Первые лучи зари

Идя по коридору, девушка нервно перебирала пальцы. Её не покидало волнение из-за возможной реакции Джона на её внешний вид. Засмеёт или ему понравится? А если понравится, то попросит ли одеваться так всегда? Она пришла к покоям, что им выделил Нед, слишком быстро. Едва ли не дрожащей рукой Аша приоткрыла дверь, глянув внутрь. Коннингтон сидел на полу, почёсывая пузо Неведомого, который дергал лапкой от удовольствия. — Кто хороший мальчик? — тихо приговаривал он с улыбкой. Сноу не смогла сдержать тихого смешка. — Я вам не помешала? — спросила она открывая дверь шире. Первым делом Джон недовольно цокнул и закатил глаза, как делал всегда, когда девушка насмехалась над ним, но потом он поднял взгляд на неё и обомлел от увиденного. И пока он молчал, пытаясь вернуть себе дар речи, Аша становилась все неувереннее в себе. Она опустила глаза в пол и потёрла локоть, неосознанно закрываясь от него. Неведомый предусмотрительно оставил их наедине, а Коннингтон поднялся на ноги и подошёл к ней, осторожно подняв её голову за подбородок. Внезапно он обнаружил желание коснуться её, чтобы убедиться, что девушка, стоящая перед ним, была реальна. Мужчина осторожно накрутил на палец один из её локонов, коснулся щеки, пока завороженно наблюдал за трепещущими ресницами. Никогда в жизни он так не жалел о том, что не умел красиво говорить. Но никакие слова бы не смогли должным образом описать, сколь великолепна была Аша. — Ты ослепительна, моё солнце, — всё же произнёс Джон и лишь потом понял, как глупо это звучало. Она тихонько рассмеялась, а после смущённо прикусила губу, и он забыл, как дышать. Видимо, в тот момент ей надоело его бездействие. Сноу поднялась на носочки и поцеловала его. Так сладок был её поцелуй и так нежен. Коннингтон обвил руками её хрупкий стан, желая никогда не отпускать. В нём не было страсти или вожделения. Лишь только желание её любить, касаться черт, до невозможности прекрасных, и смотреть в её невероятные глаза. — Я нравлюсь тебе такой? — робко спросила Аша, отстранившись. — Разумеется! — недоуменно произнёс он, — Я люблю тебя любой, моя радость. В платье, в брюках и обнаженной… — Особенно обнаженной, — усмехнулась она. Коннингтон склонил голову на бок, любуясь её прекрасной улыбкой. — Не стану спорить, — рассмеялся он в ответ, на что девушка нахмурилась и ударила его в плечо. — Нахал! Его собственная улыбка стала шире, и мужчина вновь притянул Сноу в объятья. Она не сопротивлялась и сама потянулась за поцелуем. В коридоре раздался звук торопливых шагов, и они оба взмолились, чтобы им показалось. Но дверь вдруг распахнулась, и за ней показался испуганный Эдрик, запыхавшийся от бега. — Дери тебя в рот Неведомый, Нед! — раздосадовано воскликнула Аша, — Чего тебе?! На недружелюбное приветствия он не обратил внимания, слишком взволнованный другим. — У нас там гости… — Кого принесло посреди ночи? — влез в разговор Джон. — Жениха тёти Аллирии, и вашего вассала, к слову, — ответил мальчик, наконец смутившись, что испортил им вечер. Коннингтону это ничего не сказало. — Берик, мать его, Дондаррион! — будто выругалась Сноу, — Почему он не прислал письма?! Лорд Дейн пожал плечами. — С кем он? — Никакого гарнизона. Только он, Торос и Клиган. — Где они? — спросил посуровевший Джон. — Уже в замке. Девушка взволнованно заходила по комнате, ища решение. Нельзя, чтобы они узнали, что она здесь, и уж тем более, что она с Коннингтоном. Все трое наверняка донесут эту информацию до её сестёр, но для начала поимеют её голову нотациями о том, насколько это неправильно. — Предоставь им комнаты подальше от этой, а с остальным разберёмся утром. Эдрик взволнованно кивнул и отправился обратно, чтобы разобраться с незваными гостями. — Пекло! — Аша ударила по столу. Усмирив свой гнев, мужчина подошёл к ней и приобнял со спины. — Боишься, что они осудят тебя за то, что ты спишь со мной? — спросил он, поцеловав её в шею. Она невесело усмехнулась. — Арья говорила, что, когда она вместе с Братством проезжала через Каменную Септу, они поминали тебя последними словами и рассказывали о твоих преступлениях против Старков, Талли и «истинного короля» Роберта Баратеона. На это замечание Коннингтон сердито сжал челюсти. — Будет лучше если