Бывшие — нынешние

— Сдохни, мудила, — прорычал Кенма, когда перед ним открылась дверь квартиры Дайшо. — И тебе привет, Кенма-сан, — ответил, натянув хитрую ухмылку, которая не очень-то на разъёбанном лице выделялась. — Проходи, — уступил место в прихожей, прижимаясь к стене. — Спасибо тебе, блять, за гостеприимство! — огрызнулся, пихая змеёныша плечом и наступая ему на ногу. — Ой… прости-прости. В самолёте укачало… Сожалел Кенма лишь о том, что его укачало не настолько сильно, чтобы накинуться на пидараса сверху, вцепившись в его шею, — сдержанность, мать вашу, дипломатия, которая в данной ситуации прокачалась на «сто из ста». Однако гордости они, охуенно добрые качества, не вызвали. Наоборот, послужили лишним поводом к обоснованной ненависти и желанием растянуться на грёбаной лавочке во дворе, потому что иссяк запас сил. Копилось, копилось, наваливаясь валуном на спину, который Кенма притащил с собой в Токио, мечтая сбросить груз ебучей ответственности сейчас и здесь, на квартире Дайшо. В принципе, оба находились в равных условиях, что уже хоть как-то упрощало положение, но готовность к новому пиздецу — была, а значит, легче нихуя не становилось. Всего лишь каких-то там тридцать три часа назад Кенма прощался с Хинатой и Бразилией, однако сейчас — переводил дыхание от диких приступов паники при мысли, что все в Токио его ненавидят. Не возвращался бы сюда никогда, но обстоятельства затребовали срочной необходимости в покупке билетов на ближайший рейс. Надежда на Ви-ви в следующие шесть часов после отправки сообщения никак себя не оправдала: бро из России смог ответить, только когда приземлился в Германии. К тому моменту роль охуенной тамады на самом хреновом празднике жизни исполнил Хината. — Козуме, стой, не руби с плеча, — сказал парень уверенно-спокойным тоном. — Пидарас-сан хочет накатать на Мудилу-сана заяву, но не знает, что ты можешь накатать заяву в ответ. Мотивировал это Хината тем, что у Кенмы были как минимум две причины подарить Дайшо конфеты с «сюрпризом» вместо шоколада. Первая — он нарушил неприкосновенность личной жизни, вторая — тупо шантажировал, вымогая сумму денег в особо крупном размере. Это сыграло свою определённую, между прочим, супер-мега-важную роль. Полистав японские законы, парни уяснили одно — Дайшо может сесть на значительно больший срок, чем Куроо. Поэтому, не теряя времени, Кенма тут же написал змеёнышу что-то в духе: «Эй, гнида, только попробуй дёрнутся — тут же присядешь на бутылку рядом с Куро», но более дружелюбно и мирно. Дипломатия же, хули. Kodzuken: дождись меня, я щас возьму билеты на ближайший рейс Kodzuken: ничего не делай Kodzuken: бикоз мы либо с тобой этот вопрос по-тихому уладим, либо я накатаю на тебя заяву в ответ Kodzuken:, а там...... пиздец тебе Kodzuken: не отмоешься Kodzuken: ах да, у Хинаты есть видео, где ты мне всю эту хуйню говоришь Про видео, конечно, Кенма спизданул просто так, для большей убедительности. Это сработало, не сразу, конечно, но эффект своего действия всё же достиг — Дайшо согласился. Ви-ви, кстати, эту идею одобрил, поддержал, подал пару идеек, проконсультировавшись с одним своим охеренным знакомым адвокатом. Из России, правда, но несколько юридических моментов он обрисовал грамотно. Подковал, так сказать. С билетами проблем не оказалось тоже. Максимально жаль было за то, что с Хинатой не получилось по-человечески попрощаться и отдохнуть: втянул его Кенма в свои проблемы, втянул… Но и это порешали, пообещав друг другу в следующую их встречу провести время только вдвоём, без всяких левых людишек и прочих отвлекающих факторов. Бессонные ночи всё же давали о себе знать, и сейчас, развалившись на диване в гостиной, Кенма всеми силами пытался отвлечься от раздражающих байтов Правителя Царства Морфея. И если рожа тупого мудака Дайшо хоть как-то с этим вопросом помогала, то последние минуты три — нет. Слишком быстро к ней Кенма привык, осознав, что так змеёнышу шло даже больше. — Хочешь пива? — невозмутимо спросил Дайшо, потирая колени ладонями. — Нет, — коротко ответил Кенма, сводя от недоумения брови. — Может, чаю или кофе? — предложил новый ассортимент напитков. — Нет… — снова отказался, чувствуя, как