5. Контрасты
19 октября 2020 г. в 11:31
Примечания:
Я ОЧЕНЬ трудно мучил эту главу. В последнее время с вдохновением прям беда(
Скоро думаю наскребу сил даже Нотта продолжать. Наверное.
А вот вам вкуснота: https://ficbook.net/readfic/6652809#part_content
Кроссовер Хеллсинга и Гарри Поттера, да такой органичный, что прямо хорошо))) Весьма недооцененный, кстати, так что накидайте лайков автору.
Спойлер: Интегра - названная сестра Гарри, а отец Андресон - его крестный, лол)))
Перед тем, как двинуться в сторону собора Арден-Сула — единственного прохода на маниакальную сторону Нью-Шеота — Пес решил заглянуть в “Оружие Резчицы”. Непонятно, сколько они будут гулять по Блиссу и в каком состоянии вернутся, а он, все же, хотел еще заказать новый щит. Старый, купленный еще в Корроле, пришел практически в полную негодность — все-таки столкновение со Стражем, сражение с берсерком Рогволдом в Зедилиане, а затем и стычки с тварями Деменции доконали крепкое изделие Рашеды.
Кузница стояла наискось через площадь от заведения Больной Бернис и располагалась в таком же двухэтажном здании, что и гостиница. У входа в это здание был установлен деревянный навес, а под ним горн, наковальня и иные кузнечные приспособления.
Парочка хмурых подмастерьев с грязными лицами и сальными волосами, копошились под этим навесом, раздувая мехами горн и чем-то звеня. Оба человеческой расы, но принадлежность к какой-либо конкретной народности определить было трудновато: больно уж чумазыми были двое парней. Определенно можно было сказать лишь, что точно не редгарды: кожа у обоих была светлой. Светло-серой от въевшейся пыли.
— А ну пошевеливайтесь, отродья! — раздался звонкий женский голос от входа в дом. — Обед закончился, за работу!
Говорившая была минимум на две головы ниже и в три раза уже в плечах, нежели её помощники — те оба были дюжими парнями с мощными бицепсами и бычьими шеями. Но то, как прикрикнула на них девушка-босмер — видимо, та самая Резчица — и то, как от её голоса подмастерья вжали головы в плечи, говорило о том, что она плотно держит своих работников в миниатюрных кулачках.
Сама Резчица, несмотря на грубую одежду с кожаным фартуком, растрепанную прическу и зло сощуренные глаза, оказалась настоящей красавицей. Белая — хоть и покрытая копотью — кожа лица с ниспадающими на лоб потными завитками темных волос, огромные миндалевидные глазищи цвета мха, пухлые алые губки. Пес даже головой тряхнул, настолько эта куколка не была похожа на кузнеца. И уж тем более на злобную хозяйку целой кузницы, что пинками гоняет здоровенных подмастерий! Скорее уж, на какую-нибудь принцессу из сказки.
— А вам чего?! — рявкнула она было на Сандор с Зои, мгновенно разрушая мелькнувший в голове Пса образ принцессы. Но, разглядев дорогую одежду, тут же сменила тон и изобразила радушную улыбку: — О, добро пожаловать в “Оружие Резчицы”, — пропела она. — Лучшее оружие и доспехи Нью-Шеота. А те, кто говорит, что это не так, — вдруг прищурилась эльфийка, — тот рискует обнаружить у себя в брюхе раскаленный штырь!
Пес лишь слегка нахмурился на такой резкий переход — уже начал привыкать к чудачествам местных. А Резчица, тем временем, снова вежливо улыбнулась и продолжила:
— Желаете что-то заказать? — резко перешла она обратно от зловещего шипения к медоточивому голоску. — Железные и стальные изделия продаются нынче с большой скидкой! Руда Безумия, к сожалению, закончилась, но если у вас есть партия — с удовольствием её куплю.
— Мне нужен щит, красотка, — с удовольствием оглядел симпатичное личико Пес, чем вызвал волну недовольства со стороны стоящей рядом Зои. Что тоже доставило ему некое извращенное удовольствие — поддевать и выводить дремору из равновесия ему определенно нравилось. — Стальной или, если есть, из чего-то покрепче.
— “Чего покрепче” — как раз из Руды Безумия, — еще радостней улыбнулась она. Но улыбка резко погасла, а тон снова стал злым: — Руды, которой нет. Могу из твоих костей сделать, если на словах не доходит! Кстати, а шрам откуда? — без перехода снова сменила тон девушка, теперь на заинтересованный. — Сам сделал? — как-то… восхищенно добавила она.
— Ты!... — начал было Пес, но осекся. Спрашивать “ты сумасшедшая?” здесь, посреди Царства Безумия, было как-то глупо.
— О, — очень мило покраснела Резчица. Точнее, это было бы милым, если бы не её смены настроения и фразы. — Просто такая красота, а особенно — процесс её нанесения на лицо, весьма… возбуждает, — хрипло закончила она, соблазнительно облизав алые губки.
