***
Когда Джон сказал ей, что Аше придётся вернуться вместе с ним в столицу, она подчинилась, заранее предполагая такой вариант. Он обещал, что защитит и ее, и их дочь. Однако на следующее утро после их приезда в Королевскую Гавань Сноу проснулась от стука в дверь. Она распахнулась ещё до того, как Аша дала разрешение войти, впуская несколько служанок с медной ванной и странным платьем на руках… Следом за ними вошли король и его королева с двумя рыцарями Королевской Гвардии, оставшимися у дверей. — Что здесь происходит? — скрывая страх, прорычала Сноу, надев поверх ночной рубашки изумрудный халат. — Я прислала своих служанок, чтобы подготовить тебя к свадьбе, сестрица, — промурлыкала Арья. Стоило признать, за год жизни при дворе она кое-чему научилась. Однако сладкие улыбки и ядовитые намерения не то, чем стоило бы гордиться. — Какая к Неведомому свадьба? — рявкнула на неё Аша, судорожно ища хоть одну живую тварь, в сознание которой она могла бы втиснуться, чтобы предупредить об этом Джона. Но, угадав ее намерения, Арья угрожающе прошипела: — Даже не вздумай! Ты ошибаешься, если правда думаешь, что я позволю тебе связаться с крысами, готовыми поднять восстание по первой твоей просьбе! Эйгон, явно скрывающий эмоции лучше жены, говорил мягче: — Поэтому мы и здесь, миледи. Вы вступите в брак с сыном моего хорошего друга — Иллирио Мопатиса — Трегаром, чтобы мы могли быть уверены в вашей лояльности, — он погладил по руке разъяренную Арью и добавил почти примирительно: — Он хорош собой, имеет добрый нрав и любезно согласился принять и вас, и вашу дочь. Согласитесь, миледи, не каждый мужчина принял бы вас с такой дурной репутацией. Уверен, вы научитесь жить вместе. И почему мальчишка не додумался выдать ее за Джона? Тот уж точно ему вернее заморского магистра. Но ответ пришёл немедленно. Варис. Если так, то у Аши не было шансов бороться в одиночку. Его пташки были везде. Стоит ей сделать шаг в сторону от проложенной им дороги и полетят головы: ее собственная, Сансы, Джона, верных ей людей, а после и малышки Дейси… Нужно было достучатся до Арьи, пока не поздно. Они семья, она наверняка ей поможет. — Мы же сестры! — отчаянно воззвала к ней Аша. — Не смей говорить так! Тоже мне сестра! Ты пропала на три месяца, так и не объяснив, где была! Тогда же умудрилась нагулять ребёнка, а потом и родить не сказав мне! Вы с Сансой бросили меня! Прятались на Севере, когда я просила приехать на мою свадьбу и когда просила поддержать меня во время родов! Ты не ответила ни на одно мое письмо, а теперь говоришь, что мы сестры? Она жестко усмехнулась, гордо вздёрнув голову. — Хочешь доказать, что мы все ещё семья? Тогда прими, что я твоя королева, и подчинись моей воле! Ты выйдешь замуж за Трегара и станешь ему хорошей женой. Я обрела счастье в браке, того же желаю и тебе! Аша прикусила губу, чтобы не всхлипнуть от отчаяния. Ее мир рушился, а мечты разбивались точно слёзы, сбегающие с ее щёк и падающие на каменный пол. — Пожалуйста! Ты же знаешь, что я не смогу. После всего… — У тебя дочь Аша, значит ты все же раздвинула перед кем-то ноги. Сможешь сделать это снова, — неумолимо отрезала ее сестра. — Не придёшь в септу по собственной воле, тебя притащат туда силой. И она ушла, хлопнув дверью. Эйгон же задержался, чтобы напоследок сказать: — Не разочаруйте нас, миледи. И скрылся следом за женой. За ними же последовали и гвардейцы. Служанки ушли, чтобы натаскать воду для ее ванны, и Аша, наконец оставшись в одиночестве, впала в отчаяние. Крик рвался из груди, но она упрямо сдерживала его. По щекам неконтролируемым потоком бежали слёзы. — Джон! — тихо проскулила Сноу, надеясь, что он придёт и спасёт ее, но в покоях появился