TROI
— Какие люди. На старое крыльцо, не менее старого дома вышел никто иной, как Иеремия Отто, с гаденькой улыбкой на лице и алкогольным туманом в глазах, который Трой заметил еще за полмили до дома. — Решил проведать, отца? Как Николас? Заметив, что сын вздрогнул от имени своего бойфренда, Иеремия ухмыльнулся, догадавшись, что именно привело сюда, бледного, едва ковыляющего сына — опять что-то натворил: — Или Ник наконец-таки понял, с кем встречается и послал тебя? — Можно мне вернутся? Решив, что смысла отвечать на вопрос нет, отец итак уже все должен был понять, в отличии от недогадливого и смотревшего на мир в розовых очках Джейка, который предпочитал не замечать социопатичность брата. Отец же знал о том, что у него диссоциальное расстройство личности, почти сразу после случившегося с его мамой, еще у дуры психологини, которая до сих пор уверена, что вылечила бедного мальчика, и он абсолютно нормален, не опасен для общества, ага, как же… Отец в это не секунды не верил, зная слишком хорошо сына. Вот и выбрал самый действенный способ приучения его к социально правильному поведению — избиения. — На ранчо или ко мне в дом? Вопрос был с подвохом, но Трой знал ответ, да он до сих пор не понимал, что именно сделал неправильно, но понимал, что что-то все-таки сделал, только вот, что? То, что Ник его возненавидел за спасение, не укладывалось в понятия Троя. Он ведь старался для них. Что не так? И зная, что получить ответ на вопрос сможет только дома, он вернулся, уже готовясь к порциям боли и наконец-таки пояснения со стороны Джеремая, которому его ответ то был собственно и не нужен. — Проходи, готовь ужин, я голодный. Кивнув, Трой не стал спорить, просто направляясь на кухню, где его ждал знакомый запах бухла, каких-то горелых тостов, которым похоже несколько дней точно и еще чего-то мерзостного. Что ж, он и правда дома. Наспех приготовив ужин, он выставил тарелки перед отцом и оставил немного себе, поднялся наверх, приняв душ, он переоделся в оставленную им когда-то одежду. Такие тряпки было бы странно носить в большом городе, поэтому забирать он их не видел смысла. Спустившись, он заметил, что отец уже доедает свой ужин и допивает оставшийся алкоголь из бутылки, явно не первой, так что поесть ему видно сегодня не удастся, решил даже не садиться за стол. Смысл? — Ну и что же ты натворил? Обрисовавший кратко всю историю, Трой заметил гнев плескающийся в глазах отца, который приподнялся из-за стола: — Дай угадаю, ты совершенно не понимаешь, что натворил, так? В ответ простой кивок, Трой знал, что сейчас будет и не видел смысла отвечать иначе, отец все ему объяснит, пусть в своей грубой, и привычной форме, но Отто наконец-таки поймет, в чем проблема? Что он сделал не так? — Только не грудь, там швы еще не зажили, разойдутся, придется в больничку ехать, а она мне уже, ой, как надоела. Отец только согласно кивнул, сжав руки в кулак, который тут же налетел на скулу Троя, сталкиваясь с ней, выбивая парня из равновесия, удары шли ото всюду, руки, ноги, но по груди он, как и договаривались, бить не стал, так что Трой спокойно сносил методы воспитания, стараясь не обращать внимание на сломанный нос, вывихнутую правую руку и, кажется, трещину в ноге, а также сильную боль в животе. Все это сопровождалось оскорблениями, вперемешку с которыми лились объяснения его поступка, в весьма грубой форме, чтобы он наконец-таки понял, что именно не так он сделал. До Троя наконец-таки дошло, он убил человека, а у нормальных людей это не приветствуется, тем более не просто человека, а девушку, которую любил его Ники. Для Ника он был опасен. Ник его боялся, думая, что если он смог убить Глорию, то он с легкостью убьет и Мэдисон, Тревиса, Алисию, Джейка, своего отца, самого Ника. — Понял наконец-таки, да? Громкий голос отдался в ушах болью, похоже, Джеремая случайно попал по уху, или специально, Трой был не уверен, но то, что он временно оглох на одно ухо, понял быстро, как и то, что отец в этот раз сильно разошелся, Трой не был уверен в том, что вообще может идти. — По роже вижу, что понял. Но для профилактики, все-таки пойдем сходим в подвал. Вздрогнув, Трой умоляюще взглянул на отца, но поняв, что бесполезно с ним спорить, просто кивнул, кое-как поднимаясь на ноги, которые подкашивались. Не без помощи добравшись до самого ненавистного места в доме, Троя впихнули в дверь, из-за чего он едва ли не покатился с лестнице, пролетев ступенек пятнадцать и схватившись за поломанные перила, чтобы не получить себе еще травм, к тем, что уже есть. — Посидишь до утра, если не забуду вытащить. Дверь захлопнулась, оставляя Троя в полной темноте…NIK