— Щит, красотка, — напомнил, сощурившись, Клиган, стремительно теряя терпение.
— А? Да, — с трудом оторвав взгляд от его лица, спохватилась босмерка и махнула подмастерьям, что хмуро и даже с какой-то ревностью поглядывали на здоровенного посетителя. — Есть кое-что, — снова нахмурилась она.
Из лавки Резчицы он вышел с новеньким прямоугольным щитом. И с облегчением — больно уж... заинтересованные взгляды бросала хозяйка кузницы на его рожу.
Что касается щита, то, сделанный из местной древесины и окованный обычным железом, он был не самого лучшего качества: все-таки знаменитых коловианских дубов на Дрожащих островах не росло — но на время сойдет.
Путь до храма Арден-Сула прошел, в целом, без приключений. Мимо пробежал какой-то нищий босмер, вопящий на непонятном языке, прошмыгнул настороженно зыркавший по сторонам хаджит со шрамом на морде, но проблем никто не доставил.
Сам храм был несколько непривычен для Клигана и напоминал недоброй памяти собор Акатоша. В отличие от септ его родного мира, он имел не вертикальную, а вытянутую форму. Лавки, обычно установленные в септах по кругу вдоль стен, здесь стояли многочисленными рядами по обе стороны прохода, идущего от входа в храм до странного алтаря — но да это он еще пару месяцев назад в Кватче увидел. Сам же алтарь…
Что-то вроде вытянутого каменного то ли гроба, то ли стола внутри резной деревянной беседки — вот что собой представлял этот алтарь. Располагалась эта конструкция на помосте, на который вели парочка ступеней.
Причем, алтарь был единственным местом в храме, не разделенным, подобно Дворцу, на две части. Потому что правая сторона помещения, с которой они как раз и зашли, была оформлена в серо-черно-зеленых тонах Деменции, тогда как противоположная — наоборот, в радостных ало-оранжевых Мании. И перед каждой стороной возвышалось по кафедре, с которых, видимо, выступали местные жрецы.
Не став задерживаться, Сандор и Зои поспешили покинуть храм. Конечно, здесь не было того ощущения острой неправильности их присутствия, которое донимало их обоих в соборе Акатоша в Кватче — Арден-Сул не был аэдра. Но храм, все же, был далеко не обычной молельней, потому что в его стенах Пес постоянно чувствовал на затылке чей-то взгляд. А кто это был: сам Арден-Сул, пялящийся из глубин Обливиона, или Шеогорат, наблюдающий со скуки за потугами своей новой игрушки — Сандору не хотелось выяснять.
Когда он с силой потянул на себя тяжелые врата с позолоченной оковкой в виде улыбающейся рожи — то зажмурился от яркого солнца, что полилось с улицы. Сделав шаг назад, но не закрывая дверей, Пес несколько раз моргнул.
— Брось, неужели и здесь ты будешь ждать добрых минут десять, пока глаза к свету не привыкнут? — ехидно фыркнула Зои. — Это, в конце концов, не дерьмопровод Имперского города, тут таких жу-утких опасностей, как грязекрабы и полудохлые гоблины, не предвидится.
— Зря ёрничаешь, козочка, — скривился Клиган. — Тогда была реальная опасность наткнуться на засаду ублюдков из Мифического Рассвета. А сейчас мы на земле тронутого на всю голову Принца Безумия — ты должна лучше меня знать, что это значит. Ты-то у нас родилась даэдра, так что можешь считаться почти местной, — ухмыльнулся он.
— Милый, — сладко улыбнулась дремора, заставив Пса закашляться от такого обращения, — катись в Пекло!
Вот и поговорили, что называется — дальше они стояли в притворе храма молча.
Несмотря на то, что Сандор взял паузу перед выходом на сторону Мании, Блисс буквально ударил по всем органам чувств, стоило им ступить за порог собора!
Проморгавшись, они оба замерли в восхищении.
Если к давящим, мрачным и депрессивным пейзажам Деменции они привыкали постепенно, идя по землям этого герцогства от самых Врат и некоторое время пожив в Крусибле, то Мания буквально навалилась на них, будто ярко накрашенная и пьяная гулящая девица на прыщавого девственника!
Белоснежные здания, утопающие в зелени и золоте деревьев кварталы, доносящиеся откуда-то звуки рожков и виолонов, щебет птиц… Да уж, после зловещей тишины Крусибла и полумрака собора Арден-Сула это был действительно мощный контраст!
— Опять гребанные лестницы, — скрипел зубами Пес, спускаясь с высокого холма, в склонах которого и был выстроен собор. — Такое чувство, что все Царство создано из одних лестниц! Причем специально для того, чтобы идущие по ним спятили еще сильнее, чем были изначально!
