Утро субботы, после завтрака продолжалось для Гермионы Грейнджер совершенно не так, как было запланировано: Рон был в отвратительном настроении, ведь весть о том, что он станет новой звездой следующего занятия по ЗОТИ его совершенно не обрадовала.
Несмотря на то, что ему уже предложили помощь как Гермиона, так и Гарри, знавшие предмет как в учении, так и в бою – его настроение совершенно не улучшалось. Он, вместе с остальными друзьями сидел, тогда как Гермиона, стоявшая у камина, оглядывала всех в общей гостиной.
В её голове всё еще звучали слова профессора о том, что они похожи больше чем думают. И, Гермиона, оглядывая друзей, теперь размышляла:
Теперь ей виделась иная картина, как и всякому человеку, чей градус внимания был обыкновенно выше среднестатистического, хоть она и сомневалась, что единственный взрослый, указывающий на это сходство, имеет такое же внимание к деталям, как и она. Как она считала сейчас, он рассадил их явно с иной целью, чем отсутствие открытой перебранки. Часть из них, была посажена так, чтобы создавался общий образ, то есть, их рассадили по принципу "подобное к подобному":
Блейз Забини: удивительно талантливый парень, который не поддаётся влиянию Малфоя; так же как и Гарри, что не поддаётся обстоятельствам.
Пенси Паркинсон – достаточно умная и талантливая, чтобы быть заметной в коллективе слизеринцев, но глупо влюблённая в образ Малфоя, хотя ей ничего не придёт в ответ – не с её мопским лицом, как выражается сам Драко. Почти так же, глупо, как Лаванда Браун влюблена в идею многодетной семьи и Молли Уизли, как пример её...
Дин Томас – Драко Малфой: на первый взгляд ничего общего; полукровка и зашоренный идеей массового превосходства чистокровных. Обычный хороший парень и лидер омерзительной группки идиотов, кто уверен, что их декан их от всего защитит. Но оба они талантливы и заметны, они оба могут быть голосом своих коллективов. Других схожих черт нет, но у всякого правила должны быть исключения.
Чем схожи Невилл и Рон? Наверное тем, что их постоянно кто-то подавляет: бабушка или же множество более успешных братьев. А еще тем, что они сильнее, чем думают, и видят сами... Хотя нет, это видишь только ты, влюблённая с детства в одного, и старающаяся облегчить жизнь другого.
А теперь настал черёд самой Гермионы и её пары: Дафна Гринграсс – умная и талантливая девушка, у которой совершенно нет друзей на её курсе. Хоть какое-то относительно близкое общение только с Забини, который способен пройти против течения их группы, и общаться с ней не только перед контрольными. Хотя, если бы она обратила внимание на любой другой факультет, у неё были бы друзья.
Внезапная мысль посетила Гермиону: нет, не были бы. Ведь сама Гермиона так и не стала своей в их коллективе – у всех, с кем она общалась, был кто-то ближе, чем она. У Гарри – Рон, у Рона – Гарри; да, она всегда понимала, что у двух мальчиков одного возраста больше тем для разговоров, чем у мальчика и девочки, сколь гениальной она бы не была: как в её родной, маггловской школе, Адриан – другой талантливый ребенок, предпочитал на переменах рисовать машины или играть в машинки, чем беседовать с ней об арифметике. У Джинни – Полумна, у Невилла – тоже Полумна, ведь он так любит её рассказы о невозможных животных; будь он посмелее, он бы так же обожал Хагрида, за возможность этих тварей погладить.
Был хоть один подобный шанс у слизеринки, пустили бы её девочки за свой стол с Пуффендуя или Когтеврана? С Гриффиндора однозначно не сразу – о ней бы продолжали еще долго думать что она зазнайка и отвратительная слизеринка заочно, даже не зная её.
Гермиона окинула взглядом собравшихся: с разных курсов, разным статусом крови и целями в жизни. Но все они её ответственность – главнее её только семикурсница: староста школы. Все они – её друзья... А друзья ли они ей? Что произойдёт, если с её памятью и знаниями что-то случится – что-то, подобное тому, что произошло с профессором Палпатином? Ведь она обыскала все маг–газеты, которые ей удалось достать; и папу попросила прислать ту газету, где печатали фото пропавших без вести: ведь с кем-то же он учился, кто-то же должен его искать. Но никто не ищет; скорее всего, увидев, что он бесполезен, они оставили его, не думая, что память и знания могут восстановиться.
