~
Когда Куроо зашел в квартиру, первая мысль, которая пронеслась в его голове: «Нас ограбили, а Кея убили». Иначе объяснить вот этот погром брюнет просто не мог. Пройдя из коридора в гостиную, а затем и в спальню, все мысли о звонке в полицию отошли на второй план, потому что в полном бардаке, за своим ноутбуком сидел целый и невредимый, за исключением простуды, Цукишима, сгорбившись в три погибели, особенно с его то ростом. Со стороны блондин выглядел глупо и странно, словно Кощей, что над златом чахнул, парень не отрываясь, и казалось, что не моргая, быстро что-то печатал и клацал мышкой. — Кей, ты чего? — подал голос Куроо, но его никто не услышал. Музыка из наушников больного валила с такой силой, что даже соседи, прислушавшись, могли её услышать. Тецуро ещё раз окинул взглядом силуэт и заметил, что наушники были подключены к ноутбуку, а значит Цукишима работал. — Цукки… — широкая ладонь брюнета легла на плечо «мозга» группы «Suspense». — О, Тецу. А я тебя не заметил. Привет, — прохрипел тот. — Ага-ага. Ты чего вот это вот все? — Куроо как-то растерянно помотал рукой, обведя ноутбук, а затем и всю комнату. — Хорошие наушники искал. Они были в чемодане, с которым я ездил прошлый раз в Мияги. Такой геморрой, но я потом уберу… Когда доредачу клип. — Клип? — Тецуро присел рядом с любимым. — Мы его снимали спустя неделю, когда Акааши пришёл к нам. Трек — пушка, и сейчас нужно доделать клип, потому что мы хотим за два дня до концерта в сеть залить. Ну, знаешь, разогреть интерес аудитории. — А, чудесно. Ладно, ты таблетку выпил? — Да, — Цукишима не отвлекаясь добавлял звуковые эффекты. — Температура была? — Да, 37,8. Но сейчас всё хорошо. Спасибо, Тецуро, и прости, что вот так вышло, и я теперь работаю дома, — блондин состроил самый виноватый вид. — Кееей, — протянул Куроо, на что Цукки нахмурился. — Люблю тебя и не напрягайся сильно. — Я тебя тоже. — Эх, а помню были времена вечно «Куроо-сан, вы меня раздражаете. Отвалите и бу-бу-бу», а теперь в любви признаешься, — прошептал кошак. — Ты что-то сказал? — блондин обернулся. — Нет. Я на кухню. — Угу. Два часа Кей пыхтел, матерился, бил рукой по подлокотнику кресла и выпил целое море чая, но удобнее редактировать клип, делать склейку и рендерит, не стало. Куроо долго терпел, закатывая глаза каждый раз, когда Цукишима плевался ядом в сторону «неподходящей для такого занятия» техники, но при очередном порыве гнева, когда ноутбук чуть не оказался на полу, выдержка закончилась. — Кей, хватит. Тебе нужно остыть. Выспаться в конце концов! Ты болеешь. Я понимаю, что до концерта всего-то две недели, и время поджимает, но если вы не выпустите этот клип, то никто и не обидеться, потому что никому из слушателей не известно о вашем сюрпризе. Так цыц, — попытки спорить Куроо тут же присёк. — Дорогой, давай-ка в кроватку и спать, иначе я тебя присплю. — Куроо! — шикнул блондин. — И я тебя люблю. А теперь вперёд и без лишних слов. Тецуро потащил за локоть Цукишиму, завалил на кровать и укрыл одеялом. — Сладких снов, трудяга, — поцеловав в щеку парня, Куроо крепко его обнял. — Тецу… Спокойной ночи, — Кей в ответ прильнул ближе к источнику тепла, заботы и любви. Так они и уснули, не беспокоясь о будильниках, клипах и других мелочах.***
Ханамаки под осуждающим взглядом Мацукавы договаривался о записи в пирсинг-салон. О, да, этот чудик захотел проколоть бровь. — Дурак, — беззлобно констатировал очевидный факт Маццун и бросил подушку прям в лицо гитаристу. — Да…ауч…простите, секунду, — Макки закрыл динамик телефона рукой, будто ему это поможет, и грозно зыркнул в сторону брюнета. — Тебе это просто так с рук не сойдёт. И так, да, в воскресенье на 14:30. Да. Отлично. До свидания. Мацукава Иссей! — А? — менеджер сделал максимально невинное лицо, какое только может состроить этот грозный на вид парень. Вообще все знакомые, которые общаются с Ойкавой, Ивайзуми, Ханамаки, Матсукавой, Яхабой и Кьётани, вечно удивлялись, как так получилось, что в противовес парням с агрессивным внешним видом и поведением есть милые и общительные, именно в их компании, так ещё и из одного волейбольного клуба. Куроо вечно ржал и называл их тремя парами «Инь-янь Аобаджосай»~
