Помни меня

      Судорожно выдыхая, Баки откидывается в кресле и наконец ставит джет на автопилот. Первые полчаса он не выпускал штурвал из рук, ожидая погони. Глупо, ведь Стив не мог очнуться так быстро, да и Баки первым узнает о его пробуждении – прослушка все еще у него в ухе. Но ошеломляющий ужас от происходящего не отпускает, и Баки убегает даже не столько от Стива, сколько пытается убежать от страшного осознания того, до чего они со Стивом дошли.       Схлынувший адреналин уступает место тревоге и неопределенности. Баки не планировал побег, это идет вразрез со всеми его планами. Ему все еще нужно остановить «Озарение» и вытащить Стива из ГИДРЫ. Но теперь он, кажется, далек от цели как никогда. Своим спонтанным поступком он усложнил все в разы. И в то же время выхода не было. Только очередное обнуление. И Баки чувствует, что зашел в тупик.       От неутешительных раздумий его отвлекает металлический грохот с задних сидений. Баки вспоминает, что не один, а с этим Рамлоу в качестве багажа. Тот, судя по звуку, очнулся и гремит наручниками, пытаясь высвободиться. Стив между тем так и не пришел в себя, в наушнике тишина – видимо, транк, предназначавшийся Баки, был гораздо сильнее.       Баки встает из-за штурвала. При его приближении Рамлоу вздрагивает и замирает. Щурится, будто не верит собственным глазам. Хрипит, еле ворочая языком:       – Баки?       Баки не отвечает. Оглядывает его с ног до головы – выглядит тот откровенно паршиво. И пока не слишком ясно, сможет ли нормально передвигаться. От джета между тем необходимо избавляться – чем быстрее, тем лучше, слишком заметен. И срочно решать проблему с трекером в бионике.       – Баки, послушай… Нужно бежать… Кэп хочет нас обнулить…       Баки отмахивается от него в раздражении:       – Да все уже. Мы сбежали. Никто никого не обнулит.       Ему совершенно не хочется ничего объяснять этому человеку и вообще вступать в диалог, но Рамлоу, конечно, не отстанет. Обводит глазами кабину и выдыхает в неверии и восхищении одновременно:       – Ты угнал капитанский джет?       – Как видишь.       Рамлоу сглатывает. Пытается улыбнуться разбитыми губами и смотрит на него так… странно. Глаза, казавшиеся почти черными, искрятся золотистыми бликами, а он сам вдруг становится совершенно не похож на того самоуверенного мудака с видеозаписи. И сутки назад сквозь решетку с Баки будто бы общался другой человек. И Стив говорил с кем-то другим.       Баки смотрит ему в глаза, будто загипнотизированный. Еще закрытые воспоминания уже где-то близко, так и лезут в голову вместе с едва уловимым запахом сигарет, морской соли и отдаленным гулом волн. Он хмурится, не желая погружаться в прошлое. А Рамлоу так и не отводит взгляд. Угрозы и агрессии от него больше не исходит. Наоборот. Он весь будто наизнанку вывернут – открытый и уязвимый. Наедине с Баки он другой. Совершенно. Как и в ангаре с геликерриерами он был другим, уговаривая следовать за ним и не бояться.       И, пожалуй, это многое объясняет. Наверное, именно таким был Рамлоу, когда они трахались. На такого Рамлоу вполне можно вестись – хотя Баки все равно ненавидит себя за это. Неужели, он действительно влюбился? Даже сейчас, обнуленный, он ощущает, как эти чувства буквально обволакивают, начинают завладевать им, расползаясь внутри сладким болезненным ядом. Проблема лишь в том, что теперь Баки знает и другую, куда более неприглядную сторону этого человека. И хорошо, что он забыл. Хорошо, что не помнит. Иначе бы не смог смотреть на Рамлоу трезво и непредвзято.       Баки моргает, сбрасывая с себя этот странный морок. Обманываться он больше не собирается.       – У меня не было выбора, ты же понимаешь… – шепчет Рамлоу заискивающе, угадывая ход его мыслей. Но нет, Баки не понимает. Вот уж выбор у него определенно был. То видео перечеркивает все – что бы этот человек сейчас ни сказал, он не сможет оправдаться. Это был именно выбор. Целый план. Реализуемый четко и последовательно. С поразительным расчетом и лицемерием. Но теперь это уже не имеет значения. Как и этот человек не имеет значения. И Баки молча отходит, не желая во всем этом копаться, не желая слушать. Осматривает имеющийся в джете инвентарь, подбирает отмычку и освобождает Рамлоу от наручников. Но не убирает их далеко, не слишком доверяя.       Растирая разодранные до крови запястья, Рамлоу с трудом, но все же принимает сидячее положение, морщась от боли. Баки открывает для него бутылку воды, давая напиться. Тот продолжает ловить его взгляд, хочет вывести на разговор, Баки же упорно его игнорирует. Куда больше его интересует физическое состояние Рамлоу, чем никому не ненужная исповедь, которую тот хочет выдать.       – Баки, послушай…       – Давай не сейчас.       Баки пододвигает найденную на борту аптечку и спрашивает коротко:       – Какие у тебя повреждения? Ребра целы? Есть переломы?       – Я в душе не ебу, – болезненно выдыхает тот.       – Я посмотрю.       Не дожидаясь согласия, Баки аккуратно стягивает с него футболку и прощупывает тело бионикой, проверяя на наличие переломов. Рамлоу не сопротивляется, замирая. И даже если ему больно, – хотя Баки пытается быть осторожным, – послушно терпит.       Пытали его со знанием дела – не причиняя необратимого вреда, но добиваясь максимума боли. Баки видит у него на руке бляшку от введенного в вену наркотика. На некоторых пальцах отсутствуют ногти. Те, что остались – черные от запекшийся крови. Спина и руки в засечках и синяках, в нескольких местах пузырятся ожоги и сходит кожа. Баки неосторожно задевает край, и Рамлоу весь собирается – терпит боль, но не отстраняется от прикосновения.       Скользя металлическими пальцами вдоль его тела, Баки отдаленным эхом улавливает какие-то триггеры, но не сосредотачивается на них. Зачем? Конечно, он прикасался к этому человеку, раз они спали. Множество раз прикасался. И вспоминать детали совершенно необязательно, достаточно фактов, которые Рамлоу сам же изложил. Вот только судя по сбившемуся дыханию и приливу крови к лицу, не с таким уж отвращением тот с Баки трахался, как описывает.       – Кости, вроде, целы, – сообщает Баки, намереваясь закончить осмотр и взяться за перевязку. Но Рамлоу вдруг резко тянет его к себе. Баки теряется от неожиданности, когда тот прижимается покрытыми коркой крови губами к его шее и шепчет сбивчиво:       – Я знал, что ты меня вспомнишь. Ты же всегда меня вспоминаешь. Когда я увидел тебя без бионики с этой идиотской стрижкой, то разозлился ужасно. Подумал, что ты окончательно стал капитанской подстилкой, сдался, позволил себя обнулить… Ты же позволил, да? Ублюдок, ты позволил ему… Я так ненавидел тебя в ту секунду. Почти так же, как и в ту ночь, когда ты сказал, что любишь меня, а наутро вдруг выяснилось, что все-таки его – как по факту. Господи, Баки, я ведь не верил, что ты меня вытащишь. Да я даже не верил, что вспомнишь… А когда ты приперся ко мне по его указке, я так тебя ненавидел... Думал, что надо было дать тебе сдохнуть или действительно сдать Фьюри тогда – всем было бы легче. И чего я только для тебя стараюсь, если ты все равно с ним? Всегда возвращаешься к нему и думаешь только о нем. Но в итоге… Поверить не могу, что ты это сделал. Что это сейчас происходит в реальности. Что ты оставил его ради меня… Баки, я все для тебя сделаю. Все, что захочешь. После этого я все для тебя сделаю. Что бы ты ни попросил. Плевать на «Озарение» – ЩИТ справится и без нас. Просто уедем. Куда захочешь. Сбежим, как мы и хотели. Я больше тебя не оставлю. Мне было так невыносимо без тебя. Я миллион раз пожалел, хоть ты, ублюдок, все думал о своем чертовом Роджерсе и никогда обо мне. Но теперь все иначе. Раз ты со мной – все иначе. Я не подведу. Я сделаю для тебя все. Раз ты все-таки выбрал меня.       