***
4 января 1979 года У Гермионы всё плыло перед глазами. Поначалу никто не осмеливался пошевелиться после слов Питера. Даже Гермиона затаила дыхание, не понимая, зачем Питер перенёс их именно в поместье Поттеров. Брат выглядел напряженным, его голубые глаза казались почти ледянными в свете ламп в спальне Джеймса, а челюсть была сжата так сильно, что Гермиона практически слышала скрип его зубов. Вытаращившийся на них Джеймс беззвучно открывал и закрывал рот, его взъерошенные тёмные волосы хаотично торчали во все стороны, а очки в толстой оправе криво съехали на кончик носа. Возникшую паузу нарушил захлебывающийся кашель Регулуса, чья голова была вовремя повернута вбок, когда его стало рвать проклятым зельем — на богатом бархатном ковре тут же расплылось отвратительное зелёное пятно. Все тут же засуетились, Питер с Джеймсом подхватили Регулуса и затащили его на кровать. Гермиона вытащила палочку и, не отрывая глаз от ковра, стала удалять остатки зелья, буквально чувствуя направленные на неё многозначительные взгляды парней. — Что происходит? — резко спросил Джеймс. Гермиона медленно поднялась с пола и нерешительно посмотрела на остальных. Изможденный Питер сосредоточенно размышлял, вероятно, о произошедшем в пещере. Джеймс выглядел поразительно опасно и уязвленно, изучая её растрепанный внешний вид своим пристальным взглядом. Одежда были порвана в разных местах из-за того, что она несколько раз поскользнулась на скалах. Питер, может, высушил её и наслал согревающие чары, но она все еще была грязной после схватки с инфери в Черном озере. Только сейчас девушка с ошеломляющей ясностью осознала, что чуть не умерла. Она с всхлипом крепко обхватила себя руками, вновь переживая ту безысходность, как и тот момент, когда её с Регулусом всё глубже и глубже затягивало на дно. Кожа до сих пор горела от ощущения смертельной хватки инфери. Перед её глазами вновь возникла картина, как тёмные твари дрались, толкаясь и продираясь через полчища себе подобных, лишь бы добраться до неё и любой ценой выполнить приказ своего хозяина — утопить её. Гермиона содрогнулась от ужаса и того, через что они втроем только что прошли. Хотя она пыталась убедить себя, что у них всё получилось — ведь они получили крестраж… Но из-за событий в пещере, все воспоминания Гермионы Грейнджер о войне вновь стали оживать. Питер мгновенно оказался перед сестрой, заключая её в объятья. — Чш-ш-ш, ты в безопасности, — успокаивающе бормотал он, целуя её в густые волосы. — Всё хорошо, Гермиона. Ты в безопасности. Ты в безопасности. Гермиона не осознавала истерику, пока не ощутила тепло Питера. Она словно наяву чувствовала давление воды вокруг себя. Глубоко, судорожно вдыхая, девушка до белизны в костяшках смяла одежду на спине Питера, бывшего сейчас для неё единственным связующим звеном с настоящим. Питер гладил Гермиону по спине, шепча ей на ухо утешающие слова, не останавливаясь до тех пор, пока дыхание сестры не выровнялось. — Ей нужно переодеться, — подавленно заметил Джеймс. Питер сдержанно кивнул. — Сейчас я тебя отпущу, Гермиона, — сказал он, глядя на неё сверху вниз с неподдельным беспокойством в голубых глазах. — Нужно, чтобы ты переоделась, справишься? Она молча кивнула и позволила брату отстраниться, но её рука всё равно инстинктивно вцепилась в рукав Питера. Затуманенный взгляд искал глаза Джеймса, но как бы она не пыталась, Гермиона не смогла разглядеть выражение его лица сквозь слезы. Она видела перед собой лишь белую рубашку Джеймса, накинутую поверх обнаженной груди, и что он протягивал ей свой любимый свитер в гриффиндорской расцветке. Питер нежно разжал её пальцы на своём рукаве и попросил переодеться. И хотя парни отвернулись, даря уединение, Гермиона всё равно не отрывала от них взгляда. Она дрожащими руками срывала с себя грязную одежду, пока не оказалась в одних трусиках, прежде чем надеть свитер Джеймса. Аромат его одеколона мгновенно забился её в ноздри, чуть успокаивая её бешено стучащее сердце. — Я… я всё, — пробормотала она запинаясь, смущенная тем, что ей пришлось переодеваться рядом с самыми важными мужчинами в её жизни. Питер вновь приблизился и утянул её вслед за собой на красивый темно-бордовый диванчик неподалеку от кровати. — Организую нам чай, — извиняющимся тоном сообщил Джеймс и вылетел из комнаты, не оглядываясь. Гермиона поудобнее устроилась на диване и положила голову на плечо Питера. Её брат все еще был напряжен, но пока что ни о чём не спрашивал. Теперь, более-менее успокоившись, Гермиона силилась собраться с мыслями, прекрасно зная, что молчание Питер с Джеймсом не продлится долго. Джеймс вернулся с обещанным чаем, а за ним с подносом в руках бежала взволнованная Покки. Глаза домового эльфа на мгновение расширились, когда она увидела Гермиону, но Джеймс тут же отвлёк её новыми распоряжениями. Когда домовушка налила для него с Питером чай, Джеймс отобрал из её рук чайник, чтобы самому наполнить чашку для Гермионы. Домовой эльф неохотно уступила и вместо этого поспешила к Регулусу. Гермиона проследила, как Покки достала из кармана своей пышной юбки незнакомое жёлтое зелье и стала поить бессознательного волшебника до тех пор, пока флакон полностью не опустел. — Что Покки дала Регулусу? — наконец задала Гермиона интересующий её вопрос, как только Покки ушел. — Зелье для вспомогательной борьбы с тёмной магией, — небрежно отозвался Джеймс. — А от него розит остаточной тёмной магией, знаешь ли. Это зелье одно из последних изобретений моего отца, предназначенное для уменьшения побочных эффектов после принятия большинства тёмных зелий. Но это всё равно лишь