Помни меня

      Стив с ожидаемым энтузиазмом встречает решение Баки присоединиться к тренировкам СТРАЙКА. Обставлено все так, будто Баки сам заинтересовался, будто это его инициатива. И теперь он невероятно горд собой, уже действительно считая это собственным волевым решением. Особенно доволен, замечая, как лицо Стива буквально озаряется радостью. И хотя тот десять раз переспрашивает, а уверен ли Баки, –воодушевлен Стив невероятно. Для него это очевидный прогресс. Баки стремится общаться с людьми, тренироваться. Задумывается наконец о том, как выглядит. Не забывает бриться и мыть голову без напоминаний. Находит себе занятие и цель. Стив светится от счастья, и Баки понимает, что сделает все, чтобы его не подвести.       Прежде чем начать тренировки, они обсуждают все досконально. Баки сразу исключает бассейн под предлогом необходимости раздеваться у всех на виду. Основная проблема, конечно, не в этом, а в страхе перед водой. Но признаться Стиву Баки пока не готов. Иначе тот уйдет в бесконечное самобичевание на тему, как он мог выпустить его на миссию в Адене. Баки решит проблему с водой. Но позже.       Не считая занятий в бассейне, он полностью вовлекается в тренировочный процесс. Первое время Стив находится рядом, нервируя тренеров и новичков, но постепенно необходимость в этом отпадает.       Проще всего Баки со стрельбой. Он великолепный снайпер, и это с ним осталось. Хуже с силовыми и с выносливостью – тело отвыкло от серьезных нагрузок, и войти в ритм тяжело. За счет сыворотки он все равно физически превосходит остальных, тем более, новичков, и на их фоне мог бы быть лучшим. Но Брок скрупулезно высчитывает для него особые нормативы, ориентируясь на показатели Зимнего Солдата, – и вот их Баки и близко не вытягивает. Но он и не пытается особо, – ему достаточно просто быть не хуже других и чтобы к нему не цеплялись. Кроме Брока, никто и не пристает с этими нормативами. Присутствие Баки в группе, в целом, воспринимают как прихоть, гонять его по-настоящему никто не берется. Но раз в неделю или две на какой-нибудь из тренировок появляется Брок, – и вот тут для Баки начинаются самые настоящие мучения. Брок муштрует его нещадно, глумится и прилюдно унижает, добиваясь результата, – в целом, тщетно.       Но к счастью, пересекаются они все-таки не часто. Тренировки новичков – это что-то вроде повинности для оперативников СТРАЙКА, от которой Брок на правах командира успешно косит. Баки подозревает, что тот в целом захаживает от раза к разу сугубо ради него одного. Это вроде бы лестно, но он предпочел бы, чтобы Брок не приходил. И когда Баки слышит его голос или замечает знакомый силуэт в коридоре, то его буквально трясет. С Броком очень тяжело. Не столько физически, сколько эмоционально. Несколько раз Баки был на грани срыва и удержался с трудом. Брок же как будто только этого и добивается.       Самым сложным остаются спарринги. Во-первых, это тактильность. Во-вторых, необходимость длительного прямого взаимодействия с чужим. В ряде случаев еще и вынужденное поддержание беседы. Но главная проблема по-прежнему в том, что Баки не умеет давать отпор и потому в любой битве он заведомо проигравший. Он обороняется, медленно восстанавливает утерянные навыки, но не может провести атаку – внутри будто какой-то блок.       В спарринги его ставят только с членами «альфа»-СТРАЙКА – Брок, видимо, сделал выводы по прошлому разу. Учитывая эмоциональную нестабильность Баки, ему нужны пусть и заведомо сложные, но зато максимально адекватные противники, которые могут постоять за себя.       Отношение к Баки изначально настороженное, да и сам он не стремится к общению. Новички его откровенно сторонятся. Некоторые из оперативников «беты» и «гаммы», вроде бы, пытаются идти на контакт, но в этом чувствуется скорее желание заочно выслужиться перед Капитаном Роджерсом, чем интерес к Баки как к личности. Но в «альфу» он невольно вливается – по большей части, конечно, благодаря совместным спаррингам. Изначально это общение тоже вымученное, но в отличие от остальных в «альфе» его не боятся. Опасаются в первое время – и это разумно, но именно страха перед ним или заискивания перед Стивом в них нет. Это действительно элитный отряд и они в целом очень автономны, сами по себе. Баки даже кажется, что «альфа» скорее рада была переключиться на самостоятельные миссии, с облегчением уступив «бете» роль группы поддержки Капитана Гидра. Они оглядываются на Капитана, но авторитет у них однозначно один, и это Брок. А чересчур панибратские отношения внутри группы – лишь видимость. Когда надо, иерархия там железная.       