Лук шепчет стреле, отпуская её: «В твоей свободе — моя» — Рабиндранат Тагор
Женевьева не могла разорвать этот взгляд. Пару минут спустя, когда гости снова начали расходиться, кто к бару, кто к столу, девушка поняла, что так и продолжает таращиться на то место, где только что стоял Лорд Волан-де-Морт. — Вас зовёт ваш дядя, мадемуазель, — вырвал Женевьеву из забытья подошедший к ней официант. — Да-да, спасибо. Уже иду, — кивнула девушка и попрежнему растерянная поспешила вслед за молодым человеком. Дядя ждал её в библиотеке. Среди полок с книгами располагался большой камин, журнальный столик и несколько удобных кресел, повернутых к Женевьеве спинками. — Как твои дела, дорогая? — необычно вежливо, даже учтиво, поинтересовался Айзек. — Все хорошо, дядя, спасибо, — чувствуя неладное, ответила волшебница. — Тебя пригласил сюда Тёмный Лорд, — и к её ужасу из-за стеллажа с книгами вышел сам Волан-де-Морт, — Это моя племянница — Женевьева, мой Лорд, — он слегка поклонился, — Ох, и прошу у вас прощения за то, как бесстындно она сегодня на вас пялилась. Раньше я никогда не испытывал сомнения по поводу её манер, — дядя недовольно покосился на племянницу, которая слегка покраснела из-за его замечания. — Ну что ты Айзек, не ругай девушку, — заговорил своим устрашающе-холодным голосом Волан-де-Морт. — Прошу прощения, я просто была заворожена вашей речью… — сердце волшебницы вновь забилось чаще, на этот раз от страха. Однако она должна была что-то сказать. — Последний раз я видел такой взгляд… впрочем неважно. Это взгляд восхищения и преданности, Айзек, — Тёмный Лорд подошёл ближе к девушке и положил руку ей на плечо, — Присядь, — кивнул он в сторону кресел. От его прикосновения по коже Женевьевы побежали мурашки, и холод стал волнами растекаться по телу от плеча. Когда девушка села в кресло, Тёмный Лорд сам сел напротив и заговорил: — То, о чём сегодня попросил тебя твой дядюшка, это лично мой приказ, — он повернулся к Айзеку. — Оставь нас ненадолго. — Разумеется, — кивнул мужчина. Женевьева, с испугом в глазах, посмотрела на своего дядю, выходившего из комнаты и плотно закрывающего за собой дверь. Как никак, он был ей родным человеком, и с ним рядом Джеки чувствовала хоть какую-то призрачную защиту. — Не бойся, дитя, я не причиню тебе вреда. Я лишь хочу поговорить о нашем деле, — Волан-де-Морт попытался придать голосу отеческий тон, но он всё равно показался Женевьеве угрожающим. — Я же могу тебе доверять? — Конечно… — «Мой Лорд», ты можешь так меня называть. — Конечно, мой Лорд, — пролепетала умираюшая со страху девушка, которая и думать забыла о своём привычном презрении и саркастичности. — Хорошо. Ты же понимаешь, что если ты мне соврёшь, я сразу узнаю? — несмотря на вполне дружелюбный тон голоса, Женевьева чувствовала сильную угрозу, исходившую от этого волшебника. — Да, мой Лорд, — кивнула девушка. — Я рад. А теперь о деле, — Волан-де-Морт перевёл взгляд на потрескивающий огонь в камине и начал говорить, — Я думаю, ты меня поймёшь, у меня есть некие сомнения касательно верности некоторых моих последователей. Разумеется, я доверяю своим людям, но иногда, не мешает проверить… так скажем, убедиться в их преданности. Вот например, Люциус Малфой, за которым твой дядя попросил тебя приглядывать. Ты же сможешь втереться к нему в доверие? — тёмный волшебник снова посмотрел на девушку, но в его глазах всё равно словно осталось отражение языков пламени. — Я постараюсь, сэр. — Я уверен, что у тебя всё получится. Люциус, видишь ли, имеет большую слабость, к прекрасным молодым женщинам, — он презрительно усмехнулся. — А ты молода и, объективно, прекрасна. Всё то, на что ведутся не слишком дальновидные мужчины… Я видел, как Люциус смотрит на тебя, ты всё делаешь правильно, он уже очарован тобой, — Волан-де-Морт снова отвернулся и умолк на несколько других секунд, словно о чём-то раздумывая. Женевьева терпеливо ждала, когда он продолжит, — Стоит ли говорить о том, как я благодарю тех, кто мне услужил, и как я обхожусь с