совсем другой человек. То был запах не тяжёлой хвои, а приторно-сладкой лаванды, шаги не широкие и уверенные, а короткие и едва слышные. Казалось, он даже дышал подобострастно, с напускной покорностью и елейностью, от которых едва ли не тошнило. — Он узнает обо всем и убьёт тебя, — бесцеремонно бросила Аша Пауку, незаметно возникшему в ее покоях. — Не думаю, леди Старк. Ведь вы несомненно убедите его воздержаться от решительных действий, — пропел Варис. — С чего бы? — Потому что король уверен в вашей измене, а когда узнает, как вам предан его ближайший советник, лорд Коннингтон тоже может впасть в немилость. Кто же тогда возглавит лордов Хартии и отомстит за вас двоих? Кто же защитит прекрасных леди Сансу и леди Джейн? Вашу дочь и вашего племянника? — притворно взволнованно пробормотал он. — Посмотрите, как много смертей может повлечь ваша непокорность! — Что мне мешает прирезать этого Трегара в брачную ночь? — не обращая внимания на открытые угрозы, прорычала Аша. — Вы не можете быть в двух местах сразу, леди Старк, а я могу. Я могу узнать, что произошло с сыном моего доброго друга, а потом добраться до детской. Убийство невинного ребёнка — страшное преступление, но я готов на него пойти ради благополучия народа. — Не надо приплетать сюда народ, Варис! — рявкнула Аша, бросив бокал в стену. Осколки разлетелись по полу, но евнух не дрогнул. — Ваше восстание в первую очередь ударит по мирному населению. — Ты сам придумал это восстание, ублюдок! — Важно лишь то, что в него верит наш король, — снисходительно хихикнул Паук, прикрыв рот пухлой рукой. — Так вы хотите вывести меня из игры, — успокоившись, озвучила свою догадку Аша. — Что я вам сделала? Разве не я убедила лордов трёх королевств присягнуть вашему королю? — В том все и дело, леди Старк. Вас любят. Как мне известно, с вашей подачи на Севере полюбили и лорда Коннингтона. Теперь же мне и моему другу хотелось бы, чтобы люди Семи Королевств полюбили и Трегара. А вы, наверняка, сможете этому поспособствовать. — И права отказаться у меня нет, — холодно заметила Аша. — Боюсь, что так, — слащаво улыбнулся евнух. — А теперь, прошу, напишите письмо лорду Коннингтону, чтобы ему не захотелось вас спасать. Однако сохраните в тайне все наши маленькие секретики. Любовь моя, Я молю тебя не пытаться меня спасти. Я знаю, что ты пойдёшь на все ради моей безопасности, но прошу не рисковать собой. Ты же знаешь, что это все происки Паука. Нам нужно узнать, какую игру он ведёт, но для этого мне придётся сделать то, что он просит. Наше единственное преимущество сейчас — любовь короля к тебе, не лишайся его ради попытки уберечь меня. Не ставь себя под удар, и я смогу действовать с развязанными руками. Я понимаю, что тебя сжигает ревность, но куда больше того, что я предам тебя словом или делом, ты боишься за моё благополучие. Я обещаю беречь себя, если ты пообещаешь то же. Навеки твоя, Аша Сноу Кусок уже изрядно измятого пергамента лежал в кармане на груди — у самого сердца, напоминая не вмешиваться в происходящее, ежесекундно останавливая Джона от того, чтобы выбить из ублюдка жизнь прямо на свадебном пиру. Аша улыбалась, натянуто, однако достаточно правдоподобно, чтобы все поверили, что она довольна своим смазливым богатеньким муженьком. Все, кроме Джона. Он знал ее слишком хорошо и видел, что она боялась. Девушка время от времени кидала на притаившегося в углу Вариса взгляды, будто спрашивая: «Достаточно ли счастливой она выглядит?» Паук был опасен, но Коннингтон после трёх кубков дорнийского достаточно пьян, чтобы испытать судьбу. В голове шумело, но походка была твёрдой. Пока он пересекал бальный зал королевы, в котором и проходил свадебный пир, все взгляды