Нет, Гарри её точно не бросит: он рыцарь, он показывал, что она нужна ему не только как единственный источник помощи и знаний. А вот Рон, особенно, если бы знал о её чувствах? То, что он пожертвовал собой за неё, тогда, на первом курсе, где было испытание на шахматном поле – это ничего не значит. Он много раз после доказывал, что продолжает её считать той самой, зазнайкой и занозой, с которой "неудивительно, что никто не хочет дружить" – и хоть он потом много раз извинялся, но он остается всё тем же.
Наверное, единственным будущим для неё будет Крум¹, или подобный ему: слишком блистательный-сиятельный, чтобы на него могла не обращать внимание девушка. Ведь она давно подозревала, что понравилась ему именно своей холодностью, или как скажет профессор Трелони – сухим, как страницы её любимых книг, сердцем. Слишком страстный, слишком гордый, чтобы обращать внимание на чистоту её крови, за которую их обоих непременно упрекнут его родственники. И плевать, что сам Дамблдор говорил про эту грязнокровку – она самая талантливая волшебница своего поколения.
Гермионе стало совсем отвратительно, и она решила уйти к себе, чтобы читать главы старого учебника по трансфигурации или, быть может, зельям: если Невилл, попросивший её помочь с этими предметами, действительно серьёзно настроен – ей нужно вспомнить все аспекты того, что она могла забыть.
Почти у самой двери в коридоры спальни девочек её остановила Джинни:
–Гермиона, что с тобой? Всё хорошо? Что-то случилось?
Последняя постаралась выдавить из себя улыбку:
–Ничего, Джинни, всё хорошо. Я просто хотела бы пойти к себе.
Та, недоверчиво окинула её взглядом, ухватив за руку увлекла подальше, во тьму коридора и шёпотом произнесла:
–Если это из-за того, что случилось вчера, то не переживай, я тебя прекрасно понимаю. И могу с уверенностью сказать – ты единственная, кто может его заинтересовать. Просто помни, что ты не только умная, но и красивая: вспомни, какой фурор ты произвела на Балу. Вспомни как на тебя все смотрели: Гарри, Рон, Крам...
Гермиона понимала, попытка протестовать вызовет только то, что Джинни еще сильнее уцепится за эти мысли, поэтому, она схватилась за другую прозвучавшую фамилию, как за спасательный круг:
–Я помню это, Джинни. И он не Крам, а Крум, ты же знаешь.
–Пока ты не станешь носить эту фамилию, я буду издеваться над ней так, как мне в голову взбредёт,– Джинни высунула ей язык.
Герми рассмеялась:
–Джин, ты уж выбери, чью фамилию мне носить: у нас как-никак патриархат, двоемужство не одобряется.
– А кто сказал, что двоемужство одновременное? Жизнь, она длинная: сначала _Крам*, потом Палпатин, – Джин, как её ласково называли они с Полумной, выделила искаверканную фамилию, чтобы указать, на то, что делает это она намеренно. Будь Джинни такой же яркой в общении с Гарри, не робей она, как всё та же второкурсница, какой она когда-то была, может быть, у этих двоих сейчас бы всё было иначе.
Как, возможно, и у Гермионы и Рона, если бы последний проявил бы хоть какую-то заинтересованность в ней. Дальше она бы правда взяла бы всё в свои руки, честно, абсолютно честно. Но этого единственного шага навстречу так и не наблюдалось, а девушке всё больше казалось, что она уже устаёт ждать. И то, что он ввязался в словесную перебранку с учителем, который заступился за неё, сразу после того, как подначка в её сторону была отражена – это совершенно не радовало Герм: неужели, он считает, что Палпатин поступил неправильно, и подобные слова в её адрес ей полезны? Впрочем, влезть в эту янтарно-рыжую голову, от которой исходил запах столь нежно любимой ею зубной пасты, не представлялось возможным – в нем логичности меньше чем у Полумны, у него везде правят эмоции.
