Первые лучи зари

Это был первый раз, когда Аша проснулась раньше Джона. Рассвет едва забрезжил на востоке, но было уже слишком поздно, чтобы снова ложиться спать. Меж ног приятно саднило после вчерашней близости, а воспоминания тлеющим огнём согревали изнутри. Спящий Коннингтон выглядел на редкость умиротворенно. Складки на вечно хмуром лбу разгладились, раздраженно поджатые губы разомкнулась, пропуская тихое дыхание, а сильные руки, что так властно прижимали её к себе, сейчас расслабленно покоились на её талии, и Сноу не составило труда выпутаться из его объятий. Но мужчина проснулся. — Ты правда думала, что сможешь покинуть меня и остаться незамеченной? — невнятно пробормотал он, притянув её для поцелуя. Но пока влюблённые нежились в постели, у Эшары всё было не так радостно. Перед ней стояли трое мужчин разбойничьей наружности. Один с обожженным лицом, другой без глаза и явно с однажды пробитой головой, а третий настолько пьяный, что женщина удивлялась его способности держаться на ногах. Рядом стоял светящийся от счастья Эдрик и Аллирия, недовольно сложившая руки на груди. — Полагаю, вы пришли, чтобы снова просить руки моей сестры, лорд Дондаррион? — холодно произнесла Эшара. Он сватался к Аллирии ещё несколько лет назад и всё откладывал свадьбу по надуманным причинам. Леди Дейн терпеть не могла мужчин, не держащих своего слова, с тех пор как Рейгар покинул Элию. К её удивлению слово взял другой, тот, что с ожогом на пол лица и чьего имени она не знала. — За этим мы пришли к лорду Эдрику, миледи, — грубо пролаял он, — Но к вам у нас совершенно другие вопросы, леди Эшара… Ей не понравилась интонация, с которой он произнёс её имя. Слишком много угрозы в ней было. — Боюсь, мой друг мог показаться излишне резким, — взял слово самый пьяный, — Просто мы все волнуемся за вашу дочь, миледи. И поэтому у нас действительно появилось несколько вопросов… — Например, какого хрена ты бросила бедняжку на растерзание суке Талли и почему не объявилась, а продолжаешь прятаться в сраном Дорне? Эшара отшатнулась от таких слов, как от удара. Она не знала, что ответить, а потому молчала, недоуменно хлопая ресницами. Нед передал ей Ашину просьбу оставить их пребывание в Звездопаде в тайне, однако женщина не рассчитывала, что это вызовет столько проблем. — Мы даже не знаем, где она, — неуверенно подал голос лорд Берик. — Я тебе скажу, где она! — рявкнул мужчина с ожогом, не заботясь о присутствии посторонних, — Если решилась бросить сестёр, то девчонка уже наверняка мертва! Все-таки вскрыла запястья, а теперь жарится в Седьмом Пекле и на спор бухает с Неведомым! О нет! Эдрик смотрел так же испуганно, как и она сама, и даже Аллирия догадывалась, что повлекут эти слова и как быстро в таком случае раскроется все, что они пытаются скрыть. Но как бы они не надеялись, из-за угла бесшумно выплыла чёрная тень. Не так любопытно их разглядывал волк, как Эшару, не был с ними дружелюбен, как с Джоном или Недом. Неведомый скалился и угрожающе рычал. Тот, что был с ожогом, окинул его почти безразличным взглядом, и всё же его глаза опасно сверкнули, когда он спросил: — Где девчонка? Зал, в котором они стояли, вдруг окутала тишина, столь оглушающая, что был слышен рёв морских волн, бьющихся о скалы, и доносящиеся сверху стоны… Леди Дейн ждала очередного вопроса, но его не последовало. Он просто сорвался с места и торопливо поднялся по лестнице. Лорд Берик