Бывшие — нынешние

За последние два дня жизнь Кенмы разделилась на две части: «до» и «после», а между ними — огромная проспать. К такому, блять, его никто не готовил, а сам он — понятия не имел, как из всего этого дерьма выкручиваться. Давным-давно приходила парочка незначительных мыслей, когда что-то подобное предполагалось чисто теоретически, но парень тогда не особо из-за этого парился: надеялся, что его личная жизнь останется только его. Но не тут-то было — блядский Дайшо растоптал всякую уверенность в завтрашнем дне. Держался ведь, раньше яда не выпускал, хоть и отравлял жизнь многим. Однако сейчас — не просто интоксикация всего организма, которую можно вылечить антибиотиками на пару с антигистаминными. Состояние, статус которого тяжело определить как «жив». Страшно даже в руки телефон взять, потому что на экране — хуиллиард оповещений из «инсты» и ютуба. Звонки — без ответа, желудок — без еды, мозг — без сна, мысли — без упоминания хорошего... Кенма и с кровати-то не вставал. Просто лежал под одеялом с головой, выныривая только в туалет раза три за день. С Акааши, кстати, общался с профиля Хинаты. Вернее, парень просто говорил, что Шоё должен ответить, а в остальном — желания не было. Что-то придумать было бы можно, но после комментария под последней фоткой сердце сжимало отчаяние: «С этим рыжим ты тоже ебешься?» Откуда в людях столько злости — тоже вопрос извечный, перечёркивающий всё хорошее в таком роде, типа: «Кодзукен самый лучший!», «Я полюбила тебя ещё больше!» и «Надеюсь, вы сойдётесь снова!» Странно, как всего лишь один проёб настолько перевернул отношение к критике, к которой, как думал Кенма, у него выработался иммунитет. — Козуме, — позвал Хината, обнимая спрятанного одеялом парня. — Пошли вместе покушаем? — Нет… — коротко ответил, никак на действия друга не реагируя. — Закажем что-нибудь в номер? — продолжил, потираясь щекой о его плечо. — Нет, Шоё, не хочу… Опять, блять, двадцать пять. Отказ от еды в очередной раз задизморалил Хинату сильнее тех, предыдущих. Пора бы отчаяться, бросить попытки достучаться до Кенмы, но грёбаные переживания мешают опустить руки. Да и как тут их вообще опустишь? — Ну же, Козуме… — отпустил парня из объятий, начиная поглаживать его по спине. — Перестань убиваться. Бокуто-сан вообще на вопросы, есть ли у него девушка, отвечает: «Девушки нет, есть парень». И ничего… А это на интервью Шакалов, где его, приблизительно, весь свет слышит! — Отвечает, да, но никто не знает, как его этот «парень» выглядит… — снова за своё с отказом на веру в лучшее. — Блять, Шоё, я в душе не ебу, что дальше делать… — резко сел и, выбиравшись из-под одеяла, уткнулся носом Хинате в шею. Да, ситуация класса «А — ахуй», но если бы Кенме кто-нибудь вправил мозги, сказав, что ничего страшного не случилось, жить стало бы намного спокойнее, проще. Однако мечтам вряд ли повезёт осуществиться: не когда к этой адской смеси, главными ингредиентами которой являются отвращение, безысходность и ноющая боль, добавляется ещё и микроинфаркт от звонка по видеосвязи. А звонил представитель вида Урод аморальный. Чего хотел — Кенма не горел желанием знать. Да и вообще, на что этот уёбок рассчитывал, когда набирался наглости набрать его номер? Чувство омерзения скрутило внутренности, и всё, на что парень оказался способен, — тупо пялиться в экран телефона под недоумевающий взгляд Хинаты. — Не возьмёшь? — поинтересовался тихонько, шёпотом, будто боялся, что его голос услышит кто-то ещё. — Блять, не знаю… Просомневался до того, что Дайшо наконец-то перестал звонить. Какое-то мимолётное чувство облегчения избавило от сдавленности в груди, но тут же появилось снова, когда этот пидарас набрал номер Кенмы ещё раз. Парень сжал телефон дрожащими пальцами, пересиливая себя в желании разъебать его об стену, чтобы больше не доставал, но вместо этого — провёл по экрану, принимая видеозвонок. «Соединяем…» Жалкие пара секунд показались вечностью. Кенма вцепился в руку Хинаты, словно то было единственной спасительной преградой, не позволяющей ему свалиться в мертвецки-бездонную пропасть, словно только это удерживало его от смертельного удара отчаяния. — Приве-е-ет, Кенма-сан! — как-то резко и оглушающе послышалось из динамика, а потом… Перед глазами Кенмы предстало разбитое