Первые лучи зари

Девушка провернула в ладони приятно тяжелящий руку меч, что бликовал на солнце при каждом движении, и украдкой бросила взгляд на Коннингтона ставшего перед тяжелым выбором между мечом и топором. Меч был наиболее удобен для проведения таких тренировочных спаррингов, но топоры, как успела узнать Аша, Джон любил едва ли не меньше, чем ее. На галерее, выходящей на тренировочный двор, собрались трое Дейнов и трое разбойников. Пёс, Берик и Торос, уже не раз познавшие какова Сноу в бою, лишь с издевательской усмешкой поглядывали на Коннингтона, решившегося бросить ей вызов, Эдрик наблюдал едва ли не с отпавшей челюстью, предвкушая ни с чем не сравнимое зрелище, а Эшара и Аллирия пришли скорее за компанию, не до конца веря в успех девушки и считая происходящее скорее актом бунтарства и неповиновения. — Десять оленей на Сноу, — полушепотом пробормотал красный жрец. — Поддерживаю, — так же тихо ответил ему Клиган. — Пять драконов на десницу, — со знающим видом сказал юный лорд Дейн. — А почему вы шепчите? — издевательски громким шепотом спросила Аллирия, за что на неё шикнул племянник. — Леди Сноу привила нам азарт и любовь к ставкам, миледи, — галантно ответил ей Дондаррион. — Однако поставила условие, что если человек, на которого ставят, узнает об этом, то забирает половину выигрыша, а мы, боюсь не желаем с ним расставаться. Стоило Эшаре подумать, что он единственный разумный человек среди собравшихся, как Берик снова подал голос на этот раз шепотом: — Десять драконов на Коннингтона. — Да она его размажет и глазом не моргнув! — громче положенного прорычал Клиган, и леди Дейн странным образом почувствовала желание вмешаться в разговор. — Зря вы так. В юности Джон всегда был в тени моего брата Эртура и принца Рейгара, но он весьма и весьма неплох. Женщина встретила испытующий взгляд собеседников и сдалась под их напором. — Неведомый с вами! Десять драконов на Коннингтона! К их общему удивлению возмутилась Аллирия. — Ты сейчас серьезно? Вот уж от тебя я не ожидала пренебрежения собственной дочерью! Ставлю двадцать золотых на ее победу! — прорычала девушка. — Почему ты в ней так уверена? — почти недоуменно спросил Эдрик. — Я много о ней слышала. Ее бы не называли свирепой и неудержимой, если бы она не была таковой. Фреи, Болтоны и Ланнистеры недооценивали ее и поплатились за это, — с мрачным удовлетворением ответила Аллирия и устремила взгляд на тренировочную площадку, где разговаривали Джон и Аша. Если эти пренебрежительные взгляды и снисходительные полуулыбки можно было назвать разговором. — Отступись, пока не поздно, любовь моя, — с напускной заботой сказал ей Коннингтон. — Я не хочу тебя ранить. — Боюсь, единственное, что будет ранено, это твоя гордость, — недружелюбно прорычала в ответ девушка, обходя его по кругу. Она подарил ей снисходительную улыбку, сжав в ладони рукоять меча. — После вас, миледи, — любезно произнёс он, предлагая ей напасть первой. — Благодарю, милорд, — выплюнула девушка в ответ. За годы сражений она выработала определенную тактику боя с незнакомцами. Аша ослабляла хватку на мече, путалась в ногах и делала вид, что быстро выдыхалось. Так и теперь. Меч слегка клонился к земле, будто ей не хватало сил держать его правильно, стойка была слишком уж напряжённой, а ноги прямыми, как палки. Все, чтобы противник потерял бдительность. Сноу сделала неловкий выпад, слегка пошатнувшись, и попыталась ударить Джона в плечо, но он играючи отразил ее атаку и обошёл по кругу. — Ты не можешь быть так плоха. Прекрати это издевательство над собой. Мне правда интересно, на что ты способна! Девушка усмехнулась. Что ж, он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она сражается лучше трехлетнего ребёнка. Теперь