Помни меня

      Шоколад ему покупает Стив. Баки набирает целую гору конфет и шоколадок всех возможных разновидностей и гордо вышагивает по коридору, держа их обеими руками. Съесть все это невозможно, но само ощущение исполненного желания окрыляет. Баки сияет от счастья, и его восторга не омрачает даже то, что по закону подлости он все-таки натыкается на «альфу». Те только что вернулись с миссии, злые и уставшие. Брок переругивается с Родригезом, не слишком смотрит по сторонам, и Баки надеется проскочить. Но Стив сам приветствует оперативников. И поднимая взгляд на Капитана, Брок, конечно, видит и Баки. Во всей красе. С тонной разноцветных сладостей в руках.       Брок смотрит на него ровно секунду, в лице не меняется, приветствует совершенно буднично и переключается на Стива. Они быстро проговаривают какие-то рабочие моменты и расходятся в противоположные стороны. Ясно, что при Стиве Брок никаких язвительных комментариев себе не позволит. Даже лишнего взгляда не позволяет. Но Баки чувствует, что это не конец. Брок еще припомнит ему эту встречу.       Невольно вспоминая все свои обиды, Баки спрашивает Стива:       – Я похож на плюшевого медведя?       Стив даже не понимает, что это оскорбление. Улыбается и обнимает его за плечи:       – На плюшевого медведя? А я тогда на кого? На голден-ретривера, правда?       Да, Стив любит собак. И всякие уродские милые вещи. Капитан Гидра называется. Стив загорается идей и даже рисует их – Баки в виде плюшевого мишки, а себя в виде милого песика, который в зубах держит щит. Выходит забавно и совсем не обидно. И Баки думает о том, что ебал Брока и его чертовы методы.       Пока Стив возится с кофе, Баки любовно раскладывает разноцветные шоколадки и пакетики конфет на кухонном столе, пытаясь решить с чего начать. Во времена его детства не было такого разнообразия сладостей, и он теряется в нерешительности.       – Не можешь выбрать? – улыбается Стив.       – А ты? Что будешь?       – Да я не особо все это люблю, ты же знаешь, – отмахивается тот, но замечая омрачившееся лицо Баки, тут же берет себе пакетик шоколадных конфет. – Вот эти, мне кажется, должны быть самыми вкусными.       Он разрывает упаковку и протягивает Баки, но тот качает головой:       – Только после тебя.       Стив открывает рот и смешно высовывает язык, призывая его покормить.       – Дурак, – хохочет Баки и засовывает конфету ему в рот. Предсказуемо, но от этого не менее мило Стив легонько прикусывает зубами его пальцы, смотрит хитро и тут же отпускает. Баки включается в игру и слизывает с пальцев остатки шоколада – утрировано сексуально. Со стороны должно быть смешно до колик. Но Стив искренне зависает, и взгляд у него плывет и темнеет.       Баки так давно не видел его таким, что дыхание перехватывает. Невольно лезут в голову обидные слова Брока о том, что Стив врет и его нельзя хотеть. Но Стив смотрит так, что это не сыграть. Да и не умеет он притворяться. Подхватывает Баки под бедра и сажает на стол. Как завороженный, проводит по его губам, чуть приоткрывая большим пальцем, и тоже кормит с руки, нарочито медленно, пачкая губы и руки в шоколаде.       Баки слизывает шоколад с его пальцев, старательно посасывая, а Стив несильно оттягивает его за волосы и смотрит, не отрываясь. Стив всегда смотрел на него, этим потемневшим взглядом, растрепанный, живой и несовершенный. Баки пронзает щемящее чувство давно утраченного счастья. Он тоскует по тому времени, когда волосы у него были короче, и, чтобы оттянуть его голову, Стиву приходилось цепляться за самые корни, – это было больно, совсем не так осторожно, как сейчас. Баки помнит, как стоял коленями на промерзшей земле, отсасывая ему за бараками. Помнит, как пробирался к нему в палатку, а Стив кусал зубами подушку, чтобы не спалиться и не застонать в голос. Помнит, как Стив смеялся, когда Баки ревновал к Пегги Картер, – смех сменялся стонами и причины для ревности исчезали. От этих воспоминаний одновременно и больно, и тепло.       