***
Концентрация во время тренировки у Бокуто была на нуле, хотя обычно все в точности наоборот. Сакуса уже пару раз бросил на него взгляд как на кусок мяса перед носом голодного льва (просто хотелось разорвать в клочья за упадническое настроение), потом тренер нашипел. Желание что-либо делать постепенно увядало. Котаро закинул на плечо спортивную сумку и достал телефон из кармана мастерки. Половина десятого вечера. Сегодня закончили на полчаса позже из-за собрания. — Как же всё заебало, — простонал Бокуто и сунул мобильник на место. Хотелось просто исчезнуть и не вспоминать всё дерьмо, что творилось в жизни.***
В баре было душно и шумно, ну и плевать. Находится сейчас в тишине для Бо — смерти подобно. Мысли накладывались друг на друга и сжирали изнутри. Раз стопка, два, три, потом коньяк и ещё что-то… Градус давно дал в голову, язык при заказе очередной порции пойла, заплетался, а в глазах всё плыло. Ещё чуть-чуть и Котаро блеванул бы прямо здесь, за барной стойкой. — Мне хватит. Это последний. Посчитайте, — наполовину внятная речь подтвердила слова парня. Телефон, который мёртвым балластом все это время валялся всё в том же кармане, загорелся ярким светом. Очередной спазм подкатил к горлу. Бо уменьшил яркость и зашёл в «Контакты», нажимая на раздел «Важные», где всего лишь три номера — мамин, личный номер Куроо и его рабочий, для экстренных ситуаций. — Алло? — хриплый мужской голос донёсся из динамика. — Опять куришь? — укоризненно, и как-то максимально серьёзно, произнёс волейболист. — Бо, ты чего? Ты где? — слишком много вопросов для хмельной головы парня. — Бро, забери меня из бара. Гео…л…блять… — язык совсем не хотел подчиняться. — Я понял, геолокация включена. Жди. — Обожаю тебя. — Охо-хо, — поерничал Куроо и сбросил вызов. Главное успеть до того, как выдержка Бокуто упадёт на дно Марианской впадины.***
Тецуро, нужно отдать ему должное, спустя двадцать минут был уже в баре и тащил на себе тушу друга, который был больше самого кошака. Эх, если бы не годы тренировок, то вряд ли бы он его даже до машины приволок. Никаких расспросов по пути к тачке. Гробовая тишина, за что Котаро был премного благодарен. «Тебе памятник нужно ставить, бро. За доброту и отвагу», — пронеслось в головы совы, когда брюнет пристегнул его ремнем безопасности, но при этом не спешил завести мотор. — Бро, расскажешь чего ты так посреди недели нажрался? — никакого призрения или отвращения, только интерес и реальная тревога, потому что Куроо, как никто другой, знает, что Котаро не тот человек, который без повода будет напиваться до потери сознания. Тем более в одиночестве. Тем более в задрипанном баре, где не пойми кто лазит. — Бро… Ты помнишь похороны Минору? — и тут Тецуро впал в ступор. Котаро не вспоминал в разговорах о его погибшем парне уже больше года, а тут с бухты-барахты. — Бокуто? — уровень тревоги в одном обращении превысил отметку «пиздец, вызывайте скорую», что сова захотел разрыдаться, как маленький ребёнок. — Просто ответь на во…вопрос. — Да. — Ты помнишь, кто там был? — Эммм… Родители и его сестра, ты, я, его одногруппники и друзья, но их лично каждого не помню. Слишком много людей было, — пауза и тяжёлый вздох — попытка успокоиться. — Так, что такое? — Акааши, — после этого Куроо напрягся ещё сильнее, хотя куда уж больше? В