Такахиро в ванной, с разведенной краской в специальной тарелочке, решил обновить свой пепельно-розовый цвет. Корячась и кряхтя от неудобной позы перед зеркалом Ханамаки пытался прокрасить затылок, так чтобы пятен не было. — Маццун! Хелп! — идеально, когда в ближнем доступе есть жертва для твоих затей. — Ну чего? — брюнет завалился в ванну без стука и стеснения. — Помоги, — Макки вручил ему кисточку и краску. — Эх… Зачем так много разбавил? — Лучше чтоб было больше, чем в итоге не хватило, — с умным видом произнёс гитарист. — Ойкаву цитируешь. — Есть такое, — фыркнул Такахиро.~
На улице был двенадцатый час ночи, а Ханамаки каким-то чудом, не иначе, оказался сидящим на кухонном столе, а между его ног стоял Мацукава, страстно выцеловывая шею розововолосого. Атмосфера располагала к продолжению всех этих ласк, и два крепких стояка тоже тонко намекали о необходимой разрядке, но, видать, не судьба. Телефон Ханамаки прорезал тишину квартиры громкой мелодией входящего звонка. — Кто бы то ни был, я его урою за такое, — прошептал Маццун и дотянулся к телефону, что лежал на микроволновке. — Сука, Цукишима, — и пофиг, что телефон не его. — Пардон. Отвлекаю? — о, да, это ехидство в голосе напоминало былого Кея. — Маццун! Дай сюда, — Ханамаки вырвал телефон из рук брюнета, сцепив ноги на талии парня. — Что такое, Цукишима? — Я хотел сказать, что завтра нужно будет тебе выйти, потому что Ойкава сам не справится. Прости за испорченный выходной. — Ох, — Мацукава явно не намерен отвлекаться на какого-то там Кея. — Ладно, потом возьму выходной. В другой день. К часу дня буду на студии. Это…всё? — Ага. Давай, до свидания. Удачно провести время, — и опять этот ехидный смешок. — Вот паразит, — прокомментировал брюнет, снимая с гитариста кофту. — Макки, помоги. — Что, ручки не слушаются от нетерпения? — паразит номер два чуть не получил по заслугам. Поясница и задница, на следующий день, будут ныть как ненормальные. — Ага… Да-да-да, — как в бреду шептал Иссей. Ханамаки забыл уже и о звонке, и обо всем, потому что рука Матсукавы жёстко смяла ягодицу, а ноги на талии брюнета инстинктивно сомкнулись сильнее, пододвигая тело стоящего парня ближе. — Поехали, — протянул Макки. — Я давно уже съехал с катушек, если ты не заметил, — брюки гитариста улетели в сторону.***
— Ива-чан! Больно же! — Тоору скулил и строил обиженный вид. Мощный подзатыльники от бывшего аса Аобаджосай скоро приведут к сотрясению мозга. — Какого хрена, Ойкава? Кто тебя просил резать этот чёртов салат? Ну вот, порезал палец, а ты же гитарист! Дурокава! — Хаджиме потащил шатена в комнату и достал аптечку из тумбы. — Ай! — Ивайзуми приложил ватный диск, смоченный перекисью к порезу. — Сильно больно? — Есть немного. — Эх, Ойкава, порез глубокий. Вот что с тобой было бы, если я не согласился вместе с тобой снимать квартиру? Ты бы уже трупиком от ушибов валялся тут. А ещё капитаном был, — причитал Хаджиме. Он всегда был, как бухтящая вечно недовольная бабуля. — Ива-чан… Я только при тебе настолько расслабляюсь, что все из рук вон валится, а так я бы контролировал всё-всё-всё! — фыркает Тоору. — Я ведь привык, что ты с самого детства, когда рядом, вечно помогаешь и защищаешь. Хэх. — Привык значит… — Агась. К слову, Ойкава и Ивайзуми просто делили одну жилплощадь. Вместе снимать квартиру предложил Тоору, а Хаджиме решил, что так будет лучше. И вот, все знакомые и друзья удивлялись, как можно тааак вести себя друг с другом и при этом не встречаться? Ну вот как? Если все их уже поженили и детей пририсовали, с учётом того, что парни ведут себя так начиная с самого детства, то что их друзья сделают, когда узнают, что однажды Ойкава и Ива страстно поцеловались. Прям ухх… Но они потом между собой это даже не обсуждали и никому не говорили, от греха подальше. Ребята из Сейджо привыкли, и уже не реагировали как-то особо на такое поведение, но для остальных эти все заскоки в поведении ещё остаются непонятной тайной-загадкой-недоразумением.***