и ещё один его спутник — следом за ним. И, впервые громко выругавшись, за ними побежал Нед. — Это не наше дело, Клиган! — останавливал его пьяный. Женщина едва не упала в обморок, услышав эту фамилию. Её придержала под руку Аллирия. — Клиган? — поражённо переспросила она, — Как вы посмели прийти в мой дом, после того, что сделал с моей подругой ваш брат?! Его губы изогнулись в почти безумном оскале, когда он остановился посреди лестницы, чтобы ей ответить. — А со мной он сделал это, — пренебрежительно сказал он, ткнув пальцем в обожженную щёку, — И я убил его за это! Можешь быть спокойна, леди Эшара. И, не дожидаясь, когда она придёт в себя после этих ввергающих в шок слов, продолжил путь наверх. А женщина продолжала стоять, безуспешно стараясь отогнать слёзы и восстановить сбившееся дыхание. Аллирия держала её за руки, и, будто сквозь пелену, леди Дейн слышала, как её звала сестра. — Мы разберёмся с этим позже, Эш, я обещаю! Но они же сейчас поубивают друг друга. Эшара взяла себя в руки, как делала уже не раз в своей жизни и, сжав ладонь сёстры в своей, продолжила подниматься, мысленно проклиная Коннингтона и даже свою, явно ненасытную, дочь. — Клиган, нам не обязательно врываться сейчас, — пытался успокоить его Берик, — Она выйдет и сама нам все объяснит! Но он не внял никаким просьбам и, найдя нужную дверь, распахнул её пинком. Однако с грохотом повалился на пол, получив внезапный удар в челюсть. За дверью полуобнаженный Джон потирал костяшки правой руки, а рядом с ним стояла то ли испуганная, то ли разгневанная Аша, одетая лишь в тонкий шелковый халат. Клиган поднялся на ноги, сплюнув кровь. — Милорд-десница, — пролаял Пёс, — Кто бы сомневался. Коннингтон оставил это замечание без ответа и оглядел остальных: едва не падающую в обморок Эшару, одинаково шокированных Эдрика, Аллирию и двоих мужчин, судя по рассказам Аши, приходящихся Торосом из Мира и Бериком Дондаррионом. Он тяжело вздохнул и прокашлялся. — Полагаю, нам нужно поговорить. Распорядитесь о завтраке, милорд, — кивнул он Неду, и тот отправился на поиски служанки, что передала бы его распоряжение на кухню, — Теперь, надеюсь, вы нас оставите. Мужчина язвительно улыбнулся и захлопнул дверь прямо перед лицом Клигана. — Зачем было его бить? — наконец спросила Аша. — Если ему с детства не привили, что врываться в чужую спальню без стука нельзя, то это пришлось сделать мне. Она раздраженно закатила глаза и сняла халат, что, пробежавшись холодком по покрасневшей от солнца коже, упал на пол шёлковой лужицей. Девушка пыталась натянуть платье, лиловое, с тонким серебряным пояском, но от ярости её бросало в дрожь, и руки не слушались. — Почему им обязательно надо было приехать именно сейчас? — прорычала она, хлопнув по столу. Тихо вздохнув, Джон подошёл к ней и, оставив поцелуй на лбу, помог ей одеться. — Плевать на твоих друзей–разбойников! Плевать на всё, что они скажут! — он взял её руки в свои, — Я люблю тебя, Аша. — А я люблю тебя, — ответила она, успокоившись, и прижалась к его всё ещё обнаженной груди, — Кстати, вот! Она прошлась по комнате и воодушевленно преподнесла ему синий камзол. — Мама отдала вещи, кажется, своего старшего брата, когда я пожаловалась ей, что ты уже второй месяц ходишь не пойми в чём! — Но почему он синий? — недовольно протянул Коннингтон. — Синий подойдёт к твоим глазам, — пояснила Сноу, оставив поцелуй на небритой щеке, — Одевайся!