Несколько месяцев Ник вновь пытался привыкнуть к нормальной жизни, мыл посуду, убирался, читал, даже сдал экзамены, пусть и не на отлично, но вполне неплохо, все-таки до того, как стать наркоманом, он исправно учился. Подав заявки в колледжи, он ждал ответа, мама не могла на это нарадоваться, все налаживалось, вот только… Трой не уходил из его головы не на секунду, он засыпал с ним, просыпался с ним, завтракал, обедал, ужинал, даже в душ ходил и то с мыслями об этом чертовом Отто. Все его существование разделилось на до появления Троя и после. К своему сожалению, он и правда перестал злиться на русоволосого в первые три недели, даже порывался несколько раз поехать к нему, но всегда себя останавливал. Трой был и оставался убийцей, который совершенно не понимает, что он натворил, но почему-то от этого знания, что Трой и правда не знал, что это плохо, Ник чувствовал, что просто не может злиться. Отто был словно маленьким ребенком, который не мог понять, почему есть песок — это плохо. Смешное сравнение, конечно, но это было так. У голубоглазого в голове Мир искажен, границы, если они есть, смещены, и он хоть и понимает, что Ник злится — а это значит, тот что-то сделал не так, но что именно не понимает. Почему-то другой вариант, что Трой все может понимать прекрасно, Ник даже и не рассматривал, ну не может человек так искусно играть. За последний месяц Ник ловил себя на мысли, что ищет ему оправдания, словно мать ищет оправдания непутевому сыну, как это делала Мэдисон. Так и Николас. Он стал ловить себя на мысли, что понимает, зачем Трой это сделал. Как бы странно и ужасно это не звучало и хоть не может пока принять его действия, но согласен сделать вид, что просто не знает, что именно сделал Трой. Просто прийти, как не в чем не бывало и сделать вид, что ничего не было, Ник думал об этом варианте и даже пришел к Трою, но тот сдержал свое обещание, в съемной квартире жили новые жильцы, которых привел Джейк. И Нику бы радоваться, Трой оставил его в покое, но… Отчего-то было обидно, что Отто так легко сдался, а ведь Ник его и не простил, но готов дать им новый шанс, забыть все, что было и сделать вид, что ничего не было, начать с нуля, а он… Просто ушел. На четвертый месяц Ника уже тошнило от сидения дома, и желание вернутся в притон возрастало, он был зависим. Врачи всегда говорили, что он легко подвержен зависимости — и сейчас его зависимость звали Трой Отто, который свалил на свою ферму и думать не думать о нем, Нике, возможно даже завел там подружку. Последней каплей терпения Ника, стали слова из какого-то тупого телесериала, от которых он просто понял одно — Трой Отто был его, и отдавать он его не собирался никому. Привязал к себе, теперь фиг отвяжет. Вскочив на ноги, чем напугал Мэдисон и Тревиса, а так же оторвал Алисию от переписки с Джейком, он просто сказал: — Тревис, дай ключи, мне нужно увидеть Троя. — Ник, сейчас ночь, а до его ранчо ехать часов шесть. — Мам, я наконец-таки понял, чего хочу больше всего, либо я еду к Трою сейчас, либо завтра тебе придется искать меня вновь по всем притонам, выбирай. Ник знал, что нельзя ставить вопрос так, но так же он понимал, что они с Троем, похожи, пусть он не настолько плох в социальном плане, но какая-то ненормальность в нем присутствовала, а еще он знал, что Мэдисон по-другому его не отпустит, и был прав, ее губы сжались в полоску и она отвернулась, ясно давая понять, что разочарована в сыне, который поставил ее перед таким выбором. — Тревис, мне правда надо к нему сейчас. Он заглянул в глаза отчима и увидел то, чего не ожидал — понимание, затем в его руке оказались ключи. Алисия начала что-то говорить, мама тоже, но Ник, уже не слушая их, выскочил из дома, даже не переобувшись из тапочек в кроссовки, на это не было времени. Крикнув, что он их любит и что с ним все будет в порядке, он надавил на газ. Доехал, он быстро, всего за каких-то пять с половиной часов, гоня так, словно за ним гналось стадо зомби, не иначе, но к его счастью на пути ни одного полицейского или патрульного он не встретил. Остановившись у ранчо, когда едва начало светать, Ник открыл калитку ворот, офигевая от размеров