Мои чувства, твои мысли, его боль

Джейс понятливый и внимательный. И сейчас видеть, как Магнус отделывается от него дежурной улыбкой и лёгким кивком, обидно и унизительно. Словно он преступник, угроза, сумасшедший, что не может контролировать эмоции. Джейс вдыхает и выдыхает, мысленно меняя себя и Алека местами, а потом отправляется разгребать дела, которые навалились на него в связи с временным замещением главы Института. Магнус поступает абсолютно верно, уходя каждый вечер порталом обратно в Аликанте и приходя снова утром или днём. Он маскирует свои отлучки, чтобы никто из Совета не заподозрил, что библиотека Нью-Йоркского Института подвергается ежедневной атаке тонких пальцев, бережно оглаживающих хрупкие страницы, и раскосых глаз, что ведут отчаянную борьбу с забористым почерком древних сумеречных охотников. Джейс просматривает очередной документ, пытаясь игнорировать жалобные позывы желудка, но обострившееся от голода обоняние различает запахи из столовой, и ноги сами несут его к обильному обеду. Магнус предсказуемо отсутствует, и Джейс закусывает губу, размышляя, как давно он сидит в библиотеке. — Привет. — Джейс протискивается в дверь с огромным подносом, и Магнус поднимает голову, чтобы посмотреть на незваного гостя. — Ты мне обед принёс? — Чуть охрипший голос сочится ядом, и Джейс мысленно отвешивает себе оплеуху, когда Магнус озвучивает самую очевидную вещь на свете. — Ты не в курсе, что я могу призвать себе блюдо из любой точки земного шара? Неловкость ситуации зашкаливает, и Джейс испытывает острое желание научиться создавать порталы и проваливаться с помощью них под землю. Изучающий взгляд тёмно-карих глаз проходится от макушки до пяток, а затем Магнус подпирает подбородок кулаком и кивает на стул возле стола. — Давай поговорим. Джейс присаживается на стул и складывает руки на коленях, как примерный ученик перед директором школы. — Я стараюсь свести наше общение к минимуму, впрочем, Алек поступает таким же образом. И со мной тоже. Логично предположить, что чем чаще я вижусь с тобой или с ним, тем больше эмоций вовлекается в процесс проклятия, и тем сложнее его будет снять. Я повторю тебе, что это не твоя вина. Но я бы хотел, чтобы каждое своё действие ты оценивал, взвешивал на весах своей личности. Это твоё желание или его. — Я всё время это делаю. Джейс замечает быстрый взгляд, направленный на поднос, сиротливо примостившийся на краю стола, и горло сдавливает необоснованными подозрениями. — Я принёс тебе еды, потому что беспокоился о тебе, Магнус. Может, ты и не считаешь меня другом, но я давно воспринимаю тебя как члена семьи. Магнус переворачивает страницу, ведёт пальцем по мелким строчкам и размышляет, пока Джейс ждёт приговора: — Из того, что я знаю и чего никогда не найду ни в одной библиотеке сумеречных охотников, ясно, что обоюдоострая связь парабатаев утрачивает двойственность, будто всю энергию перекачивают только в один конец. А на втором постепенно остаётся пустота. Всё то чистое и светлое, что несла ваша связь, мутнеет от грязи и яда древнего заклинания. И итогом станет убийство. — Никогда моя рука не поднимется на Алека. — А кто говорит про него? — устало спрашивает Магнус, отпуская страхи, которые мрачными тенями сгущаются в углах комнаты. Тонкие страницы древних фолиантов, разбросанных по большому столу, кровожадно ухмыляются в ответ на эти слова, и Джейс нервно сглатывает, боясь посмотреть в глаза будущей жертве его безумия. — Ревность к парабатаю очерняет всю суть этой связи, — продолжает Магнус. — И апогеем этого становится убийство того, кто посмел претендовать на твоего брата. Я думаю, что однажды, если мы не сможем снять это проклятие, ты убьёшь меня. Во всяком случае попытаешься. Так или иначе это будет на руку членам совета. Моя смерть станет лучшим подарком для них. Магнус делает паузу, подыскивая слова, и Джейс заканчивает его мысль. — Твоя смерть уничтожит Алека, а моё предательство поставит крест на его карьере. Парабатай убийцы. И даже если мне не удастся, и ты победишь в этом поединке, то тебя сместят с должности, а Алек уйдёт вслед за тобой. Я понимаю. Но в моей голове ни разу не возникло подобной мысли, Магнус. Даже намёка на неё. — Именно поэтому я долго не мог понять, что это. Слишком противоречивы были симптомы. — Но тогда у меня в спальне, ты осознал, что это может быть оно. Так? — Да. — Почему ты ищешь ответы здесь? Разве в книгах по колдовству найти ответ будет не проще? — Маг призывает высшего демона, но не накладывает заклятие. Тот делает это сам. Чтобы узнать, как оно работает, мне придётся вызвать высшего демона. После убийства Белиала это будет затруднительно, но основная сложность заключается в том, что если я не буду знать, какие вопросы задать, то встреча будет бесполезной. Обычно