***

Джон повёл её к столу держа под руку. Эшара подумала, что они весьма неплохо смотрелись вместе. Не говоря даже о том, что на фоне друг друга особенно выделялась хрупкость и миниатюрность Аши и высокий рост и широта плеч Джона. Цепляли их взгляды. Оба были одинаково жёсткими и холодными, суровыми, с потаённой кровожадностью в глубине. И всё же, несмотря на схожесть, между ними были и различия, что прекрасно дополняли друг друга. Так, например, спокойный Коннингтон мог уравновешивать некоторые порывы девушки, а она с легкостью могла растормошить угрюмого старика, вернув ему любовь к жизни, и сделать менее невыносимым для окружающих. И всё же леди Дейн чувствовала непонятый трепет глядя на них. Эти двое выглядели так, будто утопят мир в крови ради друг друга. Но она отогнала эти мысли. — И так, — начал Джон, опустившись по правую руку от Неда, — Теперь, когда вы успокоились, надеюсь, мы сможем поговорить. Клиган, прижимающий к носу кусочек льда, невесть откуда взявшийся в Дорне, злобно усмехнулся. — Да, милорд, — пренебрежительно выплюнул Пёс, — Для начала расскажи нам, девочка, тебе так понравилось отсасывать Коннингтону, что ты теперь спишь с его дядей, или ты принципиально трахаешься только с теми, против кого воевала твоя семья? Послышался поражённый вздох Эшары, но после трапезную окутала тишина, которую внезапно разрезал нож, на целый дюйм воткнутый в стол. Одной рукой Сноу сжимала его рукоять, а другой поглаживала ногу Джона под столом, надеясь, что этого хватит, чтобы умерить его пыл и не дать наброситься на Клигана. — Тебя не касается, с кем я сплю, — угрожающе тихо прорычала Аша. В ответ он оскалился. — Не касается? Так может не стоило помогать тебе тогда, а, Сноу? Надо было позволить Джоффри и его гвардии иметь тебя пока не сдохнешь! А может надо было попользовать тебя, когда была возможность? После этих слов уже ничто не могло удержать Коннингтона. Резко поднявшись, он в два шага преодолел расстояние до Клигана и, схватив того за ворот, ударил в челюсть так сильно, что Пёс стал плеваться кровью. Девушка пожалела, что не сказала ему раньше об участии Сандора во всех её страданиях. Было бы лучше, если бы он узнал обо всём от неё, а не так. Но гораздо больше она жалела, что это слышала её мать. Бедная женщина, которую Сноу хотела уберечь от этого знания. Разрушительного и опасного. Аша заметила, что глаза Эшары наполнились слезами, однако они ещё не пролились. Девушка подошла к Джону, положив ладонь ему на плечо, и он отпустил Пса. — Зачем? — подавленно прохрипела она. Прежде, чем ответить, он вновь сплюнул кровь. — Потому что я слишком хорошо тебя знаю, девочка. И я знаю, что от отчаяния ты могла лечь под первого встречного. А потом, когда ты поймёшь, что тобой воспользовались, мне снова придётся срезать петлю, в которую ты полезешь. Просто хочу избавить себя от лишних трудностей. После этих слов она была готова наброситься на него и растерзать голыми руками. Зная об этом, напряжённые Торос и Берик медленно приблизились, готовые в любой момент удержать её от убийства. Но успокоило её не их вмешательство, а тёплая рука Джона, слегка придержавшая её за талию. Он не вмешивался, понимая, что со своими разбойниками Аше стоит разобраться самой, но даже эта мизерная поддержка согревала её сердце. — Я впервые в жизни счастлива, Сандор, — неожиданно спокойно произнесла она, — Уж ты-то знаешь, что я уже давно не наивная девочка, которая позволит собой пользоваться. Не после всего. Я избавлю тебя от слезливых историй о моих чувствах, потому что всё, что ты должен запомнить, это то, что Коннингтон отныне мне так же дорог, как Санса и Арья, как дорога моя новообретенная мать. Она припомнила «фокусы», которым научил её Торос, и провела столовым ножом по ладони, обагряя его своей кровью. Нож вспыхнул рыжим пламенем. Клиган пытался отшатнуться, но девушка подошла слишком быстро и прижала его к спинке стула. — И я убью за него также безжалостно, как убивала за своих сестёр, — угрожающе прошептала Сноу, поднося нож опасно близко к его здоровой щеке так, чтобы жар опалил его кожу. Страх, плескавшийся в глубине его серых глаз, как ни странно, отрезвил её. Девушка вновь воткнула нож в поверхность стола, и пламя без следа рассеялось. Она огляделась. Джон, Эшара и Аллирия с ужасом взирали на её окровавленную ладонь, которой Аша из неоткуда добыла огонь, но Берик, Торос и даже Эдрик смотрели с осуждением. Жрец научил её этому чуду, чтобы защищаться от Иных, но уж точно не для того, чтобы она запугивала близких друзей. Сноу подавленно вздохнула и, не оглядываясь, выбежала из трапезной.