Коноха пошёл на закрытую вечеринку в ночной клуб, вместе со своим другом Харуки, который играл на позиции либеро в Фукуродани, когда Акинори был третьегодкой. Веселье и душевные разговоры обо всем и ни о чем конкретном прервал парень, рост которого чуть ниже самого Конохи — Дайшо Сугуру. Этот хитрый прищур, лукавая ухмылка на губах и все та же прическа — со времен отборочных третьего года обучения, ничего не изменилось. Бывший капитан Нохеби все такой же. — Хэй, здаров парни, — Дайшо бесцеремонно, впрочем, как и всегда, вмешался в разговор. — И тебе привет, Дайшо-сан, — подал голос Харуки. — Ага, здоров, — Коноха закинул остатки виски в рот, обжигая язык и горло алкоголем. Слово за слово и парни разговорились, вспоминая былые времена и хвастаясь своими достижениями со времен выпуска. Как оказалось, Дайшо и Мика расстались, потому что девушке надоели выходки Сугуру, а он по горло насытился её вечными истериками и ревностью. — Не сошлись характерами, — подытожил Дайшо и закурил. Стопки алкоголя, сигаретный дым и громкая музыка сделали свое дело — Акинори еле на ногах стоял, Харуки был в более или менее нормальном состоянии, а вот Сугуру выглядел так, будто не он пять раз просил повторить заказ «Jack Daniel’s». Вызвав такси, Коноха, оперся на бывшего капитана Нохеби и что-то бессвязно бормотал. — Сугуру, отвезти меня. — Ооооо, дядя, да, ты же в дрова. Я думал, что ещё продержишься, — искренне удивился Дайшо, наблюдая за висящем на нём телом и удаляющимся Харуки. — Мдэээ… Поехали, друг. Так и оказались два давно знакомых парня в одном такси. Коноху дважды чуть не вывернуло, но, на удивление, доехали без приключений. То, как Акинори диктовал адрес, нужно было видеть. Затащив пьяницу в лифт, Дайшо больно приложился головой о кабину, не без помощи товарища, разумеется. Открыв двери ключом, что нашарил в кармане брюк спящего Конохи, Сугуру закинул друга на диван небольшой комнаты, а сам вышел и закрыл дверь на нижний замок, так чтоб Коноха мог выйти без проблем, ключ положил под коврик, как всегда, делал в общаге. — Ну, завтра утром тебе напишу, скажу, где ключи и спрошу про самочувствие, Коноха… — улыбнулся Сугуру и вызвал лифт. Акинори же, решил освежить голову, и поднявшись с дивана, на который его уложил товарищ, полез на четвереньках в ванную, по пути разбив горшок с фикусом. Тот самый бедный цветок, который однажды чуть не опрокинули Бокуто и Куроо. — Блять, — ругнувшись, парень всё-таки залез в ванную и отключился, даже не прикоснувшись к крану. Ну что ж, будем надеяться, что Акинори не заболел.***
Бокуто пришёл на студию «Suspense», к Кётани. И да, он реально пришёл к нему, а не к Куроо или Акааши, а все потому что Котаро решился набить первую в своей жизни татуировку. Ещё со времен Фукуродани, волейболист хотел набить сову на спине. Тецуро знал, что эта затея настолько прочно засела в голове друга, что отговаривать было бессмысленно. — Ну, я могу дать визитку того салона, где мне рукав набивали, — ответил Кентаро и полез в рюкзак за бумажником, где находилась та самая визитка. — Позвони, спроси, и если будет получаться, то вперёд и с песней. — О чем вы тут говорите, если не секрет? — Акааши зашёл в комнату «отдыха». На лице сверкала испарина, а белое полотенце накинутое на голову, ярко контрастировало с чёрными как смоль волосами и такой же чёрной толстовкой. Бокуто откровенно залип. — Бокуто хочет татуху набить. Попросил дать контакты мастера, который