меч лежал в ее руке увереннее, а она сама встала боком, чтобы в неё было труднее попасть, и чуть согнула колени. Коннингтон одобрительно кивнул и ударил в пол силы, на пробу. Он занёс меч, целясь в ее ногу, но Аша отскочила, необъяснимо быстро оказавшись за спиной. В его поясницу уперлось острие меча. Бой ещё не закончен. Она лишь изучала его стиль, искала изъяны. — Так и быть, — радушно предложила девушка. — Это поражение не в счёт. Джон расплылся в довольной улыбке. Игра началась. Он развернулся, и, наконец, их мечи встретились со звоном, разрезавшим тишину. Отразив этот удар, Сноу снова отошла на безопасное расстояние. Они кружили напротив друг друга, ожидая атаки. Внезапно девушка бросилась на него, и Джон с трудом успел заблокировать удар в плечо, но открыл корпус. Она ударила его локтем в грудь и, проскользнув под задранной рукой, вновь оказалась за его спиной. Очевидно, Аша собиралась скакать вокруг него, пока у мужчины не закружится голова, и он не выдохнется, а значит ему стоило атаковать… Опасаясь задеть Сноу, он не вкладывал в удар полную силу, но ощутимо наседал, чтобы она устала и скорее сдалась… Но, к удивлению Джона, его меч вдруг столкнулся с мечом девушки, не дрогнувшим ни на дюйм, а его взгляд столкнулся с хитрыми лиловыми глазами, горящими озорством. Аша пнула его под колено, и Коннингтон пошатнулся, ослабив хватку на мече. Этого хватило, чтобы почти прижать его оружие к его же шее, но он вовремя оттеснил ее. Если она использовала грязные наёмничьи трюки, то что мешает то же делать и ему? Джон хотел сделать подсечку, однако девушка, грациозно подпрыгнув, перескочила через его ногу и отошла дальше. — Велико же ваше отчаяние, милорд, если вы опустились до таких уловок, — высокомерно усмехнулась она. — Не ты ли сделала то же самое? — Я бастард, а у бастардов, как известно, нет ни стыда, ни чести. Едва договорив, Аша снова бросилась в атаку. Ее миниатюрность была большим преимуществом. Она была быстра и незаметна. Отразив удар Коннингтона, она тут же проскальзывала под его рукой, оказываясь за спиной мужчины. Будь этот бой настоящим, Джон уже давно был бы повержен и истекал кровью из ран в боку, но спарринг был тренировочным, мечи затупленными, а раны — простыми синяками. Стоило ей бить в ноги, он принимал ее удар на меч и теснил. Подобные приёмы использовали Карон и Сванн во время Битвы на Черноводной. Очевидно, такому учат в Штормовых Землях. Стоило ей атаковать в плечи или голову, он уворачивался и пытался совершить контратаку, ударив ее в открытый корпус. Такое она встречала у Джейме и сира Барристана. Видимо, так их тренировал мастер над оружием в Красном Замке до Восстания. Стоило ей бить в бок или живот, он проворачивал меч так, что тот оказывался направлен вдоль его предплечья, отражал удар и целился в шею. Интересный приём, который Аша, тем не менее, встретила лишь раз. — Вас с Роннетом тренировал один мастер над оружием? — с усмешкой поинтересовалась Сноу. Недоумение на его лице было одной из лучших вещей, что она видела в жизни. Теперь она знала стиль ведения боя Джона и могла предугадывать его действия. Аша могла копировать его и заставлять сражаться с собственным отражением… Если сначала Аллирия жалела, что решилась поставить на Сноу, то теперь была твёрдо уверена в своей победе. Аша действительно была неуловима. Едва Коннингтон замахивался для удара, она уже находилась с противоположной стороны и атаковала сама. Девушка предугадывала каждое его движение, блокировала его удары или изящно уворачивалась от лезвия. Нападая сама, она была так быстра, что Аллирия не всегда успевала замечать ее движения и лишь блеск клинка подсказывал ей, что делала Сноу. Те, кто решился поставить против неё, стремительно