временное решение. Ему срочно нужна медицинская помощь. — Ему ни в коем случае нельзя появляться в Мунго, — категорично ответила девушка. Джеймс вздохнул и потёр виски. — Я так и думал, — кивнул он. — Начнётся скандал и всё такое. — Он посмотрел на чашку чая в её руке и сказал: — До дна. Гермиона послушно отхлебнула горячего чаю и поморщилась, ощутив на языке странный привкус. Она бросила подозрительный взгляд на Джеймса, который совсем не выглядел виноватым. — Прости, Усатик, но там нет ничего криминального, — объяснил он. — Всего лишь умиротворяющий бальзам. — Знаешь, ты должен был сначала предупредить меня, — проворчала девушка, но все же сделала несколько глотков чая с неожиданной добавкой в виде зелья. В конце-концов, оно ей все равно бы понадобилось. Эффект наступил мгновенно и она ощутила, как каждый нерв в её теле успокаивается и на неё накатывает безмятежность. В голове стало приятно легко, и Гермиона уже не боялась снова быть сметенной яростным потоком воспоминаний о произошедшем. Джеймс сел рядом с Гермионой, накинув ей на плечи пушистый плед. Отогревшись и расслабившись, она почувствовала как её стала одолевать усталость и зевнула, прикрыв глаза. — Гермиона, — позвал сестру Питер, легонько толкнув её локтем, — Подожди, не спи. Тихий вздох сорвался с её губ. — Вы ведь не успокоитесь, пока я вам всё не расскажу? — спросила она. Спина Питера резко выпрямилась, а Джеймс молча просунул руку под плед и переплёл их с девушкой пальцы. — Я даже не знаю, с чего начать, — обреченно промолвила она. События последних нескольких лет пронеслись перед её мысленным взором, в том числе события Второй Магической войны, и хотя её разум оставался спокойным, было сложно подобрать подходящие слова. Гермиона просто не знала, как им раскрыть тайну, которую она хранила в течение семнадцати лет. — Может, начнёшь с этого? Питер вытащил деревянную шкатулку, в которой хранился медальон Слизерина, и протянул футляр ей в руки. Шкатулка почти гудела от множества наложенных на неё заклинаний. Смирившаяся девушка положила футляр на колени, но Джеймс тут же забрал его и поднял на уровне глаз, критически осматривая. Он вытащил палочку и попытался снять наложенные ею чары. Ему удалось прорваться через большинство, но последние четыре связки чар оказались для него слишком сложными. — Эта штука отлично защищена, — заметил он, сдвинув брови. — Большинство из заклинаний были достаточно сложными, но я уже сталкивался с ними раньше. Но последние… они почти такие же, как у моего отца в его лаборатории, которые я всё никак не могу взломать. Кто накладывал эти чары? — Это сделала Гермиона. Опешивший Джеймс перевел взгляд на молчаливую девушку, сидящую рядом с ним. — Чего? — он кашлянул, прочищая горло. — Откуда ты вообще знаешь эти заклинания? Нет, я конечно знаю, что ты очень умная, Гермиона, но, по-моему, они даже для тебя запредельно сложные. — Кроме этих защитных чар, меня больше всего беспокоит то, что находится там внутри, — пробормотал Питер, смерив Гермиону жёстким взглядом. — Так что же это? Какого Мордреда ты рисковала своей жизнью, чтобы получить эту штуку, Гермиона? Джеймс бледнел всё сильнее после каждого слова Питера, но ничего не сказал. Шатенка тихо вздохнула, понимая, что бесполезно придумывать какую-то сложную ложь, чтобы удержать их в неведении. — Ты обещала, что расскажешь мне всё, Гермиона, — напомнил Питер, нахмурившись. Несмотря на умиротворяющий бальзам, её глаза снова заслезились, а из груди наружу вновь рвались всхлипы. Ей хотелось просто плюнуть на всё и рассказать им обо всем, потому что она устала, так устала бороться со своим прошлым и неизбежным будущим. Однако вместо прямого ответа Гермиона указала своей волшебной палочкой на деревянную шкатулку в руках Джеймса и прошептала полную связку защитных чар, намертво въевшихся в её сознание. Она проигнорировала вздох Джеймса, когда деревянный футляр открылся с лёгким щелчком. Девушка забрала шкатулку из рук Джеймса и осторожно откинула крышку. Медальон Слизерина источал почти осязаемую тёмную магию, а светящийся изумрудным светом камень разразился зловещим шёпотом. — Это что ещё за дьявольщина? — поинтересовался Питер, сморщив нос от удушающих миазмов тёмной магии. — Медальон Слизерина, — в карих глазах Джеймса промелькнуло узнавание. Он протянул руку в попытке прикоснуться к медальону, искушенный невидимой силой, но Гермиона мгновенно перехватила его запястье, тем самым сбрасывая наваждение со своего парня. — Не притрагивайся к нему, — прошипела она. — Никогда. Это очень тёмная магия. Очень коварная. Питер устало растер лицо ладонью и откинулся на спинку дивана. — Ты сказала, что не в сговоре с Волдемортом, — начал он. — А Регулус заявил, что вы собираетесь прикончить гребанного Тёмного Лорда! — Что?! — воскликнул Джеймс. Тем временем Питер продолжил: — Прошу тебя, Гермиона. Что всё это значит? Какое отношение к этому имеет медальон? Я должен понять. Я хочу знать, почему тебе пришлось спасать Регулуса из проклятого озера с инфери, откуда вряд ли выбираются живыми. Мертвенно-бледный Джеймс слушал Питера с открытым ртом. Гермионы со слезами на глазах захлопнула крышку шкатулки, скрывая крестраж от их глаз. — Регулус сказал правду, — подтвердила она, — Мы пытаемся свергнуть Волдеморта. А это, — она подняла футляр, — Является лишь частью нашего плана. — Лишь частью? — повысил голос Джеймс. — Свергнуть Волдеморта? — Этот медальон — его крестраж, — упрямо продолжала девушка. — Вы что-нибудь о них слышали? Питер покачал головой, но Джеймс вскинулся, что-то припомнив. — Я… встречал этот термин раньше, — признался