голове пазл не собирался: причём тут погибший Минору, похороны, Акааши. Что блять происходит в голове этого парня? — Что, прости? — Тецу решил оставить объяснение другу. — Акааши — один из лучших друзей Минору и он был на похоронах. Тогда он выглядел немного иначе. Концы волос были синими, другой стиль одежды. Я помню, что Минору ходил всегда в компании двух парней и одной девчонки, которая была его сестрой. — Так стоп. Акааши. Акааши Кейджи, который… — Да, — Бокуто откинулся на спинку сидения и закрыл лицо руками. — Тот самый Акааши, который новый солист. Тот самый Акааши, который мне понравился. И тот самый, мать его, Акааши Кейджи, который был лучшим другом Минору, и в день ДТП тоже был с ним, попал под грузовик, но чудом выжил. Именно поэтому, когда я ему помогал перевезти вещи из квартиры Конохи, и на светофоре возле нас остановилась фура он весь напрягся. Блять, я…как? Как я его не смог сразу узнать? Это было всего лишь три года назад! — Бокуто сорвался на крик. — Ебааа… Так тихо, Бо, вдох-выдох, успокоились. Мир тесен и…ну что ты теперь сделаешь? Да, он тоже замешан в этой истории, но… Блять, Бокуто Котаро, ну-ка живо пришёл в себя! — Куроо в был шоке. В дичайшем шоке, если быть точным. Успокаивать друга, будучи самому на эмоциях — задача повышенной сложности. — Как мне ему в глаза смотреть и не вспоминать каждый раз это всё? — нотки отчаяния просочились в этом вопросе. — Я не знаю… Живи дальше. Тем более, если Акааши был его лучшим другом, то он точно бы знал о тебе, но как видишь — молчит и даже не шарахается от тебя. — Думаешь, что он не помнит? — Возможно… А может и не узнал. Короче, бро, ты конечно прости, но я в душе не гребу что делать. Но для начала, тебе нужно поспать. — Да бро, — Бокуто кивнул и закрыл глаза. Куроо наблюдал за другом с минуту и всё-таки завёл машину. Тусклое освещение города утопало в огромных лужах после ливня. Звуки мегаполиса слились в одну непонятную приглушенную какофонию, которая играла на нервах, как на струнах гитары. Котаро сверлил взглядом вид из окна, пытаясь устаканить в голове рой мыслей, который норовил вот-вот взорвать его выдержку. «Почему всё всплыло именно сейчас? И почему именно Акааши?»***
Доставив Бо домой и убедившись в его целости-сохранности, Тецуро вернулся в их с Цукишимой квартиру. И как бы брюнету не хотелось обсудить всё это с Кеем и получить совет от умного, рассудительного парня, который будет смотреть на это со стороны, но Куроо не мог, потому что дал обещание Бокуто, что об этой истории никто кроме них двоих не узнает. Ну, похоже, что кроме троих, ведь Акааши тоже, судя по всему, помнит тот случай, если до сих пор боится грузовиков.***
Как только входная дверь за Куроо закрылась, Котаро сполз с дивана, на который, так любезно, его усадил кошак, и нашёл спортивную сумку, где находилась мастерка с телефоном. Бокуто зашёл в Instagram, открыл чат с Акааши и всё-таки решил отправить голосовое сообщение в двенадцать, мать его, ночи.boku_owl [0:12]
*Голосовое сообщение*
«Акааши, прости, что так поздно и за то, что я пьян, но это дело не меняет. И да, мне сейчас легче отправить голосовые, чем текст печатать. Короче, я тут понял одну оч важную вещь и мне… пипец как важно, это с тобой обсудить. Давай завтра после того, как ты освободишься, встретимся и поговорим?»