начинает подгорать. — Может… — Нет, блять, без может! Я в кафе пришёл или куда, нахуй? — вскипел, принимая из развалившейся позы позу сидячую. — Я хочу только одного: чтобы ты, гнида ебучая, пошёл в пизду, и мы бы просто мирно разошлись без судов, заявлений и прочих разбирательств. В ответ Дайшо улыбнулся. Медленно встал с кресла, что стояло напротив дивана, и вышел из гостиной. Вернулся через пару минут с баночкой холодненького пивка и какой-то невероятно довольной рожей. Сел обратно, тешась измученным видом Кенмы, никак не воспринимая его слова всерьёз. «Он уснёт сейчас, хули его слушать?» — обозначил позицию, улыбаясь ещё противнее и шире. — Я бы рад решить всё мирно, Кенма-сан, но… — посмотрел хитрым прищуром, делая глоток пива. — Но… — Говори уже, сука, — на удивление спокойно произнёс Кенма. Знал, что эта свинья без грязи не может. — Так получилось, что я заявление на Куроо-сана написал… — глотнул ещё, вытирая рукой с губ капельки. — Господи… Кенма, расслабив тело, упал обратно на спинку дивана, закрывая лицо руками. Злиться по-новой уже не хватало сил. К такому, в принципе, он и готовился, поэтому сейчас в какой-то степени даже легче на секунду стало. — Но ты не переживай, Кенма-сан, — приободрил, блять. — Я прекрасно помню о нашем с тобой уговоре… Поэтому, ну, так, по старой дружбе, я заберу заявление… — Вау-у-у, — безынициативно протянул Кенма. — Как неожиданно и приятно… — …всего за полтора ляма, — добавил, допивая залпом пиво, с громким звуком ставя алюминиевую банку на столик. Оглушающим, между прочим, звук оказался — терпение, походу, у Кенмы лопнуло. Однако спорить было бессмысленно, ведь цена вопроса — целостность и сохранность жоп Бокуто и Куроо. Обидно только, что со всем приходится разбираться Кенме, а остальные… Остальные просто ничего не знают. Даже то, что парень вернулся в Токио раньше двадцать восьмого августа, подумаешь, на неделю. Но это пока: вечером Акааши ждут разъёб желудка и печени, а Кенму — дай Бог, алкогольная кома, чтобы хоть раз в жизни выспаться. — Полтора ляма и ты отъебёшься? — отрешённо спросил, предвкушая лютый вечерний трип и долгожданный отдых. Даже на слив похеру стало. — Да, Кенма-сан, всё верно, — кивнул, вставая с кресла. — Я даже до банка таксо вызову.

***

«Да, блять, я уверен в том, что хочу снять грёбаные деньги со своего счёта!» — орал внутренний голос Кенмы, когда милый мальчик-консультант задал один и тот же вопрос на разные подтверждающие операции раз, наверное, в сотый. Дайшо ждал в кафе напротив, натянув на ебальничек медицинскую маску, чтобы скрыть разноцветные следы, выдающие в нём получившего по заслугам пидараса. Деньги оказались на руках без особых проблем: только времени на это ушло много. Повезло также с тем, что сотрудники банка не узнали в Кенме Кодзукена — не пришлось краснеть и оправдываться. Написав змеёнышу, что со всеми делами покончено, парень остался ждать у входа. А чтобы скрасить предвкушение лишения заработанных честным трудом бабок, он закурил. Сигаретный дым проникал в каждую клеточку тела, заставляя ноги неметь. Пиздатое такое ощущение, особенно когда хроническая заёбанность сдавливает грудную клетку, превращая попытку дышать в очередное испытание. Но дымом затягиваться было легко, свободно. Голова, конечно, тяжелела, но уже не из-за мыслей. Пидарас появился на горизонте, но проходить к нему первым — ниже достоинства. И без того слишком легко сдался. Однако необходимости двигаться не было — Дайшо к Кенме чуть ли не бежал. — Пересчитывать нужно? Или на слово тебе поверить? — прошипел, будто бы обвив шею Козуме своим хвостом. — Сначала заявление, — обозначил, стряхнув пепел до победного, чтобы сигарета потухла. — Вызывай таксо, и едем. — Ну-у… — протянул, отводя взгляд куда-то в сторону, будто бы чего-то опасаясь. А опасаться чего — было. В первую очередь того, что инфа с заявлением — наёбка для уёбка. Никакого заявления попросту не было! Дайшо не настолько смелый, чтобы нарушать условия их с Кеном договора, зато достаточно хитрый, но… Сейчас почему-то подобное знание не утешало. И хер его знает, что делать дальше, потому что признаваться он ни за что не станет. — В чём дело? — грубым голосом спросил