они не увидят ни меня, ни тебя. — Если бы я боялся трёх пьяниц, миледи, не когда бы не получил того, что имею, — упрямился он. — Дело не в том, чего ты боишься, а в том, что для меня важно провести хотя бы месяц без того, чтобы отстаивать то, что я люблю! — Тогда стоит насладиться последней ночью, когда никто не осудит тебя за то, что ты раздвинула передо мной ноги! — прорычал Джон с обидой, но девушка восприняла эти слова буквально. Для удобства Аша приподняла подол платья и запрыгнула на мужчину, обвив его пояс стройными ногами. Он собственнически огладил бархатную кожу её бёдер и, ухватив покрепче, вместе с ней опустился на постель. В крови обоих ещё клокотал гнев. Стоило Коннингтону снять рубашку, как девушка впилась ногтями в его спину, оставляя красные полосы. Он зарычал от внезапной боли и, заведя её руки над головой, крепко прижал к постели за запястья, не давая вырваться и даже пошевелиться. Вдруг пелена с её глаз спала, и Сноу обуял страх. Так же её держали гвардейцы Джоффри, Тайвин и дюжина людей в борделе. Накатившие воспоминания холодком прошлись вдоль позвоночника. — Не надо, Джон! — произнесла она, но он воспринял это, как очередную её игру. — Нет, — прошептал мужчина ей в шею, оставив там влажный поцелуй, ядом отравляющий её хрупкое сердце. — Остановись, прошу! — может её голос был слишком тих или тон недостаточно убедителен, но он вновь не внял её просьбе. — Нет, — повторил Коннингтон на этот раз коснувшись губами верхушки её пышной груди. Сноу проклинала себя за слёзы, что не смогла сдержать. — Пожалуйста, Джон! Я боюсь! — всхлипнула она. На этот раз ему не потребовалось и мгновения на раздумья. Он резко отстранился и одернул её задравшиеся юбки. Коннингтон обошёл кровать и сел с противоположной стороны, опустив внезапно ставшую тяжёлой голову на руки. — Прости, любовь моя, — подавленно пробормотал он. Девушка присела на постели, прижав колени к груди, и теперь, когда страх больше не сжимал её горло, могла думать трезво. — Ничего, всё в порядке, — успокаивала она мужчину, — Ты всё же отпустил меня… — С какого там раза? С третьего? — прорычал он, — Пекло, Аша, вот только не надо оправдывать меня! Она придвинулась ближе к нему и обняла со спины, положив голову на его плечо. В ответ Коннингтон осторожно поглаживал руки, обвивавшие его. Конечно, ей было страшно, но волнение за любимого было гораздо сильнее её неоправданных опасений. Тогда в его голову пришла странная идея. Джон обернулся к ней, мягко огладив щёку, стерев с неё следы пролитых слёз. — Позволь мне загладить свою вину, миледи, — прошептал он. Она смотрела на него, слегка нахмурив брови и глупо хлопая глазами, но кивнула. Безоговорочно доверилась ему, как и всегда. Сноу позволила мужчине уложить её обратно на постель и едва заметно вздрогнула, когда он навис над ней, но тут же спустился ниже и вновь поднял подол её платья. Джон считал это своим наказанием. Он должен был унизиться, чтобы показать, что её любовь гораздо дороже его гордости. Мужчина лёг на живот между ног испуганной Аши и притянул её к себе. В её глазах стыд смешался с предвкушением, а с приоткрытых губ сорвался робкий вздох. Он облизал губы и аккуратно коснулся ими сокровенного места девушки, заставив её смять простыни в руках и рефлекторно отстраниться, но Джон удержал её. Кончиком языка он собрал влагу сочащуюся из её лона и не нарочно задел клитор. Сноу вскрикнула так, что её наверняка было слышно всему замку. Нет, это не было наказанием. Это было самым приятным, что он делал в своей жизни. Слушать её стоны, видеть, как она извивается от удовольствия, судорогой проходящего по её безупречному телу, и пробовать её на вкус — сладкую и пьянящую, как самое лучшее вино. Джон забросил её ногу на плечо, чтобы оказаться ещё ближе, и предплечьем надавил на низ живота, прижимая девушку к постели, чтобы она не мешала ему наслаждаться её манящей промежностью. Сноу побывала во многих борделях и, пользуясь услугами девочек, была хорошо знакома с такой лаской, но то, что делал Коннингтон было несравнимо ни с чем. Шлюхи пытались угодить ей, буквально льстили и подхалимничали своим языком, но мужчина был едва ли не жесток, нагло имея её в своё удовольствие. Контраст колючей бороды, царапающей