он. — В нашей библиотеке есть закрытая секция, где хранятся одним из самых тёмных гримуаров. Мама тогда запретила мне совать туда нос, но я её не послушал. Там есть одна книга… «Волхование всея презлейшее»…и, насколько я помню, где-то там был раздел о крестражах. Но я не смог ничего прочитать, потому что мама поймала меня почти сразу же. Гермиона была удивлена, что у Поттеров имеется такая тёмная книга. Но вспомнив, что это древняя семья с прославленными предками-исследователями, занимающихся помимо прочего и коллекционированием книг различной направленности — на самом деле, она даже не должна была удивляться. В глубине души Гермиона просто порадовалась, что они хотя бы не увлекаются Тёмными Искусствами, как Блэки. — Она всё равно бы не дала тебе достаточно информации о крестражах, — покачала она головой. — Ты читала эту книгу? — Джеймс пораженно захлопал глазами, и лишь когда Гермиона бросила на него испепеляющий взгляд, он поморщился. — О чём это я, конечно же, ты её читала. — Что из себя представляет этот «крестраж»? — вернул разговор в прежнее русло Питер. — И как он поможет с борьбой против Волдеморта? — Крестраж… это отвратительное волшебство. — Невидящий взор Гермионы устремился на спрятанный крестраж на своей руке и тяжело, горько вздохнула. — И это важно, потому что… потому что эти штуки хранит части разорванной души Волдеморта и делают его бессмертным, поэтому, пока все они не будут уничтожены, Тёмного Лорда не убить. Джеймс глубоко вздохнул и потёр переносицу. — Ну конечно… конечно же он решился на подобную мерзость, — процедил он и резко замолчал. Моргнул, потом ещё раз, а затем его карие глаза наполнились ужасом и округлились. — Секундочку. Ты только что сказала «они»? — Это не единственный, — подтвердила она с печалью в голосе, кивком указав на футляр на своих коленях. — Откуда тебе всё это известно? — еле сдерживаясь, прорычал её брат. Его острый взгляд метнулся к бессознательному слизеринцу на кровати Джеймса, после чего он скривился. — Это Регулус тебе рассказал? Этот самоубийца решил и тебя втянуть во все эти безумные авантюры? Гермиона криво улыбнулась, вспомнив потрясённое лицо Регулуса, когда тот узнал правду, и покачала головой. — Нет, — просто ответила она. — Это я рассказала ему обо всём. Это я его втянула во всё это. Встревоженные Джеймс с Питером выглядели сбитыми с толку её словами и им потребовалось некоторое время, чтобы переварить свалившуюся на них информацию. Джеймс резко поднялся с дивана и принялся с сосредоточенным лицом расхаживать по комнате. — Тогда откуда ты узнала об этом? Как? Мы, авроры, уже столько месяцев пытаемся выведать информацию у его прихвостней в допросных, и мы ничего из этого не знали! Вот и настал этот момент. Прозвучали те самые правильные вопросы ко всем секретам, которые она хранила. Гермиона ни разу за все свои семнадцать лет в этом мире не думала, что попадёт подобную ситуацию. Ситуацию, когда у нее не останется выбора, кроме как рассказать им всё — про зелье, Гермиону Грейнджер, и все те зверства, которые она пережила. Вот и всё. — Потому что… — прошептала она и вся сжалась, — потому что я не отсюда. Девушка решила повторить всё то, что она уже рассказала Регулусу в прошлом, позволив словам просто литься с её губ. Притихший Питер замер рядом с ней, в то время как Джеймс без остановки мерил шагами комнату. Гермиона не осмеливалась взглянуть на лица парней, боясь узнать их реакцию. Вместо этого она сфокусировалась на деревянную шкатулку в своей руке и рассказала им о своём лучшем друге, что был маяком света и надежды, и Второй Магической войне, которой не было ни конца, ни края. Она рассказала им о сомнительном зелье, которое нашёл Гарри, и о том, как они решились сварить его, дабы сбежать от своей реальности. Она рассказала им, как умер её лучший друг и том, что она была единственной, кто успел выпить зелье. Она рассказала им о своем пробуждении, нет, возрождении как Гермионы Петтигрю. Она рассказала им, что отчаянно пыталась просто жить и держаться подальше от опасностей, но также и о том, как сильно она полюбила этот мир и всех людей, вошедших в её новую жизнь. О том, что она больше не могла пускать всё на самотёк. Всё лицо было мокрым от слез, когда Гермиона наконец-то закончила свой рассказ. Джеймс уже давно остановился, оцепенев от прозвучавших в её голосе боли и ужаса. В комнате воцарилось потрясенное молчание и ничто его не нарушало, кроме всхлипов девушки. Гермиона же почувствовала облегчение, словно огромный груз свалился с её плеч. Независимо от того, поверят ей или нет, она была рада, что ей больше не придётся ничего скрывать. Однако Гермиону всё же беспокоило, как они отреагируют на её историю, вдруг они подумают, что она сошла с ума и именно поэтому связалась с Пожирателем Смерти. — Почему… Шатенка вздрогнула и нерешительно подняла взгляд на брата. Питер выглядел таким бледным, что почти казался прозрачным, смотря куда-то перед собой остекленевшим взглядом. Питер медленно повернул голову и посмотрел на неё. — Почему ты держала всё это в себе? — прохрипел он, и Гермиона заметила в его глазах смесь паники, горя и неверия. — После всего, что ты рассказала… охота на крестражи, и… я… — Питер болезненно поморщился, еле сдерживая слезы. — Ты могла всё рассказать мне. Мерлин Милостивый, я же твой брат, Гермиона! Я мог помочь тебе с этими авантюрами. Ты должна была довериться мне. Я бы справился… У Питера перехватило дыхание от эмоций и он молча отвернулся, скрывая хлынувшие из глаз слезы. Гермиону содрогнулась, словно ей дали пощёчину. — Потому что… — её голос был едва ли громче