***

— Я просто поверить не могу! — кричала Эшара, пока они шли по саду, — Двадцать клятых лет, Коннингтон! И ты не удосужился мне рассказать о том, что Гора мёртв, о том, что мою дочь пустили по кругу с полдюжины раз, о том… Излишне грубо он ухватил её за локоть, разворачивая к себе. — Она сама попросила меня молчать об этом! — прорычал Джон, — Это не считается общеизвестным фактом, и я по пальцам могу пересчитать тех, кто знает о том, что сделали с Ашей, потому что те, кто это видел, либо молчат, либо были убиты ей самой. Он тяжело дышал, а на щеках заиграли желваки от того, как крепко мужчина сжал челюсть. — Ты делаешь мне больно! — почти испуганно произнесла леди Дейн. Коннингтон пришёл в себя. Он не мог выплёскивать свой гнев по отношению к женщине, совершенно в этом невиновной. — Прости, — сказал он, отпустив её, — И прости, что не сказал тебе про Гору. Уж об этом ты заслуживаешь знать. Они оба чувствовали себя опустошённо после той странной речи Клигана. Во многом потому, что встретили живое доказательство всех страданий Аши Сноу. Если раньше это можно было считать выдуманной историей или ночным кошмаром, то теперь пришло пугающее осознание действительности. И для самой девушки, успевшей позабыть об этом в обилии ласки, которой её окружили. Они наконец нашли её. Аша, что пару минут приставляла нож к горлу Пса и угрожала жестокой расправой, сейчас сидела под деревом, напевая песню, и плела цветочный венок. — Призраки с Дженни танцуют в чертогах былых королей… — пела она, всхлипывая через слово, но её голос был великолепен. Переливчатый, мелодичный, с потаённой тоской. Джон помнил, как прекрасно пел Рейгар, как он мог вызвать слёзы лишь своими волшебными руками, гуляющими по струнам арфы, но даже у него не было чего-то, что было у Сноу. Рейгар не знал горя потерь. Даже трагедия Летнего Замка, в тени которой он был рождён, не давала ему и толики той боли, что пришлось пережить Аше, потерявшей дом, отца, братьев, сестёр и даже себя. Соленые капли, что текли по её щекам, разбивались о нежные лепестки голубых цветов — маленьких незабудок. Синий подойдёт к твоим глазам, — почему-то вспомнил Джон и понял, что она плела венок для него. При виде неё, такой невинной и безгранично печальной, у него защемило сердце, а Эшара, явно разделяющая его мысли, едва не плакала. Он потянул её за руку, и они подошли ближе, чтобы Аша их заметила. Однажды она сказала ему, что привыкла скрывать свои чувства, чтобы казаться сильной в глазах окружающих. Но сейчас она не поднялась на ноги, не стала вытирать слёзы и натянуто улыбаться. Джон был благодарен, что девушка могла доверить ему свои истинные чувства. Она расстроенно переводила глаза то на него, то на Эшару, и, поняв её без слов, они опустились на землю под раскидистым дубом по обе стороны от неё. — Я не знала, дорогая, что ты так прекрасно поёшь, — непринужденно сказала леди Дейн, взяв её за руку. — Никто не знал, — шмыгнув, ответила Сноу, — Во мне должны были видеть лидера, а не девочку с цветами и грустными песенками. — В любом случае, — сказал Джон, поцеловав кончики её пальцев, — Ты самая прекрасная девочка с цветами и грустными песенками. — С красными глазами и опухшим лицом! — С красными глазами и опухшим лицом, — повторил он с такой любовью и нежностью, что даже Эшара, все ещё испытывающая неприязнь к их союзу, умиленно улыбнулась. У леди Дейн было много вопросов к ней, но она понимала, что не может задать их сейчас, когда Ашу может сломать одно неосторожное слово, а потому она приняла тактику Коннингтона и говорила с ней о более приятных вещах. Спрашивала о детстве, проведённом в Винтерфелле, о, как она узнала, любимом ею, Ночном Дозоре и отчего-то их разговор всегда возвращался к Джону Сноу. Тому самому Джону Сноу, что был её «сыном». Аша протянула Коннингтону флягу, и он сделал долгий глоток. Через несколько минут он стал будто сонным: медленно моргал и устало привалился спиной к стволу. — Что это? — едва вороча языком, спросил он. — Маковое молоко, сладкий сон и отборное дорнийское, — подавленно произнесла девушка, — Меня пару раз поил этим Оберин, чтобы я не бросалась на людей. Мне жаль, моя любовь, но нам надо поговорить, и я уверена, что тебе не понравится этот разговор…