Шрамы на наших телах: Чуть больше чем друзья, чуть меньше чем любовники

Музыка заполонила весь зал, громкие басы звучали со всех сторон, заставляя тело двигаться в ритм танцевальной музыке. Люди вокруг веселились, реки крепкого алкоголя, клубы дыма стоящие плотной занавеской, обволакивали всех, словно унося каждого в иную реальность. Реальность где существует только эйфория, приглушённое звучание музыки, вкус алкоголя на своих или целующих губах. Дрожание тела, лёгкое дуновение ветра, обжигающего разгоряченной музыкой кожи. Занзас опрокинул очередной стакан, он был слегка пьян, полностью расслаблен и поверхностно погружён в происходящее вокруг. Его окружали девушки, очень красивые девушки, желающие заполучить его внимание, он особо и не против что бы очередная красотка посидела у него на колене, извиваясь словно змея под музыку, завлекая его в свои объятия. Сражаясь за его краткий взгляд, и руку крепко сжимающую талию, поглаживание по гладкой обнажённой коже, не прикрытой тканью. Эта атмосфера, такая гипнотизирующая, как и она, танцующая недалеко, прямо перед ним на небольшой сцене, в слишком откровенном платье. Чёрное из атласной ткани, на бретелях с глубоким декольте, низким корсетом и разрезом на боку. Оно крайне привлекательно сидело на её точеной фигуре, с каждым движением ноги оголялись ещё сильнее, а разрез поднимался всё выше и выше, и предательски оставлял возможность на фантазии, смотрящих на неё глаз. Волосы лёгкими волнами покачиваются, рассыпаясь по спине, глаза, такие притягательные и выразительные, что каждому кто встречался с ней взглядом, хотелось утонуть в омуте её чар. Она подогревала интерес, танцуя слишком близко с другими девушками, заставляя их таять в своих руках. Голова полностью затуманена, здравость мышления отключена, но не настолько, чтобы подпускать к себе кого попало. Она расслабилась, настолько, что её уже не волновало, что происходит вокруг, только музыка в голове, алкоголь в крови и полные лёгкие табачного дыма. Здесь на Мальдивах она просто девушка, не Босс, не мать, не глава семьи и не надсмотрщик, просто девушка которая с размахом отмечает своё совершеннолетие без компании друзей и родных. Только с ним, сейчас, в тусклом свете фонарей, Занзас стал для неё не другом, а мужчиной на которого хотелось смотреть, захотелось прикоснуться, как он позволяет это делать тем девушкам, что окружили его, провести рукой по грубой коже, рельефу мышц ощутить тепло или прохладу кожи. Стать в его глазах желанной, неприкосновенной. Захотелось стать обычной, как каждая из девушек в этом клубе, что бы без сожаления и упрёков утонуть в своих желаниях, в наслаждении, ощутить тёрпкий вкус предательства на своём теле. Широкие ладони легли на талию, Дана уже была готова врезать тому, кто позволил себе такую дерзость, но не успела, за долю секунды она была прижата к мужскому телу. Запах знакомого дорогого виски достиг её носа, чёртов Занзас подоспел как раз в тот момент, когда она позволила себе лишние мысли, как не вовремя. — Пытаешься меня соблазнить? — спросила она, прижавшись к его телу ещё сильнее. — Пытаюсь? Если бы хотел, то тебя уже здесь не было, — шепнул он ей на ухо, горячее дыхание опалило кожу, придавая её мыслям большего значения. — Хах, а что же? Папочка волнуется, что на его дочурку глазеют мальчики, — не останавливая танца, она обернулась к нему лицом и провела рукой по его слегка обнажённой груди. — Она уже большая девочка, я больше за них боюсь, — алкоголь прилично ударил ему в голову, что он поддался этой игре. — А как же твои подружки, они наверняка заскучают, они то надеяться на продолжение вечера, в отличии от меня им оно светит больше. — Ты так считаешь.....