a.kaashi [0:26] *Голосовое сообщение* «Здравствуйте, Бокуто-сан. Ничего страшного. Давайте завтра в десять у меня дома поговорим, потому что после студии мне будет тяжело идти ещё куда-то» Но, Бокуто уснул раньше, чем Акааши отправил ему ответ.***
Котаро проснулся очень рано. Настолько рано, что за окном всё ещё была темень. В горле — сухо, как будто кто-то песка насыпали, а голова гудела. — Ну нафиг, — Бо потянулся к телефону, который валялся на полу, возле дивана, где парень провел эту ночь. Заряд на устройстве мерцал красным светом и ужасающей надписью «2%». Волейболист скрипя зубами, сполз с нагретого места и нехотя поплелся в сторону спальни, где находилась зарядка. На часах без десяти минут пять. — Стоп. Стоп-стоп-стоп. Нееееет! Я же…нет? — Бокуто стал истерично тыкать дрожащими, из-за адреналина, пальцами по экрану телефона. Зайдя в Instagram, сова быстро открыл чат с Акааши и осел рядом с розеткой. — Ну, приехали, — надежды его не оправдались: голосовое сообщение, что он отправил в двенадцать ночи никуда не исчезло, но зато появился ответ от Кейджи. На свой страх и риск, получить разрыв ранимого сердца, Бокуто все же нажал на значок воспроизвести: «Здравствуйте, Бокуто-сан. Ничего страшного. Давайте завтра в десять у меня дома поговорим, потому что после студии мне будет тяжело идти ещё куда-то», — голос Акааши эхом разносился в гробовой тишины квартиры. — В десять? У него? Так, лады… — Котаро быстро набрал ответ и ему было плевать, что сейчас только пять утра. Бо надеялся, что певец выключил звук на телефоне перед сном.boku_owl [4:58]
О, в 22:00? Отличненько. Тогда жди меня! Постараюсь не опаздывать!!! (●’◡’●)ﾉ
a.kaashi [5:01] Бокуто-сан, это конечно все очень хорошо, но почему вы в такую рань не спите? Тем более после ТАКОЙ ночи?boku_owl [5:01]
А я уже всё Ну, выспался, в смысле) Прости, разбудил?
a.kaashi [5:02] Как сказать… Я вчера до упаду ждал от Вас ответа, но судя по всему, Вы уснули, а потом я не заметил, как и сам отключился.boku_owl [5:02]
Прости?
a.kaashi [5:02] Не волнуйтесь.boku_owl [5:03]
ฅ^•ﻌ•^ฅ Акааши! Ты лучший!
Ближе к восьми часам Бо все же решил, что с таким похмельем идти на тренировку — суицид. Поэтому, Котаро включил режим «врунишка Бокуто» и написал в общий чат команды в Телеграмме:Совень [7:45]
Всех прошу простить, сегодня меня не будет. Зуб болит до ужаса — уезжаю к стоматологу.
Рыжая креветка [7:50] Ох, Бокуто-сан, как так то? Выздоравливайте! АнтиВирус [7:52] Не вздумай пить до этого газировку или есть что-то очень холодное/горячее. Королева драмы[7:55] А за меня, Оми-кун, ты так не переживаешь! Обидка. АнтиВирус [7:56] Элементарный совет для Бокуто уже приравнивается к высшей степени заботы?!Совень [7:58]
Не понял…
Королева драмы [7:58] Вообще-то да! Бокуто-кун, ты… Выздоравливай, короче! АнтиВирус [7:59] Drama queen тебе имя… Рыжая креветка [8:00] … Королева драмы[8:00] Согласен с Шоё! Слов просто нет! Тренер [8:01] Если вы хоть ещё одно сообщение отправите в общий чат, то по возвращению Бокуто в строй, нагрузка будет в три раза больше, персонально для вас! Остальным спасибо, что не стали участвовать в этом каламбуре.***