шёпота, когда она с несчастным видом закрыла глаза. — Потому что это опасно. Я ведь знала, что ты будешь настаивать на своём участии и поэтому ничего не рассказала. Гермиона Грейнджер повидала так много смертей, что её альтернативному " я " хватило на целую жизнь. Я не могу… — она проглотила комок, образовавшийся в горле, и смахнула с щёк слезы. — Я не переживу, если мои близкие умрут по моей вине. К её удивлению, Джеймс рухнул перед ней на колени с неприкрытым страхом во взгляде. — А ты когда-нибудь задумывалась, что будет с нами, если ты умрёшь? — прошептал он, взяв её ладони и тесно прижав их к своей груди. Джеймс выглядел по-настоящему испуганным, в полной мере осознав, насколько опасной была её с Регулусом вылазка. Гермиона осторожно высвободила одну руку из его хватки и нежно провела пальцами мокрой от слез щеке Джеймса. — Лучше жизнь отдам я, чем те, кого я люблю, — прошептала она в ответ. — Нет! — яростно взревел Питер, решительно глядя на Гермиону сквозь слезы. — Нет. Не ставь нашу жизнь выше своей. И ты нас недооцениваешь, раз думаешь, что мы бездельничали, пока ты тайком искала эти тёмные артефакты с Блэком. — Питер… Джеймс резко вскочил на ноги и снова принялся расхаживать по комнате. — Ты прав, — рассеянно отозвался он, растирая ладонями лицо и тем самым вытирая следы от слез. — Так больше продолжаться не может. — Пожалуйста… — Я думаю, пришло время всё рассказать Дамблдору, — высказался Питер, отвернувшись от Гермионы. Он взглянул на настенные часы над кроватью Джеймса. — Но уже три часа ночи. Я не уверен, что Дамблдор бодрствует. — Он просил немедленно связаться с ним, если случится что-то серьёзное, — возразил Джеймс. — Не знаю, как ты, приятель, но я думаю, что это дело не терпит отлагательств. Гермиона нахмурилась. — Вы можете на минутку замолчать и послушать меня? — Нет, — решительно ответили они в унисон. — Ты и так уже слишком много раз подвергала себя опасности, — заметил её брат с мрачным взглядом. — Я больше не позволю тебе решать все в одиночку. Девушка устало провела рукой по лицу. — Нам на самом деле так уж нужно втягивать в это дело Дамблдора? — пробормотала она, очень обеспокоенная тем фактом, что придётся посвятить в свои самые личные, самые тёмные секреты этого волшебника, которого она избегала так же отчаянно, как и Волдеморта. — Да, — сказал Джеймс с ноткой решительности в голосе. — Кроме того, — добавил Питер, указывая пальцем на бесчувственное тело Регулуса. — Ему как можно скорее нужно оказать медицинскую помощь, и Дамблдор может знать кого-то из ордена, способного помочь. — Мерлин, я совсем забыл про Регулуса Блэка, — простонал Джеймс. — Нам придётся рассказать всё Сириусу. Ох, ему снесет крышу, когда он всё узнает. — Разве он сейчас не с Ремусом? — Когда Джеймс кивнул, Питер поморщился. — Я думаю, будет справедливо, если мы всё расскажем и Ремусу, — сказал её брат, взглянув на Гермиону с вопросом в глазах. Шатенка вздохнула и неохотно кивнула, понимая, что если Мародёры скрывают друг от друга такую колоссальную тайну и потом это всплывёт, то их дружба окажется под угрозой. Питер встал с дивана. — Тогда я сообщу остальным, — сказал он, уже выуживая из кармана медный кнат. Гермиона сразу же узнала в нем монетку с протеевыми чарами, ту самую, которую она подарила своим мальчикам на выпускной. — Надеюсь, Сириус уже успел забрать Лунатика с задания. Джеймс кивнул и торопливо направился к своему столу, чтобы взять пергамент и перо. — Я свяжусь с Дамблдором, — пояснил он. Гермиона потёрла ноющие виски. — Чем мне помочь? — спросила она. — Пока что отдыхай, Усатик, — улыбнулся Джеймс, бросая наполовину законченное письмо и направляясь к вставшей Гермионе. Он наклонился и мягко толкнул её обратно на диван, заботливо укутав пушистым одеялом по самый нос. — Мы разбудим тебя, как только Дамблдор будет здесь. — Но… я… я хочу хоть что-нибудь сделать, — слабо запротестовала она, хоть и чувствовала, как слипаются глаза из-за скопившейся усталости, но в то же время Гермиона считала отдых после такого шокирующего откровения непозволительной роскошью. Лицо Джеймса смягчилось, когда он сел на пол рядом с диваном. Ловко взмахнув волшебной палочкой, парень отлевитировал незаконченное письмо к себе в руки. Он нежно взял Гермиону за руку, переплёл свои пальцы с её и сказал: — Постарайся уснуть, Гермиона. Я буду рядом. Гермиона чуть надулась, уже почти готовая вновь возразить, но видя взгляд Джеймса, в конце концов смирилась и кивнула. Она удобно устроилась на диване и из-под полуприкрытых век наблюдала, как Джеймс продолжил писать письмо, постепенно всё больше растворяясь в уютном тепле, столько необходимое ей сейчас.~~~
Гермиона распахнула глаза, когда чья-то рука коснулась её щеки. Девушка часто заморгала, преодолевая сонливость и пытаясь сосредоточиться на Джеймсе, нависшего над ней и с нежностью рассматривающего её лицо. Она видела, как шевелятся его губы, но Гермиона все еще была слишком дезориентирована после резкого пробуждения, чтобы разобрать его слова. — Что? — успела переспросить она перед тем, как широко, сладко зевнуть. На лице Джеймса появилась лёгкая, ласковая улыбка. — Я сказал, — повторил он. — Что Дамблдор здесь и хочет встретиться с тобой. Шатенка вздохнула, понимая, что откладывать встречу с директором бесполезно. В поле зрения появился Питер и помог ей встать. Гермиона обратила внимание на свою одежду. Свитер Джеймса был слишком большой для её комплекции и свободно висел на ней, достигая лишь до середины бедра. Горловина так же была велика и обнажала плечо девушки, демонстрируя бретельку лифчика. Этот внешний вид