неугодными? — Нет, мой Лорд, я все поняла, — быстро ответила девушка. — Ещё и умна, — его рот исказила кривая улыбка, — И последнее — рассказывать о Люциусе ты будешь мне лично, не своему дяде или кому бы то ни было, — волшебник сделал паузу в разговоре. Его неспешной, но убедительной манере речи сложно было не подивиться, — Тебе стоит знать кое-что о нашем друге Люциусе. Ему нравится чувствовать страх окружающих. Впрочем, это нравится многим... но Люциусу особенно. Это то, чего ему временами очень хочется, что его пьянит. Он глупеет от чувства доминантности. Ну или от его видимости. Подыграв ему, ты сможешь много чего узнать. Ты всё поняла? — Да, мой Лорд. Я сделаю всё, что в моих силах. — Вот и умница. У тебя есть полная свобода действий, делай всё, что посчитаешь нужным. А теперь иди, нельзя, чтобы кто-то заметил твоё отсутствие, — Тёмный Лорд качнул своей змееподобной головой в сторону двери. Мисс Аренберг послушно встала и вышла из библиотеки, куда пару минут спустя зашёл её дядя. — Всё хорошо, мой Лорд? С ней не возникнет проблем? — спросил он, снова слегка поклонившись. — Всё, как я и хотел, мой дорогой Айзек. Твоя племянница сама не заметит, как очень нам поможет. А если нет, мы найдём другое применение её персоне, — усмехнулся Лорд Волан-де-Морт. — По-моему, она глупа... — пожал плечами Айзек. — Она молода… довольно красива. И я насквозь вижу, что происходит в её голове. Такие женщины и не должны быть чересчур умны. Верность в них — куда более ценное качество. А страх помешает ей ослушаться, — вставая с кресла, уверенно проговорил Тёмный Лорд.***
В салоне играла уже более веселая музыка, гости танцевали, пили и ели. Женевьева вновь чувствовала себя словно бы под гипнозом, из которого смогла выйти только когда поняла, что не знает, куда идёт. Девушка села за свободный столик и, почувствовав как урчит в животе, попросила официанта принести горячее. Она перебирала в голове произошедшее в библиотеке. Больше всего её поражало собственное состояние транса. Он говорит — и он везде. Он словно с обеих сторон твоего сознания, словно он в твоей голове. И ты не можешь ни соврать, ни оторваться от него, только слушать и соглашаться. — Желаете вина, мадемуазель? — подошёл официант с пастой, вырывая Женевьеву из размышлений. — Да, пожалуйста пино-нуар, — после такого вечера, её «не пью» стало таять на глазах. Спустя пару минут, волшебница увидела Люциуса Малфоя, направлявшегося в её сторону. Вспомнив слова Тёмного Лорда Женевьева улыбнулась и помахала ему. — Выглядит аппетитно, принесите и мне тоже самое, — обратился он к официанту, — Я ещё не слишком наскучил вам за сегодняшний вечер, Женевьева? — Ну что вы, мне очень приятно ваше общество, — с улыбкой и притворным обожанием во взгляде (как раз тем, о чём ей так настоятельно говорила бабушка) заглянула ему прямо в глаза Женевьева. Она прекрасно понимала — переборщить нельзя, если она будет вести себя слишком привязчиво, Малфой может что-то заподозрить. — Ну тогда я обязан составить вам компанию. Мне показалось, вы куда-то отлучились после появления Тёмного Лорда? — Люциус как бы случайно коснулся её постукивающих по столу пальцев своей рукой. — Правда? Я вроде бы всё время была здесь, может быть, на минуту вышла в дамскую комнату, — Женевьева ответила ему тем же, аккуратно, лишь на секунду, прикоснувшись под столом к его ноге своей ножкой, обутой в изящную чёрную туфельку. Беседа за ужином текла неспешно. — Вы впервые увидели Тёмного Лорда, не так ли? Я наблюдал за вами. — Да, дядюшка не сказал мне, что нас сегодня посетит Темный Лорд, я была… удивлена, — подобрала нужное, по её мнению, слово Женевьева. — В вашем взгляде скорее было восхищение, чем удивление, — проговорил Люциус, по-прежнему глядя девушке прямо в глаза. — Разумеется, меня поразила его речь, — выдерживать холодную заинтересованность малфоевского взгляда было довольно тяжело, однако мисс Аренберг не решалась отвести взгляд. — Помню, как я впервые увидел его… полагаю, вас тогда ещё не было на