Бывшие — нынешние

Больно, пиздецки больно. Информация — катастрофа, пожар пятого класса, и есть только один запасной выход. Выход, блять, из себя. Ещё и бабка эта, стоящая над душой… наговорила хуйни и будто радуется. Чему только? Что Куроо — выходец из окна, а Кенма — похороненный в нервной почве? Нет, такого быть просто не могло. Он не мог страданий любимого не заметить. Куроо просто так сказал ту херню про «ты нихуя обо мне не знаешь». Просто так… да же? Снова цену себе набивал, в принципе, как обычно, как делал это через каких-то шалав, убеждаясь, что кому-то ещё, кроме Кенмы, нужен. А когда никого из серии «в полной боевой готовности раздвинуть ноги» не было рядом — покрывался другом. Как тогда. — «Ты никому нахуй не нужен!» — «Нужен!» — «Кому, блять?» — «Бокуто!» Даже смешно стало. Тогда, не сейчас. Сейчас нихуя не смешно. Шутка ни о чём. Очередная его провокация. Да же? Только чтобы позлить, выставить Кенму моральным уродом, скинуть с себя всю ответственность. — По Двойке Жезлов можешь даже не пытаться чего-то узнать, — проскрипела словами о воздух, будто когтями по стеклу, садясь обратно. — Он тебе ничего не скажет, не откроется. Все её слова — мимо ушей. Подумаешь, кое-что угадала. Остальное взяла с потолка, сумасшедшим умом сгенерировала, со страшных картинок для конченых фанатичек прочитала, выдумала, блять. Не могло… никак не могло это всё оказаться правдой. — «Но если всё это — хуйня, тогда почему ты плачешь?» Прозвучало в голове её мерзким голосом. Бабка будто залезла в разум, скальпелем расковыряв проход в потайное, тёмное. — «Потому что боюсь, что это окажется правдой». Диалог сам с собой такой же нереальный, как и каждая проведённая в этом ведьмином доме секунда. Ехал с Акааши хуй знает куда и до сих пор не приехал. Пропустил свою остановку, побоявшись потревожить водителя, и уснул под плейлист Бокуто, смирившись. Всего этого нет и не было. Заставлял себя проснуться, задыхаясь от слёз, царапая лицо, въедаясь ногтями под кожу. Бесполезно. Он не спит. Перед опухшими глазами — расплывчатый силуэт бабки, слившиеся в несколько оранжевых пятен огоньки от свечей, карты, лежащие на грёбаной красной тряпке, и, пожалуйста, хоть бы она сгорела… Но горел Кенма. Отчаянием. Растапливая валящиеся на голову снежинки ёбаной безысходности. Злой чёрный кот извёл бедного мышонка, острыми клыками перегрыз ему горло и насладился тускнеющим блеском в глазах. Ради забавы. А свет померк. Бедный мышонок в темноту окунулся и встретил в ней того же, только теперь несчастного, кота. «Мы здесь вместе навечно», — не промурлыкал: оскалился, вновь обнажив клыки. — Что… мне… блять… делать?! — ударил кулаком по столу, зарываясь пальцами другой руки в спутанные волосы. — Если это правда… что… что мне делать? Одна из тех ситуаций, когда ход времени перестаёшь чувствовать. Будто всего секунду назад мог дышать полной грудью, мог радоваться, жить, но сейчас — в глыбе льда застрял. Как ёбаный Аватар, властелин всех четырёх стихий. Оттаять помогла конченая бабка, оказавшаяся не героем, — Владыкой Огня Азаем, в этой Вселенной уничтожившая весь мир. Всё перевернулось. Блять, да восприятие ситуации поменялась настолько, что теперь от Куроо не уйти с концами хотелось, а прибежать к нему на всех порах. Если ему и правда отвратительно хуёво, то Кенма себя никогда за это не простит. Но не простит за что? Он ведь нихуя о нём не знает. И бабка эта сказала, что то, что он от него убегает, — правильно. Может, и останавливаться не стоит? Но что, если всё-таки стоит? Что, если там действительно до петли недалеко? Нет-нет-нет, лучше об этом не думать. И о том, что Куроо всё это время его наёбывал, — тоже. Но по факту ведь так. Заикнулся о какой-то хуйне лишь прошлым вечером. В остальном — приносил в жизнь Кенмы сплошной абьюз и токсик. И так только последний ёбаный год, ведь до этого — насладиться друг другом не могли, никак не надышаться. — «Я всегда таким был». — «Хочешь сказать, ты всё это время притворялся?» — «Да, хороший актёр, не правда ли?» — «И то, что любил меня… тоже неправда?» Бабка зашуршала картами. Собрала те, что пропитали своей мерзкой энергетикой красную ткань, и выложила новые, из другой колоды. Кенма поднял на неё глаза, чувствуя какое-то особенное облегчение от запаха жжённого табака. Любимый Тендо чабрец, что ли, курила? — Я