невольно цеплялись за него. Голоса и звуки стихли, обратившись напряжённой тишиной. Но больнее всего было встретиться глазами с Ашей, так отчаянно взывающей к нему, но одновременно отгоняющей как можно дальше от опасности, которая ему грозит, стоит сделать ещё один шаг к ней. Он его сделал. — Леди Мопатис, — ухмыльнулся Коннингтон. — Должен поздравить вас со свадьбой. Надеюсь, лорд Трегар окажется достаточно умел, чтобы приручить вас. Поговаривают, ваше расположение несёт многие блага, — его взгляд с намеком скользнул в декольте. — Как вы смеете, выказывать такое неуважение ко мне при муже и на глазах стольких людей! — возмутилась Сноу, вскочив из-за стола и подавшись чуть вперед, лишь бы оказаться ближе к нему. Хотя бы на дюйм… Он незаинтересованно хмыкнул, но в глазах пожар отчаяния, страха и волнения за неё. Буря сдерживаемой ярости. — Я лишь надеюсь, что замужество сделает вас покорнее, миледи. И вы более не доставите мне тех проблем, которые доставляли по причине своей несдержанности и невоспитанности. Аша опустилась на стул, скрестив руки на груди. Повела бровью. Сделай же то, зачем пришёл! — молила она одними лишь глазами. — Позвольте пригласить вас на танец, миледи, — согнулся в поклоне Джон. — Окажите мне удовольствие позлорадствовать над вами. Девушка усмехнулась, закатив глаза, будто эти слова обидели ее, однако собиралась принять это предложение, как слово взял ее муж, до этого сказавший ей не более пары слов. — Вы неприятны моей жене, милорд-десница, — голос у него был приятный бархатистый, но тон твёрдый и не терпящий возражений. Его рука легла на ее бедро, не давая подняться со стула. — Какой бы вестеросский этикет не вынуждал ее принять это приглашение, полагаю, я, на правах ее мужа, могу отказать вам. Так что убирайтесь отсюда и не смейте больше докучать моей супруге. Сердце Джона пропустило удар. Он не получит даже шанса попрощаться с ней. В ее глазах та же боль, что в его собственных, но Трегар непреклонен. Коннингтон, наверняка, так бы и стоял напротив новобрачных, если бы на его плечо вдруг не легла рука, что удивительно, Стеффона Карона. — Идемте отсюда, милорд, — строго произнёс парень. — Не стоит вам портить праздник жениху и невесте. Джон то ли от отчаяния, то ли от ударившего в голову вина позволил себя увести. Арья подмигнула сестре, отсалютовав ей кубком, и Аша повторила этот жест с робкой улыбкой. — Благодарю, лорд-муж, — тихо произнесла она. Рука на ее бедре собственнически сжалась. Сноу вздрогнула от нежеланного прикосновения и все же попыталась это скрыть. — Что вы, леди-жена! Я больше не позволю кому бы то ни было с вами так обращаться. Вы моя, а я привык ухаживать за своими вещами, — короткий поцелуй в щеку, от которого вдоль позвоночника пробежался мороз. Вещь…***
— Убери руку, щенок, пока я не вырвал ее к Неведомому! — прорычал Коннингтон, раздраженно дёрнув плечом. — Хотел бы я на это посмотреть, — усмехнулся Стеффон, усаживая Джона на его место едва ли не в углу (очевидно рассадкой занималась сама королева), и присел на краешек стола возле него, участливо интересуясь: — Сколько вы выпили? Какая забота о человеке, которого он ненавидит! К этому добрые ореховые глаза и вьющиеся рыжие, темнее, чем у самого Джона, волосы. Да ещё красивый замок в дорнийских марках. Девичья мечта. Не то, что озлобленный старик Коннингтон. — Пошёл вон! — рявкнул он. — Я делаю это не для вас, милорд, а для неё, — прошипел Карон. — Ее только что насильно выдали замуж, уж поверьте, последнее, что ей хотелось бы видеть это ваше недовольство. — С чего ты взял, что меня вообще волнует, что эта сука думает? — с опаской спросил Джон, наполнив кубок. — Потому что, когда Ашина рыжая дочь