нежную кожу, с горячим влажным языком доводил её до исступления. Колени дрожали, а невнятный лепет, срывающийся с её губ потерял смысл даже для самой Аши — то ли она просила его прекратить, то ли ни в коем случае не останавливаться. Её рука против воли зарылась в рыжих волосах, одобрительно гладила его по голове, ласково перебирала пряди, но стоило Джону проникнуть в неё двумя пальцами, слегка согнуть их, лаская гладкие стенки нутра, Сноу взвизгнула, сжав руку в кулак и дёрнув его за волосы. Она никогда бы не потерпела такого отношения к себе и, конечно, не хотела доставлять мужчине даже такой незначительной боли, но совершенно не контролировала себя от удовольствия. Однако Коннингтон воспринял это не как просьбу остановиться, а знак продолжать, и сосредоточился на том самом месте внутри неё, от которого Аша теряла голову. Но стоило ему лишь слегка прикусить губами средоточие её женственности, как девушка достигла пика с протяжным громким стоном, перерастающим во всхлип. Джон не остановился, пока не выжал из неё это удовольствие до последней капли, пока Сноу не охрипла от собственного крика и не забыла, как двигаться, упав безвольной куклой на подушки. Поднявшись, Коннингтон облизнулся, слово довольный кот, а его борода потемнела от влаги, что источало её лоно. Девушка стала пунцовой от смущения. Ей хотелось поцеловать его, но Аша не чувствовала власти над своим телом. Однако мужчина слишком хорошо её знал. Понимал каждый её взгляд и вздох, сорвавшийся с чувственных губ. Джон лёг на постель рядом с ней и притянул Сноу к груди. Он медленно поглаживал её по спине, помогая выровнять дыхание. Когда он вёл рукой вверх, она делала вдох, вниз — выдох. Её удивляло то, что даже дышать с его помощью было проще, и Аша больше не представляла своей жизни без него… — Я поеду с тобой в столицу, — стараясь не нарушать ночную тишину, произнесла она, — Твоей женой я не стану, но буду рядом… Из его груди будто весь воздух выбило от счастья. И Джон смотрел на неё, как дурак, не в силах поверить, что она наконец согласилась. Почувствовав свою удачу, он решился требовать большего. — Ты сказала, что не можешь выйти за меня, потому что боишься возвращаться в столицу и не знаешь, сможешь ли подарить мне наследников, — осторожно начал Коннингтон, — Но если ты согласна жить в Королевской Гавани… Можешь пообещать, что станешь моей женой, когда забеременеешь? — Если смогу забеременеть, — поправила его Аша угрюмо. — Когда, — настаивал он, подняв её голову за подбородок. Девушка тепло улыбнулась ему и счастью, согревающему её изнутри. — Да, — вкрадчиво прошептала она, — Конечно я согласна. Джон коснулся её губ поцелуем, ещё хранящим вкус девушки. Отсутствие воспитание способствовало отсутствию стыда, но происходящее казалось непристойным даже ей. И в тот момент в её голове возник вопрос… — Скажи-ка лучше, где ты этому научился? — Прости? — неуверенно произнёс он. Аша крепко схватила его за подбородок, чтобы Коннингтон не смел отвести взгляд или соврать. — С кем ты научился этому? Уж больно был хорош! Мужчина раскатисто рассмеялся, и, с трудом оторвав руку, которой она в него вцепилась, оставил вежливый поцелуй на кончиках пальцев. — Уверяю вас, миледи, вы первая, к кому я полез под юбку, — это её не убедило, — Мне пару раз доводилось наблюдать, как подобным образом друг друга обласкивают шлюхи, и сейчас я действовал, ориентируясь на вашу реакцию. В конце концов, мои пальцы хорошо знают, как доставить вам удовольствие. Теперь знает и язык. Самодовольная улыбка, что вновь расползлась на его губах, бесила её, как никогда прежде. Ей хотелось ударить его, чтобы стереть её, но Аша придумала способ изощреннее. Поцелуй, что она подарила ему был нежным, мягким, но постепенно набирал силу, становился все более страстным, и Сноу наконец позволила мужчине взять в нем верх. Но вдруг сомкнула зубы на его губе, чуть оттягивая, пока не почувствовала металлический привкус крови. С недоумением отстранившись, Коннингтон коснулся губы, и его пальцы окрасились красным. — Дрянь! — прорычал он, подмяв девушку под себя. — Когда ложишься в постель с волчицей, будь готов, что она укусит, — довольно произнесла Аша, но её смех сменился стоном, когда мужчина бережно куснул её шею.