихся глаз девушки заставив его криво улыбнуться. — Куда бы ни пошла Эванс, Снейп последует за ней, верно? Как невыразимец, Лили ценна для Ордена. Правда, нас не посвятили в задание, которое дал ей Дамблдор. А Снейп, ну, он гений зельеварения, так что Дамблдор нагрузил его по специализации. Он постоянно варит снадобья, Веритасерум — все зелья, которые могут пригодиться в этой войне. — Тепло наконец вернулось во взгляд Джеймса, и он решительно улыбнулся. — Все стараются делают всё возможное для поддержания борьбы. Война набирает масштабы. Это то, о чем Дамблдор постоянно твердит на каждом собрании Ордена. Война уже коснулась нас, так что все мы должны быть готовы. Холодок пробежал по спине Гермионы. Если Волдеморт становился всё опаснее, то ей и Регулусу придётся приложить в два раза больше усилий, чтобы собрать крестражи и найти способ уничтожить их всех. Неожиданно Джеймс тихо рассмеялся со смущенным выражением лица. — Мерлин, что-то мы нагнали жути, — заметил он. — Я представлял себе этот день как-то иначе, знаешь ли. Меньше разговоров, больше поцелуев и прикосновений… Щеки Гермионы снова покраснели от его многозначительной улыбки. — Идиот. — Только и смогла она сказать.~~~
Они сидели в пабе ещё несколько часов, обмениваясь безобидными анекдотами и больше не затрагивая тему войны или Ордена. Гермиона была бы рада узнать больше, чтобы примерно понимать, сколько у неё есть времени, но видеть это мрачное выражение лица у Джеймса было выше её сил. Они так редко виделись, так что она предпочла насладиться его теплом и светом, пока есть такая возможность. — О черт, чуть не забыл. Гермиона с любопытством наблюдала, как Джеймс достал небольшой конверт из своей аврорской мантии, которую уже успел с себя скинуть. Когда Поттер протянул ей письмо, его щёки пылали. — Это не так старомодно, как ты думаешь. Клянусь, — быстро заверил он. — Это какие-то чистокровные заморочки, но мама настаивает. Просто… Просто посмотри сама. Гермиона перевернула конверт и приподняла бровь, глядя на эмблему Поттера, оттесненную на восковой печати. Она аккуратно сковырнула воск и почувствовала, как волнение Джеймса увеличилось в десятки раз. Заинтригованная и слегка встревоженная, Гермиона наконец вытащила из конверта дорогой даже на вид пергамент и прочитала его содержимое.Семейство Поттеров сердечно приглашает семейство Петтигрю на официальный рождественский ужин, который состоится в Понедельник, 25 декабря, в 6 часов вечера Обеденный зал, Поместье Поттеров. Парадные мантии настоятельно рекомендуются. Пожалуйста, ответьте на приглашение Джеймсу Флимонту Поттеру
Гермиона весело фыркнула и попыталась рукой зажать рот, сдерживая рвущийся наружу смех, в то время как Джеймс же густо покраснел. — О, я зна-ал, что ты так отреагируешь, — застонал он. — Я говорил маме, что это через-чур, но она хочет, чтобы мы соблюли дурацкие чистокровные традиций. Мама знает, что в тебе течёт кровь Селвинов, поэтому она захотела, чтобы приглашение было сделано правильно. — Несмотря на смущение, Джеймс рассмеялся. — Я бы просто сказал: «Привет, Гермиона. Хочешь отметить Рождество за ужином с моей семьей? Ты можешь пригласить свою маму и Питера тоже», — и этого было бы достаточно, но она стояла на своём. Я не знаю точно, что она сотворила с этим приглашение, но оно должно послать ей сигнал, как только ты его получила. Джеймс нахмурился, когда Гермиона продолжила хихикать, прикрыв рот рукой. — Прекрати, — застонал он. — Ты делаешь всё ещё более неловким, чем могло быть. — Прости, прости, — выдавила девушка между смешками. Наконец она оторвала ладонь от своих губ, после чего переплела пальцы с его рукой. Весёлая улыбка всё не хотела покидать её лицо. Джеймс скривился, заметив