Cherry

Друзья. Они друзья. Friends. Best friends. Такие ахуенные друзья, что целуются на глазах других своих друзей, которые реально друзья, потому что дальше объятий не заходят, а эти двое друзья другого уровня, да. Доверие у них другого полёта. Пак Чимин скоро взвоет волком от их дружбы, ей богу, потому что ну в какие мать их ворота?! Секс по дружбе, и ведь ляпнул же, на свою голову, не ну а чо. Все же друзья так делают. Нет, конечно, кто-то действительно трахается по дружбе, потому что ну... Потому что лучше делить постель с другом, чем с левым человеком. Проверенный, блять, вариант. Все же друзья так делают? Мин Юнги сочувствующе похлопает по плечу Чимина, когда тот увидит Тэхёна в объятиях Богома, что зараза нарисовался на горизонте как раз в тот момент, когда не надо было. Вот ну совсем не надо. Это потом окажется, что Богом - бывший Кима, и между ними действительно дружба без всякого багажа в виде секса и прочих прелестей недоотношений, а сейчас в конкретный миг мы имеем одно разбитое сердце и ненависть к Пак Богому. Блядство. Ким Тэхен = нервный срыв. Если бы грех был человеком, он был бы Ким Тэхеном, серьёзно. Иначе как объяснить, что этот прохвост умудряется быть очаровательным в вещах, которые не поддаются этому термину? Или, например, одним взглядом заставлять хотеть до сжатой челюсти и безбожного стояка в штанах? Пак Чимин не знал. А вот Ким Тэхен похоже знает. Чёртов прохвост. А потом в жизни этого самого, прости Господи, появляется идеальный Чон Чонгук. Не человек, а золото. Он так нагло заполняет собой пространство, что становится тяжело дышать и хочется выбросить свои лёгкие, лишь бы не ощущать лёгкий запах парфюма на вещах "лучшего друга", потому что блядство. Нет, он искренне за Тэ рад, но Чону свернуть шею охото до остервенения. - Чимин, ты так на них смотришь, что даже мне становится страшно, - Юнги с некоторой долей опаски смотрит на своего, с позволения сказать, друга, потому что выглядел он несколько грозно даже для него самого. - Я просто хочу задушить одну надоедливую задницу, что так по-хозяйки кладёт свои ручки на талию моего друга, - прошипел Пак, яростно размешивая кофе. Кажется, в кафе становится жарче. Ему бы плюнуть на все это, но, черт возьми, он не может. Потому что фантомно он ещё ощущает, как дрожит тело под ним. Как низкий бархатный стон растекается патокой по постели, оседая на кончике языка сладостью. Чувственная узость чужого тела заставляет растягивать момент до последнего, потому что за этот голос, что из низкого срывается в высокие нотки, можно продать душу, лишь бы слышать это каждый день. Наверное, поэтому Пак не может допустить какого-то наглого золотого мальчика рядом со своим сокровищем. Как говорится - это моя принцесса, ищи себе другую. А посему пошёл нахуй, но не Тэхёна, Чон-блядский-Чонгук. Ибо нехуй. Кажется, после этой мысли Пак, уже плюнув на нормы приличия, резким движением встаёт со стула и направляется к парочке. Киму хватило секунды и одного взгляда на друга, чтобы понять, что его план по выводу их отношений на другой уровень превзошёл сам себя. Ради этого стоило позволять шаловливым ручонкам Чона себя лапать, пусть и исключительно при виде Пака. Оказывается, провоцировать Чимина - одно удовольствие, особенно когда хочется, чтобы наконец доперло, что не друзья они нихера. А гребанные соулмейты, и вообще им на небесах положено быть парой во веки веков. Аминь. - Ким, надо поговорить. Не дожидаясь, пока упомянутый парень наконец найдёт, что ответить своему личному сорту наслаждения, он послушной тушкой позволил вести себя прочь из кафе на улицу. - Как же ты меня заебал, всю душу вынул, с другими он, блять, обжимается. Ещё хоть один раз увижу подобное, - договорить гневную тираду Чимину не дают, затыкая рот поцелуем. Требовательно, мокро, грязно, но так крышесносно, что хочется кричать об этом всему этому городу, чтобы уж наверняка все поняли, что Пак Чимин отныне занят Ким Тэхеном. -Ещё одно слово, и, клянусь богом, ты пожалеешь, - томно протянул Ким, улыбаясь своей дьявольской улыбкой, целуя на этот раз со всей нежностью, на которую способен.