***
Муж приходил к ней каждую ночь. Он брал ее по вечерам, иногда по утрам и даже днём, если ему требовалось успокоение после ссоры с придворными, никак не желавшими принимать сына торговца сырами за равного. Ей пришлось поддаваться ему, как она поддавалась Тайвину. Пришлось переступить через гордость, чтобы уберечь близких. Однако, если Старому Льву было достаточно ее собственного унижения, то Трегар стремился доставить ей боль не только душевную, но и физическую. Он редко касался ее живота и груди, опасаясь, что она потеряет способность к деторождению, но ее руки, ноги, даже лицо были чистым холстом, который он с остервенением заполнял синяками и кровоподтеками. Трегар оказался не так прост, как она думала о нем вначале, он редко позволял себе лишних слов даже в пылу ссоры и все же иногда позволял… Так Аша выяснила, что его мать предали люди, которые служили ее отцу, что ей пришлось податься в бордель, где ее и нашёл Иллирио, на которого у Трегара, оказывается, была большая обида. Он был уязвлён, что коронованному мальчишке, который должен был стать лишь наживкой, отец выказывал столько любви и поддержки. Так много кусочков, которые никак не желали сложиться в одну картину, для полноты которой не хватало, кажется, всего одной детали… Эти размышления были тем немногим, что помогало ей не сойти с ума. Заняться в отгороженных от всего мира покоях было абсолютно нечем, поэтому Аша вышивала, читала книги, ожидая, когда ее в следующий раз решит навестить муж. Вот и теперь, она листала у окна «Возлюбленных королевы Нимерии», напряжённо раздумывая, почему Трегар не пришёл прошлой ночью. Сноу не видела его целый день, и он был счастливейшим за последние два месяца, однако ей не давал покоя вопрос «почему». За дверью послышались приближающиеся шаги четырёх, как она смогла определить на слух, человек. Один из них явно хромал. Аша отложила книгу и вскочила на ноги, оправив розовое платье. С некоторых пор она поняла, как стоит вести себя с ним. Пусть девушка не хотела покоряться ему, но она хотела дожить до новой встречи с Джоном и малышкой Дейси. Ее дочь наверняка уже ходит и говорит, наверняка она уже превратилась в непослушную непоседливую девочку, какой была и сама Аша. Дейси важнее Ашиной гордости и принципов. Дверь резко отворилась. Первым в комнату вошёл Трегар, вытирая разбитые костяшки и развязно ухмыляясь ей, следом двое его гвардейцев — рабов безупречных из дома его отца — втащили избитого и едва стоящего на ногах Стеффона. — Нет! — проревела Сноу, падая рядом с ним на колени. — Нет! Муж схватил ее за ворот платья и поднял на ноги, точно собаку за шкирку. — Нет? — рассмеялся он. — А я то думал, ты будешь рада вновь увидеть своего любовничка! Вы так давно не виделись, ты наверняка скучала по отцу своей дворняги, потаскуха! Карон поднял на неё извиняющийся взгляд, сожалея, что стал очередным поводом для ее печали, но будто совершенно не волнуясь о собственных увечьях. — Варис не говорил мне, с кем ты трахалась до меня, но я и сам кое-чего стою! Не трудно было отыскать рыжего ублюдка, с которым вас «многое связывало», — со снисходительной безумной, как у Джоффри, усмешкой произнёс Трегар. — Я должен быть уверен, что ты верна лишь мне, а для этого придётся убить эту твою шлюху. Аша всхлипнула, прикрыв лицо руками, и упала на колени перед мужем. — Я умоляю, не надо! Сохраните ему жизнь, милорд! Я ношу вашего ребёнка. Я могу потерять его из-за такого потрясения. Умоляю! Эту новость девушка хранила уже несколько дней. То, что к ней не пришла лунная кровь не было