Первые лучи зари

Аша отстранилась, чтобы внимательнее оглядеть женщину, чей образ старательно пыталась создать в своём воображении при помощи чужих рассказов. Но Эшара Дейн оказалась красивее, гораздо красивее, чем Сноу могла представить. Возраст не забрал её изящных черт, но добавил статности и величавости. По сравнению с ней девушка показалась самой себе растрёпанной неприглядной хамкой и устыдилась, что предстала перед матерью в таком виде. И добрый успокаивающий взгляд её пурпурных глаз, что должен был утешить Ашу, наоборот смутил ещё больше. Эшара стояла перед ней в белом одеянии септы с видом столь благочестивым, что сравнится с самой Девой, а Сноу в плаще, заляпанном чужой кровью. Благо на чёрной ткани этого было не заметно. Чудом заметивший её смятение Эдрик подошёл к ним и произнёс, взяв обеих под локоть: — Я приказал накрыть нам обед. Пойдёмте. Леди Аллирия также вызвалась проводить Джона, тщательно скрывающего своё волнение. — Вы стало быть тот самый Гриф? — с озорством спросила она, — Моя сестра много о вас рассказывала. — Грифом я был в Эссосе, миледи. Теперь предпочитаю, чтобы меня называли лордом Коннингтоном или хотя бы Джоном, — раздраженно ответил он, мысленно прокляв Богов за количество Дейнов свалившийся на его рыжую голову, — Леди Эшара надеюсь рассказывала только хорошее. Аллирия снисходительно улыбнулась. — Она рассказывала, сколько раз хотела утопить вас, лорд Коннингтон, и теперь я вижу почему. — Аллирия! — шикнула на неё Эшара, бросив на Джона извиняющийся взгляд. Но его куда больше заинтересовала кокетливая усмешка, которой украдкой одарила его Аша. Лишь сейчас мужчина задумался о всех ужасах, что ожидают его, если Эшара узнает, что он спит с её дочерью. Джон быстро отвёл глаза, вернув себе привычно строгое выражение лица. Тем временем они уже достигли зала для трапез, куда более скромного, чем в Роговом Холме, но определенно имевшего свои достоинства. Здесь не было множества охотничьих трофеев или богатых гобеленов, но все стены были выложены плиткой с тонкой голубой росписью. А окна, тянущиеся от самого пола до высокого потолка были витражными и изображали падение звёзды возле кромки моря. Звёзды, из сердца которой был выкован Рассвет, на том самом месте, где был построен Звездопад. И светом, бьющим сквозь эти окна, зал окрашивался в различные оттенки синего и лилового. И лишь когда Нед легко коснулся её руки, Аша поняла, что наблюдает с открытым ртом. — Я же говорил, что тебе тут понравится, кузина, — улыбнулся он, — Садись. Маленький лорд отодвинул стул по правую руку от своего места и предложил ей присесть. Рядом с ней опустилась Аллирия, а Джон оказался напротив неё так, что Эшара сидела между ним и Эдриком. Слуги быстро разлили вино по их бокалам, однако, когда белокурая девочка в чепце хотела налить Аше, её остановил Нед. — Поменяйте на серебряный кубок, — попросил он с долей властности в голосе. — Зачем это? — гневно прошипела Сноу, схватив его за запястье под столом. — Ты не хуже меня знаешь, что тебе в руки нельзя давать стекло! — так же тихо ответил он ей. И девушка резко отдернула руку, обиженно нахмурившись. Ещё в Королевской Гавани, когда ей приходилось трапезничать с королевской семьёй, Джоффри и Серсея донимали её рассказами о том, что будет с её братом, когда он проиграет, и оскорблениями её благороднейшего отца. Аша ничего не могла им ответить, потому что боялась за жизнь свою и Сансы, но её гнев никуда не уходил. Пару раз Сноу так сильно сжала хрустальный бокал, что он лопнул прямо в её руке, изрезав осколками её ладонь. Девушке весьма успешно удавалось скрывать порезы перчатками, что она носила. Из тонкой кожи, с обрезанными пальцами. Аша носила их, чтобы руки не покрывались мозолями из-за меча, или, по крайней мере, говорила так окружающим. Перед ней поставили серебряный кубок, наполнив дорнийским красным. Не таким приторным, как борское, а с легкой кислинкой, что так нравилась Сноу. — Спасибо, — с тенью недовольства из-за пренебрежения ответила она, однако, радуясь, что на их перепалку не обратили внимания. Аша не хотела говорить матери о трудностях, через которые ей пришлось пройти, зная, что скорее всего Эшара будет чувствовать за это вину. Леди Дейн тем временем сложила руки и прикрыла глаза, желая произнести молитву. — Мы просим