явно не подходил для беседы с одним из величайших волшебников в мире. Смущенная, Гермиона встала и накинула на плечи пушистый плед, чтобы хоть немного выглядеть приличнее. Джеймс взял её за руку и переплёл их пальцы, затем он мягко потянул девушку за собой прочь из комнаты. Напряженный Питер шел рядом с Гермионой с таким видом, словно был готов наброситься на любого, кто посмеет дотронуться до его младшей сестры. Она чувствовала, как суматошно бьётся её сердце, хотя и знала, что находилась в безопасности, пока Питер с Джеймсом будут рядом с ней. Весь оставшийся путь Гермиона гадала, не ошибалась ли она все эти годы, держа их в неведении только для того, чтобы не подвергать их излишней опасности. Джеймс привёл их в гостиную и прежде, чем войти, Гермиона сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Действие умиротворяющего бальзама уже давно закончилось, и она вновь начала нервничать. Судя по напряженным лицам Питера и Джеймса рядом с ней, они бы тоже не отказались от порции этого зелья. Джеймс распахнул двери гостиной, чтобы впустить их. Гермиона резко остановилась, удивленная, что Дамблдор оказался не единственным приглашенным гостем в комнате. Помимо директора школы присутствовали и сонные родители Джеймса в домашних мантиях, выглядящие так, словно только что встали с кровати. Как ни странно, была также и мадам Помфри в компании с Мэри Макдональд, облаченной в симпатичную лимонно-зелёную мантию. — Мэри! — ахнул Питер, заключив в объятья бросившуюся ему на встречу улыбающуюся блондинку, и Гермиона вдруг поняла, как давно она не видела их вместе. — Что ты здесь делаешь? — Меня попросили прибыть по делам Ордена, — объяснила она, мельком взглянув на внушительную фигуру главы этого самого Ордена. — Очевидно же, что кто-то ранен. Девушка обеспокоенно посмотрела на Гермиону, закутанную по горло в пушистый плед, а затем на Джеймса, бережно державшего свою девушку за руку. — Что с тобой, Гермиона? — взволнованно спросила она. — Я полагаю, ваш пациент наверху, мисс Макдональд, — услужливо подсказал Дамблдор с доброй улыбкой. — Он в моей комнате, — добавил Джеймс. Дамблдор повернулся к школьной колдоведьме. — Поппи, проводи мисс Макдональд, пожалуйста, — мягко попросил он. — Конечно, господин директор, — кивнула она. — Пройдёмте. Мэри неохотно высвободилась из объятий Питера и последовала за своей более опытной коллегой. Проходя мимо Гермионы, девушка успокаивающе прикоснулась к её плечу в знак поддержки, а затем удалилась наверх вместе с мадам Помфри. — Прошу, — предложил Дамблдор, махнув рукой на темно-бордовую мебель в уютной гостиной. — Не будем терять время. Присаживайтесь! Джеймс подвел нерешительную Гермиону к одному из диванчиков в комнате и усадил её рядом с Юфимией, а сам сел сбоку, Питер же рухнул на оставшееся свободное кресло прямо возле пылающего камина. — Пока вы не начали рассказывать, что это за чрезвычайная ситуация, — начал мудрый волшебник, с любопытством глядя на Гермиону своими голубыми глазами сквозь очки-половинки, — Я боюсь, нам нужно дождаться остальных. Как по команде, дверь в гостиную снова распахнулась. Вошёл волшебник, которого Гермиона мгновенно узнала, хотя у того и был полный набор глаз и аккуратно подстриженные волосы. Аластор Муди производил впечатление, даже будучи на двадцать лет моложе. Гермиона прекрасно помнила отставного аврора в его последние дни во время охоты золотого трио на крестражи. Тогда он выглядел намного хуже, ужасно хромал, а его лицо не покидала гримаса подозрения. Импозантный аврор перед ней уже выглядел как суровый боец с многочисленными шрамами, оставшихся после столкновений с тёмными магами, хотя в целом его фигура отличалась крепостью и массивностью. Его глаза оказались такими же пронзительными и внимательными, как она помнила, и Гермиона невольно съёжилась от обращенного на неё изучающего взгляда. Тут Джеймс и Питер резко вскочили со своих мест и вытянулись во весь рост, чем не слабо удивили девушку. Муди ухмыльнулся, глядя в их сторону. — Вольно, ребята, — гаркнул он своим хриплым голосом. — Мы не в Министерстве. Джеймс и Питер обменялись нерешительными взглядами, прежде чем снова усесться на свои места. — Аластор, — тепло поприветствовал друга Дамблдор, словно тот просто заглянул на чашечку чая. — Очень мило, что ты присоединился к нам сегодня. — Лучше бы это был действительно важный повод, Дамблдор, — прорычал аврор, скрестив руки на груди и быстро осмотрел всех в комнате. — Ради всего святого, всего четыре часа утра! — Может быть, чаю, Аластор? — непринужденно предложила Юфимия, ничуть не смущённая его ядовитым тоном. — Нет, спасибо, — отрезал Муди, встав рядом с Дамблдором и сфокусировал свой взгляд на Гермионе. — Это из-за неё мы собрались? Гермиона почувствовала, что краснеет, когда взгляды всех присутствующих скрестились на ней. Она вяло улыбнулась матери Джеймса, которая успокаивающе положила руку ей на колено. Стёкла очков-половинок Дамблдора поймали отблеск огня из камина, отчего его неотрывно следящие за девушкой голубые глаза словно засияли ярче. Гермиона тут же почувствовала нечто, похожее на невесомую щекотку в мозгу. Такое легкое и почти незаметное прикосновение, что без должной тренировки его можно было легко пропустить. Нахмурившаяся Гермиона сконцентрировалась и мгновенно заслонила все свои мысли за огромной ментальной стеной, воздвигнутой в её голове. Ей пришлось приложить все силы, чтобы не дать заглянуть Дамблдору ещё дальше. — Вам нет нужды применять ко мне легилименцию, — процедила она, тем не менее, не отводя взгляда. — Я сама собиралась вам всё рассказать. Если