***

Касание его ладоней по её обнажённой коже сводило с ума, обжигало, словно языки пламени обвивали её тело. Жутких холод пробивал тело в тех местах, где минуту назад были его ладони. Поцелуи такие страстные и желанные шея…ниже, ещё ниже, очертание ключиц. Рука спускалась всё ниже к декольте, сжимая грудь, а вторая всё выше задирала и так короткое платье, обнажая гладкую кожу бедра. Она попала в плен своих беспочвенных желаний, или это был алкоголь вскруживший её голову и разгорячивший её кровь. Сейчас прижатая к холодной стене гостиничного номера, тем о ком она фантазировала десятью минутами ранее. Это чувство раскрепощённости и похоти не выходило из её мыслей, но останавливаться на не хотела, не сейчас, она хотела большего. Больше обжигающих поцелуев на своей коже, больше натиска прижатого к себе тела…больше…больше. Когда она наступала, то Занзас не давал ей времени взять верх, когда она целовала прикусывая его покрытую потом кожу, оставляя красные следы, на загорелом теле, это ещё больше забавляло. Её руки блуждающие по спине, плечам, шее, тонкие пальцы зарывались в жёсткие волосы, слегка натягивая их, от чего азарт ещё больше нарастал. Он повалил её на кровать уже без платья, чёртовка специально ли она ничего под него не надела. — Чтобы не мешалось, — шепнула она ему на ухо, с лёгкой ноткой кокетства. Тонкие пальцы впились в края рубашки и одним сильным рывком разорвали её, пуговицы отлетели на пол. Она мучительно и медленно царапала его кожу, своими острыми ногтями раздирая её, оставляя красные следы. Ему это нравилось, словно наркотик, дозу которого медленно растягивают, чтобы удовольствие длилось подольше. Он прижимался к её губам, так словно это его последний поцелуй, он прикусывал её губу, углублял поцелуй настолько, насколько это было возможно, не разрывал пока в лёгкие не начинали гореть он недостатка воздуха. В какой-то момент он отстранился, оба смотрели друг-другу в глаза и глубоко дышали, давая воздуху пройти в лёгкие. Минута, две и оба рассмеялись, одновременно, словно маленькие дети. Занзас упал рядом, уткнулся лицом в подушку. — Ты тоже об этом подумал? — спросила девушка пытаясь успокоить свой смех. — Нахрен оно надо? Да, — ответил он. — Портить всё сексом, ну комон, мы то с тобой ещё те сердцееды. А я вообще замужем. Ну если что, может будешь моим любовником? — Пошла к чёрту, весь кайф обломался. — Ну как бы не у тебя одного, — возмущенно сказала она, — заметь ты начал смеяться на долю секунды раньше меня. — Не перекидывай стрелки, напилась ещё и меня обвиняет в чём то. — Я там с одними красотками познакомилась, они ещё сто процентов там, две подружки, чур блондинка моя, я на неё уже глаз положила, — поднявшись сказала она. Дана нагнулась, чтобы подобрать платье и одеться. — Ты мне рубашку порвала, — застёгивая брюки и ремень, произнёс он. Смотря на неё обнажённую, вся та искра и страсть что бушевала между ними исчезла, в мыслях всплыла она с Мирой на руках, и всё стало на свои места. Пока запретный плод не станет доступным, он желанный, а после он становиться особенным но не желанным…

***

Вернулись они спустя две недели, из которой ясно помнили пару дней от силы, и то только утро. Двое лёгкой походкой в обнимку, вышли из её личного самолёта, и говорили, пытались вспомнить, в какой последовательности что происходило. Они заключили только одно, что подружки были нереально крутыми и он не пожалел что рыженькая досталась ему. Что нет понятия любви только одного пола. Дана ушла во все тяжкие, она позволяла себе флирт со всеми мужчинами и женщинами, но о большем она позволяла только миленьким красоткам, таким которые казались недоступными и робкими. Занзасу лишь оставалась отваживать всех героев, которые пытались добиться её внимания, так что без драк он не обошелся. С того момента все границы между ними пали, их смыли волны на Мальдивском пляже. Все сожаления остались там, все страхи и недопонимания, всё забылось, а осталось лишь светлое чувство доверия и подержки.