За целый день Бокуто не прикасался к еде, потому что от нервов в горло ничего не лезло. Хотя, похмелье тоже дало о себе знать. Он написал Куроо, что собирается поговорить с Акааши, но кошак, похоже, занят и поэтому не ответил. — Лучше бы в далёкие дали послал, чем вот так. Эх, бро… — пробормотал волейболист, и отбросил телефон на прикроватную тумбочку. Чтобы утихомирить свои нервы и привести мысли в порядок, Бокуто решил включить музыку, но впервые за долгое время песни усугубляли хреновый настрой, а не дали пинок под зад, для выполнения идей. «Не нравится парень? Снеси ему череп Жизнь лишь твоя — делай все что угодно Мы — психи, которым не страшно паденье Даже, если падение к богу»(1) Доносилось из колонок. «К чёрту!» — решил Бокуто и, собирая нужную одежду, ушёл в ванную. Тёплая вода забрала остатки усталости и разбитого состояния. Силы и энергия постепенно вернулись в тело вездесущего Бокуто. «Точкой» в обновлении Котаро, послужил крепкий горячий кофе, после которого парень вновь почувствовал себя человеком. После такого постепенного восстановления, Бо даже вышел на улицу. Забежал в кондитерский магазин, который находился в пяти минутах ходьбы от дома волейболиста. В этом магазинчике, Бо обычно покупал эклеры и тортики для Куроо и Цукишимы. Хотя, все сладости, кому бы они не были предназначены, Котаро брал именно здесь. На сей раз парень купил торт с вишневой прослойкой — его любимый, и две шоколадки. Первая — горький чёрный шоколад без наполнителей, а вторая — молочный с орехами. — До встречи ещё полтора часа. Подождём-с… — любовь Бокуто к комментариям в голос, когда-то обернётся против него.***
Как и договаривались, в десять вечера Бокуто уже сидел на кухне Акааши и ждал, пока брюнет заварит чай и порежет торт. — Акааши, шоколадки не забудь. Я же специально для тебя купил. — Спасибо, Бокуто-сан, но я возьму только эту, — Кейджи открыл упаковку чёрного шоколада и отломал кусочек. — А этот почему нет? — Бо напрягся. — У меня аллергия на орехи, — кратко ответил певец. — Оооо. Это хорошо, что я этот торт взял, а то хотел с миндалём, — на такое заявление, Акааши улыбнулся. Ему было приятно ощущать внимание и заботу со стороны спортсмена. Разговор начался с безобидной темы про сладости, и как оказалось, Кейджи на них все равно. Потом обсуждали концерт, что должен пройти в конце следующего месяца. Но солист заметил, что Бо ходит вокруг да около и никак не может сказать напрямую, поэтому Акааши спросил сам. — Бокуто-сан, вы же явно не ради концерта пришли поговорить. Что-то случилось? — Эмм… — Котаро замялся. — Понимаешь ли, на днях, когда я помог тебе переехать, потом, после наших разговоров ещё долго думал обо всем и понял, что мы с тобой уже давненько знакомы, но почему я тебя раньше не узнал — для меня не ясно. — Когда это мы могли с вами встретиться? — Кейджи нахмурился. Вспоминая все, что он помнил, никак не мог найти момент их «встречи». — Тебе о чём-то говорит имя Минору? Акааши застыл и, не моргая, уставился взглядом в собеседника. В голове щёлкнул переключатель, и паника начала забирать сознания в свои цепкие лапы. — Айда? Стоп, — парень громко выдохнул и поставил чашку на стол. — Вы говорите о… Айде Минору? — Да. Именно о нём, — Бокуто потупил взгляд. Неловко всё это. — А…откуда вы знаете его? — Мы с ним встречались полгода, но потом… — Я понял, но… Айда говорил мне, что он гомо, и что у него есть парень. Мы даже пере…секались. Стоп, то есть этот парень, которого я видел, от силы раза три, были Вы? — глаза брюнета широко распахнул ась, и он вновь принялся сверлить взглядом напряжённого волейболиста. — Да. Я вспомнил тебя, только из-за истории с грузовиком, когда ты сказал что три года назад в твоей жизни что-то произошло… Я тоже не помню наших встреч, но я и… Куроо. В общем мы вспомнили тебя, когда ты был на похоронах. Вот. Ты тогда был совершенно