бы это было возможно, голубые глаза директора засверкали бы ещё ярче в весёлом освещении уютной гостиной. Его взгляд стал расчётливым, почти опасным, и Гермиона вновь задалась вопросом, почему она и её друзья слепо следовали всем его указаниям. Почему соглашались на все авантюры, которые тот им любезно предлагал, независимо от того, насколько сильно их посвящали в реальное положение дел. Она глубоко уважала Дамблдора, потому что он действительно был великим лидером и учителем для них всех. Но она не знала, как работает его блестящий ум. Северус Снейп, находящийся на смертном одре после укуса ядовитой змеи Нагайны, рассказал им, что Гарри Поттер является непреднамеренным крестражем и поэтому обречен на смерть. Дамблдор же знал всё с самого начала, но никогда не говорил им об этом. Так что да, она глубоко уважала Дамблдора, но то, как он обошелся с ней и её друзьями, словно они были какими-то пешками в его грандиозной шахматной партии с Волдемортом, оставило свой горький след в душе Гермионы. — Простите меня за вторжение, — спокойно ответил директор. — Но у нас война, моя дорогая. Мне важно знать, что правда, а что нет. Он говорил искренне, и Гермиона откинулась на спинку дивана, вновь почувствовав себя крайне измученной. — Я не собираюсь лгать, — серьёзно отчеканила она. — Я… это слишком утомительно-держать всё в себе. Я уже подвергла себя и Регулуса опасности. Думаю, пришло время раскрыть правду. — Правду о чем, мисс Петтигрю? Она снова встретила его пронзительный взгляд. — Обо всем, — пояснила девушка. — О моем прошлом. О Волдеморте. О его крестражах. При упоминании последнего у Юфимии перехватило дыхание, и она поднесла руку ко рту. Флимонт выглядел мертвенно-бледным. Глаза Дамблдора слегка расширились и это был единственный признак того, что его озадачили её слова. И только Муди не растерялся, молниеносно преодолев то небольшое пространство между ними и угрожающе нависнув над Гермионой. — Откуда же такая информация, девочка? — подозрительно прохрипел он, тут же став неотличимым от сумасшедшего, параноидального «Грозного глаза», столь хорошо знакомого Гермионе Грейнджер. Джеймс в защитном жесте выставил руку перед Гермионой, служа барьером между взвинченным аврором и мрачной девушкой. — Аластор, пожалуйста, в этом нет необходимости, — добродушно пожурил друга Дамблдор. — Присядь-ка рядом со мной. На виске Муди вздулась вена, когда он неохотно отстранился от Гермионы и, недовольно ворча, направился к Дамблдору. Но вместо того, чтобы сесть, он предпочёл встать за спиной директора, чтобы держать Гермиону в прямой видимости. — Что ж, Гермиона, — сказал Дамблдор. Гермиона оторвала взгляд от напряженного волшебника и снова посмотрела на Дамблдора. Огонёк в его глазах потускнел, превратившись в жёсткий блеск, и он оценивающе посмотрел на Гермиону. К счастью, он больше не пытался заглянуть в её мысли. — С вашего позволения, откуда вы всё узнали? Ни одной девушке вашего возраста не положено знать о подобных тёмных артефактах. — Насчёт этого… вы можете мне не поверить, — неуверенно пролепетала она. — Вы можете подумать, что я спятила. К её удивлению, Дамблдор мягко рассмеялся. — Поверьте мне, многое из того, что я видел и слышал в своей жизни, другие могут счесть невероятным и даже невозможным, — доверительным тоном сказал ей директор. Девушка почувствовала, как Джеймс крепче сжал её руку, выражая свою безмолвную и непоколебимую поддержку. Она встретилась взглядом с Питером, сидящим напротив неё, и её брат слегка кивнул, подбадривая и поощряя. Гермиона глубоко вздохнула и начала рассказывать свою историю. Она не прерывалась, даже когда со стороны остальных послышались ошеломленные вздохи. Она не остановилась, даже когда Муди скептически фыркал, явно не веря её словам. Всё это время Гермиона не сводила глаз с Дамблдора, чье лицо являло собой идеальную маску спокойствия. Он кивал, принимая к сведению всё, что она говорила, ничего не уточняя, дабы не прерывать льющиеся откровения. Но девушка видела его слегка расширившиеся глаза, видела как они гасли каждый раз, когда она раскрывала очередную ужасную тайну. Поскольку она рассказывала свою историю уже в третий раз, слова хлынули из неё непрекращающимся потоком, и она смогла остановиться лишь тогда, когда начало отчаянно не хватать воздуха. А даже когда она закончила свой рассказ, никто не проронил ни слова. Муди уже давно плюхнулся рядом с Дамблдором на диван, сосредоточенно анализируя предоставленную девушкой информацию. Гермиона также чувствовала, как пытающиеся осознать услышанное родители Джеймса боятся даже пошевелиться. — Если… если вам нужны доказательства, — медленно добавила Гермиона, сделав несколько глубоких вдохов, — Я могу предоставить вам все свои воспоминания, господин директор. Вы можете проверить их в своём омуте памяти в любой момент. — Вам есть что добавить к своему рассказу, мисс Петтигрю? — поинтересовался Дамблдор, одарив её очередным пронзительным взглядом. Гермиона твёрдо выдержала его взгляд, несмотря на то, как громко стучало её сердце в грудной клетке. Ей удалось скрыть личность Гарри Поттера, постоянно упоминая его как своего лучшего друга и Избранного. Она также упустила тот факт, что он являлся сыном Джеймса Поттера и Лили Эванс, и то, что родители мальчика-который-выжил не пережили этой войны. Гермиона до сих пор не представляла, как сообщить эту информацию тем, кого та касалась напрямую. Также она не упомянула и о пророчестве. По её информации, Сибилла Трелони ещё даже не сделала этого рокового предсказания в этой временной шкале. — Нет, сэр. — сухо отрезала она. Гермиона