Отца рассудить нас по справедливости… Сноу никогда не молилась Семерым и, будучи северянкой, вовсе не признавала южных Богов, но вдруг ощутила пинок под столом и огляделась. Джон недовольно поджал губы, наставительно качнув головой. Ей пришлось сделать вид, что она молится вместе со всеми, чтобы не расстраивать мать. — Мы просим Матерь о милосердии. Просим Кузнеца дать нам сил. Просим Деву защитить невинных. Просим Воина дать нам мужества. Просим Старицу дать нам мудрости. Мы просим Неведомого… И вдруг Эшара закричала, вскочив со своего места. Следом за ней с места подорвался Джон, придержав её за руку. — Сохраните, Семеро! Что это за чудовище? Аша почувствовала прикосновение мягкой шерсти к ноге, а потом с содроганием заметила, как из-под стола вылез её лютоволк, с любопытством разглядывающий женщину, что его звала. — Нельзя! — рявкнул на него Коннингтон. На удивление Неведомый послушался. Вероятно из-за их связи, пока Аша слушалась Джона, будет и он. Волк, недовольно ворча, ушёл в тёмный угол, свернулся калачиком, будто кошка, и стал наблюдать за происходящим зловещими янтарными глазами. Мужчина осторожно посадил на место бледную от страха Эшару, с сожалением замечая, как сжалась от стыда Сноу. — Это мой лютоволк, — едва не задыхаясь от неловкости, сказала она, — Его имя Неведомый, потому что… — Потому что он выглядит, как детище преисподней, — закончила за неё леди Дейн со вздохом, — Не переживай, дорогая. Эдрик рассказывал мне о нем. Я просто не ожидала, что он настолько большой. — Но безобидный, — успокоил её Коннингтон, — Собачка довольно дружелюбная. Неведомый оскалился на такое ехидство. — Он выглядит так, будто съест нас всех и не подавится, — заметила Аллирия. — Неведомый ел человечину только дважды, а вообще приучен не нападать на людей, — постаралась успокоить их Аша, но судя по шокированным выражениям лиц Дейнов и закатанным глазам Джона ей это совершенно не удалось. Эдрик взволнованно прокашлялся и постарался перевести тему в мирное, как ему казалось, русло: — А почему, к слову, вы приехали вдвоём? Сноу едва не подавилась очередным глотком вина, но мужчина сумел сохранить спокойствие. — Мы заключили сделку, — сухо пояснил он, — Леди Сноу помогла мне вылечиться от болезни, и взамен я сопроводил её сюда. Путешествие в одиночку может быть опасно в такое смутное время. К тому же я и сам хотел повидаться с вашей тётей, милорд. Ложь. Эдрик знает о том, что Аша пересекла половину Вестероса во время Войны Пяти Королей в компании лишь Дорнийца и Неведомого. Он знает, что ей не требуются спутники, но раз уж Коннингтон сопровождал её, то нашлась причина. Причина, которой они подозрительно не хотели делиться. Сноу почти физически ощущала его сомнения и с облегчением вздохнула, когда кузен оставил их при себе. — Но как же так? — восхитилась Эшара, — Серая хворь же неизлечима! На всё воля Богов — хотела съязвить Аша, но передумала, опасаясь обидеть свою мать. Коннингтон, пославший ей предупреждающий взгляд, явно подумал о том же. И тогда Сноу просто рассказала о Сэмвелле Тарли, о том, что он был стюардом на Стене, а после попал в Цитадель, где и вылечил болезнь впервые. Леди Дейн впечатлила эта история, но куда интереснее ей было другое. — Мне много рассказывали о вас Эдрик и лорд Тирион, но я бы… — Тирион? — перебила её Аша изумленно и вскочила со своего места, — Я могу понять, почему мне не сказал о ней ты, Джон, но Тирион? Как эта маленькая падла посмела скрывать от меня то, что моя мать жива? — Дорогая, наверняка у него были причины, — спокойно произнесла она, — Возможно, лорд Тирион просто не хотел волновать тебя, когда ты нуждалась в трезвом уме. Все эти войны, живые мертвецы и свержение Ланнистеров. Ты не могла думать обо мне. О некоторых вещах нам лучше не знать. Сноу украдкой взглянула на Джона, вспоминая сколько тайн она от него хранит. Она устыдилась вспышки своего гнева и, как-то подавленно, опустилась на стул. — Я хотела бы, чтобы ты рассказала мне о себе, — с надеждой произнесла Эшара. В тот момент Аша пожалела о том, каким человеком была. Её знала в лицо каждая шлюха от Королевской Гавани до Стены, она могла перепить даже самых крепких мужчин, а ещё… Ещё была избита и изнасилована с полсотни раз. Не о этом стоит говорить с матерью, с которой не виделась с самого