свете. Почему я безошибочно узнал в вашем взгляде восхищение? — завершив трапезу, они снова переместились в сад. — Я сам был также восхищён, впервые услышав о его идеалах, — в этот момент в его глазах загорелся слабый огонёк. — Он умеет завлечь, — кивнула девушка. — Вы и сами можете завлечь не хуже Тёмного Лорда, Женевьева, — мистер Малфой довольно настойчиво, но не грубо, взял её под руку. — А вы мастер делать комплименты, Люциус, — девчонка хитро и соблазнительно улыбнулась. «Черт, и как же тут устоять?!» — пронеслось в голове у мужчины. Они отходили всё дальше от поместья и всё сильнее углублялись в заросли сада. Вокруг благоухали цветы и кустарники, клумбы были усыпаны недавно зацветшими бутонами. Тихое пение птиц и журчание ручья создавали приятную обстановку. Сад был слабо освещен. Вдоль тропинок парили в воздухе свечи, каждая в отдельной стеклянной сфере. — Знаете, беседуя и прогуливаясь с вами вот так просто, я чувствую легкость и молодость, которую вы источаете, — после непродолжительного молчания, произнёс мистер Малфой, — Это приятно. — Я люблю создавать вокруг себя положительную ауру. В мире ведь и так происходит слишком много зла. От её тёмных волос пахло так сладко, как не пахли все цветы Айзековского сада вместе взятые. Хотелось зарыться в них лицом и посильнее вдохнуть этот свежий и одновременно приторный запах. До них доносилась негромкая, но приятная и романтичная музыка. Люциус медленно остановился и повернулся к мисс Аренберг: — Не хотите потанцевать? — протянул он руку, и девушка, секунду поколебавшись, вложила в неё свою маленькую ладонь. Малфой вёл в танце, с каждым па придвигаясь к ней все ближе. — У вас такая нежная кожа, — прошептал Люциус почти на ухо волшебнице, поглаживая большим пальцем тыльную сторону её ладони. — Благодарю, — обожгла его щеку своим дыханием Женевьева. Малфой чувствовал её стеснение, некую зажатость, но это лишь сильнее раззадоривало его. Люциус полностью контролировал расстояние между ними, прижимая к себе её упругое молодое тело. — Кажется, мы с вами немного нарушаем этикет танца, — осторожно осведомилась Женевьева. — Не волнуйтесь, никто нас не видит. Или вам это не нравится? — поднял брови Малфой. — Это и пугает — нравится... — прошептала девушка. Не прерывая танца, мужчина как бы случайно коснулся губами её уха. А затем, спустился ниже и слегка прикусил мочку. Из груди девушки вырвался чуть слышный вздох. — Люциус, пожалуйста… — нарочно прошептала Женевьева, одновременно чувствуя неприязнь и ликование от того, как легко было манипулировать жаждущим её мужчиной. — Пожалуйста, что? — елейным голосом спросил Люциус, всё также обжигая горячим дыханием кожу волшебницы, — Я бы прямо сейчас сорвал с вас это прекрасное платье, прямо здесь, под деревом, — посмотрел он через плечо девушки, на стоящий неподалёку раскидистый дуб. — Что вы такое говорите? — голос Женевьевы немного посерьезнел, и она попыталась отодвинуться от мистера Малфоя, заранее зная, что этот человек не захочет её отпустить. — Да бросьте, скажите ещё, что вы сами этого не хотите? Я не дурак, мисс Аренберг, — Люциус крепче прижал её к себе. «Поиграть в недотрогу — хорошая идея, это его ещё больше привлечёт» — подумала про себя Женевьева. — Люциус, вы ведь женаты, — снисходительно ему улыбнувшись, пожурила мужчину волшебница. — А мы никому об этом не скажем, — в который раз за вечер сказал он. — Будет лучше, если мы ещё немного прогуляемся, — девушка всё же мягко высвободилась из объятий блондина, и они последовали дальше вдоль розовых кустов. — Так как давно вы служите Тёмному Лорду? — словно бы ничего не произошло, спросила Женевьева. — Уже более двадцати лет… Как давно это было. Целая жизнь. Вот, например, ваша. — Это верно. Поймите меня правильно, Люциус, сегодня, когда я впервые увидела его, мне, честно говоря, стало страшно. Он никогда не пугал вас? — посмотрела на своего собеседника Женевьева. — На этот вопрос нельзя дать однозначный ответ, моя дорогая. Тёмный Лорд имеет первоклассный дар