— Было бы странно, если Безумный Бог наоборот пытался излечить своих подданных от им же насланного недуга, — фыркнула Зои.
— А что, любое безумие насылается Шеогоратом? — нахмурился Клиган.
— Так думают многие, — пожала плечами дремора. — Но чаще всего смертные просто сами творят совершеннейшие безумства, а то и банальную гнусь — после чего, будто попугаи, твердят: “это не я, меня даэдра попутали”, — противным голоском спародировала она.
— Я смотрю, жителям гребанного Нирна вообще повезло с соседями в виде даэдра, — усмехнулся Пес. — Если нужно — призвал и попользовал как захочешь. Если нужно — свалил свою тупость или мразотность на них. Удобно, мать его! У нас с этим труднее.
— А у вас на кого все сваливают? — заинтересованно вскинула брови Зои.
— Некоторые поминают Неведомого, — пожал плечами Пес. — Но, так как он тоже, вроде как… аэдра, — тут он с сомнением нахмурился, — то по большей части сваливают на происки обычных смертных врагов. Или соседей. Или просто чужаков. Хотя по большей части все дерьмо на головы людей льется по их же вине.
— Смертные одинаковы во всех мирах, — фыркнула Зои. — Видеть заговоры там, где их нет, выдумывать тайных врагов, клеймить предателями всех, кто хоть чем-то отличается от серой массы — всегда проще, чем исправить свои ошибки и наладить нормальную жизнь. .
— У нас в каждой эпидемии, каждом голоде, в нищете и бесплодии тоже винят кого угодно, кроме себя или лорда, — задумчиво проговорил Пес. — Хотя лордов винить — себе дороже, можно и языка лишиться, — усмехнулся он. — Одно время было модно обвинять эссоских торгашей и банкиров в том, что они якобы “обкрадывают” честного короля Роберта, отчего тот вынужден обирать честной люд, — тут он злобно ощерился. — Я почти уверен, что эти слухи распространял гребанный Джон Аррен — чтоб ему в Пекле икалось! Но даже если так — никто ведь и подумать не смел о том, что никакие иноземцы тут ни при чем. Что это просто сам Роберт — вонючая пьяная свинья — закатывает пиры и охоты, тратит на шлюх и вино бешеные деньги, обрекая своих подданных на страдания и бедность. Боги упаси! А когда крестьяне от отчаяния начинают бунтовать и вешать зарвавшихся сборщиков налогов — все столичные зажравшиеся ублюдки хором начинали орать про “браавосийских кукловодов, что прислали своих агентов для давления на Его Величество”. Голодные крестьяне — агенты заморской державы, ха! Даже не смешно.
— А ты почему тогда служил его мразотному сынку? — внимательно глянула на своего спутника дремора.
— Потому что мне было насрать, — пожал он плечами в ответ. — Да и сейчас по большей части тоже насрать.
Мимо пробежал странный дёрганый хмырь в дорогом дублете белого цвета, навстречу прогрохотала тележка зеленщика: Блисс производил впечатление практически обычного городка. Лишь странные, будто не сходящие с лиц, улыбки заставляли насторожиться.
— Странно, — добавил Пес, тряхнув головой. — За те неполные полгода, что барахтаюсь в этой огромной куче кала под названием “Мундус”, я успел передумать огромное число слишком умных мыслей. Они вроде как и так всегда были со мной, но… расхристанные, утопленные в том дерьме, что вечно колыхалось внутри. Вроде бы и раньше точно так же думал, но… не задумывался.
— Думал, но не задумывался — эту фразу нужно в книжке какой-нибудь увековечить! — хохотнула Зои. — Но, если честно, — посерьезнела она, — думаю, это связано с твоей новой сутью в качестве даэдра. Мне трудно судить — я такой родилась, — с явной гордостью повела она ладонями вдоль талии и бедер, — но, скорее всего, преображение смертного в даэдра могло многое… обострить в тебе, мой лорд.
— Я это понимаю так, что смерть отлично прочищает мозги, — буркнул Сандор, явно уже тяготясь излишне заумным разговором. — Ладно, козочка, пора осмотреться.
Они как раз спустились к подножию лестницы и вступили на улочки Блисса.
Радостные лица прохожих, задорная музыка, отражающийся от белоснежных стен солнечный свет, яркие знамена и вывески магазинов — все здесь дышало нескончаемым праздником, красками и самой жизнью! Если Крусибл давил на разум депрессией и безнадегой, то здесь, наоборот, сознание готово было упорхнуть в сотни сторон одновременно, глаза разбегались от обилия красок и соблазнов, слух утопал в звуках, а обоняние — в ароматах.
— Надо бы за стены прогуляться… — нахмурился Пес, глядя на свой новый щит.
— Ты имеешь ввиду прогуляться или прогуляться? — со смешком уточнила дремора.