рождения. Девушка замялась, судорожно ища тему для разговора. — Она стесняется тебя, Эш, — пришёл ей на помощь Коннингтон, — Чтоб ты знала, миледи, твоя мать была близкой подругой Красного Змея и с Катайей знакома не хуже тебя. — Джон! — почти синхронно выкрикнули они, беспокойно переглядываясь. — Можешь сколько угодно притворяться благочестивой септой, но ты в её возрасте развлекалась так, что Аша постеснялась бы, — совершенно спокойно отпив вина, ответил он. — Оберин рассказывал мне только про Эртура, — недоуменно сказала девушка, — Про него и горячих близняшек Блэкмонт. Но о тебе не говорил ни слова. — Удивительно, что у него прибавилось совести, в отличие от некоторых! — леди Дейн пихнула Коннингтона в плечо, — Но дорнийцы не совсем такие, как говорят о нас слухи. Мы просто целовались и — кхм — предавались удовольствиям, не порочащим мою честь. — Уж Аше ли не знать, что это такое, — выдал Эдрик, за что получил смачную затрещину, — А что? Шлюхи в Персике очень хвалили твои ручки! — Лучше помалкивай, а то мне тоже есть о чем рассказать! — Аша хлопнула по столу. — Ты клялась, что никто не узнает! — обиженно прокричал он. — О чем не узнает? — заинтересовалась Аллирия. Их перепалка выглядела нелепо, но отчего-то уютно, по-семейному. — Видимо так выглядит настоящая дружная семья, — с тёплой улыбкой произнесла леди Дейн. — Так выглядит дорожный балаган, — пренебрежительно заметил Коннингтон. — Зануда, — она закатила глаза. — Это мне сейчас сказала септа? — Прекрати! Джон насмешливо, но по-доброму улыбнулся, поцеловав её руку. — Я просто рад, что ты вновь стала собой, Эшара Дейн. Внезапно наступившая тишина заставила их обоих напрячься. Мужчина перевёл взгляд на Ашу, что собиралась вылить на белобрысую голову Эдрика его вино, поскольку её собственный кубок уже давно был опустошён. Она неотрывно смотрела на руку матери, лежащую в его. Хрусталь лопнул в её ладони. Перчатки, благо, защитили её руки от порезов, и разлетевшиеся фонтаном осколки со звоном полетели на пол. Повернувшись на пятках Сноу буквально вылетела из зала, едва не сбив девушку, что несла ещё два кувшина с вином. Наплевав на то, что они собирались скрывать свои отношения, Джон подорвался с места и направился за ней. Мужчина нагнал её возле лестницы, аккуратно толкнув в каморку под ней. Аша и не думала сопротивляться. — Мне стоило сразу догадаться! — прорычала она, и ему на секунду показалось, что в её глазах стояли слёзы, — Вы так давно знакомы. Она гораздо красивее меня, уж точно воспитаннее, не такая «дура», как я, и ко всему прочему вы знакомы почти всю жизнь. — Боги, да о чём ты? — вспылил он в ответ. — Да она только идиоту не понравится! Просто признай, что ты пользовался мной, чтобы заменить её, — Аша горько усмехнулась, — А теперь даже это не потребуется! В тот момент Джон жалел, что воспитание не позволяет ему ударить девушку. — Вот уж правда дура! — перебил он её, пока Сноу не успела наговорить чего-то ещё более омерзительного, — Мне просто интересно, кого из нас ты не уважаешь больше? Себя, считая, что можешь быть лишь чьей-то заменой, или меня, считая, что мне хватило наглости пользоваться тобой, после всего что я узнал о тебе? — Я… — Помолчишь и послушаешь! — мужчина ударил по стене в дюйме от её головы, — Прекрати нести эту чушь, Аша. Ей никогда не сравниться с тобой, как бы сильно ты не унижала себя в собственных глазах. Ты первая любовь в моей жизни, потому что подобных тебе больше нет! Никого столь же доброго и сильного духом. Никого столь же страстного в любви, ненависти и гребаной ревности, дура! Слёзы стоящие в её глазах вдруг потекли по щекам, а из груди вырвался всхлип. Её плечи сотрясались от рыданий, пока Джон прижимал её к своей груди. — Я люблю тебя, дура, — ласково прошептал он, — Не твою мать, не призраков прошлого, а тебя… — Просто признай, что тебя вдруг потянуло на маленьких девочек и… — Замолчи, потому что, клянусь, скажешь ещё какую-то глупость, и я тебя ударю. Буду очень жалеть, но я не знаю, как ещё с тобой бороться! Короткий смешок смешался со всхлипом, и Коннингтон коснулся губами её макушки. Взглянув сквозь щель между стеной и шторой, прикрывающей нишу, его взгляд зацепился за бледную от ужаса Эшару, явно слышавшую весь их, довольно громкий, разговор. — Боюсь, у нас проблемы, моя радость…