Гарри продолжал сидеть в красном кресле, напротив развалившегося в диване Рона. Тот, хоть и перестал ныть, об объёме будущего опроса, жизнерадостнее не стал. Если у него сейчас всё получается вот так, то что будет, когда начнутся постоянные тренировки в команде по квиддичу?
Не иначе, как почувствовав его мысли, в комнату вошла Анджелина Джонсон:
–Подъем, мальчики, мы идём занимать поле для квиддича. Сегодня будет ваша первая официальная тренировка. Или вы хотите проиграть слизеринцам, у которых место в команде даётся даже не за талант?
–Малфой, если услышит твои слова, будет вытирать свои слёзы галеонами, за которые он и получил свое место ловца. –произнес Фред, который явно хотел или доработать свою формулу очередной вредилки, или попросту отдохнуть.
Гарри встал и потянулся, мрачный Рон тоже, всё же последовал его примеру и они пошли переодеваться.
Когда команда подошла к полю, первая тренировка команды Когтеврана уже подходила к концу.
Вот, ловец их команды и по совместительству капитан, Чжоу Чанг, плавно опустилась на землю. Крепко встав обеими ногами на траву, она изящным движением перехватила метлу:
"До чего же она красивая, –подумал Поттер, – просто безумно."
В ту же минуту он позвоночником ощутил странный взгляд, не суливший опасности, но от этого не менее странный, исходивший откуда-то сверху. Обернувшись, он понял – смотрели из замка. Что ж, Хогвартс – его дом, и даже если смотревшим был Снейп, ему это ничем не угрожает.
–Привет, Гарри, – это его приветствовала та самая особа.
–Привет, – он улыбнулся, и тут же опустил взгляд ниже, вспоминая их предпоследнюю встречу: хорошо, что теперь он не пролил на себя какой-нибудь сок или что-то еще.
–Вперед мои львятки-котятки! – произнес Джордж, – Рони, не отставай, чтобы никто не подумал, что тебя взяли по брату.
–Какой брат! У нас тут скоро и сестра будет. – с улыбкой произнесла Анджелина. – Ну всё, мы начинаем!
Шив стоял у окна, просчитывая свои возможные перспективы: Чжоу Чанг не лучший выбор, однозначно. По ней издали видно, как она мучается чувством утраты, а как она начнёт мучиться виной за то, что не верна погибшему любимому –ууу, эта мысль отозвалась почти зубодробильной болью.
Что же, будущая неудача в любви поколеблет уверенность в себе мальчика, что не уверен в себе во всех аспектах, кроме боевых. Это будет хорошо, однозначно хорошо, если успеть подойти вовремя, пока он еще не замкнулся в себе и своей неудаче: с этой позиции можно удобно влиять.
Но, с другой стороны, болезненно неуверенный в себе мальчишка станет гораздо более бесполезным: Палпатину однозначно не нужно вырастить из него второго Снейпа или Трелони, ему нужен его талант, не скованный, не спрятанный в глубине.
Нужно найти ему более подходящий объект для влюблённости. И если это увенчается успехом – тогда в его сети попадут уже два юных сердца, удивительно благодарные ему, за сведение их судеб воедино.
Вот только кто? Какая подходит ему достаточно, которую он знает не с детства, или какая не станет притягивать на себя одеяло?
Нет, это явно не Грейнджер. Перенаправлять две первые влюблённости слишком сложно и муторно, тем более, когда ты плохо понимаешь подобные чувства. Ведь, первый прокол с Энакином произошёл именно в этом – тебе не удалось распознать их отношения. Ты играл не с болезненной привязанностью, а с любовью. И, как оказалось потом, проиграл: эти двое сумасшедших идиотов стали бессмертны в своих потомках, таких же неудержимых, идейных балбесах, которые на одной только удаче и Воле Силы взрывали мощнейшие, многолетние проекты.
Генетика и Сила – две Бессердечные Криффовы Засранки.
Но ничего, у него еще есть шанс сыграть по своим правилам теперь: сделать так, чтобы первая Стерва играла по его правилам, а со Второй договориться, предугадывая её Волю, и не идя против Неё как это было в момент особенного психоза, когда ты окончательно устал от повстанцев и начал проект по созданию Звезды Смерти.