падали духом, но Эшара выглядела и того хуже. Ее сестра была бледна и почти не дышала. Будто увидела призрака. И девушка даже догадывалась какого. Аллирия была ещё совсем мала, когда началось Восстание, но она помнила их брата Эртура. Серьезного и всегда собранного. Помнила его светло-лиловые, совсем, как у Аши, глаза. Помнила, как Эртур трепал ее по пепельным волосам и называл маленькой звёздочкой. Помнила, когда пришёл Эддард Старк, принёс весть о смерти Эртура и его меч. Помнила, как убивалась по брату и дочери Эшара… — Сноу многому научилась у Цареубийцы, а он у вашего брата, миледи, — заметив ее смятение, удивительно мягко вмешался Клиган. — Неудивительно, что они так похожи в бою. Пораженная его проницательностью женщина подняла на него растерянный взгляд, но Пёс безотрывно смотрел на тренировочное поле. — Девочка могла сражаться в две руки, пока ей не прострелили плечо. Теперь левой рукой даже ложку поднять не может, — неуверенно говорил он. — Ее братец как-то ляпнул на тренировке, что Сноу так хороша в бою, потому что у Дейнов это в крови. Парню ничего не сделали, а ее поколотили и оставили на день без еды. С тех пор девчонка терпеть не могла, когда кто-то говорил о вас, миледи. Шокированный взгляд Эшары блестел от собирающихся слез. С губ срывались беззвучные всхлипы, но произнесла она твёрдо: — Зачем ты говоришь мне об этом? — Она тебе такого не расскажет, — оскалился Клиган. — Но ты должна знать, на что обрекла дочь, отдав ее этой суке-рыбихе… От напряженного разговора их отвлёк стук меча о землю. Джон был обезоружен, а Аша приставляла клинок к его горлу. Оба тяжело дышали и не сводили друг с друга глаз. Пёс усмехнулся, глядя на столь очевидную, но не менее радостную, победу в споре. Больше ему не на что здесь смотреть. Он ушёл с галереи и поплёлся по коридорам в поисках выпивки. Берик и Торос последовали за ним, чувствуя напряжение, набежавшее после его короткого рассказа. А Эдрик и Аллирия поспешили увести расстроенную Эшару в ее покои, пока она не потеряла сознание прямо посреди замка… Джон не замечал ничего вокруг. Для него не существовало ничего, кроме Аши, приставляющей меч к его горлу. Он был на ногах, все ещё выше неё по крайней мере на голову, а она смотрела свысока. Самодовольно, с победной улыбкой. Коннингтон тяжело дышал, скорее из-за злости нежели из-за усталости. Девчонка обставила его, а теперь стояла и чуть ли не насмехалась. Сноу подошла ближе, однако, не отнимая лезвия от его шеи, и покачала головой. — Милорд-десница, прославленный воин и грозный Верховный лорд Штормовых Земель, — теперь она насмехалась. — Оказался повержен хрупкой девушкой… Джон закипал и сдерживаться становилось все труднее. Кровь разогретая боем бурлила в жилах, а издевки лишь усугубляли положение. Аша медленно приближалась, пока расстояние между ними не оказалось ничтожно мало. Близка, но недосягаема. — Я же говорила: единственное, что будет ранено, это твоя гордость, — прошептала девушка. Коннингтон сорвался, понимая, что этого она и добивалась. Он сгрёб Сноу в охапку и подхватил на руки. Аша отбросила в сторону меч и обвила его пояс ногами, вцепившись в его губы яростным поцелуем. Джон зарычал в ответ и понёс в оружейную, где, благо, никого не оказалось. Он опустил ее на землю, с трудом оторвавшись от желанных губ. — Я так понимаю, вы решили залечить раненную гордость моей лаской, милорд? — промурлыкала Сноу. Джон закатил глаза и снова заткнул ее поцелуем. В оружейной не нашлось ни одной горизонтальной поверхности, на которую он мог бы уложить девушку, ни стола, ни, тем более, какого-нибудь стула. Ему пришлось судорожно соображать, что делать дальше, а разум, увлечённый лишь податливым девичьим телом, отчаянно сопротивлялся это