удивительно, она редко появлялась в срок, но когда Сноу вывернуло от любимых пирожков с вишней, она задумалась. Мейстер подтвердил ее догадку, однако не стал распространяться, позволив ей самой обрадовать мужа. Муж оказался не рад. Он дал ей звонкую пощечину, заставив отшатнуться назад. Стеффон было бросился на ее защиту, но был быстро обездвижен безупречными. — Видишь! — прошипел Трегар. — Даже тупоголовый штормовик понимает, что это не мой ребенок. Я был прав! Ты не была мне верна! Аша заплакала от отчаяния и страха теперь не только за свою жизнь, но и за жизнь Стеффона, за жизнь ребёнка, которого она носила. — Он ваш, милорд, клянусь! Я не выходила из покоев! Мы даже не виделись! — пробормотала она, всхлипывая. Мопатис с безумной улыбкой смотрел на Карона, неприязненно прожигающего его в ответ. — Как я сказал, я не могу быть уверен в твоей верности, пока он жив. Мы избавимся и от него, и от бастарда в твоём животе. Не отрывая взгляда от Стеффона, муж протянул ей бутылёк. — Пей! Он обещал, что больше не коснётся ее, когда Аша забеременеет, чтобы не навредить долгожданному наследнику. Девушка была так рада, что ее страдания наконец кончатся, но эта надежда рассыпалась прахом… — Я не стану! — заупрямилась она. — Это ваш ребенок, я не стану его убивать! Сноу забрала пузырёк лунного чая из его рук и бросила в стену. Трегар перевёл на неё недовольный взгляд. Он сжал руку на ее плече и ударил в живот, заставляя подавиться воздухом. — Нет! — отчаянно дернулся Стеффон в руках безупречных, равнодушно наблюдающих за происходящим. — Так или иначе, но я избавлюсь от бастарда, — прорычал Мопатис, толкнув ее. Аша упала. Она пыталась прикрыть живот руками, но он наступил на ее ладонь и пнул другой ногой, прошибая тело неописуемой болью. Девушка почувствовала влагу между ног. Кровь… Но Трегар не останавливался. Он продолжал самозабвенно избивать ее, уже будто забыв, зачем это делает. Муж теперь попадал не только в живот, но и по ногам, и по груди, перебивая Аше дыхание. Она теряла сознание, но продолжала упрямо держаться за любую мысль лишь бы не провалиться во тьму. Сноу может не найти пути назад… Где-то на задворках сознания она заметила, что Стеффон перестал брыкаться в руках безупречных, перестал отчаянно взывать к благоразумию ее мужа, однако вместо того, чтобы спасти ее, он сбежал… Выпадая из реальности, Аша напоследок услышала: — Придётся сделать тебе ребёнка сейчас, пока ты не нагуляла его на стороне, грязная потаскуха, чтобы я был уверен, что он мой!***
— Таким образом снижение налогов помогло фермерам и ремесленникам повысить доход и вложиться в развитие своего дела, что позже повысит и доход короны, когда мы, по истечении оговорённого срока, вернём первоначальный налог в размере десятой части дохода каждого поданного Вашего Величества, — довольно вещал Тирион, глядя в счетные книги и донесения с разных концов Вестероса. Джон нервно колотил пальцами по столу, занятый лишь мыслями о паутине, в которую он, пытаясь распутать, кажется, попал сам. Белка справлялась хорошо. Несмотря на ее неприязнь, она исправно выполняла его приказы. Одичалой удалось, не раскрывая многих подробностей, втянуть в их авантюру с полсотни горожан, на которых любезно указала Марильда. Дочь пекаря, которую Аша однажды спасла от насильников. Женщина, которую избивал муж, пока не умер от Ашиной руки. Мужчина, несправедливо обвинённый в воровстве. Мальчик-сирота, для которого Аша нашла дом у пары, потерявшей собственного ребёнка. Десятки людей, которым она помогла, их друзья и семьи, достаточно благодарные