Всего их пятеро, вместе с Броком. Больше всего Баки сближается с Мэй, их объединяет то, что они оба чаще всего становятся объектом глумления со стороны командира. Баки – как неудачник и мямля, Мэй – как женщина, что в системе координат Брока Рамлоу одно и то же. Но в отличие от Баки, Мэй командиру не стесняется отвечать. Обойти Брока в уничижительном остроумии выходит далеко не всегда, но уж продемонстрировать средний палец в ответ на оскорбление она возможности не упускает. Хотя бы даже в спину. Баки и такого себе позволить не может.       С Мэй спарринги проходят интереснее всего, потому что она знает какие-то фишки из восточных единоборств, а еще все эти медитации и практики дыхания, – очень помогает. Хотя Брок, однажды заставший их на ринге за медитацией вместо драки, орал очень долго, ржал и потом снова орал.       Еще Баки любит спарринги с Джеком. Они самые щадящие, – не настолько, насколько со Стивом, но все равно. Джек не теряет голову в азарте, не стремится уложить на лопатки во что бы то ни стало. Он именно учит, показывает, объясняет – размеренно и спокойно. Джек в целом самый адекватный человек в этой отбитой компании. К Баки он сначала относится равнодушно-настороженно, но постепенно смягчается и демонстрирует даже немного отеческие чувства. Жалеет, опекает и может, например, заткнуть уж слишком зарвавшегося Брока. Джек вообще единственный, кто может Брока заткнуть. Единственный, к кому Брок прислушивается. Из обрывков разговоров Баки понимает, что эти двое дружат очень давно, еще до «альфы», возможно, даже до ГИДРЫ.       Родригез чем-то напоминает Дум-Дума – абсолютно безбашенный тип с латиноамериканским темпераментом. Идеальный компаньон для попоек и веселых тусовок, но в ходе спаррингов больше треплется и хохмит, чем дерется.       С Майком сложновато, потому что тот пытается копировать Брока, но характера ему не хватает. Он самый молодой из «альфы», ему нет еще и тридцати, поэтому отчаянно пытается выслужиться. Если у остальных членов команды отношения с Броком панибратские, то Майк смотрит на командира с юношеским благоговением, что выглядит порой забавно. Майк – снайпер, и Брок чмырит его тем, что заменит на Зимнего Солдата. Поэтому отношения с Баки у них не складываются. Подражая Броку, Майк пытается Баки задирать. Но он не Брок – стоит пару раз демонстративно перекалибровать перед ним бионический протез, и Майк сбавляет обороты.       С Броком спарринги превращаются в беспощадное унижение. Он не учит, он орет и оскорбляет. Считает почему-то, что если Баки разозлится, то все получится априори. Но так это не работает. Это вообще не работает. Баки все меньше верит, что Брок хочет ему помочь. Создается ощущение, что тот просто получает извращенное садистское удовольствие от этих издевательств. И угодить ему невозможно. Брок никогда не хвалит, никогда не выражает одобрения. Стоит Баки взять новый норматив или успешно увернуться от сложной атаки – Брок только высмеивает еще больше, совершенно отбивая всяческое желание к чему-то стремиться. Он повторяет часто, что Баки размяк, мир жесток и нянчиться с ним никто не будет, – привыкай. Но проблема в том, что в своих методах Брок переходит все мыслимые и немыслимые границы. И это все меньше походит на помощь, скорее на беспощадное чмырение.       Издевательства над Баки не ограничиваются тренировками. Брок дергает его по поводу и без. Заставляет ходить обедать вместе с «альфой» в общую столовую. Сама по себе это благая инициатива. Но Баки откровенно пугает неуемное рвение Брока во что бы то ни стало заставить его общаться с людьми. Сразу и немедленно. Брок просто тянет его за собой, заставляет самостоятельно изучать меню и общаться с работниками на раздаче, еще и резко осаждает Джека, пытающегося прийти на помощь.       Первые совместные обеды выходят до жути неловкими, потому что Баки молчит, а Брок каждые пять минут его дергает: «Барнс, хватит жрать, расскажи что-нибудь». Конечно, Баки продолжает молчать, но кусок уже в горло не лезет, когда все взгляды устремляются на него.       Потом уже становится проще. Баки улавливает общие темы, с Мэй они вообще отдельно углубляются в восточную философию, с Джеком обсуждают Афганистан, где оба успели поработать пусть и за разные стороны, но в одном периоде. И постепенно Баки кажется, что его принимают все. Даже Майк, в целом, смягчается. Но вот только не Брок. Брок по-прежнему оскорбляет, постоянно критикует, придирается по мелочам. И никогда от него доброго слова не дождешься. И чем дальше, тем будто бы хуже.       