Баки отстраняется, чтобы сделать вдох, и ровно один вдох Стив дает ему сделать. А затем тянет к себе, целует глубоко, вместо пальцев теперь язык и сладкий вкус шоколада, смешанного с вязкой слюной.       Стив осторожно опускает ладонь между его бедер, и Баки хочет этого, очень хочет, но тело по-прежнему глухо к его желаниям. Стив разрывает поцелуй и выдыхает, успокаиваясь. Баки хотел бы прижать бионическую руку к его груди, чтобы сердцебиение прошло по сенсорам, но Стив не любит эту руку. И Баки прижимается живой – хотя бы так, но он чувствует отголоски учащенных ударов. Медленно скользит ладонью ниже, Стив пытается отстраниться, но Баки обхватывает его ногами и шепчет прямо в ухо:       – Стив, давай я? Я так хочу сделать тебе приятно. Позволь мне. Пожалуйста.       Стив мягко высвобождается из объятий и возвращает его же фразу:       – Только после тебя, Бак.       Баки чувствует, как Стив мягко поглаживает его бедро и смотрит в глаза выжидающе, будто спрашивает разрешения. Но это не имеет смысла.       – Стив, не получится…       – Я могу попытаться? Или тебе будет неприятно?       – Это просто будет бесполезно.       – Попробуем? Я не настаиваю. Как ты хочешь, Баки?       – В темноте. Но не получится.       Стив подхватывает его на руки и несет в спальню, и Баки невольно начинает нервничать. Он абсолютно доверяет Стиву, но предчувствует собственную неудачу. И тут же начинают всплывать триггеры. Он просит без света, потому что стесняется собственного тела, не хочет, чтобы Стив лишний раз видел его таким. Сам не хочет себя видеть. Но в темноте родные прикосновения множатся дублями чужих, неприятных и болезненных. Красная комната, медики, техники, хендлеры – любые прикосновения означают боль. Цель может быть разной, намерения варьируются, но итог всегда один – боль.       – Стив… – Баки называет его имя, будто проверяет, что это все еще он. Стив реагирует сразу же.       – Да, малыш? Мне остановиться? Продолжать? Как ты хочешь? Что ты хочешь? Я все для тебя сделаю. Просто скажи мне, – шепчет он, покрывая поцелуями его живот. А Баки хочется просто свернуться в комок и исчезнуть. Потому что он не может быть нормальным. Вечно разочаровывает. Но и продолжать это он тоже не может. Иначе дойдет до срыва.       – Я больше не хочу. Не могу. Прости.       Стив подтягивается вверх и обнимает его со спины. Так происходит всегда. И Баки уже сам от себя устал.       – У меня никогда не получится.       Стив целует его в затылок:       – Получится, малыш. Все у тебя получится. Просто нужно еще немного времени. Не зацикливайся на этом. Все произойдет само. Ты так изменился за последние месяцы. Я так счастлив, Бак. Ты такой молодец. Представляю, как тяжело тебе это дается. Сразу так много людей, жесткий ритм тренировок – но ты принял решение и сделал это. Я так тобой горжусь. Все будет, Баки. Не расстраивайся. Ты идешь на поправку. Все будет хорошо.       Баки поворачивается к нему и обхватывает обеими руками. Ему так хотелось этих слов. Так хотелось, чтобы кто-то понял, что ему тяжело и как он старается. Похвалил за достигнутый прогресс. Сказал, что все получится, и он движется в правильном направлении. Баки благодарен Стиву. Потому что устал от постоянных тычков и оскорблений, которыми награждает его Брок и другие, пусть и в меньшей степени.       – Я стану прежним, и мы снова будем выходить с тобой вместе на миссии. Как в сорок пятом. Капитан Гидра и Зимний Солдат. Будет весело, правда?       Баки просто болтает без задней мысли. И уверен, что Стив поддержит его фантазию и примется вместе ним придумывать будущее, как они делали это всегда. Но Стив отвечает не так, как хотелось бы:       – Хватит с тебя миссий, Бак.       Это ничего не значащие слова. Стив мог сказать их просто так. Потому что хочет спать, например. Но Баки невольно напрягается. Потому что ходит на ненавистные тренировки и терпит унижения Брока только ради одной цели – выйти на миссии. И Стив сам только что признал, что видит ощутимый прогресс.       