территории, задаваясь вопросом, как на такой местности можно было стать таким отбитым, ведь все же есть? Заехав внутрь и закрыв за собой ворота, Ник подъехал к единственному дому, где горел свет, номеров на домах не было, так что придется спрашивать где именно живут Отто, но ему повезло, позвонив три или четыре раза, ему наконец-таки открыл дверь никто иной, как Иеремия, постаревший, но Иеремения. — О… Николас, какими судьбами? — Трой здесь? Только сейчас Ник подумал о том, что, возможно, Трой мог сбежать от Иеремии и поехать куда-то в другое место, но кивок со стороны еще сонного и явно выпившего мужчины его успокоил: — Где он? — Ник тебе лучше уехать, поверь мне… — Что с ним? — Ник… Кларк попытался протиснуться сквозь дверь, но встретил сопротивление в лице мужчины, который для своего возраста был неплох физически. — Что вы…? — Ник, ты мне, как сын, я бы был не против видеть тебя в качестве своего сына, но Трой не тот, кто тебе нужен. Ты нормальный, а он нет. Он просто загубит твою жизнь, которая только начала устраиваться. Езжай домой. — Вы не можете решать за меня, за нас! — Трой бы сказал тоже самое, до него дошло что он натворил, так что тебе не нужно переживать, он к тебе не приблизится… Мужчина что-то еще хотел сказать, но Ник перебил его: — Хватит, я ненормальный, возможно, я такой же псих, как и Трой, потому что мне его не хватает, я готов забыть об этом инциденте и никогда больше не вспоминать лишь бы быть рядом с ним, Иеремия, я человек, подверженный зависимостью, и имя этой зависимости — гребаный Трой Отто, я пытался жить без него, не получается, если я сейчас уеду, то меньше чем через месяц окажусь в новом притоне, прошу, впустите меня. — Я впущу тебя, но при одном условии. Ты выслушаешь все, что я тебе скажу, и если после этого не сбежишь, то можешь вытаскивать Троя. Получив уверенный кивок, мужчина тяжело вздохнул и пропустив настырного парнишку направился в столовую: — Ты ведь знаешь, что я пьяница, но ты скорее всего ничего не слышал о матери Троя, так? Ник кивнул, присаживаясь на против мужчины за стол: — Его мать была подвержена зависимости, как и ты, только ее зависимостью был алкоголь, с Джейком я кое-как ее заставил прекратить пить, так что он вырос вполне нормальным, но вот Трой… Мы его не планировали, когда она узнала, что беременна — едва не сделала аборт, я уговорил ее оставить ребенка, но пить она не прекратила, только когда я ее находил и силком возвращал домой. То, что Трой родился в срок и здоровым в физическом плане — это чудо, но вот психика пострадала еще в утробе, если такое возможно. Трой родился и с самого детства был странным. То, что он социопат, я понял, примерно, когда ему было восемь лет, он, едва похоронив Её сказал, что все не вечно. Психолог позже это подтвердила, но сказала, что он не опасен для общества, а на следующий день он убил кроликов… Ножом… Сам. Ему было восемь лет. Только спустя годы я понял, что Трой не просто социопат, он еще и зависим, как его мать, только его зависимость это боль — только с такой помощью он научился впитывать информацию. Когда для других боль — это насилие, для него — выражение любви. Мать часто запирала его в подвале, я, в основном, в это время уже валялся в отключке, поэтому Трой впитывал ту информацию, которую мог получить будучи ребенком и, слыша в школе, о том, что родители любят детей, он соединил выражение любви и боль в своем сознании, естественно, едва я это понял, отвел его к психиатру, но она была уверена, что Трой совершенно нормальный, тогда мне и пришлось вбивать информацию, которую он не мог получить — физически. С тобой все по-другому, к моему удивлению, каким-то чудом ты проник в его панцирь, с тобой он увидел другую сторону выражения любви, правильную сторону, только вот… — Увидеть и понять это разные вещи, — дополнил Ник, теперь-то он понял, что не так было с Троем. — Он может причинить боль моей семье или мне? — Я бы хотел сказать, что да, чтобы ты ушел и нет, чтобы ты не волновался, но я не знаю. Троя сложно понять. — А если не понять, а просто лечить у психиатра? — Трой на это не пойдет, а если и пойдет, то сможет обмануть его. Проходили три раза, Ник, он гениальный социопат и отличный манипулятор. — Я его уговорю, мы уедем подальше ото всех, куда-нибудь в глушь, где он никому не сможет причинить вреда, я устроюсь на работу, отведу его к психиатру, и он будет ходить под моим