А еще Брок пристрастился к этой дурацкой привычке прилюдно звать его плюшевым медведем в различных вариациях. И использовать в качестве принеси-подай.       – Мишка Барнс, иди организуй нам кофе, – вальяжно распоряжается он, когда они втроем с Джеком сидят в столовой. Ситуация в целом типичная за тем исключением, что Баки никогда не пользовался кофейным автоматом. Поэтому он не кидается исполнять приказ сию секунду, а бормочет в ответ:       – Я не умею.       – Уверен, что совершеннейшее оружие человечества вполне в состоянии разобраться с кофе-машиной, – скалится Брок. И, получая подробные указания о количестве сахара и молока, Баки плетется к злосчастному автомату. Но справляется действительно очень легко. Там есть инструкция.       Баки возвращается с двумя стаканчиками кофе, и за столом к этому времени появляется Мэй. Брок посылает за кофе для нее, Мэй отказывается, но Брок ее возражения не берет в расчет. Баки снова идет к автомату. Ждет своей очереди и подслушивает краем уха.       – Тебе по кайфу? – хмурится Мэй, а Брок лишь усмехается:       – Определенно.       – Зачем издеваться? В чем охуительный смысл этого всего?       Брок стучит пальцами по столу и спрашивает ее в ответ:       – Вот если б я тебя отправил за кофе, что бы ты сделала?       – Послала тебя нахуй.       – Вот именно. Слышал, Барнс? У девки яйца больше, чем у тебя! – орет Брок на всю чертову столовую. Баки вжимает голову в плечи и пытается слиться с кофейным автоматом, потому что все присутствующие, кажется, смотрят только на него. Смотрят, как он все-таки приносит кофе для Мэй. А потом еще для Майка и для Родригеза. И не говорит ни слова.       Но самыми унизительными остаются насмешки Брока по поводу его веса. Постоянные шлепки по животу, едкие замечания в ходе спаррингов и тренировок – для Баки эта проблема и без того весьма чувствительная, но стараниями Брока усугубляется в разы.       Однажды Баки зависает у автомата с чипсами, шоколадом и прочими вредными мелочами. Он и не думает ни о чем особо. Они с Джеком закончили спарринг, время обеда, они стоят в очереди за подносами и ждут прихода остальных. Баки рассматривает разноцветные обертки сладостей за стеклом от нечего делать. Монеток у него все равно с собой нет, он просто смотрит. Вспоминает, как в детстве они со Стивом копили мелочь на леденцы и конфеты, которые продавали на ярмарках. Стив сладости не любил, ему и нельзя было особо из-за постоянных проблем со здоровьем, и его доля всегда оседала в карманах у Баки. Привычный порядок сохранялся и на фронте. Стива вечно чем-то задаривали фанаты и влюбленные в него дамочки, а доставалось это все Баки, который был тем еще сладкоежкой. В Красной комнате какая-то сердобольная медсестра тоже однажды угостила его шоколадом. Баки рвало потом несколько дней, он думал, что сдохнет. Но в ту короткую секунду это было вкусно.       Стив, как и прежде, абсолютно равнодушен к сладкому, поэтому сейчас они его и не едят. Если бы Баки изъявил желание, то получил бы горы конфет. Но сам Стив просто об этом не задумывается, Баки тоже не задумывался до этой секунды. А теперь хочет попросить Стива купить ему шоколадку, когда тот вернется. Потому что вспоминает, насколько это было вкусно.       – Какую хочешь?       Баки вздрагивает от неожиданности и смотрит на Джека. Тот держит в руке несколько монеток и явно намерен его угостить. Баки замирает в предвкушении. Он смущен, но отказываться глупо, потому что он действительно хочет. Выбирает себе плитку в красивой фиолетовой обертке и радуется, как ребенок, бережно сжимая ее в руке. Кладет на поднос и думает съесть после обеда. Или вообще вечером в одиночестве, чтобы насладиться долгожданной сладостью сполна.       Вскоре к ним подсаживаются остальные, вся «альфа» в полном составе. Брок явно не в духе, ворчит что-то по поводу расписания миссий на этот месяц, как вдруг замечает на подносе у Баки злосчастный шоколад. И конечно, не может промолчать:       – Барнс, ну куда тебе еще сладкое жрать! Ты в зеркало себя видел? Или уже не помещаешься?       Это в целом обычный заход, Баки привык. Неприятно, конечно, но стратегия для таких ситуаций у него уже отработана. Нужно просто молчать, и Брок заткнется сам, выдав положенную порцию оскорблений.       – Я скажу Кэпу, чтобы перестал выдавать тебе карманные деньги. Ты и так слишком много жрешь, куда еще.       – Брок, уймись. Это я ему купил, – встревает в разговор Джек, и Брок переключается уже на него:       – Старик, заглуши-ка свой материнский инстинкт. Я понимаю, ты давно не видел любимых детишек, но держи свои чувства в узде. У Барнса есть, кому сопли за ним вытирать. Две сердобольные няньки – это уже перебор.       