разложила на перспективу отношений, — произнесла спокойно, сочувственно, — хочешь знать, что там? Кенма сглотнул подступивший к горлу саднящий ком. Не был уверен, что услышанное не добьёт его окончательно, но сарай уже сгорел. Он решился, кивнул, так и не сумев произнести короткое слово. Бабка перевернула карту, находящуюся между двумя рядами других карт, и, ненадолго на ней залипнув, сказала: «В ваших отношениях нет стабильности. По Восьмёрке Чаш вы то сходитесь, то расходитесь… кстати, опять сошлись, либо сойдётесь. Это общая характеристика. Теперь по восприятию. У тебя — Двойка Чаш, карта любви. Прям твой мужик и только. Никто больше не нужен, только, вот, он. Отпустить ты его тоже не можешь: чувства сильные, настоящие. У него — Влюблённые. Хм, забавные вы ребятки… Он тоже тебя любит, причём здесь намерения очень серьёзные. Над вашими отношениями, кстати, и чьё-то покровительство есть. Высшие силы будто за вас впрягаются. Либо же — по судьбе вы друг у друга. Конкретно по чувствам… у тебя скука какая-то здесь. По Четвёрке Чаш также усталость. Надоел он тебе. Ничего с ним не хочешь, закрываешься от него, но, балбес, возвращаешься. По Шестёрке Чаш он мечтает вернуть ваши старые отношения. Давно вы здесь знакомы. Карта прошлого… с детства вы здесь вместе как будто. С детства ещё Чашу эту наполнять начали. А вот, смотри, по Восьмёрке — чаши пустые. Наполнить пытается, тебе по Четвёрке их даёт, но ты не берёшь. Страдать его заставляешь немало. Ну, судя по Чёрному Гримуару, по Повешенному. Так, теперь ваше проявление… Гляди-ка, ты нихрена не делаешь. По Двойке Мечей сидишь с завязанными глазами, закрытый весь ото всех и выбираешь между чем-то, но никак не выберешь. Не видишь здесь будто выхода. У него же — Туз Пентаклей. Все ваши схождения-расхождения только из-за него. Только он к тебе проявляется. Я даже знаю, как, хе-хе. Инстинкты животных, ей-Богу. Итак, дальше, восьмая карта — предстоящие важные события. Смотри, Башня и Королева Жезлов. Башня, вообще, какие-то события, которые могут произойти, а могут и не произойти. Здесь предстоит разрушение, конец сложностям. Но не само по себе — Королева Жезлов поможет. Кто такая? Ага… по Верховной Жрице — женщина, которая всё знает. С высшими силами связана. Смекаешь? Запомни это хорошенько и обдумай, у кого нужно просить помощи. Девятая карта — совет. Здесь вышли две карты. Полагаю, что может быть, если ты попросишь помощи, и что будет, если нет. По первому варианту — Смерть. Перерождение, трансформация. Подтверждает Башню. Здесь всё сложиться благоприятно может. По Умеренности — так и будет. Никаких изменений не вижу. Наконец, перспектива отношений. Давай ещё одну достанем, раз карты нам две ситуации показывают… Так, ага… Вот она, Двойка Пентаклей. Ничего не изменится, так и будет, если ты на жопе сидеть продолжишь. Или он… мы это уточним. Либо же — Солнце. Может всё наладиться. От кого всё-таки зависит? Так, давай… Сила, ага… Чья? Пажа Мечей. Вы тут оба Пажи грёбаные. Надо ещё смотреть… О, Справедливость. Короче, здесь всё зависит от тебя. Тебе нужно проявляться, потому что обиженкой себя считаешь ты. Ну, этот твой — тоже, но ты в большей степени. У него и без того проблем хватает. Насчёт помощи… думаю, ты догадался, что помогать буду я. Если, конечно, ты меня об этом хорошо попросишь. Негатива на вас много. Ну, так, ради интереса, к чему приведёт бездействие? Четвёрка Мечей… Страшная, однако, карта. Чтобы не расстраивать тебя лишний раз, скажу одно — ничего хорошего не получится, оба себя изведёте. И здесь я бы даже больше за Куроо переживала. Повешенный не просто так вышел…» Заебись, блять, новости. Мало того, что дела, как оказалось, обстояли хуже некуда, так ещё и чокнутую бабку о помощи просить надо. Золотая рыбка, исполняющая хуйню. Однако последняя хуйня — характеристика их нездоровых отношений — выглядела более-менее правдоподобно. Достаточно убедительно, чтобы в её предсказания поверить. По пизде пошёл принцип «не забивать голову всякой эзотерической ерундой». Убивают, убивают себя, но если раньше это за рамки нормального не выходило, то сейчас — железные устои пробиты. Обо всех «за» и «против» подумает потом: ситуация требует решительных действий. В конце концов, сделает это не для себя — для Куроо, для их отношений. Всё верно, Акааши прав. Если