— Надо поискать в местных шахтах гребанную руду Безумия, — не разделил её веселья Сандор. — Щит этот — полное говно! И я сомневаюсь, что вон там, — он указал на кузницу с вывеской “Пропавший Наплечник”, что высилась дальше по улице, — есть на продажу что-то получше.
Так и оказалось: в кузнице, принадлежащей флегматичному орку по имени Думак гро-Бонк, ассортимент тоже не особенно радовал разнообразием. А его подмастерья: две альтмерские девушки-близняшки — и вовсе, казалось, не работать сюда пришли, а молоть языками.
Впрочем, узнать у орка еще об одном материале Дрожащий Островов: Нутряном янтаре — было также полезно. На всякий случай Сандор постарался запомнить и эту информацию.
Трактир, в который они-таки решились заглянуть, назывался “Привередливый Нищий”, что вызвало у Клигана с Зои невольные смешки. А уж имя хозяина — Ловец Ворон — и вовсе заставило рассмеяться.
— Здесь действительно как-то… радостней, — чуть нахмурилась Зои, заказывая фирменного вина Мании — зеленого, с пыльцой местных гигантских грибов.
— Осторожней, козочка, — проворчал Сандор, подозрительно покосившись на свою кружку. — Как я понял, эта дрянь может быть чертовски коварна!
Сам он предпочел обычный “Старый Вельд”.
— Да брось! — отмахнулась дремора, с интересом пригубляя вино. — В самом крайнем случае протрезвишь меня как ты любишь, — озорно сверкнула она глазами.
— Охота тебе блевать... — проворчал Пес, но больше с нотациями не приставал.
Изначально Клиган вообще хотел, вслед за Телванни, заняться сбором слухов. Но если данмер окунулся в параноидальные разборки обитателей Крусибла, то Сандор решил послушать и посмотреть, что творится на другой половине Нью-Шеота. В то, что в Мании и впрямь все так светло и благостно, как это выглядело на первый взгляд, он не верил. Не стал бы Шеогорат — будь он хоть трижды безумен! — просто так отправлять его “прогуляться”, как сказал. Тут что-то было не так. Они что-то должны найти. Что-то опасное! Но что?
— Ты тоже думаешь, что старина Шео подозревает своих вассалов в нечистых делишках? — осоловело оглядываясь, Зои все же сохраняла достаточную ясность рассудка.
— Возможно, — нахмурился Пес. Яркость и радостность Блисса начинала его раздражать. — Ты же слышала: даже некоторые мазкен что-то замышляют против своей формальной хозяйки. Значит — что-то малышка Сил творит не так.
— Но при этом не стесняется использовать посланца Шеогората, — задумчиво провела пальчиком по ободку кружки Зои.
— Она либо настолько уверена в собственной правоте, — нахмурился Клиган, — либо настолько нагла и безбашенна, что реально считает, будто Инквизитор с неограниченными полномочиями не найдет никаких косяков с её стороны.
— Если они есть, — подняла бровь дремора.
— Они есть, — качнул головой Пес. — Они у всех есть — так или иначе.
— Говоришь уже в точности, как эти параноидальные дементные ублюдки, — поморщилась Зои. Она уже давно начала замечать, что перенимает у своего патрона манеру выражаться и ругаться чуть ли не через слово. Но ей это даже порою нравилось. — А ты не рассматривал вариант, что Сил с Тейдоном — верные и преданные вассалы Его Высочества Принца Шеогората? — даже хрюкнула от смеха при этом Зои. Но Сандор остался серьёзен:
— Нет, не рассматривал, — хмуро ответил он, с неодобрением глядя на кружку с зеленым вином, от которого обычно весьма стойкая к выпивке дремора явственно окосела. — Ты, возможно, не заметила, но… Это гребанное Царство загибается уже не первый год. Брошенные поселки, разбитые дороги, забытые храмы… Ну и дух, — он дернул носом, будто к чему-то принюхиваясь. — Здесь все протухло. Видимо, пеклов Серый Марш надвигается на Острова уже не одно десятилетие, подтачивая все вокруг. Так что я нихрена не удивлюсь, — отпил он вина, — что герцоги Мании и Деменции тоже начинают посматривать… на сторону.
Сколько раз он наблюдал что-то подобное в Вестеросе? Стоило вассалам почувствовать даже не саму слабость — тень слабости — и они начинали стремительно наглеть. Тот же Титос Ланнистер в своей время так распустил своих знаменосцев, что они уже даже не таясь огораживали в свою пользу куски владений Львов и подсовывали сюзерену на подпись грабительские соглашения. Не говоря уж про открытое пренебрежение, которое они выказывали владыке Утеса Кастерли.
Лишь после смерти Титоса, его сын Тайвин сумел вернуть все на круги своя. С крайней жестокостью под корень вырезав два наиболее одиозных и обнаглевших рода: Рейнов и Тарбеков.