Мэй открывает рот, чтобы тоже вступиться за Баки, но в итоге этого не делает. Понимает, что в таком случае пройдутся и по ее нереализованному материнскому инстинкту.       В попытке избежать новой порции оскорблений, Баки двигает злосчастную шоколадку в сторону Джека, но тот не берет, возвращает Баки. Смеется добродушно, кивая на Брока:       – Да не обращай внимания на него, Барнс. Проорется и успокоится, ты же знаешь, он всегда такой.       Но Брок все никак не успокаивается:       – Барнс, ты хуево тренируешься, много жрешь и скоро перестанешь влезать в тренировочную форму. И если Кэп тебе говорит, что все в порядке, то он либо слеп, либо врет, либо у него фетиш на жир.       Баки вздрагивает и краснеет от унижения. Брок бьет по самому больному. За него снова вступается Джек. Теперь уже всерьез.       – Брок, уймись! Ты перегибаешь палку. Он семьдесят лет питался смесями из трубочки. Отъебись от него.       – Зато был в отличной форме, – цинично замечает Брок. – Может, это была вынужденная мера, потому что иначе они просто не могли заставить его прекратить жрать всякую дрянь?       – Да я последний раз ел шоколад еще до войны! – восклицает Баки, обиженный несправедливостью его слов. Но Брока это не пронимает совершенно:       – Я охуительно тронут, Барнс. Расплачься еще, как ты любишь.       За все это время Баки выслушал от него такое разнообразие оскорблений, что научился контролировать срывы – спасибо Мэй и ее практикам дыхания. Но в этот раз обидно настолько, что и молча смотреть в пол не получается. На эмоциях Баки с грохотом отодвигает стул и резко, демонстративно уходит. Это, пожалуй, первый открытый акт бунта с его стороны, но длится он ровно пару секунд. Потому что Брок орет ему вернуться и Баки возвращается.       – Поднос за собой убери и выкини эту дрянь, – требует он. И Баки делает, как он говорит, глядя, как нетронутая шоколадка в блестящей обертке исчезает в прорези мусорного ведра. Обиднее всего, что он даже не сам ее купил, его угостил Джек. Впервые за много лет его кто-то угостил чем-то, кроме Стива.       – Теперь свободен, – мерзко ухмыляется Брок. И Баки уходит, слыша, как за его спиной они начинают переругиваться на тему оправданности подобных методов. Но по факту противостоять Броку не может никто, хотя все остальные занимают сторону Баки.       Мэй подходит к нему тем же вечером, чтобы сообщить, что Рамлоу мудак. Советует Баки абстрагироваться и посылать его нахуй время от времени. Вспоминает все обидные высказывания в свой адрес, потом вдруг предается ностальгии, вспоминает, как попала в «альфу» и уже резюмирует, что Рамлоу, конечно, мудак, но в целом неплохой. И все равно советует Баки посылать его нахуй – только так с ним можно взаимодействовать.       Родригез подходит к Баки утром следующего дня, привычно хохмит и говорит все то же самое, но в своей манере: Рамлоу, конечно, отбитый тип, но он не со зла. У него бывает.       К Джеку Баки подходит сам. Ему неудобно, ведь Джек его угостил, а вышло все так по-дурацки. Но тот отмахивается от извинений и тоже говорит о Броке:       – Это сложно, но не держи на него зла. Он на самом деле хочет помочь, – как умеет. Это не очевидно, но он хорошо к тебе относится. Просто показать не может. И не до конца понимает, насколько его слова могут обидеть. С ним самим только так и разговаривали, для него это нормально. Поэтому не принимай на свой счет. Проблема в нем, а не в тебе. Он вот такой. Не умеет по-человечески.       Чего Баки совершенно не ожидает, так это того, что сам Брок к нему тоже подходит. Спустя пару дней. Молча протягивает шоколадку. Такую же, как купил тогда Джек. И Баки наивно радуется этому внезапному проявлению доброты, прощает ему все за секунду. Но стоит взять чертову шоколадку в руки, как Брок в привычном жесте щиплет Баки за живот. Это не извинение, а очередное унижение. Будто Брок проверял, возьмет он или нет, и Баки сделал неправильный выбор.       Обиженный, Баки бросает шоколадку в рядом стоящее мусорное ведро.       – И что это значит? – спрашивает Брок с прищуром.       – Что я не хочу.       – Ты ж, блять, семьдесят лет хотел, а теперь не хочешь? – почему-то злится тот.       Баки смотрит Броку в глаза и сообщает хмуро:       – От тебя не хочу.       Разворачивается и уходит.       Это первый раз, когда он дает отпор. Первый раз, когда получается. Баки и сам от себя не ожидал. Но Брок, кажется, ожидал еще меньше. Потому что проглатывает это молча. Что удивительно.