за спасение, чтобы помочь ей самой. Единственное, что от них требовалось, это указать на пташек Вариса, таящихся в каждом углу, а там с ними разберутся Ашины девочки… Отвратительный, недоработанный и дырявый план. Но единственный, который у них был. Ждать дольше было опасно, нападать на Паука, не разобравшись с его шпионами, было опасно. Однако ради Сноу они были готовы идти на риск, и сам Джон, и Эшара, занятая отведением внимания королевской четы от подпольной деятельности Коннингтона, и Стеффон, договорившийся со шлюхами и золотыми плащами о зачистке города от пташек, и Белка, и Марильда, и каждый, кто хоть сколько-то в этом замешан, был готов рискнуть своей головой. Ради Аши. — Вы выглядите недовольным, милорд, — раздраженно заметил король. — Вас что-то не устраивает в докладе лорда Ланнистера? Не так он его воспитывал. Они с Эшарой пытались вбить в его голову смирение и уважение, но, видимо, куда заманчивей ему казались заверения Паука и его молодой королевы. Вы король, говорили они. Вам дозволено все. — Меня не устраивает, что лорд Ланнистер говорит о перспективе дохода через несколько лет. Однако, несмотря на прощённый долг перед Утесом Кастерли и оплаченный магистром долг перед Железным Банком, у нас остаётся долг перед верой в размере почти миллиона золотых драконов и пустая казна. Мне все же кажется, что… Джон был нагло прерван незваным гостем, распахнувшим двери. То был Карон, едва стоящий на ногах. Бейлон Сванн, его хороший друг, и сам Коннингтон, его сообщник, резко подорвались с места, желая оказать ему помощь. Только он набрал воздуха, чтобы что-то сказать, как у него из груди вылез наконечник копья. Арья вытащила нож из сапога и прижалась к боку короля, не столько в поисках защиты, сколько в попытке защитить. Бейлон обнажил меч и не без труда расправился с убийцами — двумя безупречными, служащими Мопатису. Коннингтон опустился на колени возле захлебывающегося кровью Карона. Тот сжал его руку. — Он убьёт ее! — без жалоб и прелюдий выдал Стеффон. — Убьёт… Джон восхищался этим человеком, его самоотверженностью, преданностью, тем, как безоговорочно верен он был Аше даже после того, как она отвергла его. Наверняка парень понимал, что не продержится и пары минут, наверняка чувствовал холодное дыхание смерти, но не просил ни о чем кроме: — Помоги ей… Коннингтон поднялся на ноги, пытаясь держать себя в руках. Его лучшим помощником сейчас был холодный разум. — Вариса под стражу, всех его пташек перебить! — рявкнул он и едва ли не бегом помчался в покои Сноу. За его спиной послышались громкие шаги золотых плащей, выпроваживающих из зала совета Вариса, и других, что должны были донести приказ до головорезов. Послышались испуганные вопли евнуха и недовольный крик короля, но Джон ни на что не обращал внимания, думая лишь о том, что мог уже опаздать… Он распахнул дверь ударом ноги, влетев в комнаты девушки, и обомлел от увиденного. На светлом мирийском ковре лужа крови, на столе у окна насилуют бездыханное тело Аши. Джон не думал о мести, о страданиях, которым должен подвергнуть Трегара. Лишь о том, что это все должно как можно скорее кончиться. Он вынул из ножен на поясе кинжал и по самую рукоять всадил в шею пентошийца. Его тело с грохотом упало на пол. Он больше не наваливался на Сноу, но она не двигалась. По бёдрам продолжала бежать кровь. Коннингтон опустил задранную юбку. — Любовь моя, — осторожно позвал он, заглянув ей в лицо. Распахнутые губы были бледными, едва не синими, а глаза мертвыми, не реагирующими ни на свет, ни на движение. — Пекло! — прорычал