проклятия высших демонов снять невозможно. Алек рассказал мне всё, что знал. Я прочитал всё, что было в этой библиотеке, да и других, тоже, но всё равно не могу понять, почему твоё поведение так отличается. Что-то есть в тебе, Джейс Эрондейл, что запустило проклятие по другому пути, изменило его. Джейс ерошит светлые волосы и открыто смотрит в блестящие любопытные глаза. — Я постараюсь, чтобы мы меньше пересекались, Магнус. Магнус кивает, наблюдая, как Джейс встаёт со стула и направляется к двери, и, заколебавшись на секунду, решительно отметает сомнения. — Джейс! Спасибо за обед. Мне приятно, что ты обо мне заботишься, и я рад, что ты считаешь меня своей семьёй. — Это было похоже на прощание, — грустно шутит Джейс и выходит, давая себе зарок не приближаться к чужому мужу слишком близко. Это так легко сделать, когда ты Инквизитор, но не когда ты глава Нью-Йоркского Института. Джейс наносит ещё один удар по груше, но тоска никогда не уходит. Алек сделал всё, чтобы видеть Магнуса как можно меньше, а из жизни Джейса исчезли прикосновения и ласки, объятия и поцелуи. Голод по Магнусу заслоняет собой всё остальное, и Джейс становится вором. Магнус теперь приходит и уходит в одно и то же время, чтобы исключить все возможности для встреч, и Джейс пользуется этими краткими секундами, чтобы унять не его боль, которая присвоила его сердце. Силуэт, обласканный цветными лучами, пробивающимися сквозь старинные витражи, скользит по коридорам Института, оставляя в воздухе запах сандала, который отдаёт горечью расставания на языке. Магнус измучен и утомлён, выжат почти досуха, и Джейс впервые чувствует злость по отношению к Алеку, который довёл мужа до такого состояния. Дверь библиотеки захлопывается, и наваждение рассеивается, забирая с собой маленький кусочек истончившейся души. — Нас не будет ещё неделю! — радостно сообщает Изабель, и Джейс закрывает глаза. На автомате информирует сестру о делах в Институте, умело обходит все острые углы, маскирует шутками неуверенность и страхи, которые Магнус породил своими словами. Джейс выходит из кабинета и останавливается как вкопанный. Знакомый смех разливается по воздуху, сжигая кислород, и дышать становится невозможным, когда впереди Магнус, активно жестикулируя, рассказывает что-то очень весёлое Андерхиллу, который с умным видом кивает и иногда вставляет пару фраз. Широкая ладонь Андерхилла осторожно касается чужого локтя, и Джейс делает шаг, чувствуя, как ядовитая злость расползается по телу. Магнус послушно отходит к стене, Джейс делает ещё один шаг, и Андерхилл убирает руку. — Добрый день, глава Эрондейл, — вежливо здороваются молодые охотники, и Магнус оглядывается. Он стоит так далеко, но Джейс может разглядеть своё отражение в его глазах и в глазах Андерхилла. Плотно сжатые губы, готовое к атаке тело, взгляд охотника. Магнус натужно улыбается, ни единым жестом не выдавая чувств, и быстро прощается. Портал закрывается с лёгким щелчком, и Джейс недовольно смотрит на Андерхилла, который стоит совсем рядом. — Что это у тебя видок такой грозный. Даже Магнус сбежал к муженьку в Аликанте. Андерхилл добродушно улыбается и протягивает руку, чтобы похлопать Джейса по плечу, и не успевает поставить блок, когда Джейс выворачивает ему руку, оказываясь за спиной. — Какого хрена, Джейс? — возмущается Андерхилл, крякая от неожиданности и от боли. — У тебя крыша поехала от бумажной работы? Больно же! Джейс моргает пару раз и фальшиво смеётся, выпуская руку из захвата. — Проверял твою реакцию, Эндрю, и свою тоже. — Ну, значит, проверку я провалил, — откликается Андерхилл и потягивается. — Всю ночь сегодня в патруле был. Устал, не могу. — Сегодня не твоя очередь. — Я поменялся. У Рэя были дела с Магнусом. У него, Катарины и пары других магов. Я утром успел забежать к Рэю домой, так там всё пропиталось запахом магии. Хотя они не в первый раз так собираются. Только Алека в этот раз не хватало. У него всё в порядке? — В полном, — цедит Джейс, ощущая, как сознание прочищается. — Тогда я пойду. Ночь проводит жирную черту под всеми раздумьями, но лучше всего приводит в чувство библиотека, которая заключает их вдвоём с Магнусом в кокон из тишины. Магнус сидит и читает: час, второй, третий, перелистывает страницы древних фолиантов, что-то лихорадочно записывает, о чём-то постоянно думает и пробирается глубоко под кожу. Джейс скучает, медленно умирает каждое мгновение от тоски по мужчине, который находится в паре метров от него. Свет скользит по смуглой щеке, разбиваясь о влажный блеск искусанных губ, и карие глаза обжигают своим страхом. — Тебе лучше уйти. Мы вроде как договаривались. — Магнусу неудобно, неуютно, неприятно, он отгораживается, уходит, убегает, прячется, но Джейс — хороший охотник: — Мы договаривались