опухшее ебало с кучей кровоподтёков, синяков и ссадин. Картина, в принципе, не позволяла отличить в Дайшо человека, и, встреться они сейчас на улице, парень попросту бы прошёл мимо, даже не догадываясь, что перед ним — его знакомый. — Знаю-знаю, видок у меня не очень, — изобразил что-то наподобие улыбки, продолжив: — Это меня так твой мудак отхуярил, представляешь? Я еле в себя пришёл… «Твой мудак…» Слова Дайшо сливались в один неразличимый звук, болезненно давящий на виски. В происходящее верилось с трудом, даже мыслей в голове никаких не появлялось. Ясно было только одно: визажист сия макияжа на Хэллоуин — Куроо. Однако кусочки пазла сложились в одну картину, и, придя в себя, Кенма сказал: — Мало тебе, сука, досталось, — произнёс сдержанно, спокойно, не позволяя ненависти разрушить самообладание. — Ну же, Кенма-сан, не будем об этом… — легкомысленно ответил, отводя то, что осталось от заплывших глаз, в сторону. — Я вот к тебе по какому вопросу… Я так подумал… В общем, выбор за тобой, Кенма-сан: либо ты башляешь мне три миллиона иен, либо я снимаю побои, и твоего мудака сажают. «Так, блять… стоп, что?» Степень охуевания от услышанного вычислить было невозможно ровно так же, как и степень ебучей к этой гниде ненависти. Кенма смотрел в экран телефона неотрывно, не моргая и всё думая, как можно быть такой конченой мразью. — Ты хоть понимаешь, что делаешь? — сквозь зубы проговорил, болезненно сжимая в своей руке ладонь Хинаты. — Конечно-конечно, Кенма-сан, всё у меня под контролем, — кивнул головой, делая интонацию своего голоса максимально ублюдской. — А чтобы ты не думал, что я мразь, я дам тебе немно-о-ожечко времени, до следующего дня. Хотя… знаешь, чтобы у тебя было больше мотивации… Если денежек не будет на моём счету до двенадцати дня, господин полицейский подпишет моё заявление и заявления моих друзьяшек. Ах да… Бокуто-сан тоже принял участие в нашем маленьком разногласии, поэтому… сам понимаешь… — провёл языком по сухим губам. — Номер счёта пришлю тебе в сообщении. Пока-пока! Сбросил, не дав Кенме возможности ответить. А отвечать-то, по сути, и нечего было. Все слова вмиг куда-то делись, превращая попытку выдавить из себя хоть что-нибудь в хрипящие звуки. Кенма находился на грани панической атаки, удерживала только кипящая в жилах ненависть и страх. Не за себя — за Куроо. С одной стороны, винить бывшего было не в чем. Наоборот, молодец, заступился за Кенму, осуществил над ублюдком страшный суд, но то, что ублюдок не согласился с приговором, решив судить Куроо в ответ, — было с другой. И показания «против» — нихуёвые такие, не оставляющие никаких вариантов, кроме как сдаться. — Блять! — во всё горло прорычал Кенма. — Да что он, блять, за уёбок такой?! Сука! Парень, не обращая внимания на слабость, подорвался с кровати за пачкой сигарет, что лежала около телевизора. — Какие, нахуй, друзья там у него?! — сделал глубокую тяжку, тут же выпуская дым из лёгких. — Почему Акааши нихуя не сказал про это? Что, блять, за секреты? — Быть может… — начал Хината, морщась от запаха жжённого табака. — Он не хотел, чтобы тебе ещё хуже стало… Да и откуда он знал, что Дайшо такую херню замутит? — Блять, у меня и денег-то нет! Всё в банке в Токио, — до боли прикусил губу, пытаясь успокоиться. — Ты всё же ему заплатишь? — неаккуратно бросил Хината, не до конца понимая суть происходящего: охуел, так сказать, знатно. — А хули ещё делать? Действительно, сделать больше ничего нельзя. Выбрал, уёбок, время… И дал-то всего тринадцать часов — в Токио было чуть больше одиннадцати вечера. И в долг-то не у кого просить, и в банк запрос не сделаешь, и никого не попросишь снять со счёта Кенмы, подумаешь, три ляма, и… — Ви-ви! — придавливая сигарету в пепельнице, подбежал обратно к кровати, хватая в руки телефон. — Только он может мне помочь… — Тот русский? — скептично спросил Хината, принимая в свои объятия навалившегося на его грудь Кенму. В ответ парень кивнул, открывая контакт Виталия в «телеге». Пидарас скинул номер счёта, прислав ебучий стикер песочных часов. «Сдохни, тварь», — подумалось про себя, когда Кенма делал скрин его сообщения, чтобы знать, куда присылать бабки, если вдруг ублюдку вздумается нажать на кнопку «Удалить для всех». Kodzuken: Ви-ви, я в полном дерьме...........