Конечно, многие вассалы еще какое-то время продолжали тешить себя иллюзиями, что прежние разгульные времена могут вернуться. Вот только еще пара меньших по масштабам, но столь же ярких кровопусканий дали понять, что с молодым Львом шутки плохи!
Помнится, лорду Фармену из Светлого Замка хватило одного единственного барда, присланного из Утеса и исполнившего “Рейнов из Кастамере”, чтобы обосраться и сжечь весь флот, что он строил вопреки воле Тайвина Ланнистера, якобы для противостояния Грейджоям. А ведь постройка заняла у него почти десять лет и стоила кучу золота! Но страх перед хозяином Утеса Кастерли оказался сильнее жадности.
У даэдра же все было хоть и похоже на человеческие отношения, но ощутимо отличалось. Вряд ли Шеогорат не имел возможности молниеносно и жестоко покарать своих вассалов, возникни мало-мальская причина. По желанию — и вовсе без причины!
Но — не иначе по тому же желанию — он решил поиграться в “расследование” мотивов герцогов Мании и Деменции. Руками посланца Сангвина. И ограничиваясь одними намеками.
Подобные гребанные игры в преддверии вторжения врага Сандор назвал бы безумием. Если бы это слово не набило ему оскомину с тех пор, как он вступил на Дрожащие Острова.
Зои вдруг резко тряхнула головой и… осознанность вернулась в её взгляд.
— Уф! — встряхнулась она. — Забористая штука эта пыльца... Надо бы запастись мешком, когда уходить будем. Больше одной кружки за раз, правда, лучше не употреблять, — поморщилась она, потирая переносицу.
— Поверю на слово, — криво усмехнулся Сандор. — А вообще — есть идеи, как нам подобраться к Тейдону?
— К Сил нас привел Хаскилл, — протянула дремора, наливая себе из кувшина Пса обычного вина.
— Потому что попасть ко двору Деменции иначе, кроме как по протекции — невозможно, — тряхнул головой тот. — Видела же, как там поставлена охрана? То-то же. В Мании по-другому, — Клиган нахмурился и откинулся на стуле.
— Тогда единственный способ — это найти то, что развлечет и удивит герцога, — пожала плечами она. — Иначе, будь ты хоть трижды лорд даэдра и посланник Шеогората — тебя и на порог не пустят. Тейдон находится в постоянном поиске все новых развлечений, ощущений и способов самовыражения, — тут она одобрительно хмыкнула. — А потому вряд ли станет тратить свое “драгоценное” время на скучный разговор с заурядным бродягой.
— Посмотрим, — нахмурился Пес. — И не такой уж я заурядный!
На этом разговор о делах как-то сам собой заглох.
В таверне они решили немного задержаться: в Блиссе проходил какой-то очередной праздник — они тут, впрочем, проходили чуть ли не каждую неделю. А потому на площади перед заведением планировалось выступление шутов и акробатов, а в самом трактире — соревнование менестрелей. Сандор кривился и бурчал что-то недовольное, но, глядя на любопытно блестящие глаза дреморы, решил уступить. Тем более, что среди болтливой толпы подданных Мании можно было услышать что-то интересное.
Таверна изначально была почти переполнена, но смертные обитатели этого плана Обливиона, видимо, достаточно долго соприкасались с Забвением, и на уровне подсознания чувствовали силу, которой веяло от мрачного гиганта в полном комплекте эбонитовых лат и с жутким ожогом на пол лица. А потому и место странной парочке как-то очень быстро нашлось, и свободное пространство вокруг него образовалось. Так что лишних ушей рядом не было, и в то же время открывался прекрасный вид на центр зала, где готовился к выступлению какой-то унылый хмырь в безвкусно-ярких тряпках и с увешанной разными висюльками лютней.
— Какой-то он… унылый, — жалостливо скривилась Зои, глядя на неестественно оскалившуюся рожу менестреля, выглядывающую из-под длинных светлых волос. — И улыбка… странная.
— Потому что она у него вырезана на щеках, — мрачно пробурчал Пес, глядя в ту же сторону.
Дремора удивленно вскинула брови: и верно, певец на самом деле не улыбался. Просто кто-то давным-давно разрезал его щеки таким образом, чтобы на лице бедняги навечно поселился жуткий оскал, позволяющий тому улыбаться в буквальном смысле до ушей.
— Слыхал я про такое, — поморщился Пес, осушая кружку и проверяя остатки вина в кувшине. — В Эссосе, говорят, орудуют целые банды ублюдков, что похищают маленьких детей и намеренно уродуют, чтобы потом продать в цирковые труппы или ко дворам всяких богатеев. В Браавосе таких, как они, кажется, в медном быке заживо запекают.
— Детей?! — расширила глаза дремора.
— Да не детей! — сплюнул Клиган, подзывая разносчика и жестом заказывая новый графин вина. — Похитителей! Жаль, у нас закон более милосерден к подобным уродам.