с Алеком, что я должен быть в курсе всех ваших манипуляций, но, как оказалось, встречи с магами в них не входят. — Эти встречи касались не только тебя, Джейс, — мягко отвечает Магнус. — И если бы на них прозвучало что-то важное, мы бы тебе сообщили. — Тогда почему меня на них не было? — Потому что там были не только Лоренцо и Катарина, но и другие маги. Они знают меня и моего мужа, но не тебя. И тогда ты был полностью погружён в переживания из-за Клэри, было бы слишком жестоко приводить тебя на них. Мы не скрывались от тебя. А сейчас уйди, пожалуйста. Ты мешаешь мне сосредоточиться. Джейс уходит, но избавиться от Магнуса, прочно занявшего все мысли, не удаётся. Образ хрупкой рыжеволосой девушки помогает всего на несколько секунд: он рассеивается, стоит хоть кому-то из охотников упомянуть то самое имя. Почти ненавистное «Лайтвуд-Бейн» преследует его, догоняя в тёмных коридорах, поджидает в тренировочном зале, обрушивается ушатом холодной воды с мониторов. Раздражение уже не спрятать, не выплеснуть в спаррингах, после которых бойцы уходят, недоумённо косясь, не трансформировать во что-то другое. Оно сплетается со злостью и гневом, мечется в поисках виновного, который заперся и не выходит из библиотеки ни на обед, ни на ужин. Ночь давно уже вступила в свои права, а чужой муж так и не осмелился показаться ему на глаза. Тяжёлая дверь жалобно скрипит, когда её слишком резко толкают сильные руки, но не ей предстоит почувствовать на себе, что значит ярость Эрондейлов. Черноволосая макушка покоится на очередном древнем томе, а размеренное дыхание заставляет тонкие листы бумаги, исписанные изящным почерком, едва заметно дрожать. Магнус спит, и разъедающая душу нежность концентрированной кислотой выжигает всё скопившееся недовольство. Решение приходит из ниоткуда: мужское тело в его руках совсем не похоже на пушинку Клэри, но оттого чувствуется таким правильным и родным. Смуглые руки обвивают шею, и тёплый нос проезжается по обнажённой коже. — Алек, — сонно шепчет Магнус, и руки разжимаются. Только отточенная столетиями реакция спасает древнего мага, который успевает ухватиться за широкие плечи и удержаться на ногах. Магнус открывает глаза, забывая спрятать за гламуром свою метку, и Джейс летит в узкую пропасть абсолютно чёрного зрачка. Пальцы бережно прикасаются к нежной коже, а губы мгновенно пересыхают: — Они прекрасны. — Золото напротив вспыхивает ещё ярче. — Ты прекрасен. — Не смей! — Ярко-алая магия бьёт ровно в солнечное сплетение, отбрасывая Джейса на пару метров. — Не подходи ко мне, не смей. — Магнус обнимает себя трясущимися руками, а потом с немым укором смотрит на незнакомого ему светловолосого мужчину, только что посмевшего исказить одно из самых дорогих для него воспоминаний. Наверное, именно поэтому у него не сразу получается открыть дубовую дверь. Безжалостные руки сумеречного охотника ловят изящные запястья и запирают их в крепкий замок, а потом опытный боец резко разворачивает ставшее ватным тело и впечатывает его в узорчатое полотно двери. Они почти одного роста, похожей комплекции, идеально совпадают по всем параметрам вплоть до горячего возбуждённого паха одного и узких бёдер другого. — Пожалуйста, не надо, — голос ломается, просьба становится мольбой, но этот Джейс не слышит голоса разума, не следует велению сердца, он подчиняется только тёмным инстинктам, что всё громче нашептывают ему дать себе волю: испробовать запретный плод, насладиться его вкусом, выпить до самого дна. — Отпусти его, — гром знакомого голоса заставляет умолкнуть гнусный шепоток, а тяжёлый удар в челюсть приводит мысли в порядок. Все, кроме одной. Чужая ярость по отношению к себе не оставляет ни единого следа в истончившейся душе, но стальные кандалы больших ладоней, в которые Алек заковывает смуглые руки, рождают в груди смятение и беспокойство. — Он ни в чём не виноват, Алек, — Джейс кричит, но двое в этой комнате не обращают на него никакого внимания. Алек не отпускает рук своего мужа, а Магнус даже не делает попыток стереть непрошеные слёзы. — Портал в Аликанте, — холодный приказ Инквизитора, и его любимый безмолвно подчиняется, а Джейса захлёстывает страх за Магнуса, его Магнуса, доброго и нежного мага, который даже в такой момент успевает послать поток синей исцеляющей магии. Прохладными искрами оседает она на коже, даря облегчение и избавляя от боли. А раскрытое сознание захлёбывается в эмоциях его парабатая: злость, обида, боль и желание, острое и обжигающее, которое заполняет все клетки, убивая последние проблески разума. Магнус пытается оттолкнуть, но Джейс чувствует солёную влагу под подушечками пальцев и бархат чужой кожи, в ладонь бьётся влюблённое не в него сердце, а перед глазами ярко светят два солнца, которые ослепляют своей красотой.