её улыбку, и она сжала его руку. — Но я с удовольствием приму приглашение. То есть, встретим Рождество ужин с всей семьёй. Я правда ещё должна сообщить всё маме и Питеру, но я более чем уверена, что мама будет на седьмом небе от счастья. — Неужели? — протянул Поттер, его щеки снова покраснели, но на этот раз во взгляде карих глаз засветилась надежда. — Да, — кивнула Гермиона, с нежностью глядя на забавное старомодное приглашение. — Я давно не видела твоих родителей. Они ведь запаслись лекарством от драконьей оспы, правда? Парень фыркнул. — Ты каждый год скурпулёзно присылаешь им флаконы, Усатик, — напомнил он. — Я уверен, там уже накопилось столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Смущенная Гермиона застенчиво улыбнулась. — Лучше перестраховаться. — Упрямо пролепетала она. — Как скажешь. — Ответил Джеймс со снисходительной улыбкой. Гермиона скорчила гримасу в ответ на его поддразнивание, прежде чем бросить взгляд на свои наручные часы. — Мне скоро надо идти, — призналась она извиняющимся тоном. Джеймс постарался показать на лице всю степень испытываемого им огорчения. — Как, уже? — запротестовал он. — У нас же ещё есть несколько часов, прежде чем студенты должны вернуться в замок. — Прости, — произнесла Гермиона с печальной улыбкой. — Я обещала вечером обсудить с Макмилланом некоторые проблемы префектов в гостиной. Нам не хватает свободного времени, всё же год ТРИТОНов и всё такое. Поттер сильно нахмурился. — Ладно, — отрезал он. — Я не могу поверить, что Макмиллан стал старостой. — Ты думал, назначат кого-то другого? — спросила она, подталкивая Джеймса к выходу из кабинки. — Ну… — лицо Джеймса исказилось от раздражения, и он вздохнул. — Без понятия. Я просто взбешен, что он будет ошиваться рядом с тобой целый год. Одной! Пусть и в гостиной. — Он прищурился. — Он ведь не пытался тебя ни к чему принудить, правда? — Мерлин, не вздумай ревновать к Макмиллану, — сказала Гермиона, не в силах сдержать смех. — Он ведёт себя вполне прилично. Кроме того, он буквально боготворит тебя, как-то даже признался, что хотел бы жить в соответствии с вашим мародёрским наследием и прочей ерундой. Лицо Джеймса прояснилось, затем он гордо ухмыльнулся. — Отлично, — произнес он с твёрдым кивком. — Парень знает своё место. Гермиона ударила Поттера острым локтем, заставив того скривиться. — Я уже понадеялась, что твоё эго сегодня не проявит себя, но вот оно, — вздохнула она, со скорбным видом закатив глаза. Джеймс задорно хмыкнул и обнял её за талию. — Тебе ведь это во мне и нравится, — протянул он. — Я же вижу. Шатенка вздохнула и дёрнула Джеймса за аврорскую мантию, чтобы поторопить его. — ПОТТЕР! Оба вздрогнули и обернулись на источник шума. К ним направлялся Дирк Крессвелл, семикурсник Гриффиндора. — Годрик Милостивый, это действительно ты, — выдохнул парень, протянув руку для рукопожатия, которую Джеймс добродушно принял. — Ты только взгляни на себя. Аврор! Гермиона закатила глаза, когда Джеймс расправил плечи и самодовольно улыбнулся студенту. — Как делишки, Крессвелл? — спросил он, хлопнув Дирка по плечу. — Справляюсь, — ответил он, ловко пожав плечами. — В конце концов, в этом году ТРИТОНы. Мерлин, мы соскучились по твоим мастер-классам по трансфигурации. Макгонагалл опять учит нас какой-то заумной ерунде. Мы с ребятами мечтаем вернуть нашего прославленного аса трансфигурации, который подтягивал бы нас, ну, ты знаешь, как в старые добрые времена. — Ас трансфигурации? — эхом переспросила Гермиона, удивлённо изогнув бровь. Джеймса смутился, но с ответом его опередил Дирк: — Поттер великолепно разбирается в трансфигурации. Разве ты не знала, Петтигрю? — спросил гриффиндорец. — О, я-то в курсе, — ответила