Баки лежит в темноте, в его объятиях, и продолжает накручивать себя. Может, и нет никакого прогресса, а Стив хвалит его лишь потому, что Баки жаждет похвалы. Как хвалят уродские рисунки детей их родители. И что интересно, докладывает Стиву Брок? Ведь они, наверняка, обсуждают Баки и его успехи. Стив интересуется этим, Баки уверен. Но что отвечает Брок? Наверняка, снова рапортует о его эмоциональной нестабильности.       – Это из-за Рамлоу, да?       – Он тут при чем?       – Ну, он же написал тот рапорт после Адена. Что я эмоционально нестабилен и они отказываются со мной работать. Он и сейчас не слишком мной доволен, но это временно. Остальные в «альфе» довольны. Ну, может Майк не очень, но он просто копирует Рамлоу. Но я докажу, что я могу. Даже им. Они изменят мнение, Стив. Когда я полностью восстановлюсь, они согласятся выйти со мной в поле. Вот увидишь. Если они согласятся, я же смогу выйти на миссию?       – Пока рано говорить об этом, Бак. Давай не будем загадывать.       Стив ненавидит и не умеет врать. А еще не хочет его расстраивать. И этот расплывчатый ответ значит лишь одно:       – Ты не дашь мне выйти на миссии, верно?       Стив упорно делает вид, что очень хочет спать, и бормочет якобы сквозь сон, надеясь, что Баки оставит эту тему:       – Я возьму тебя на миссию, Бак. Сам. Когда мы завершим «Озарение», то обязательно пойдем на миссию. Я тебе обещаю. Какую захочешь.       – Прогулка в лунапарк?       – Что, прости?       – Ты говорил, что после «Озарения» мир станет полностью безопасным местом. И что это будет за миссия тогда? Просто удовлетворишь мою прихоть, верно? Ты считаешь, что миссии – это моя прихоть.       Стив выдыхает тяжело и размыкает объятия.       – А разве это не так, Бак?       Баки садится на постели и смотрит на него сквозь темноту.       – Из меня семьдесят лет лепили идеального убийцу, это не моя прихоть, это моя чертова функция – бегать, стрелять и убивать.       Чувствуя, что он злится, Стив успокаивающе поглаживает его по руке и говорит максимально мягко:       – Бак, из тебя идеальный убийца получился только под действием кодов. И к счастью, это в прошлом. Перестань воспринимать себя Зимним Солдатом с набором каких-то функций. Перестань. Без кодов ты обычный человек. И тебе не нужны никакие миссии. Они тебе никогда не были нужны, только твоим хендлерам.       Баки хмурится и вырывает руку.       – Подожди, при чем здесь Зимний Солдат и хендлеры? Мы с тобой на фронте были вместе. Мы сражались плечом к плечу. Без всяких кодов. Я был с тобой. Твоим главным союзником и помощником. Я снайпер. Я солдат. Я избрал этот путь, это мое предназначение и коды тут ни при чем. Это все было после. А так я всегда сражался с тобой плечом к плечу.       – И чем это закончилось, Бак? – осторожно говорит ему Стив. И конечно, он имеет в виду поезд. Чертов поезд, с которого Баки рухнул в пропасть. Но это было семьдесят лет назад и вообще не аргумент.       – Да это просто случайность. Со всеми бывает. Никто не застрахован… – продолжает злиться он, но на этот раз Стив обрывает его жестко и холодно:       – Не хотелось бы, чтобы подобная случайность повторилась.       Тон его голоса неожиданно пугает. Стив не разговаривает с ним так. Только с другими, но не с ним. И стоило бы замолчать и прекратить этот бесполезный спор, но Баки невероятно обидно и он совершенно не привык к отказам. Ему кажется, что стоит попросить чуть лучше, и Стив сдастся, на все пойдет ради него.       – Я устал сидеть в четырех стенах! Я не выношу этого, Стив!       – А я не вынесу, если снова тебя потеряю! – выкрикивает Стив ему в ответ. Тоже вскакивает, садится на постели, возвышаясь над ним. Впервые за все это время теряет самообладание. Повышает на него голос. Впервые. Баки вздрагивает, невольно отстраняясь. Он не боится Стива, но боится самой ситуации. Не может вынести, что Стив злится. И причина в нем, в Баки.       – Ты вечно лезешь на рожон, Бак! Как с тем чертовым поездом! Хватит! Оставь это мне! Ты защищал меня, когда я был слабым и никчемным! Позволь теперь мне защитить тебя!       – Потому что я слабый и никчемный? – глухо спрашивает Баки. Стив тут же теряется, и весь его гнев сходит на нет.       – Ты знаешь, что я не это имел в виду, – говорит он тихо. Чувствуя его слабину, Баки начинает упрашивать с новой силой:       – Я устал быть обузой! Я хочу быть с тобой на поле боя, как раньше! Я способен на это, Стив! Меня под это кроили семьдесят лет!       – Вот именно, Бак! Семьдесят лет тебя использовали в качестве наемника! Миссий в твоей жизни было достаточно! Хватит. Успокойся. Живи обычной жизнью. Я любые твои прихоти выполню. Просто живи.       И они уже упрашивают друг друга – каждый о своем.       – Я хочу быть тебе нужным. А не просто психически нестабильным калекой, сидящим на твоей шее.       Стив буквально воет от боли, которую причиняют ему эти слова.       – Баки, что и кому ты пытаешься доказать? Ты мне нужен живым! Остальное мне не важно!       – Но важно мне.       – Что важно? Умереть? Ты смерти ищешь таким образом или что?       – Я ищу… себя, – вдруг понимает Баки. – А ты не веришь в меня, Стив.       – Да, – тут же соглашается Стив. – Не верю. И точно так же в себя я не верю. И ни в кого я не верю. И ни во что. Тот поезд разделил мою жизнь на до и после. Я считал тебя сильным, ты всегда был сильнее меня, но ты умер. В одно мгновение тебя вдруг не стало. Я считал сильным себя – чертов Капитан Америка, легенда нации, суперсолдат, – но я не смог тебя спасти. Что толку от моих суперспособностей, если я не смог тебя спасти? И я уже проклинаю себя за Аден, как ты сказал – прогулка в лунапарк? Вот это оно и было. Но даже там вы оказались не застрахованы от чертовых случайностей. Мои элитные бойцы облажались. И ты хочешь, чтобы я в кого-то верил после этого? Я верю только в злой рок и жестокость этого мира. Но я против всего мира буду бороться, чтобы тебя защитить. Не гнушаясь никакими методами. Я выполню любую твою прихоть, Баки. Любое желание. Кроме одного. Умереть я тебе не дам. Я однажды это уже пережил. Мне хватило.       Стив откидывается на подушку и разговор окончен. Баки обиженно отворачивается и пытается сам снять протез. Но руки дрожат и не слушаются, не выходит, он только делает себе больно. Стив тут же оказывается рядом, чтобы ему помочь, но от обиды Баки начинает вырываться.       – Бак, перестань. Дай, я сниму и будешь обижаться дальше.       Стив делает это очень быстро, даже в темноте. Секундное натяжение нервов и долгожданная легкость. Или мучительная беспомощность. Баки так и не может понять, что он чувствует острее. Он ложится на самый край кровати, но через пару минут Стив осторожно пододвигается к нему.       – Прости меня, Бак. Я сорвался, – шепчет он, поглаживая его плечо. – Не смогу заснуть, если ты так и будешь обижаться. Простишь?       Баки молча продолжает дуться, не реагируя ни на слова, ни на прикосновения. Стив обхватывает его руками и тянет к себе, подальше от края кровати.       – Бак, мне самому все это осточертело. Если бы мы могли вернуться в Бруклин и жить жизнью нормальных людей, я бы бросил все и рванул туда, не раздумывая. Я об этом и мечтаю. К этому и стремлюсь. Но не дадут нам с тобой жить спокойно. ЩИТ нас достанет, я в этом уверен. Фьюри не может простить мой уход. Старк не может простить тебе убийство родителей. Я избавлюсь от ЩИТа, от всех них и мы заживем спокойно. Мне вот не нужны никакие миссии. Почему они нужны тебе?       – Я просто хочу быть рядом, – выдыхает Баки. – Хочу быть нужным.       Стив продолжает говорить ему, как он нужен, как ценен и как любим. Баки уже не отвечает, слова оседают где-то в воздухе, не достигая его сердца. Стив думает, что он спит. Обнимает его, закутывает в одеяло – как обычно. А Баки впервые вдруг чувствует, что ему тяжело в этих объятиях. Будто воздуха не хватает. Будто объятия душат. И он невольно ерзает и выворачивается. Стив отпускает его, откатывается на другой бок, он и сам уже заснул. А Баки еще долго лежит на спине и смотрит в темноту.