"Весело же Она, всё-же, отыгралась! В этом мире еще не нашли ни кайбер, ни способы взаимодействия с ним. Теперь, даже если пробьёшься: Звезду Смерти захочешь – не построишь." – отозвался Учитель, тихо дремавший, слушая правильные мысли своего ученика.
Вторник, третье октября, занятие с пятым курсом Гриффиндора
Рональд Уизли с честью отвечал на занятии: это было естественно – ведь спросили его о Патронусе, заклятьи, которым в совершенстве владел его друг, судимый за применение этого волшебства при маггле.
–Достаточно, мистер Уизли, сейчас вы мне уже наговорили на "выше ожидаемого" с плюсом. Я уверен, что подготовились вы сегодня на "превосходно", о каком бы заклятье я ни спросил. Может, перейдём, к столь горячо любимой вами практике?
Высокий подросток смотрел на него исподлобья, то ли отчаянно не веря, что его возможная экзекуция практически окончена, то ли не доверяя похвале.
–Итак, мистер Уизли, что нужно, чтобы патронус был телесным? Мисс Грейнджер, мистер Поттер, за подсказки буду удалять из класса. Я знаю, что вы еще не пытались это делать, но я же вижу, вы приготовились.
– Нужно... самое счастливое воспоминание?
–Именно, мистер Уизли, именно. А теперь, постарайтесь вспомнить своё самое счастливое воспоминание. Не переживайте, всегда можно попробовать еще раз, на сегодняшней оценке количество попыток не отразится.
Рон вспоминал, судорожно вытряхивая из своей памяти всё, что было спрятано в коробку "самое дорогое, самое личное": воспоминание, о покупке волшебной палочки – как ему что-то купили впервые, что-то личное, а не оставшееся ему от старших братьев? Или, быть может то, как мама впервые хвалила его одного и ставила Джинни в пример – когда он единственный выкинул всех гномов из огорода. А быть может, когда еще на первом курсе, Гарри и Гермиона пришли к нему, лежащему в больничном крыле, когда он получил ранение после их испытания? Тогда он понял, что какими бы успешными ни были его братья – у них нет таких друзей, какие есть у него.
Именно это воспоминание он и опробовал. И у него получилось – по кабинету побежал серебристый терьер, радостно виляя непомерно большим для его тела хвостом.
–Браво, мистер Уизли. Поздравляю вас, вы получили все двадцать баллов обратно, за превосходно выполненное волшебство.
Вокруг повисла полная тишина. Чтобы получить обратно, все снятые баллы за один раз? Такого прежде не было. Снейп, снимая двадцать баллов за дисциплину, отыгрывать их позволял только по пять баллов за раз.
–Чего вы ждёте? Каждый, у кого получится заклинание может уйти на перемену раньше. И да, мистер Уизли, вы сейчас, как справившийся, можете быть свободны.
Каждый из присутствующих студентов показывал свои способности. Симус Финниган – лиса, Грейнджер – выдра, Поттер – олень, Сестры Патил – красивые гордые степные кошки... стоп, что?
–Мисс Падме Патил, разве вы когтевранка?
– Да сэр. Мы с сестрой посещаем некоторые дисциплины вместе, чтобы ...
"Чтобы хоть немного побыть вдвоём, ведь спят они в разных башнях, а пообщаться им всегда есть о чем. И вспомни близнецов Скайуокеров: может быть, Лея была таким ребенком, каким ты её помнишь на аудиенциях, где она была с отцом, благодаря их разделению."
– Я понял вас, мисс. Мисс Лаванда, что с вами?
–У меня не получается, – подросток, почти заливаясь слезами, смотрела ему в глаза, – я не знаю почему, но у меня не получается. Я перепробовала все самые счастливые воспоминания – и ничего.
Из её палочки продолжали сыпаться лишь серебристые искры и сполохи.
–Ничего страшного, мисс Браун, так бывает. Это значит, что пока, ваша душа исключительно полна радости – вы не встречали никаких бед или потрясений; вы, по мнению этого своенравного заклинания просто не знаете цену настоящего счастья, потому он и не обретает форму. Не всё сразу, мисс Браун. – он постарался как можно более ободряюще улыбнуться девушке-девочке.– Браво, мистер Долгопупс, у вас превосходный бестелесный патронус. Вы просто несколько плохо знаете, кто вы на самом деле, не ощутили связь со своей душой. Попробуйте, как-нибудь, когда наконец ощутите, что вы достойный волшебник.