другой. — А…м… Куроо-сан что там забыл? — Акааши нервно барабанил пальцами по коленке. — Он знал Минору. Мы же с ним бро, и Куроо был первым, кто узнал что я…би. Про наши отношения с Минору он тоже первым узнал. — Господи… — прошептал брюнет, — Простите, Бокуто-сан, но я Вас не помню. У меня частичная потеря памяти после того случая… Некоторые моменты до сих пор не вернулись в мое сознание. — А что ты помнишь с тех времён? Ну… — Котаро не договорил. — Мы с Айдой были на одном факультете, но в разных группах, а наш друг, третий парень в компании — Химуро, был на год старше. Айда никогда не любил рассказывать о своих отношениях. Он сказал, что у него есть любимый человек и всё. А что касается ДТП. Мы шли домой. Я не помню откуда, честно. На перекрёстке фура начала тормозить, а из-за скользкой дороги не смогла вовремя остановится. Водитель тогда начал выворачивать, чтоб не въехать в поток машин, кузов занесло и он перевернулся. Больше я ничего не помню. Я очнулся в больнице. Мама бегала, что-то говорила… Перелом двух ребер, перелом ноги и травмированы ахиллесовое сухожилье, что-то с ключицей, сотрясение, в следствии — амнезия. Что тогда творилось ещё я…не помню, — он судорожно поднял чашку и отпил остывший чай, скривив губы — терпеть не мог пить холодный чай. — Фура не смогла остановиться не только из-за льда, а потому что тормоза отказали. Мне так сестра Минору сказала. Мы с ней одногруппники. Волокита завязалась. Мне рассказывали, что у Минору практически не было шансов. Говорили, что парень, который был с ним в тот день, пролежал без сознания больше месяца. Значит, этот парень был ты, Акааши. — Да. — На похоронах ты тоже присутствовал, — утверждения без единого сомнения. — У тебя тогда ещё концы волос были синим покрашены. — Да, но Вас я не помню вообще. Только родители Минору, его сестра, мои родители и Химуро. Остальные… — Кейджи помотал головой, словно отгоняя от себя накатившуюся жуть. — Простите, я сейчас, — он встал з-за стола и вышел с кухни. Бокуто уже начал жалеть, что поднял эту тему. «Это прошлое, ворошить его сейчас было глупо. Может теперь Акааши не сможет со мной нормально общаться» — терзал себя волейболист. Кейджи вернулся на кухню спустя двадцать минут, когда Бо уже готов был идти за ним. Лёгкий запах табака говорил о том, что Акааши курил, а покрасневшие глаза, губы и нос — что певец плакал. В руках брюнета был блокнот с чёрной политуркой, на которой нарисована золотистая сова и надпись белыми чернилами «Айда Минору» «Сочетание цветов, прям как форма Фукуродани» — промелькнуло в голове Бо. — Этот блокнот Минору. Его альбом с рисунками отдали Химуро, альбом с фотографиями полароида оставили сестре, а я взял это. Мы здесь много чего записывали. Лично мне, очень дорогая вещь, — Кейджи положил блокнот на стол. — Можно посмотреть? — неуверенно спросил Котаро. — Угу, — хозяин квартиры отвернулся к плите и поставил чайник. Бокуто листал страницы, перечитывая все написанное. Тут Айда рассказывал, что сегодня он, Химуро и Акааши были на катке, здесь история с Нового года, который он праздновал с семьёй. Потом волейболист нашёл запись про «любовь всей жизни» с янтарными совиными глазами. Котаро сам не заметил как слёзы накатила на глаза. — Бокуто-сан? — обеспокоенный голос Кейджи отвлёк парня. — Всё хорошо, Акааши. Спасибо тебе, — Бо непроизвольно всхлипнул. — Бокуто-сан… Чёрт, я не…ах, ну тихо… — брюнет подошёл и положил горячую, из-за чайника, руку между лопаток Котаро. — Ха… Ты же сам, когда