бросила мне яблоко в голову, едва не разбив нос, я догадался, что она и ваша дочь тоже, — он отнял у него штоф с вином. — Ваше поведение сейчас это подтверждает. Так что я спрошу, почему вы допустили это? Коннингтон был в замешательстве, а изрядное опьянение ни капли не помогало понять, почему недолюбовник Сноу сейчас пытался ему помочь. — Она дорога мне, милорд! Мне важно ее счастье и если, седьмое пекло, она счастлива с вами, то мне очень интересно, какого Неведомого вы позволили ей выйти замуж на драного пентошийца? Теперь он впал в ещё большее замешательство, но и возымел к Стеффону уважение, уж точно большее, чем к Ланнистеру. — Неужели ты правда думаешь, что мне нравится осознавать, что, как только Эйгон выпьет ещё от силы пару кубков и потребует провожания, эта белобрысая мразь раздвинет ей ноги? — прорычал Коннингтон, ухватив его за ворот. — Но пока от этого зависит моя безопасность, безопасность Сансы, нашей дочери и всех вас, верных ей придурков, она не позволит мне вмешаться! Карон задумался, бросив вопросительный взгляд на Сноу. Она подарила ему тёплую улыбку в ответ. В этом вся она. Что бы не происходило, что бы с ней не делали, девушка натянет широкую улыбку, однако, так и не коснувшуюся ее глаз, и сделает все, лишь бы за неё не волновались. — Здесь что-то не так. Неспроста магистр всю жизнь скрывал сынка, а тут вдруг подложил под него ключ к четырём из семи королевств, — вслух размышлял Стеффон, надеясь заинтересовать сюзерена. — Варис всегда сам себе на уме, но теперь это что-то страшнее всех интриг, что он проворачивал до этого. Коннингтон, уже успевший ловко похитить кувшин с вином у проходящий мимо служанки, с громким стуком отставил его. — Я понял! — закатил глаза он. — Чего ты хочешь от меня? Стеффон победно усмехнулся, усаживаясь на стул возле него. — На Хлебной Улице, почти у самых ворот есть дом с разбитым окном. Выглядит заброшенным, но там живёт одна девушка — Марильда. Мы с ней не в ладах с давних пор, но с вами, я думаю, она согласится поговорить. — Что я должен у неё узнать? Пьяный морок стремительно развеивался, возвращая ясность мысли. Что угодно, лишь бы уберечь его Ашу, если не от этой ночи, то от перспективы таких ночей длинной во всю жизнь, и лишь бы не думать, как стремительно эта ночь приближалась. — Попросите Марильду спеть. Она поймёт, — напоследок кивнул ему Стеффон и внезапно покинул его, обратив своё внимание на Бейлона Сванна и штоф летнего вина. Не то, чтобы Джон ожидал, что однажды будет действовать с одним из Ашиных поклонников, но он и не думал, что среди них есть такие экземпляры. Все больше вопросов, почему она предпочла Карону Коннингтона. Но вдруг Эйгон встал со своего места, поднимая кубок в воздух. Джон вздрогнул и болезненно зажмурился, но это не спасло его от последующих слов короля: — Пора проводить молодых в постель! — Нет, Ваше Величество! — к всеобщему удивлению подал голос Трегар. — В провожании нет нужды, уверен мы и сами найдём дорогу до спальни. Эйгон кивнул, не столько соглашаясь, сколько выказывая уважение этому поступку. Воодушевившиеся при мысли о возможности облапать прекрасную девушку молодые люди приуныли, сделав очередной глоток из кубков. Но Джон видел только Ашу, только бешеный ужас в ее глазах, только то, как она дёрнулась, едва рука мужа коснулась ее собственной. А потом она посмотрела на него, впервые за столь долгий и ужасный день. Совершенно случайно зацепилась глазами за знакомую фигуру в толпе и не смогла сдержать слез… Трегар ласково улыбнулся, будто действительно думая, что она плачет от счастья, и увёл ее из пиршественного зала. Но Сноу все же успела произнести одними лишь губами: «Я люблю тебя». Он обязан ее спасти…