— Милосерден?— вскинула брови Зои.
— В Вестеросе их просто вешают за работорговлю, — пожал плечами Пес.
Тем временем унылый менестрель с вырезанной на лице улыбкой настроил наконец свой инструмент и взял первый аккорд. Зал мгновенно притих, вслушиваясь в звуки музыки. Бард же начал петь неожиданно глубоким голосом:
— Крыльев размах, что полнеба закрыл: бойся и прячься, грядет Алдуин!…
— Что это за нудятина? — поморщившись, тихо спросил Клиган, когда понял, что менестрель завел какую-то длинную героическую сагу.
— Сказ о Языках, — ответила Зои, не отрывая взгляда от центра зала. — Нордская баллада о древних героях, повергнувших Пожирателя Миров — дракона Алдуина.
— Ясно, — поморщился Пес, утыкаясь в кружку. — Интересно, всяким Пожирателям, Разрушителям и прочим уродам в Нирне медом что ли намазано, раз они чуть ли не каждый век толпами здесь бродят!
Впрочем, ворчал он негромко: себе под нос. А потом и вовсе перестал, продолжив наливаться вином под занудную балладу, затянувшуюся минут на двадцать. Впрочем, окончательно интерес Сандор потерял еще на перечислении многочисленных достоинств и деяний каждого Языка. А уж когда пошли пафосные возгласы главных героев — тоже у каждого свой — Пес и вовсе заскучал.
Но Зои вроде бы нравилось, и он, хмыкнув, вынул из кошеля полновесный золотой дрейк — кинуть певцу.
Наконец, менестрель взял последний аккорд и умолк, а присутствующие разразились восторженными воплями и начали кидать монеты: серебряные и медные, самого разного достоинства.
Золотых дрейка было всего два: тот, что кинул Клиган и другой, что отдала певцу подошедшая к нему стражница-аурил.
На загривке Пса вздыбилась щетина: златоволосая и златокожая даэдра что-то говорила пареньку с вырезанной улыбкой и указывала куда-то в сторону дальнего темного угла трактира. Но тот лишь уныло покачивал головой в ответ.
— Козочка, — позвал Сандор, не отрывая взгляда от странной парочки в центре зала. — Я отойду ненадолго.
— Ага, — отстраненно кивнула та, с горящими глазами выискивая в толпе следующего певца. Пес не стал дожидаться её реакции, а попросту встал и начал проталкиваться к центру зала.
А там Золотая Святая уже каким-то образом сумела уломать уродца с вырезанной улыбкой пойти за ней — в сторону группы таких же, как она, стражниц-аурил, прикрывавших кого-то сидящего за отдельным столиком.
Пес хмыкнул: фигура, сидящая за приватным столиком, была закутана в дорогущий плащ изумрудно-зеленого цвета, обшитый золотом и инкрустированный драгоценными каменьями. Капюшон странно топорщился вверх, явно скрывая не только лицо сидящего, но и его головной убор.
Было ли это чутье его Песьей ипостаси, или обострившаяся интуиция даэдра, но Сандор почти не сомневался, что убор этот — герцогская корона Мании. А потому он преспокойно подошел к барной стойке, которая располагалась как раз неподалеку от группы аурил и их “таинственного” подопечного.
— Эй, чешуйчатый, — негромко окликнул он трактирщика-аргонианина. — Стакан Вельда.
Мелкая серебряная монета, ловко подхваченная ящером, сняла все дальнейшие вопросы: Ловец Ворон, несмотря на говорящее имечко, оказался парнем хватким и умеющим считать свою выгоду — а потому не стал донимать клиента, уже доказавшего свою платежеспособность, лишними расспросами.
Пес же, подумав, и вовсе выкупил целый кувшин для себя, здраво рассудив, что вино, оставшееся на их столике, вполне допьет Зои.
То, что он уже успел увидеть и услышать как вообще в Блиссе, так и в этом конкретном трактире, говорило о том, что к параноидальным шпионским уловкам, как в Крусибле, здесь прибегать не особенно привыкли. Маскировка Тейдона — а это был точно герцог Тейдон — выглядела какой-то… игрушечной. А его телохранительницы-аурил не особенно заботились о конфиденциальности разговора их господина, лишь о безопасности.
Так что обрывки разговора герцога и изуродованного менестреля он уловил.
— И кто же, говоришь, тебя так разукрасил, милчеловек? — ленивым и скучающим голосом спросил герцог сидящего напротив него унылого барда.
— Это было давно, Ваша Милость, — тоскливо вздохнул в ответ менестрель. — И это очень грустная и поучительная история, которая…
— Ясно, ясно! — раздраженно отмахнулся Тейдон. — Хватит с меня сегодня грустных и поучительных историй! Скажи лучше: что еще из песен Тамриэля ты знаешь? Что-то новенькое? Свеженькое? Задорненькое?