выходил, плакал… И курил, — последнее слово Бо произнес с неким оттенком недовольства. — У людей не стальные нервы. Выпейте чаю с мятой — полегчает. Бокуто сделал глоток горячего напитка и продолжил листать блокнот. На последних двух страницах были текста, которые написаны явно не Минору — почерк совершенно другой. — А это что? — Бо поднял глаза на Акааши, который все это время и звуку не издал. — Это я дописал. Когда мы с Алекс, ну, сестрой Минору, разбирали его вещи, я нашёл два листа, где мы с ним делали наброски для песен. Я их переписал в блокнот и потом забрал себе. — «Лучше друзья»(2) и «Никому не нужен»(3)… — прочитал в голос Бокуто. — Да. Когда мы это писали, у нас были тяжёлые времена. Первый курс, все новое. Тем более, я не из Токио, и как-то так все потихоньку катилось к депрессии. Итог Вы видите сами. Бокуто шумно выдохнул. — Я, конечно, не знаю, стоит это делать или нет, но, Акааши, прошу, покажи эти текста команде «Suspense». Это в вашем стиле и они очень дороги как тебе, так и мне. Если получится, то вы запишите новые две песни. — Вы уверены, что такой материал, тем более, после всего случившегося, нужно на публику выносить? — Кейджи нахмурился. — Не обязательно рассказывать откуда у тебя эти тексты. Перепиши их на отдельный лист, напечатай в заметках или ещё как-то. Рассказывать историю создания не нужно, просто скажешь, что это личное вот и всё. А сам текст… Он хорош и…это будет наша общая память о Минору. Но я тебя не заставляю, если вдруг ты против! — встрепенулся парень. — Я подумаю. Остальное время, пока Бокуто допивал очередную чашку чая с мятой, парни между собой перекинулись всего лишь парой слов — ни о чём. — Спасибо и прости, — Бокуто нажал на кнопку вызова лифта. — Ничего. Так будет лучше и не волнуйтесь. Рано или поздно этот разговор мог состояться. А так теперь все точки над «и» мы расставили. И да, насчёт тех двух текстов. Я поговорю с Цукишимой и Конохой. — О. Хорошо. До встречи? — как-то неуверенно произнес Бо, что прощание было больше похож на вопрос. — До встречи, Бокуто-сан, — Акааши помахал рукой, перед тем, как дверь лифта закрылась.***
По возвращению домой, Бокуто одолел приступ злости и ярости непонятно на что. Две тарелки, которые стояли в сушке на кухонной панели, полетели на пол и разбились вдребезги. Следом упала чашка, которую волейболист купил во время переезда в эту квартиру. Парень обошёл обеденный стол и подлетел к дивану, ведь гостиная и кухня соединены, так как квартира-студия. Пульт от кондиционера катапультировался в дверь ванны, разлетаясь в стороны. По зеркалу пошла паутинка трещин от удара кулаком. Бо упал на диван, захлебываясь слезами. Злоба, переживание и отчаяние затопило изнутри. Котаро хотел кричать в голос, бить кулаками в стену и разгромить всё, что попадёт под руку. » Я по-тихому схожу с ума. Моя квартира — мне ГУЛАГ. В своей крепости, как арестант. Лучшие друзья — алкоголь и бессонница! Уже нет своего лица; Лучшие друзья — алкоголь и бессонница. Что так будет никто не знал: Лучшие друзья — алкоголь и бессонница.»(2) Именно этот отрывок из одного текста, что прочитал Бокуто в блокноте Минору, засел в голове волейболиста и прокручивался на повторе. Кто бы мог подумать, что Айда, ещё до своей гибели, напророчит будущее самого Бокуто. Ведь именно так жил Котаро практически целый год, и как бы Куроо не пытался его вытащить из такой задницы — безуспешно. А потом сова сам решил отпустить. Даже к психологу пошёл. Всё ради того, чтобы жить и двигаться дальше.