была уверена, что не смогла провести Дамблдора, но всё равно продолжила молчать под его пристальным взглядом. — Прекрасно, — наконец, негромко отозвался Дамблдор, сцепив руки в замок на своих коленях. — Кажется, мы только что нашли способ победить Волдеморта. Губы помрачневшего Муди скривились. — Я переговорю с Лонгботтомами, необходимо найти оставшиеся крестражи, — проворчал он. — В этом нет необходимости, — слабо усмехнулась Гермиона. — Я знаю, где они все. Муди смерил девушку подозрительным взглядом. — Конечно, ты знаешь, — в конце концов, вздохнул он. Гермиона продемонстрировала Дамлдору с Муди зачарованную шкатулку с крестражем. — Здесь находится медальон Салазара Слизерина, — решила пояснить она. — Достать его было трудно, но у нас получилось. — Да, и это едва не стоило вам жизни, — недовольно напомнил Джеймс. Она виновато посмотрела на него и утешающе сжала его ладонь. — Мне нужен список мест, где спрятаны крестражи, — гаркнул Муди. — Как они выглядят, какие чары применялись?.. Гермиона вздохнула и перебила аврора. — Как я уже сказала, этой мерзости в общей сложности пять штук, — произнесла она, скривившись при взгляде на футляр с крестражем. — Нам с Регулусом удалось собрать три. — Она опустила шкатулку, положив её на колени. — Ах, да, теперь четыре. Питер выругался себе под нос, в то время как остальные недоверчиво ахнули, смотря на Гермиону во все глаза. — И где же, скажите на милость, вы их храните? — спросил Дамблдор, впервые нахмурившись. Даже он выглядел сбитым толком её достижениями, но Гермионе уже было откровенно плевать. У неё уже было четыре крестража Волдеморта. И это было всё, что имело значение. — В чемодане. — В своём чемодане?… —… Он хорошо защищен, — выдавила Гермиона, бросив лукавый взгляд на мертвенно-бледную Юфимию. — Я знаю, что это даже звучит глупо, но так было безопаснее. Они никому не повредили бы. Я клянусь. — Если вы не возражаете, я вновь уточню, — кашлянул директор, — Как вам удалось раздобыть эти крестражи? Гермиона снова почувствовала неловкость, когда все взгляды устремились на неё. Девушка откинула с лица выбившийся локон, чувствуя, как её бросает в жар под пристальным взглядом окружающих. — Что ж, первой была диадема Когтевран, — неуверенно начала она. — Её было наиболее просто найти. Она находилась в Хогвартсе, в Выручай-комнате. — Хогвартсе? — подал голос опешившей Флимонт в тот же момент, как Джеймс недоуменно спросил: — Выручай-комнате? — Это зачарованная комната, — Гермиона решила ответить на вопрос Джеймса. — Не так уж много студентов слышали о ней. — Диадема Когтевран пропала много веков назад. — заметил Дамблдор. Гермиона тихо фыркнула. — Видимо, нет, — отмахнулась она. — Следующей была чашка Хельги Пуффендуй. Её… — Гермиона покраснела, почувствовав ещё большую неловкость, ведь фактически она собиралась признаться в преступлении, из-за которого легко можно отправиться в Азкабан. — Вы должны понять, что это был единственный выход. Никто не пострадал, честно. Мы использовали всего несколько заклинаний «Конфундус», да, только и всего. — Она смущенно закашлялась, когда Дамблдор приподнял бровь. — Я… ладно, я выпила «Оборотное» зелье, чтобы выглядеть как Беллатрикс Лестрейндж, и мы с Регулусом смогли получить доступ к хранилищу Лестрейнджей и забрать оттуда крестраж. — Прошу прощения, — в её лепет вклинился высокий голос Питера. — Но, бладжер меня тресни, ты только что сказала, что вы ограбили Гринготтс? Даже глаза Муди округлились. — Ограбили Гринготтс? — эхом отозвался он. — Великолепно охраняемый банк? Помнится мне, что у них есть много способов снять любую маскировку, в том числе и «Оборотное» зелье? — Неважно, как у нас это получилось, — поспешно добавила Гермиона. — В любом случае, крестраж у нас. Глаза Дамблдора снова загорелись, на этот раз в них плескалось искреннее веселье. — А последнее? — Дневник был спрятан в поместье Малфоев, — продолжила она. — На этот раз только Регулус имел возможность его достать, так как находится в достаточно близких отношениях с Малфоями, и знает поместье как свои пять пальцев. — Она убрала еще один непослушный локон за ухо и нахмурилась. — Итого, на данный момент у меня есть уже четыре крестража. Самый последний крестраж Волдеморта — это фамильный перстень Гонтов, спрятанный где-то рядом с домом его отца-маггла. Мы с Регулусом ещё не придумали, как его забрать. А что касается уничтожения имеющихся четырех… — она скорчила гримасу. — Поверьте мне, я хочу избавиться от них как можно скорее. Но крестражи трудно уничтожить. Только Адским пламенем или ядом василиска. — Дамблдор, я знаю некоторых авроров, которые хорошо контролируют Адское пламя, — порывисто прокряхтел Муди. — Я могу попросить их уничтожить артефакты. Гермиона не сводила глаз с Дамблдора. — Я предполагаю, что Адское пламя- ваш наиболее вероятный выбор, — продолжила она. — Но? — спросил Дамблдор, заметив нерешительность на ее лице. — Но под Хогвартсом спит василиск, — выдохнула она. — Он проснётся в 1992 году и обратит множество студентов в камень. Если хотите знать моё мнение, я считаю, что целесообразнее будет убить василиска до того, как он начнёт сеять хаос, при этом добыть его яд. Это решит две проблемы одним махом. — Василиск? — ахнул Флимонт. — Мерлин Милостивый, в Хогвартсе? — Он в ярости перевел взгляд на Дамблдора. — Как вы пропустили подобную тварь в своей школе? Юфимия успокаивающе похлопала супруга по плечу. Дамблдор словно постарел на несколько веков прямо на глазах. Он выглядел настолько усталым и расстроенным — Гермиона ещё никогда не видела директора таким — ни в прошлом, ни в настоящем. Ей