в этом мире есть лекарство, вакцина, сыворотка, противоядие, да что, блять, угодно, даже грёбаный подорожник — Кенма вгрызётся в любую возможность подарить их отношениям исцеление. — Эм… м-м… Н-нори-сан… — с трудом, с запинками, с дикой ломкой в теле обратился к женщине. — Всё, что вы… сказали… правда? Или это м-моё наказание?.. — О! Надо же, как заговорил, — усмехнулась, щурясь. — Да, твоё наказание, несомненно. И всё, что я сказала… ни что, — прервалась, ловя в глазах парня надежду, но тут же продолжила: — Ни что иное как правда. Осадила, заебись панчи, во! Где можно палец вверх поставить? Неприязнь к ней до сих пор скребла душу. Однако враждебности Кенма в ней больше не видел. Искренность намерений, что ли, чувствовал. Даже плакать и вздрагивать перестал — в неё поверил. — Что мне… что нам нужно сделать? — вытер рукавом слёзы, приготовившись слушать. — Привези мне его, — глубоко затянулась, наблюдая за рассеивающимся дымом. — Только ничего ему не говори. Просто возьми и сделай. И ещё… забери с собой свечу, которую затушил, и зажги её на ночь. — А что… дальше? — спросил дрожащим голосом, не веря, что и правда намеревается сделать что-то подобное. — Я вас от негатива почищу, защиту поставлю, клубок, в котором вы, котята, запутались, заигрались, помогу распутать. Улыбнулась, подмигивая. Встала из-за стола, подходя к какому-то шкафчику, и достала с полочки тёмный мешочек с вышитой на нём золотыми нитками руной. Протянула его Кенме с просьбой спрятать в него свечу. — Спасибо… — поблагодарил вполголоса, смущаясь. — Нори-сан… почему вы хотели, чтобы я… ну… пришёл к вам? — Потому что ты, засранец, вместе со своим пареньком портите ауру моего любимого внучка, — съязвила, оперевшись на спинку стула, на котором сидел Кен. — Дело только в этом? Улыбнулся, мысленно соглашаясь с Акааши: бабка и правда из разряда «заебёт, но сойдёт». — Да, только в этом, — кивнула, наблюдая за тем, как парень прятал свечу в мешочек. — А теперь давай, проваливай и да… поздравляю — Бог взял деньгами. — Вы это о чём? — не до конца понял, вставая с места. — Об успехе. Людей очень много стало за тобой следить, — обошла стол с обратной стороны, собирая с красного платка карты. — Только осторожнее будь… однажды тебя проверят на вшивость. — Эм… ладно, — не удивился даже её очередным приступам ясновидения и, подойдя к завешенному шторами выходу, произнёс: — Всего вам доброго. — Взаимно.

***

Акааши он не сказал практически ничего — в подробности посвящать пока не хотелось. Не упомянул и о свече, которая в каком-то стрёмном мешочке болталась в кармане. Зачем спать с ней ночью — хуй знает, но раз решил бабке верить, то и ритуалы все проводить обязался как следует. Обсуждали какую-то херню. Очередную тусовку Тендо, если быть точнее, на которой ожидался полный разъёб. Большой Папа даже пообещал приехать, поставщик девяносто девяти процентов мирового запаса пива, начальник завода. Ликёро-водочного, правда, но если опустить парочку подробностей — успехи в жизни вполне солидные. — Да-а, повезло Тендо с отцом… Как-то нейтрально протянул Акааши, пытаясь забить Кену мозги любой, какой только можно, хуйнёй, лишь бы отвлечь его от разъедающих мозг мыслей. Сделал, конечно, вид, что опухшие глаза и заплаканное лицо его никак не смутили, но проявление тактичности не означало, что ему на переживания друга насрать. — А ведь правда же, — согласился, закуривая пятую за последние полчаса сигарету. — И когда они планируют собираться? — Завтра, — устало ответил, почти смирившись с прокуренным салоном, но всё же сказал, не сдержался: — У тебя лёгкие от такого количества сигарет не обуглятся? — У меня, скорее, печень от бесконечных пьянок обуглится, — спокойно произнёс, затягиваясь чисто на автомате. — Не пойду никуда завтра. Через пару часов стрим, наверняка, до утра… Может, кстати, и до середины ночи, потому что мне последнюю неделю как-то необычайно хуеватенько, силёнок не хватает. — Хочешь… поговорить об этом? Ненавязчиво так в личное пространство вторгся, намереваясь разобраться с чужим бардаком, но двери перед носом, увы, закрылись: не издав ни единого звука, Кенма коротко мотнул головой, рассыпая по ветру пепел. А думал лишь о том, как бы не выйти на полном ходу из тачки и скорее доехать до дома, чтобы всё оставшееся до стрима время проорать в подушку.