убеждения… вы не могли этого не заметить. А убеждение — это смесь из уважения, почитания, любви и страха в убеждаемом. Лидер должен внушать опасение, я думаю. Иначе он — не лидер, — вдумчиво ответил девушке Люциус. — И вы никогда не жалели, что… Ну вы понимаете… пошли за ним? — немного понизив голос, спросила волшебница. — Все мы иногда о чём-то сожалеем. Может, всего раз или два, меня посещали такие мысли… У вас очень интересные вопросы, мисс Аренберг, — проговорил Малфой глядя на неё, и тон его голоса не понравился Женевьеве. — Мне интересна вся история. Видите ли, я ведь не местная и много чего не знаю, — не подавая вида, ответила девушка. Они так и прогуливались по саду, мимо фонтанов и скамеек. Женевьева ещё пару раз попыталась задать мистеру Малфою наводящие вопросы, но ответы на них были всё так же неоднозначны и расплывчаты. Люциус не дал ей никакой информации, и девушке пришлось думать о том, как улизнуть от него, потому что она понимала — Малфой точно не захочет отпускать её просто так. Как ни удивительно, на помощь ей пришёл сам Волан-де-Морт, который через какое-то время вызвал Люциуса к себе. — Прошу прощения, моя дорогая, боюсь, что я буду вынужден вас покинуть. Тёмный Лорд зовёт меня. Мне было очень приятно познакомиться с вами, — Малфой положил руку девушке на плечо и несильно сжал его, — я бы очень хотел увидеть вас снова, в самое ближайшее время, — он спустил руку ниже, аккуратно провёл пальцами сбоку по линии груди, талии и остановился на бедре. Женевьева перехватила его руку и подступила к Малфою почти вплотную, так, чтобы между её губами и его лицом было лишь несколько сантиметров: — О, я буду с нетерпением этого ждать, — обожгла девушка горячим дыханием бледную кожу, а затем легко коснулась губами его щеки. Мужчина попытался обхватить её талию, но сразу после «поцелуя» Женевьева растворилась в воздухе, трансгрессировав в свою спальню, из которой открывался отличный вид как раз на то место в саду, где она была секунду назад. У окна стоял её дядя. — Ты всё видел? — немного вздрогнув заметив его, спросила Женевьева. — Да, — повернулся к ней Айзек, который, казалось, ничуть не удивился тому, что племянница внезапно материализовалась в комнате. — Мне следует смутиться? — снимая с шеи ожерелье, подняла брови девушка. — Ничуть. Ты всё делаешь верно. В твоём случае, правда, стоит делать акцент на близости моральной, а не физической. Однако, — Айзек безразлично пожал плечами, — если в конечном итоге, ты добьёшься результата, никого не будет слишком волновать то, что тебе пришлось для этого сделать. *тем временем в библиотеке* — Люциус, мой добрый друг, куда же ты запропастился? Нам с тобой нужно обсудить дела, которые касаются Министерства, — сверкнул красными, налитыми кровью глазами Волан-де-Морт, сидящий всё в том же в кресле. — Простите, мой Лорд, если заставил вас ждать. Я вышел подышать в сад, — спокойно ответил мистер Малфой, стоя у камина. — Ты забываешь, Люциус, что я вижу тебя насквозь. Развлекался с девчонкой Айзека? — он растянул безгубый рот в кривой усмешке, глядя в глаза своему приспешнику, — А ты времени даром не теряешь. Впрочем, мне безразличны твои увлечения, главное, чтобы они не мешали рабочему процессу. Когда старик Дамблдор умрет, я планирую внести некоторые изменения в профессорат школы. Снейп займёт место директора Хогвартса. Я посчитал эту должность подходящей для него. Таким образом, наш человек будет стоять во главе Хогвартса также, как и во главе министерства. Образование — очень важный компонент той системы, которую мы хотим установить... — он на минуту задумчиво умолк, — Однако у меня есть основания полагать, что старик Дамблдор кое-чему научил мальчишку Поттера. Возможно, он знает больше, чем мы предполагаем. Поттера нужно устранить. Он — угроза. Его и, полагаю, всех ему доверенных.***