"Он бестелесный, потому что он пока еще не знает кто он. Пока еще не ощутил все свои ресурсы. Пока не столкнулся с настоящим собой, который всегда выходит на передний план при встречи с древним, нечеловеческим злом."
Злом, до которого нам, даже по мнению джедаев, далеко. – мысленно ответил Шив.
Спокойное, размеренное движение руки – яркой, серебряной волной по кабинету степенно идет Крайт-Дракон, переливаясь волшебной, невесомой чешуей. Оставшиеся подростки смотрят на него во все глаза:
–Размер и вид патронуса ни в коем случае не говорят о силе мага: известны случаи, когда стаи дементоров отгонял патронус в виде мыши, и при этом, патронус, величиной с великана не справлялся с одной тварью. Четыре с половиной года назад, мой патронус был бестелесным, лишь после обретя данную форму. – он решил поддержать мальчика, чувствуя от каждого своего подталкивания великолепный резонанс. Мощь, скрытая в этом мальчике уже изнемогала в своей скорлупе, она требовала выхода наружу. – На этом все, урок окончен. Мисс Грейнджер, как единственная присутствующая сейчас староста, передайте отсутствующему сегодня Томасу, что справка, принесенная им от мадам Помфри спасёт его от отработки, и я просто объясню ему тему.
"Почему они не ушли сразу, как проявили себя? Им есть что тебе сказать?"
Но, услышав "разрешительную молитву" оба подростка вышли вместе со всеми.
Гарри и Гермиона прекрасно знали, где они смогут найти своего друга, в преддверии большой перемены. Разумеется в Большом Зале, который сейчас исправные домовушки сервировали под всю честную компанию студентов и профессоров.
–Гермиона, беру свои слова назад, –произнес, только что проглотивший еду Рон,– он не так плох, как показался на первый взгляд, да.
Гермиона странно посмотрела на него, и практически сразу отвела взгляд.
–Жаль, что ты не остался на окончание урока,– произнес Гарри,– нам бы сейчас не помешало твое знание о драконах.
–Я их знаю только по колдографиям с Чарли, которые он присылает. Если вид дракона не проходил через его руки – я не знаю, как этот вид выглядит. А почему ты вспомнил о драконах?
–Его патронус – дракон. – Сказала Гермиона.
–А летающий? Сколько крыльев?
– При нас он ходил. А крылья ‐ их не было видно с нашего ракурса. Там сложно понять, то ли тело массивное, то ли это крылья. Лучше всех его видел Невилл.
– Ты так говоришь, как будто бы его слова о размерах патронуса – неправда.
– Я не говорю, что это не правда. Но Люпин говорил, что патронус имеет в себе отпечаток личности человека, а нам знания о нем не помешают. Он все еще может быть Пожирателем.
–Ты все больше становишься как Грюм в исполнении Крауча: " И помните! ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ", – с усмешкой ответил Рон.
Пятое октября 1995 года, занятие с четвёртым курсом факультетов Гриффиндор-Когтевран
Урок подходил к концу. Только Джинни и Полумна, вспоминая о последующем зельеварении испытывали отвращение. На прошлой неделе, зелье, которое они варили – Снейп испарил его из котла, по своему обыкновению, когда обнаружил, что рука мисс Лавгуд запнулась, и получилось движение не по часовой стрелке, как требовалось в рецепте; а также, разумеется, снял с каждой по пять баллов.
Полумна, как могла утешала подругу: помня о матери, ей было легко представить, как такая ошибка может с лёгкостью унести их жизни. Но, Джинни Уизли не могла смириться с подобной несправедливостью.
И это не могло остаться незамеченным для умелых глаз.
– Урок окончен, желаю счастья в личной жизни. – он смотрел на Джинни, нарочито медленно собиравшуюся на свою будущую казнь, – Мисс Уизли, что-то не так?
–Нет, профессор, всё так. Я просто не хочу идти на занятие к профессору Снейпу.
–А что не так с маст... профессором Снейпом?