он скорее в страхе, нежели в гневе, и осторожно поднял девушку на руки. Аша всегда была легкой, но теперь истощенной, а не стройной. Из-под тонкой полупрозрачной кожи торчали острые кости, прорисовывались голубые вены и особенно ярко на ней выделялись синяки. Джон перенёс ее в свои покои, уложил на постель и приказал привести мейстера. Он тихо звал ее, надеясь, что Сноу откликнется, но она не отвечала. Еле слышное сердцебиение на запястье, поверхностное дыхание через приоткрытые губы и пустой взгляд из-под полуприкрытых век. Аша умирала. Трегар унизил ее, сломал и растоптал. Ее нежная душа погибла, оставив внутри лишь чёрную бездну. Если кровотечение не прекратится, умрет и ее тело. Сноу покинет и Джона, и Дейси, и Сансу, и Эшару. И Коннингтон знал, кого за это винить…***
Все его лицо и одежда были в крови Трегара, на руках осталась кровь Аши, но вспомнил Джон об этом, лишь увидев ужас на лицах короля и его Совета. Эйгон был в недоумении, а оттого и в гневе. — Не хотите ли обьяснить, что вы себе позволяете, милорд-десница, и на каком основании? — пытаясь выглядеть грозно, спросил король. Коннингтон ему не ответил, пока не пересёк комнату, стащил мальчишку со стула и припечатал его к стене, прижав предплечье к его горлу. — Что позволяешь себе ты, неблагодарный ублюдок? — прорычал он. — Ты ничем не лучше Эйриса, если в каждом видишь изменника! Видят Боги, я пытался тебя образумить, но теперь у меня кончилось терпение. — Как ты смеешь так со мной говорить? — холодно спросил его король, но подал своей жене и гвардейцу знак спрятать оружие. — А как ты смеешь угрожать моей дочери? Теперь Эйгон был в замешательстве, он непонимающе нахмурился, но вдруг широко распахнул глаза, все осознав. — Изменник! Предатель! — кинул он, оттолкнув названного отца. — С какой, дери тебя Иные, стати?! Потому что я спал с Ашей Сноу? Почему ты зовёшь изменницей ее? Потому что она была против вашего с Арьей брака и хотела уберечь от гнева северян, которые видят в вашей сладкой парочке Рейгара и Лианну? Король возмущённо распахнул рот, но, видимо, не придумав ничего умного, поджал губы. — Я возвёл тебя на этот трон! Но я же и низвергну, если Аша умрет по твоей вине, безумный параноик! — сказал Коннингтон напоследок. — Я все ещё твой король, а ты мой десница! Ты обязан подчиняться! — ударив по столу, крикнул Эйгон. Раздражённым движением он снял цепь из червонного золота, ощущая, как она жгла ладонь, и с громким лязгом швырнул ее на стол. — Не такому королю я хотел быть десницей. И он ушёл, так ни разу не обернувшись и не остановившись, несмотря на приказания короля. Он вернулся в покои, где Великий мейстер Эброз уже закончил осмотр Аши и стирал с рук ее кровь. — Как она? — робко спросил Джон, через силу взглянув на ее искалеченное тело. — Срок беременности был совсем небольшим, и выкидыш не нанёс серьезного вреда ее здоровью, — спокойно произнёс мейстер. Беременна. Джон прикрыл глаза от боли, пронзившей его сердце. Аша так хотела детей, наверняка, полюбила бы даже ребёнка такого монстра, как Трегар, но выкидыш был для неё огромным ударом. — Последовавшее насилие также не повредило ее женские органы, но усилило кровотечение, которое, однако, я все же смог остановить. Возможен небольшой жар, но в целом с ней все будет хорошо. Ей нужен покой и ничего более. Милорд. Эброз поклонился ему и покинул покои. Джон запер дверь на засов и упал на колени возле постели. Из глаз брызнули слёзы, которые он не мог и не хотел остановить. — Прости, любовь моя, я подвёл тебя, — срывающимся голосом прошептал он.