Неделю Женевьеве никто не напоминал ни о Лорде Волан-де-Морте, ни о её задании, ни о самом Люциусе Малфое. Она долго не могла определиться, какие чувства вызывает у неё этот человек. Было ли ей неприятно с ним? Нет. Он действовал на неё каким-то необъяснимым притяжением, которого, казалось бы, раньше она не испытывала. Женевьеве было непонятно, чем вызвано это влечение. Возможно, её возбуждала сама мысль о том, что ей дал поручение сам Тёмный Лорд. Быть может, Малфой-старший был для неё запретным плодом, из-за его жены, возраста и вероятного осуждения обществом. Определённо, это был азарт. Азарт и опасность. Но не та опасность которая пугает, напротив — та, что заставляет сердце биться чаще и разгоняет кровь; которая даёт всплеск адреналина в мозг; та самая опасность, от которой немного потеют руки, а внутренние органы внизу живота словно отплясывают вальс. Вот такие чувства вызывал в ней Люциус Малфой. Ей хотелось играть, хотелось убегать и чтобы её догоняли, рисковать, блефовать. Он возбуждал её. Возбуждал интерес, воображение… возбуждал во всех смыслах, хотя Женевьева пока и не желала себе этого признавать. В один из вечеров, когда волшебница вернулась с прогулки перед сном и уже было собиралась ложиться в постель, она услышала голоса на первом этаже. — Он ушёл. Поттер ушёл! Снова! Тёмный Лорд считает, что среди нас есть предатель, и я думаю, что он прав! — послышался едва ли не истеричный мужской голос, который ранее был Женевьеве незнаком. — Среди друзей Поттера был предатель, но это не помогло нам схватить его, — спокойно проговорил в ответ дядя Айзек. — Ты так спокоен, Айзек! Наверное, ты ещё не видел гнева Тёмного Лорда! Я бы посмотрел на тебя тогда, — теряя остатки самообладания прорычал второй мужчина. — Мы проработаем новый план. Только мы трое и Тёмный Лорд будем знать его подробности, и тогда круг предполагаемых «предателей» сузится, тебя это устроит, Мальсибер? — Да, — отрезал в ответ мистер Мальсибер. Девушку так заинтересовал этот разговор, что она и сама не заметила, как прижалась ухом к двери. — Ладно, увидимся завтра в Малфой-мэноре, — успокоившись, проговорил Мальсибер и замолк. Послышались шаги вверх по лестнице. Женевьева тихонько, стараясь не шуметь, но быстро, прыгнула в постель, по пути схватив книжку с тумбочки. Раздался стук в дверь. — Войдите, — спокойно ответила она. В дверном проеме показался дядя Айзек. — Ещё не спишь? Завтра утром мы с тобой вместе отправимся в Малфой-мэнор, Тёмный Лорд посчитал это уместным, — оглядывая племянницу, проговорил он. — Хорошо, — коротко ответила Женевьева. — Будь готова к десяти. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, дядя, — произнесла девушка, перед тем, как Айзек закрыл за собой дверь. «Интересный мне завтра предстоит день...», — подумала Женевьева и взмахом волшебной палочки погасила все свечи, освещающие спальню. Уснуть ей удалось не сразу. Теперь, в голове снова метались мысли о Люциусе Малфое, Тёмном Лорде… о том, как ей завтра себя вести, как одеться. Мисс Аренберг думала обо всём, вплоть до мелочей. Она думала о недвусмысленных намеках Волан-де-Морта и дяди Айзека и о том, что завтра, наверняка, увидит жену и сына Малфоя. Спала Женевьева беспокойно, периодически просыпаясь и снова проваливаясь в тревожные сны. *** Утро не порадовало обитателей Малфой-мэнора хорошей погодой, но, как выяснилось позже, это было меньшем из неприятностей для хозяина поместья. Накануне вечером, Нарцисса — жена лорда Малфоя заявила своему мужу о желании как можно скорее уехать из дома, а точнее, из страны. — Люциус, это очередной провал! Я не хочу дожидаться момента, когда после ещё одной твоей неудачи, Тёмный Лорд решит проучить тебя, наказав меня или Драко. Тебе же будет лучше, если мы уедем. Нам всем будет лучше, — заявила Нарцисса, облачаясь в походную мантию. — И как я объясню это Тёмному Лорду? — поднял брови мистер Малфой. — Скажешь, что я уехала на отдых, или на лечение, ему нет до меня дела, — произнесла его жена, закатив глаза. — Ладно, — безразлично вздохнул Люциус, надеясь, однако, что на утро она всё-таки одумается, — Ты можешь ехать куда хочешь, но Драко с тобой не поедет. Если твой отъезд можно