со мной работал, — беспристрастно ответил Кётани. Впрочем, он всегда так говорил, со всеми, кроме Яхабы, разумеется. — Э, оно как… Могу ещё вариант тату мастера подкинуть. Надо? — взгляд Кейджи остановился на зависшем волейболисте, на лбу которого яркой полосой бегала надпись «Error404». — Бокуто-сан? — А? Да, давай. Мало ли, вдруг там сеансы будут заняты, тогда я позвоню твоему мастеру. — Ага, я тогда вам номер телефона и акк в инсте скину. — Отлично, — окончательно вернулся в реальность Котаро. Все, кто находился тогда в комнате «отдыха», то есть: Куроо, Мацукава и Кётани посмотрели на Акааши с непониманием, разглядывая парня с головы до пят. На такое Кейджи лишь хитро улыбнулся. Бокуто же, который уже от Цукишимы узнал, что у нового солиста есть татухи, спокойно продолжил наблюдать за офигевшими лицами друзей. У Акааши был проколоть хрящ на левом ухе, виднелся шрамик от прокола губы, но никаких татуировок. А он уже довольно долго в команде «Suspense», хоть какую-то, но могли же увидеть, но только Кей попал на акцию «Узнайте тайну Акааши Кейджи». И то, Цукки узнал лишь потому, что самый последний всегда уходил из студии, а в тот день на улице был ливень, вот Акааши и переодевался при нём. Блондин увидел рисунки на плече и спине, но никто из ребят не видел розписи на ногах.~
Когда все стали разходиться по домам, Бокуто, по просьбе Кейджи, ждал того на улице, чтобы вместе поехать домой. После того разговора, прошла неделя, но никто не вспоминал об этом и не пытался вновь начать волочить эту тему. «Может оно и к лучшему», — думал сова. По пути к метро, Акааши бросил скользкий взгляд на волейболиста. — Бокуто-сан, а с чего вы решили набить тату? — Ну, я ещё когда в Фукуродани был, хотел. Я все откладывал и откладывал, боялся, что эскиз разонравится, но он только ещё больше мне в душу запал. Прям как для меня. И кстати, я смог записаться к твоему мастеру. — О. И на когда же? — спросил Акааши. — На следующий месяц. Как раз после вашего концерта, у Шакалов будет отдых, ну и все складывается наилучшим образом, — ответил Котаро. — А вы так спокойно отнеслись к тому, что у меня есть тату, в отличие от остальных, — удивился Кейджи. — Мне Цукишима говорил, что у тебя есть тату, но где и какие не уточнял. Тем более, на дворе двадцать первый век, и в этом нет ничего такого, что должно удивлять настолько. — Хм, а хотите увидеть? — хмыкнул солист. — Нуу… — протянул Бо. — Хэх, все с вами ясно. Возможно, когда-то и покажу, — поиграл бровями Акааши. «Он же заигрывает!» — Бокуто чуть не подавился слюней от осознания и собственных мыслей. Зайдя в вагон метро, Котаро не покидало ощущения, что что-то не так. «Если Цукки единственный, кто видел. Плюс ко всему, он говорил, что тогда Акааши переодевался. Может у него татухи на заднице. Или же на бедрах… Или, о Боже, на лобке? Тц, что за ерунда! Хотяяяя… Всякое может быть», — прокручивал в голове волейболист, вместо того чтобы наслаждаться играющей в наушниках музыкой. Акааши сидел рядом и листал новостную ленту в Instagram, не обращая внимания на напряжённого парня рядом.~
Бокуто проводил Акааши к подъезду, а сам пошёл на стоянку, чтоб на мотоцикле сгонять в круглосуточный гипермаркет, купить чашку, тарелки и еду, потому что голод — не тётка, и есть из кастрюли, а пить из заварника уже достало. Кейджи вышел на балкон и открыл окно. Холодный вечерний воздух дунул в лицо. Парень заметил, что кто-то копошился внизу, возле стоянки. В чёрном силуэт, после того, как загорелась фара мотоцикла, певец узнал Бокуто. Тот разговаривал с охранником парковки, надел шлем и сел верхом на байк. «Хочу сидеть сзади и обнимать его со спины. И чтоб он гнал по пустым улицам Токио», — Акааши чертыхнулся от собственной мысли. «Ладно, хорошо. Он мне симпатичен. Признаю», — сдался парень и проводил взглядом удаляющейся силуэт Бо, который выезжал из двора.