она. — Но я не знала, что у него есть ещё и так называют. — Это просто глупое прозвище, — заявил Джеймс, пренебрежительно махнув рукой. — Но если серьёзно, — продолжал Крессвелл. — Ты сможешь выкроить для нас время? Мы купим тебе перекусить, если согласишься. — Ах, извини, но я не смогу, — отозвался Джеймс с виноватой улыбкой. — Меня скоро начнут отправлять на кучу аврорских миссии, так что я не уверен, что смогу в определенный день — если вообще смогу. — Он нахмурился и задумался, после чего его карие глаза вдруг как-то подозрительно загорелись. Джеймс положил руку на плечо Гермионы и подтолкнул её вперёд. — Но она гениальна во всем. Именно она занималась с нами, и благодаря ей мы смогли стать аврорами. Дирк оживился и переключил внимание на Гермиону. — Самая умная ведьма своего поколения, — произнес он с ослепительной улыбкой. — Не соблаговолишь позаниматься с нами? — Ладно… — А ещё она составляет те самые классные цветные графики, — решил добавить Джеймс. Гермиона фыркнула, когда глаза Дирка округлились. — Я довольно требовательная. Ну, мне так говорили, — сказала она, нарочно игнорируя Джеймса, энергично кивавшего головой в знак подтверждения. — Классно, — улыбнулся семикурсник. — Но ты правда сделаешь это? Поможешь нам? — Почему бы и нет, — Гермиона по доброму улыбнулась. — Обычно я занимаюсь в библиотеке, так что просто подойти ко мне при необходимости. — Великолепно, — воскликнул Дирк с широкой улыбкой. — Я скажу парням. — Он ещё раз взглянул на Джеймса и хлопнул его по плечу. — Рад был увидеться, приятель. Будь там аккуратнее, ладно? — И ты тоже, Крессвелл, — кивнул Джеймс и попрощался с гриффиндорцем, после чего тот покинул «Три метлы». Когда они снова остались наедине, Поттер взглянул на Гермиону и ухмыльнулся. — Бедняга не представляет, во что ввязался. — Ехидно протянул он. — О, заткнись, Поттер, — прошипела она и поволокла его прочь из «Трех метел» на улицу. Зашагав к фестралам под моросящим мелким дождиком, Гермиона даже не потрудилась вытащить палочку, чтобы наколдовать подобие зонтика. Джеймс, казалось, тоже был не прочь прогуляться под дождём, вполне довольный тем, что идёт, держа её за руку. Холодный поток ветра хлестнул по щекам, и Гермиона невольно вздрогнула. Она взглянула на свой джемпер и поморщилась, раздосадованная тем, что вещь оказалась недостаточно плотной, почти не защищая от холодного воздуха. — Замерзла, Усатик? — Чуть-чуть. Гермиона уже собиралась вытащить палочку, чтобы наложить на себя согревающие чары, но Джеймс оказался быстрее и накинул ей на плечи свою увесистую темно-бордовую мантию аврора. — Я же испачкаю подол. — Запротестовала она, видя, что из-за её небольшого роста мантия практически волочилась по земле. — Да брось, — Джеймс мягко рассмеялся, обнимая Гермиону за плечи и притягивая ближе к себе. — Покки сможет её почистить. Шатенка вздохнула и не стала утруждать себя ещё одним замечанием о злоупотреблении безотказностью домовых эльфов. Вместо этого она засунула руки ему в карманы, пытаясь согреть их. И тут же замерла, когда её пальцы коснулись чего-то до боли знакомого. Гермиона схватила горсть ирисок и вытащила их наружу. — Ты до сих пор носишься их с собой? — удивлённо вздохнула она. Джеймс слегка покраснел и смущенно улыбнулся Гермионе. — Это вошло у меня в привычку, — признался он. — Знаешь, благодаря тебе я полюбил эти ириски. Я не выхожу из дома, не прихватив их с собой. Гермиона рассмеялась и вернула большинство из лакомств в его карманы. Она оставила себе одну штуку и, сняв обёртку, сунула её в рот. Конфета начала плавиться на языке и это прекрасное чувство заставило её, прикрыв глаза, издать тихий, полный удовольствия стон. Ириски всегда могли сделать её день