— Песнь о прекрасной леди Бернетт и её печальной судьбе… — начал было бард, но был прерван.
— Я же сказал — задорненькое! — воскликнул “замаскированный” герцог, потирая переносицу.
— Сага О Мрачном междуцарствии и Смутных временах, — снова предложил бард, все тем же унылым голосом.
— Я сказал “свеженькое”, — закатил глаза Тейдон. — Это значит — “не тухленькое”!
— Нордские саги и песни, — протяжно вздохнул певец. — Тот же Сказ о Языках, что я только что исполнил…
— Отлично исполнил, да, — поморщился герцог. — Но я говорил “новенькое”, а это значит — то, что я еще не слышал! А тебя точно зовут Весельчак? — наклонив голову и проявив наконец-то крупицу любопытства, произнес Тейдон. — Лейв Весельчак?
— Так меня прозвали за мое лицо, — нахмурился названный Лейвом. — Из-за этого же меня изгнали из Деменции, — тут голос барда и вовсе стал мрачным. — Сказали, рожа слишком улыбчивая.
— А… ясно… — уже явно потеряв к барду всякий интерес, протянул герцог. — Стаада! — махнул он одной из Золотых Святых. — Дай ему еще пару золотых, пусть выпьет за мое здоровье.
Получив указанную сумму от высокой аурил, единственной из стражниц не носящей шлема, бард с поклоном удалился. Видимо, правильно расценил тон герцога.
Допив свой стакан, Пес неторопливо повернулся в сторону “замаскированного” герцога и его охраны.
— ...Скучно, — почти простонал тем временем тот. — Как же скучно, тоскливо, пресно! — капризно стукнул он по столу кулаком. — Чаша моя, чашечка, где же ты? Кто пьет из тебя, кто обвивает ладонью твою золотую ножку, кто…
— Ваша Милость, — обратила на себя внимание аурил без шлема, названная ранее Стаадой. — Мне кажется, тут к вам еще один проситель.
Пес криво ухмыльнулся: его интерес все же заметили. Уже не стесняясь, он неспешно подошел к столу в окружении Золотых Святых.
— Что-то потерял, маленький герцог? — спросил он, бесцеремонно плюхнувшись напротив Тейдона и ставя на стол свой графин и кружку.
— А… — от такой наглости аурил замерли соляными столбами, а сам герцог развеселился:
— Ого! А ты наглец! — широко усмехнулся он, откидывая капюшон плаща. — К тому же узнал меня — молодец, молодец. Вот только прости, не припомню твоего… эээ, лица, — покосился он на обожженную половину лица Сандора.
Тейдон оказался загорелым босмером с темными волосами и круглым лицом. Чуть отсутствующий взгляд серых глаз и мечтательное выражение лица придавало ему какой-то и уставший вид. Впрочем, когда его что-то интересовало, он становился куда более оживленным.
— Я что-то вроде… посла, — он налил себе вина и с удовольствием отпил из кружки. — Прибыл ко двору Шеогората, а тот предложил немного… прогуляться, — Сандор поморщился.
— О! — глаза герцога зажглись пониманием. — Так ты — тот лорд даэдра, про которого все судачат последние пару дней! Но ты же вроде остановился в Крусибле, при дворе моей милой Сил, — протянул он.
Золотые Святые вокруг них явственно напряглись, недобро поглядывая на Пса. Но тот даже бровью не повел, продолжая смотреть на Тейдона.
— Побывал и ушел, — пожал плечами Сандор. — Никто мне не указывает, куда идти и что делать.
— Так ты, значит, посланник Сангвина… — с уже куда большим интересом посмотрел на собеседника герцог. — Никогда не видел даэдра с других планов. Так любопытно… А правда, что вы можете пить сколько вздумается, и у вас не бывает похмелья?
— А тебе зачем это знать? — усмехнулся он.
— Да так, — грустно вздохнул Тейдон. — Я потерял свою чашечку, такую замечательную и великолепную! И теперь не могу… ничего не могу, — поморщился он. — Мне скучно. Мне тоскливо. И рифмы не придумываются. Вот что можно зарифмовать к слову “зеленый”? — внезапно спросил он, на мгновение “вынырнув” из своего нытья.
— Э-э… синий? — фыркнул Пес в ответ.
— Оригинально, — протянул герцог. — Надо будет поэкспериментировать рифмовать не слова, а цвета… Но нет, не получится! — он сморщился, будто от головной боли, и потер виски. — Мысли мутные, ни рифм, ни цветов! А чашечка, моя чаша — одиноко где-то валяется. Или того хуже — томится в лапах каких-нибудь вонючих наркоманов! — простонал он.
Пес не стал уточнять, что и сам герцог, по виду и слухам, тот еще наркоман. Вместо этого снова повторил свой вопрос:
— Так что за чашку у тебя украли, маленький герцог?