будет объяснить лечением или отдыхом, то его исчезновение будет явным побегом, и тогда, моя дорогая, — Малфой встал из кресла, в котором сидел и подошёл к Нарциссе, неприятно улыбаясь, — и тогда, Тёмный Лорд найдёт вас и уничтожит, а затем, убьёт и меня. — Ты глупец, если предполагаешь, что я оставлю своего сына здесь! — выплюнула миссис Малфой. — А ты — дура, если думаешь, что то, что ты себе придумала, сработает. Я не дам тебе погубить моего сына, — и Малфой-старший вышел из комнаты, давая ей понять, что разговор окончен. Проснувшись, он обнаружил, что вещей его жены нет на месте, а вместо них, на тумбочке лежит лист пергамента, на котором было выведено всего пару строчек:Л Я заберу Драко, как только буду убеждена, что это безопасно. Прощай. Н
Усмехнувшись, Люциус бросил записку в огонь, горящий в камине, подумав про себя: «Как же она глупа. Чувства Нарциссы преобладают над разумом настолько, что она не ведает, что творит. Впрочем, чего ещё можно ждать от женщины? Как будто Драко бы сам согласился бежать с ней!» *** Одевшись, Женевьева достаточно придирчиво оглядела себя в зеркале — изумрудного цвета платье-футляр с длинными рукавами, тёмная мантия, которая слегка блестела атласом на солнце и аккуратные зелёные лодочки под цвет платья. Погода в тот день была не слишком хорошая для конца апреля. Шёл мелкий дождь, густые серые облака тяжело плыли по небу, словно заранее нагнетая обстановку. Стрелки небольших часов в спальне Женевьевы показывали без четверти десять. Волшебница спустилась на первый этаж и стала ждать своего дядю. Обычно, эта девушка никуда не приходила вовремя. Она считала, что невозможно рассчитать своё время до минуты и никуда не опоздать, но когда дело касалось её дяди, Женевьева предпочитала не расстраивать его и старалась придти даже немного раньше. Десять минут спустя, в гостиную спустился Айзек, и они обменялись парой дежурных фраз. Девушка взяла его под руку, и пара вместе трансгрессировала, оказавшись у высоких кованных ворот. За ними красовалось большое поместье, а точнее замок. Девушка невольно загляделась на него. По размерам она могла сравнить его разве что с их семейным поместьем в пригороде Антверпена, там, где сейчас жил её дед и бабушка, а с ними самый младший дядя Антуан. Все, кто когда-либо носили имя Аренберг, могли считать это место своим домом и им всегда были там рады. Над землей высилось четыре этажа Малфой-мэнора, и, насколько виделось с данного ракурса, шесть симметрично расположенных башен в готическом стиле. Весь особняк показался ей слишком мрачным и серым. Он словно был вырван из какой-нибудь исторической книги о вампирах или других тёмных существах. Хотя, возможно, дело было в консервативности и чопорности англичан? Может быть, это просто немного своеобразная «местная» классика? Определить было сложно, но одно Женевьеве было ясно — ей бы точно не захотелось здесь жить. Дома, в которых она привыкла находиться, разумеется, тоже не выглядели как цирковые шатры, но в её семье отдавали предпочтение более светлым тонам — белому, бежевому, цвету красного кирпича. Их родовое поместье, особняк её отца, лондонская резиденция дяди — все эти строения, в большей или меньшей степени, внушали уют и тепло, а дом Малфоев снаружи казался мрачнее, чем Лондонский Тауэр. Навстречу гостям вышел старый эльф-домовик и низко поклонился: — Добро пожаловать в поместье Малфоев, мистер и мисс Аренберг. Хозяин уже ожидает вас, — эльф легко взмахнул рукой, и высокие ворота отворились. Территории замка огибала длинная живая изгородь. Вокруг росли аккуратно подстриженные деревья. Отдельного внимания заслуживал большой сад на заднем дворе. Возле пруда степенно прогуливались два красивых белых павлина. Пройдя по выложенной камнем дорожке, Айзек Аренберг с его племянницей оказались у красивой дубовой двери, которая, едва они подошли, приветственно распахнулась. Когда этот дом показался Женевьеве недружелюбным снаружи, стоило просто зайти внутрь и понять, что самое мрачное было ещё впереди.