делать. Единственное, что пришло ему в голову — прижать Ашу к одному из квадратных столбов, поддерживающих потолочные балки. Коннингтон развернул ее к себе спиной и прикусил краешек уха. Она томно вздохнула и прогнулась в спине, протираясь бёдрами о недвусмысленно выпирающий бугорок на его штанах. — Я хочу тебя, — отчаянно шептала Сноу, подставляясь под жадные прикосновения его рук, гуляющих по ее телу. Джон приспустил бриджи девушки, оголяя молочно-белые ягодицы, и не удержался от шлепка. Звонкого, но безболезненного, заставившего Ашу вскрикнуть от неожиданности, но податься назад в жажде нового касания. Коннингтон стянул собственные штаны, высвобождая налитый кровью член, и пару раз дразняще провёл по ложбинке между ягодицами, заставляя Сноу нетерпеливо рычать. — Возьми меня! — отчаянно молила она. Он самодовольно усмехнулся, обещая себе до конца жизни запомнить этот момент, и оставил влажный поцелуй на шее. — Не шуми, — прошептал Джон. Но вопреки собственным словам, Коннингтон резко вошёл во всю длину. Она бы закричала, но он зажал её рот рукой, и вырвалось лишь сдавленное мычание.  — Умница. Его указательный палец случайно скользнул сквозь приоткрытые губы, коснулся языка. Рефлекторно девушка стала сосать. У неё отчетливо выделились скулы, а сама Аша стала пошло причмокивать, закатывая глаза от удовольствия. Оставив одну руку заглушать её стоны, второй Коннингтон сжал её грудь сквозь тонкую ткань рубашки и стал спускаться ниже, пока не остановился там, где сливаются их тела и начал ласкать изнывающий от возбуждения клитор. Дрожащие ноги отказывались её держать, и девушка просто повисла в его руках, из последних сил стараясь найти опору. Джон просто мучил её, но пытка эта была сладкой. Сноу отчаянно хотелось кончить, но каждый раз, когда она приближалась к грани, он останавливался и выходил из девушки, которой оставалось лишь ждать его милости и беспомощно мычать в закрывающую её рот ладонь. Наконец сжалившись над Ашей, Коннингтон переместил руки ей на бёдра и стал буквально насаживать её на член, постепенно наращивая темп, пока она не достигла пика. Сноу прикусила губы, сдерживая крик удовольствия, и едва не свалилась с ног, если бы Джон не придержал ее, прижав к груди. Он прихватил губами мочку ее уха, жарко прошептав: — Солнце, боюсь я не смогу обьяснить твоей матери, что затрахал тебя до смерти. Давай остановимся… — Нет! — совсем без сил, но она все же отчаянно сопротивлялась, не желая оставлять Коннингтона без заслуженной разрядки. Раздражённый ее упрямством, он вошёл в истекающее вязкой смазкой лоно двумя пальцами. Все ещё пульсирующее от недавнего оргазма, оно оказалось слишком чувствительным, чтобы принять его снова, и Аша отстранилась, почти болезненно всхлипнув. — Я обойдусь, моя радость, а ты, будь хорошей девочкой и перестань упрямиться! — Я могу помочь, — игриво промурлыкала она, многообещающе глянув на него через плечо. Намёк был весьма прозрачен. Джон понял. Он хотел этого, как ничего на свете, но боялся обидеть девушку. — Не можешь! — жестко отрезал он, но Аша никогда не принимала отказов. Наконец отлипнув от его груди, она развернулась к нему лицом и гораздо развязнее повторила, закусив губу: — Могу. — Не можешь! Сопротивление стоило титанических усилий, но, оказавшись во власти хитрых лиловых глаз, Коннингтон был слаб. — Могу, — Сноу поменялась с ним местами, и теперь он оказался прижат спиной к столбу. — Не можешь, — неуверенно повторил он, отводя взгляд. — Могу… Она опустилась на колени и без промедлений взяла крепко стоящий член в рот. Джон бессильно простонал, встречаясь взглядом с совершенно невинными глазами, чуть прикрытыми от удовольствия. Самозабвенно обласкивая его естество, Аша скользила по стволу