Кенма, понимая, что новой херни не вывезет. — Ни в чём, ни в чём… — хитро прищурился, моментально находя из положения выход. — Сейчас вызову. А план заключался в следующем: заверить Кенму остаться в машине, ворваться в участок в одного, найти листок и ручку, накатать по фасту сочинение, заебашить красивенько подпись прокурора и свалить по-тихой сухеньким из воды, типа предоставив доказательства, что свою часть уговора он выполнил тоже. С первой частью охуенно содержательного алгоритма справиться удалось успешно — Кен сам не захотел идти со змеёнышем. В одного в участок Дайшо тоже ворвался, контрольно-пропускной пункт миновал, а вот дальше… недоработочка. — Вам чем-нибудь помочь? — обратилась к парню молодая симпатичная девушка в полицейской форме. — Да… да, если можно… — натянув до самых глаз маску, начал Дайшо. — Мне нужны листок и ручка. — Хотите написать заявление? — уточнила, не спеша выполнять его просьбу. — Нет… нет, — заюлил. — Письмо! Брату… в тюрьму… — Мне кажется, вы немного местом ошиблись, — придвинулась к парню чуть ближе, проговаривая каждое слово шёпотом. — Вы, молодой человек, в полицейский участок пришли, не на почту… — внимательно уставилась на Дайшо, рассматривая калейдоскоп сияющих фонарей под глазами. — А что у вас… — Я борьбой занимаюсь, — определил, включая охуенного самца. — Вольной. Победил, конечно, но вот такой ценой… — М-м, борьбой… — сделала вид, что повелась. Так сказать, обнадежила. — Похвально. «Грёбаная ты сука, дай мне уже сраный листок и ручку и ебись с миром», — скрылось за коротким милым смешком, и парень почувствовал, как накалённое терпение обожгло его очко. — Послушайте, Араи-сан, — подсмотрев её имя на бейджике, — мне очень нужна ваша помощь. Прошу вас, дайте мне листик с ручкой. Я при вас напишу всё, что мне нужно, и уйду. А вы — больше никогда меня не увидите. На лице выступили крупинки пота. Объёбываться нельзя. От нервов затряслись поджилки, но Дайшо умело это проигнорировал. Что, в первый раз что ли? Однако если сейчас эта противная бабёха откажет — парень явно впадёт в отчаяние или… — Ну, ладно… — достала из стола лист бумаги с ручкой и протянула их Дайшо. …кончит от радости. «Бинго, блять!» — победно пронеслось, когда парень выхватил заветный листок из её рук и начал хуярить придуманный в машине текст заявления. Араи-сан подсобила ещё больше — вообще не смотрела на Дайшо, без конца нажимая кнопочки на клавиатуре. Всё красиво оформив, парень оставил в правом нижнем углу подпись, с дохуя интеллигентным видом возвращая ручку. — Спасибо вам, Араи-сан, — произнёс хрипловатым голосом, набивая себе цену. — Страна этого не забудет. Облегченно вздохнув, парень важной походкой направился к выходу. Провёл самую нихуёвую аферу в своей жизни, наебав всех вокруг, и вышел победителем. «Охеренно, однако», — прошептал на выдохе, покинув пределы участка. — Ты долго… — недовольно фыркнул Кенма, когда Дайшо сел к нему на заднее в машину. — Разве? — скосил под дурачка, сдерживаясь, чтобы не ухмыляться. — Ну? — пронзительно посмотрел на парня в ожидании. — Вот, смотри, — помахал листочком с написанным от руки заявлением перед его глазами и, убедившись, что Кен ничего не подозревает, разорвал его помолам: — Всё, заявления больше нет. Доволен? Кенма не ответил, просто молча протянул змеёнышу пару конвертов со ста пятьюдесятью купюрами и вышел из машины. Однако прежде, чем хлопнуть дверцей, сказал: — Сделай мне одолжение… — злобно посмотрел, реально вселяя ужас. — Сдохни. Дождавшись, когда тачка с пидарасом внутри отъедет на достаточное расстояние, Кенма снова потянулся за сигаретой. Набрав номер Акааши, парень устало выдохнул сигаретный дым, представляя, сколько литров водки вольёт в свою глотку, если лучший друг согласится на встречу. — Кенма? — послышалось в трубке через пару гудков. — Привет… как ты? — Мне слишком дико, — честно признался, глубоко затягиваясь. — Сильно занят? — Нет… вообще нет… Бокуто на тренировке, так что нет… — три раза повторил слово «нет», выдавая в себе беспокойство. Ну ничего, дело это они исправят. — Тогда… брей пизду и ноги, — произнёс не то чтобы из последних сил, просто ноги уже реально не держали. — … я уже в дороге.