стало немного совестно за своим подозрения. Может быть, несмотря на свою привычку действовать через интриги, Дамблдор все же по-настоящему хотел навести в мире порядок и искоренить зло. — Похоже, мне все-таки придётся поговорить с твоими знакомыми аврорами, Муди, — посерьёзневшим тоном произнес директор. — Думаю, что предложение мисс Петтигрю будет лучшим выбором. Вам, мисс, придётся рассказать им о василиске, но это следует сохранить в тайне. — Он бросил предостерегающий взгляд на Юфимию и Флимонта. — Я понимаю ваш страх, но мисс Петтигрю заверила нас, что василиск сейчас дремлет. Если мы хотим обезопасить детей, то лучше уничтожить его, когда школьники будут дома. Флимонт все еще выглядел чрезвычайно встревоженным, но все равно склонил голову в знак согласия. — Я немедля свяжусь с тобой, как только составлю список кандидатур, — проворчал Моуди. — Переговорю с членами Ордена в Департаменте регулирования и контроля магических существ. — Благодарю тебя, Аластор, — кивнул другу директор, а вновь взглянул на Гермиону, после чего он нахмурился. — Что касается крестажей, находящихся в вашем распоряжении, не переживайте, вы можете передать их мне, мисс Петтигрю. Плечи девушки облегчённо опустились, лёгкая улыбка тронула уголки губ. — Хорошо, — согласилась она. — Я в любом случае планировала от них избавиться. Дамблдор задумчиво поджал губы. — Раз уж на то пошло, я думаю, что ваши знания слишком ценны, — добавил он. — Хотя вы закончите Хогвартс только через несколько месяцев, боюсь, нам придётся официально ввести вас в Орден Феникса уже сейчас. — Альбус! — воскликнула Юфимия, прижимая руку к сердцу. — Она для этого ещё слишком юная. Гермиона криво улыбнулась встревоженной матери Джеймса. — На войне нет ни молодых, ни старых, — негромко произнесла она. — Только выжившие и мертвые. Гермиона заметила, как Джеймс с Питером удивленно переглянулись. Теперь, после всех прозвучавших откровений, на их лицах проступало не только понимание, но и яркое осознание горького смысла только что произнесенных слов. — Она не будет участвовать ни в каких миссиях, пока учится в Хогвартсе, — заверил Дамблдор взволнованных парней. — В конце концов, я пока еще директор и несу за неё ответственность. Также я бы предпочёл, чтобы мисс Петтигрю сосредоточилась на своих предстоящих ТРИТОНах и обязанностях старосты. Гермиона не удержалась от фырканья, совершенно не согласная с подобной расстановкой приоритетов. Дамблдор приподнял бровь в ответ на её реакцию, вынуждая её проворчать не самые искренние извинения. — Что ж, — подытожил Дамблдор, поднимаясь на ноги и хлопнув в ладоши. — Это было весьма интересное собрание, но, полагаю, пора его заканчивать. Фоукс возродится сегодня и я не хотел бы пропустить это ни за что на свете. Тем не менее я вернусь сегодня вечером и мы обсудим наши дальнейшие действия. Гермиона с откровенным сомнением посмотрела на Дамблдора, уверенная, что Фоукс просто удобный повод удалиться и провернуть очередную интригу в тайне от остальных. — Мисс Петтигрю, — позвал он, когда остальные тоже встали со своих мест, чтобы проводить Дамблдора. — Должен сказать, что я очень разочарован тем, что вы все эти годы скрывали столь опасные знания, тем самым рискуя не только своей жизнь, но и жизнью мистера Блэка. Сердце вновь укололо чувство вины при упоминании бессознательного слизеринца. Слезы вновь обожгли глаза девушки. Дамблдор смягчился, увидев состояние своей ученицы. — Но теперь вы знаете, что больше не одиноки в своей борьбе, что больше нет нужды нести это бремя в одиночку. — Он испустил печальный вздох и одарил её лёгкий, теплой улыбкой. — Вы можете доверяться нам, вместе мы положим конец тирании Волдеморта. Гермиона не сдержала нового потока слез и всхлипнула. Директор с удивлением устремил взгляд на её руку, крепко схватившую его за рукав мантии. — Волдеморта необходимо уничтожить, — с мольбой прошептала она. — Прошу вас. Он должен умереть. Её просьба оглушительным эхом разнеслась по гостиной, погруженной в молчание. Даже лицо Муди на мгновение сочувственно сморщилось от отчаянья, прозвучавшего в её голосе. Дамблдор прикоснулся своей теплой ладонью поверх ладони Гермионы и утешающе сжал её. — Я позабочусь об этом, — пообещал он с уверенной улыбкой. Гермиона кивнула в знак смирения и поспешно вытерла слезы. — Один момент, пока я не забыл. — Старый волшебник порылся в кармане и протянул ей смятый листок бумаги. — Раз теперь вы являетесь официальным членом Ордена Феникса, думаю, будет справедливо, если я сообщу вам, где находится наша штаб-квартира. Гермиона с любопытством взяла сложенный пергамент, не зная, чего ожидать. Раньше официальной штаб-квартирой Ордена Феникса был дом на Гриммо-12, но так как сейчас там жила семья Сириуса, то вполне очевидно, что они нашли другое место. — Ох, — выдохнула она, когда прочла написанный на клочке пергамента адрес. «Штаб-квартира Ордена Феникса находится в Восточной башне, поместье Поттеров.» Гермиона посмотрела на Джеймса широко раскрытыми глазами. Он чуть виновато улыбался ей. — Тогда я не мог тебе рассказать, Усатик. Прости, — извинился он. — Как видишь, та башня находится под чарами Фиделиуса. — Что ж, это объясняет, почему я её не видела, — кивнула она, возвращая бумагу Дамблдору. — Думаю, на сегодня нам хватит потрясений, — подал голос Дамблдор. — Флимонт, Юфимия, прошу простить за неудобства из-за столь позднего собрания. Затем он тепло посмотрел на Гермиону и окружающих её Джеймса и Питера. — Пока что отдыхайте. До скорой встречи. Когда Дамблдор исчез в изумрудно-зеленом пламени камина, Муди последовал его примеру.