крепким кольцом полных губ, невесомо касалась гладкой чуть солоноватой головки языком. — Седьмое пекло, Аша! — прорычал он. И, как бы не пытался скрыть, она слышала в голосе мольбу. Не только Коннингтон научился понимать ее желания по взгляду и интонации. Сноу заглатывала его достоинство, как могла глубоко, пока оно не уперлось в глотку, а то, что не смогла взять в рот, ласкала руками, доводя Джона до исступления. Из глаз сами собой брызнули слёзы, которые Коннингтон заботливым движением смахнул с ее щеки. Его рука нежно, благодарно скользила по ее лицу. По щеке к подбородку, а потом выше, заправив мешающие ей волосы за ухо. Действовать дальше было опасно, но затуманенный похотью разум не смел противиться. Рука Джона аккуратно переместилась на затылок, собрав ее волосы в кулак. Не крепко, а лишь для того, чтобы они не лезли в лицо. Аша подняла на него взгляд, и на ее губах мимолетно мелькнула самодовольная ухмылка. Коннингтон вздохнул, успокоившись, но этот вздох превратился в стон, стоило ей ускориться. Он слегка надавил на ее затылок, подсказывая темп, и все же будто не настаивал, позволял самой руководить процессом. Под конец Джон бесстыдно толкался в ее рот и тяжело дышал, откинув голову назад. Ему хватило совести убрать руку и позволить девушке отстраниться, но она этого не сделала. Аша жадно глотала его семя, бьющее тугой струёй в горло, и довольно облизывалась после. Напоследок она оставила несколько невесомых поцелуев на уже обмякшем члене и поднялась с колен. — Побери тебя Иные, Сноу! — хрипло произнёс Коннингтон. — Ты невероятно хороша в этом… — Как и во всем прочем, — улыбнувшись сказала Аша, успокаивающе поглаживая его по груди. Она не решалась поцеловать его, боясь, что он побрезгует, но Джон притянул ее к себе, жадно впившись в припухшие губы. — Прошу, скажи, что все хорошо, Аша, и ты не ненавидишь меня, — отчаянно прошептал он, коснувшись ее лба своим. — Все хорошо и я не ненавижу тебя. Правда, любовь моя. Я бы не сделала этого, если не хотела. Ты ни к чему меня не принуждал. Она отстранилась, бросив на него хитрый взгляд. — Надеюсь, мне удалось залечить раны вашей уязвлённой гордости, милорд. — Самодовольная дрянь, — прорычал Джон, заткнув ее поцелуем. Возвращаясь в замок, они встретили на террасе с чудесным видом на море Клигана, Берика и Тороса, тихо распивающих винные запасы Дейнов. — Нам продолжать делать вид, что мы не знаем, что вы трахались в оружейной? — пролаял Пёс. — А мне продолжать делать вид, что я не знаю, что вы должны мне двадцать пять драконов? Торос тихонько усмехнулся в стороне, как всегда забавляемый их перебранками. Аша широко улыбнулась, и губы, сухие от жажды, треснули. Проступила маленькая капелька крови. Раньше, чем она успела ее смахнуть, Коннингтон притянул ее к себе и широким развязным движением слизал ее. От такой пошлости у неё перехватило дыхание, а осознание, что за ними наблюдают, лишь добавляло жара. Сноу переплела с ним языки и лишь через несколько мгновений придвинулась ближе, коснувшись его губами. Поцелуй становился все горячее и бесстыднее, руки мужчины, гуляющие по ее спине, прижали девушку ещё ближе, а потом вдруг скользнули ниже, сжав ее бедро. — Может ещё разложишь ее прямо на этом столе? — неожиданно жестко прозвучал голос Эшары прямо рядом с ними. С пунцовыми щеками Аша отстранилась, опустив глаза в пол, но поняв, что в сложившейся ситуации виновата совершенно не она, гневно вскинулась. — Ревнивый собственник! — прорычала она. — Что дальше? Засосы будешь оставлять, чтобы все знали, что я принадлежу тебе? Сначала опешивший Джон сейчас вдруг довольно улыбнулся и коснулся ее шеи, на которой как раз красовались три багрово-лиловых засоса. — Для всех и так очевидно, что ты моя…