присмотром и пить то, что ему пропишут. — Ты уверен, что готов ломать свою жизнь, подстраивая ее под Троя? — Да. Я уверен, отведите меня к нему. — Хорошо. Поднявшись из-за стола они направились в подвал, Ник уже ничему не удивлялся, хотя у него и вскипела злость на Иеремию. — Вы заперли его как животное, сколько он уже там сидит? — День-два не знаю. Оттолкнув мужчину, парень влетел в подвал, осматривая его и натыкаясь на кокон, человек, завернутый в тонкую простынь с головой, который пытался согреться. Едва войдя, Нику почувствовал холод, тут же покрываясь мурашками и сжимаясь в желании согреться, а Трой провел здесь больше суток? — Трой. Легкая встряска и вот, кокон начал шевелиться, поворачиваясь к нему и высовывая взлохмаченную голову из-под простыни: — Что ты мне такое дал, пап? Ник и не уловил момент, как за его спиной оказался Иеремия, но вздрогнул от слов Троя, наконец-то замечая пустые глаза и лихорадочный румянец, а так же трясущиеся конечности: — Что вы с ним?.. — Это просто обезболивающее Ник, я не монстр. — Наркотик? — Возможно, — уклончиво ответил Отто-старший, чем взбесил Николаса, который не обращая внимание на состояние Троя, подхватил того на руки, что далось весьма не просто, потому что тот весил с коня, юноша обвил его руками, болтая что-то о хороших таблетках и что нужно запомнить их название, чтобы видеться с Никки чаще. Усадив его в предоставленную Иеремией машину, хотя эту развалюху сложно было ей назвать, он усадил туда вновь уснувшего Троя, быстро собрав нужные вещи в комнате и попросил вернуть Тревису машину, он попрощался с Иеремией, который искренне пожелал им удачи и, сев в машину поехал, куда глаза глядят. Трой проснулся ближе к обеду и очень удивился увидев, что спит в машине отца. — Что за? — Очнулся наконец-таки… — дверь со стороны водителя отворилась и в нее сел Ник, наставив в его голову ствол, опять… Ну по крайней мере теперь Трой понимал, за что Ник его ненавидит, но от этого было не легче. — У меня к тебе несколько вопросов, если не возражаешь, и два предложения от которых будет зависит твое будущее, Трой. — Задавай. Приняв сидячее положение и поплотнее закутавшись в простынь, Трой уверенно взглянул на Ника, давая понять, что он даже не боится его: — Первый вопрос: ты мог бы при каких-либо обстоятельствах причинить вред мне или моей семье? Только честно, Трой, иначе разговор будет коротким. — Скорее нет, чем да. Я довольно терпеливый, Ник, так, что вероятность этого меньше одного процента. — Но она есть. — Есть, — не стал спорить Трой. — Почему ты с легкостью даешь держать себя на мушке? Ты бы мог выбить оружие, что тогда, что сейчас. — Не вижу смысла. От твоей руки погибнуть — об этом можно только мечтать. «Точно псих!» Поняв, что он и сам не лучше него, Ник задал решающий вопрос: — Почему я? Из всех, кто мог бы быть на моем месте, почему ты выбрал меня? — Не знаю, просто однажды увидел тебя, такого замученного, зависимого от наркотиков и почувствовал то, что раньше никогда не мог, мы похожи — оба дети насилия, в моей случае скорее физического, в твоем психологического. — Трой, ты хочешь быть со мной всегда? — Да. Ему не потребовалось даже секунды, чтобы ответить на столь важный вопрос. — Слишком быстро. — Никки, я думал о тебе все эти месяцы, даже стал принимать наркотики, чтобы видеть тебя в наркотическом бреду, мне не нужно времени на раздумья, если у меня есть хотя бы малейший шанс быть с тобой настоящим, а не наркотической дымкой, я сделаю все, что в моих силах. — Тогда у меня к тебе закончились вопросы и осталось только два предложения. Трой уставился на Ника, давая понять, что слушает его: — Мы можем уехать, вместе, навсегда, в глушь, от всех, купить какую-нибудь разваливающуюся ферму и жить на ней вместе, я буду работать, ты обустраивать все там… — Да, дальше… В этом весь Отто, усмехнулся парень: — Второе, которое плавно перетекает из первого, если мы это делаем, ты идешь к психиатру, Трой, и не притворяешься, рассказываешь все, как есть, я могу пойти с тобой. Тебе выпишут таблетки, Трой, и тебе придется их пить, возможно, всю жизнь. Ты готов сделать это ради меня. — Можно один вопрос, прежде чем я отвечу? Ник кивнул: — Ты боишься меня, Никки? Ник уже знал ответ на этот вопрос: — Нет, я боюсь за других, Трой. Меня ты не тронешь, в этом я уверен. Так, что? — Я согласен, ферма, ты, таблетки, на все, хоть сейчас. — Мы сейчас и едем…