лучше. Джеймс резко отстал, от чего Гермиону открыла глаза. Когда она посмотрела на замершего Джеймса, у него был такой странный взгляд, а челюсть напряженно сжата. — Что такое? — удивилась она. Не успела Гермиона опомниться, как Джеймс потащил её куда-то в известном только ему направлении, и девушке ничего не оставалось, как последовать за ним. — Да что? Куда ты… Они достигли заднего двора Визжащей хижины, полностью скрытого от дороги с запряжёнными фестралами каретами. Джеймс резко прижал её к покрытым мхом деревянным стенам хижины и оборвал расспросы, заткнув поцелуем. Гермиона оторопела, а Джеймс обнял её так крепко, словно завтра случится конец света. Его руки мгновенно зарылись в её волосы, притягивая ещё ближе, сильнее прижимая к своей мускулистой груди. Гермиона быстро оправилась от удивления и страстно ответила на его поцелуй. Она схватила его за свободно болтающийся галстук и притянула к себе. Джеймс удивлённо замычал, но тут же усмехнулся ей в губы. Вскоре их поцелуй стал более чувственным. Пальцы Джеймса смяли одежду на её спине, когда девушка легонько прикусила его нижнюю губу. Жар разливался в районе живота, и Гермиона рефлекторно прижалась к Поттеру, пытаясь избавиться от этого странного ощущения между бёдер. И тут же почувствовала, как нечто твёрдое уперлось ей в бедро, заставив застыть от испуга. Джеймс чуть отстранился со смущённым смешком, прекрасно понимая, что её так потрясло. — Ах да, извини за это, — прохрипел он, отодвигаясь от Гермионы. — Это такую реакцию вызывают твои поцелуи… — он полностью отстранился и неловко потёр затылок. — Кхм, — кашлянула она, стыдливо отводя взгляд. — Я не … ну. Я этого не ожидала. — Эрекции? — Что? — воскликнула она пронзительно, её лицо стало совершенно красным. Она осторожно взглянула на Джеймса, в глазах которого уже задорно блестели. — Нет, я… я имела в виду страстные поцелуи. Джеймс фыркнул. — Ну, это всё ты виновата, — обвинил её Поттер. — Я планировал сегодня быть настоящим джентльменом, ведь мы были недалеко от Хогвартса, а потом я подумал, что будет очень странно, если кто-то увидит аврора, целующего студентку. Конечно, мы начали встречаться ещё до того, как я закончил школу, да и ты уже совершеннолетняя, но… ты понимаешь. — Это я виновата? — эхом отозвалась она, сдвинув брови. — Да, — отрезал он. — Из-за ириски. — Какое отношение к этому имеет ириска? К её удивлению, Джеймс глубоко вздохнул и бросил на неё красноречивый взгляд. — Потому что, когда ты ешь ириски, то издаёшь звуки, как будто ты… — его лицо покраснело ещё сильнее, но потом на нём появилось огорченное выражение. — Ты всегда издаёшь такие хриплые, тихие звуки и… я хочу сказать, что никогда не видел, чтобы кто-то ел такие конфеты с таким удовольствием. Гермиона пришла в ужас, поняв, что он пытается ей сказать. — Так ты каждый раз, когда я ем ириски… Мерлин и Моргана, прямо здесь и сейчас Гермиона как никогда мечтала провалиться сквозь землю. — Мерлиновы подштанники, теперь ты будешь считать меня грязным извращенцем! — застонал Джеймс. — Потому что ты грязный извращенец, придурок! — взвизгнула Гермиона. — Как ты мог даже… — она сглотнула и замолчала, слишком смущённая, чтобы правильно сформулировать то, что хотела сказать. — Прости, прости, — сказал Джеймс, снова рассмеявшись и обняв Гермиону. — Я думаю, мы оба уже поняли, что тебе не стоит есть ириски в моём присутствии. Во избежание потери самоконтроля. — Да уж. — пробормотала она себе под нос и, несмотря на ситуацию, расслабилась в его тёплых объятиях. Джеймс тихо рассмеялся ей в ухо и откинул волосы с лица девушки. — Мне так жаль, — снова вздохнул он. — Но ты правда стонешь, Гермиона. Так что да. Сжалься надо мной. — Заткнись, Поттер.