— Чаша моя, чашечка… — окончательно впал в меланхолию и отрешился от мира герцог. — Вернись ко мне, я все прощу!
— Милорд, — над ухом Пса прошелестел потусторонний голос командира аурил охраны. — Думаю, что аудиенцию у Его Милость можно считать законченной, — холодно отрезала она.
— Тц! — раздраженно цыкнул Клиган, видя, что Тейдон действительно выпал из реальности. — Ладно, златовласка, — встав, повернулся он к Золотым Святым. — Тогда скажи мне ты: что это за гребанная чаша такая и почему малышу Тейдону она так нужна?
— Вы можете задать свои вопросы управляющей двором Мании, Широкоглазой, или старшему ключнику Китлану, — надменно сверкнув глазами, процедила Стаада. — А теперь я настоятельно прошу вас отойти от стола герцога и вернуться к своим делам.
Пес хотел было уже ответить в своей язвительной манере, но лишь демонстративно сплюнул и отошел. Однако краем глаза заметил, как в последний момент, думая, что никто не видит, командир аурил покосилась на него и чуть порозовела. И что это нахер значит?!
— Примитивные песни смертных порой так увлекательны! — заливалась соловьем Зои, пока они шли обратно к храму Арден-Сула. — Да и сами певцы один другого стоят. Ты знаешь, что того унылого хмыря, что в самом начале играл Песнь о Языках, зовут Лейв Весельчак? Его-то?! Вот умора!...
Пес в ответ лишь хмыкнул — им овладело какое-то удивительное для него умиротворение. Выпитое вино приятно жужжало в голове, а мысль о том, как удачно пересеклись его дороги с герцогом Мании, вообще добавляла вдохновения.
— ...И вообще — в этой части города мне нравится куда больше, — заявила дремора под конец своей речи, с довольным видом сжимая локоть Клигана. — Я, кстати, купила мешочек обработанной зеленой пыльцы для разведения в вине! Ты обязательно должен попробовать хоть стаканчик — это просто потрясно!...
— Воздержусь как-нибудь, — поморщившись, пробурчал Пес, поглощенный своими мыслями. Они как раз поднимались к храму Арден-Сула, чтобы вернуться в Крусибл. — Надо бы нам найти возможность пообщаться с управляющими при дворе Мании, — произнес он. — Кажется, есть возможность как следует покопаться и там тоже.
— Что-то нарыл? — повернулась к нему Зои.
— Кого-то, — усмехнулся Клиган. — А если конкретно — Его Милость герцога Тейдона.
— Что, прям там?! — расширились глаза у дреморы.
— Он, как я понимаю, иногда любит поиграть в “инкогнито”, — фыркнул в ответ Пес. — Закутается в плащ и шастает по Блиссу в окружении охраны, думая, что его никто не узнает. Ну и пытается как-то скуку развеять.
— А во Дворце ему что, скучно уже стало? — удивилась девушка.
— Как я понял, да, — кивнул Сандор. — Он потерял какую-то гребанную “чашу”. Видимо, она его как-то развлекала. Может, помогала напиваться, но не испытывать похмелья поутру, — вспомнил он о странном вопросе насчет подданных Сангвина. — Что-то типа того.
— И поэтому ты?... — протянула Зои.
— Да, — сощурился Пес. — Надо выяснить, что это за сраная чаша и найти её. Отличный повод втереться в компанию этого томного хлыща!
Они уже вышли из ворот храма на стороне Деменции, когда от стены отделилась серая тень, ранее скрытая сгущающимися сумерками. Даже обострившиеся чувства Пса до последнего момента не подавали ни единого сигнала о том, что кто-то прячется рядом! И лишь вид знакомой медно-рыжей бородки и красных глаз на фоне серой кожи сдержали Сандора от того, чтобы обнажить оружие.
— Твою мать, Данни! — прорычал Пес. — Еще мгновение и я бы тебя зарубил!
— Не зарубил же, — отмахнулся Мариус Телванни, поправляя неизменный серый плащ, накинутый поверх хитиновых лат. Но почти сразу он вернулся к серьезному тону. — Мы кое-что нарыли, Пес. Кое-что, о чем тебе лучше узнать первым.
— Первым? — переглянувшись с Зои, не сразу понял Клиган.
— Первым — это в смысле до того, как об этом узнает Хердир или тем паче кто-то из Темных Соблазнителей, — понизив голос, произнес данмер. — Единственное что скажу прямо сейчас: кажется, это именно то дерьмо, что Шеогорат послал нас разрыть.
— В гостиницу, — скомандовал Пес и первым двинулся по сумеречным улочкам Крусибла. И чем дальше он проходил в глубь квартала Деменции, тем меньше в нем оставалось от яркой беззаботности Блисса. Контрасты Дрожащих островов показывали себя во всей красе...