"Прекрасная оговорка, молодец. Его даже в страшном сне джедаем назвать язык не повернется."
– С ним всё так, как и было. Он такой же, как и всегда. – она гораздо быстрее чем до этого, застегнула сумку и выскочила из кабинета.
– До свидания, профессор Палпатин, – произнесли хором мисс Лавгуд и мисс Уизли, уже закрывая за собой дверь.
" Это твой шанс получить уважение детей. Как и шанс спровоцировать открытый конфликт со Снейпом, который еще может нам пригодиться. Воспользуешься?"
Разумеется воспользуюсь, - ответил Шив, – это наш шанс проверить его внушаемость.
Дети уже зашли в кабинет подземелья, когда он подошёл к дверям. Следовательно, ему нужно вызвать его за пределы кабинета, чтобы его действия не показались никому непедагогичными.
–Профессор Снейп, могу ли я поговорить с вами? Не больше минуты.
Последний коротко кивнул, и двинулся к двери. Выйдя в коридор, он развернулся на каблуках и открыл своим ключом дверь в лаборантскую.
"Не хочет говорить в коридоре. Точнее хочет говорить на своей территории, и оставить себе хоть видимость владения ситуацией."
–О чем вы хотели со мной поговорить? Только быстрее. У меня, в отличии от вас, кабинет в подземелье, и если им хватит ума смешать не те ингредиенты, взрыв разворотит большую часть школы.
–Не бойтесь, профессор, я не займу много времени, – руки Палпатина были сложены за спиной, где его неуловимые поглаживания воздуха точно оставались незамеченными. – Всё дело в том, что Министерство, высылая меня сюда, выдало мне достаточно много полномочий, среди прочих имеются и те, что наделяют меня практически неограниченной властью, в том числе и по подбору персонала школы и о суждении об их профпригодности. И я с прискорбием сообщаю вам, что пока, ваша профпригодность на удивительно низком уровне. Не прерывайте меня, я прекрасно понимаю, что вы – великолепный исследователь, который действительно превосходно знает свой материал. Но, дело в том, что помимо этой задачи, на вас лежит задача обучения будущего поколения. От вас требуется заинтересовать их предметом...
–Те, кому действительно интересен предмет – они находят способ учиться ему независимо от моего поведения или симпатий. – холодно ответил Снейп.
–Не перебивайте меня, я и это прекрасно понимаю. Но, дело в том, что стандарты для школ составляю не я, и в перечне требуемых качеств всё же входит профессиональная, педагогическая пригодность. Я прекрасно понимаю, что в основе вашего характера и поведения лежит утрата, – пальцы правой руки, спрятанные за спиной плавно сжались, касаясь ладони: воздействие усилилось, – я понимаю, вас злят эти дети, так как у них, в отличии от вас, и человека, что был вам дорог – у них всё впереди. Но, поверьте мне, если думать об этом хоть сколько-нибудь иначе, если заметить в этих детях, столь дорогие вашему сердцу черты – вам станет проще видеть этих детей. Вам самому станет легче жить. Я прошу вас, попробуйте делать так: я сомневаюсь, что человек, которого вы потеряли радуется вашему поведению и несчастью, наблюдая за вами, если он это может сделать.
Непроницаемая стена немного сдвинулась. Тот открыл своё сердце для воздействия на долю секунды, как щель мгновенно закрылась:
– Моя личная жизнь – моё личное дело. Я вас в неё не звал, сэр, как и не просил ваших советов. А теперь – мне следует вести урок.
Снейп распахнул дверь, не отводя взгляда от своего оппонента. Возможно зря, иначе бы он разглядел макушку, бесшумно бежащего к спасительным дверям кабинета, Колина Криви.
–Я понял вас, профессор, и прошу меня простить за вторжение.
Единая подсказывала: его услышали. Результат будет, пусть и не сразу. Вряд ли сердце, закованное в мохнатые силки² многолетнего отчаяния и ненависти к себе лечится так быстро. Но, оно всё же лечится.
"Правда не тебе выступать лекарем. Ваши чувства друг ко другу взаимны – ничего кроме раздражения. Слышал, же, что он много лет мечтал о должности преподавателя ЗОТИ."
Перемечтает, – ответил Шив, – я уходить не собираюсь.