Баки отстраняется от него, хмурясь. Опираясь на то видео и обрывочные воспоминания, строящиеся на разговорах со Стивом, он был убежден, что Рамлоу просто использовал его в своих целях и не было у него никаких чувств. Но, похоже, все оказалось несколько сложнее. Рамлоу попался в собственную ловушку. Пытаясь завладеть мыслями Баки, влюбился сам. Вот только любовь – если это вообще можно так назвать – вышла у него странная.       Из этого сбивчивого монолога становится примерно ясно, что произошло между ними. Баки признался Рамлоу в любви, на того, видимо, это произвело впечатление, он засомневался в собственном плане, предложил бежать – возможно, даже взаправду. Но Баки был важен Стив – конечно, как же иначе. И Рамлоу, разозлившись, вернулся к своему первоначальному замыслу. Его «любовь» в одно мгновение обратилась в злобу и жажду мести. Действительно – будто дикий зверь, к которому протягиваешь руку, а он впивается зубами тебе в ладонь, не доверяя. И Баки невольно вспоминает то, что Стив говорил про СТРАЙК – они не умеют любить. И их не переделаешь. И кажется, это так. Рамлоу считает, что любит его. Вот только это ни черта не любовь.       Баки отстраняется брезгливо, но Рамлоу, пребывая в собственных иллюзиях, продолжает заискивающе беззащитно улыбаться:       – Послушай, я знаю, ты злишься… Но я тоже злюсь. Мне тоже есть за что обижаться. Думаешь, мне было приятно, что ты решил все-таки вернуться к нему? Но теперь… ты же выбрал меня, правда? Так забудем. Просто забудем друг другу это. Чего уже ты сейчас строишь из себя? Ну, это смешно, Баки. Хватит на меня так смотреть – все же уже ясно? Я тебе все объясню, я ведь просто ошибся. Просчитался. Был зол на тебя. И, возможно, мне не стоило уходить, но были причины… Меня действительно переиграли. Я сглупил. Но и ты тогда ведь выбрал Кэпа. Если бы я знал, что ты все-таки выберешь меня, если бы ты согласился со мной бежать – все было бы по-другому…       – Так виноват я, получается? – усмехается Баки. Поразительно, как этот ублюдок искусно перевирает все в свою пользу, выставляя жертвой себя.       Рамлоу зеркалит его ухмылку, все еще не понимая до конца. И пробует выйти на компромисс:       – Виноваты оба?       Вот уж нет. Баки на его улыбку не отвечает. И глядя ему в глаза, отчеканивает холодно и жестко:       – Нет. Виноват исключительно ты. Именно ты обманывал и манипулировал. Выбор у тебя был, и ты его сделал. И я тебе твой выбор не простил и никогда не прощу. И помогаю сейчас только потому, что ты спас меня. Возвращаю долг. А еще потому, что хочу, чтобы ты нашел того, кто вытащит трекер из бионики, а после провел меня на штурм Трискелиона вместе со ЩИТом.       Баки не знает, зачем говорит это. Про Трискелион. Вырывается само – из злости. Конечно, Рамлоу этого не сделает. Он и не рассчитывает. Дай бог, чтобы с трекером помог. Но Баки просто хочет его задеть, сделать больно, как больно было ему. Заставить на своей шкуре почувствовать, каково это – когда тебя используют.       Рамлоу моргает в недоумении, вызывая невольные ассоциации с побитой собакой. Но постепенно его взгляд темнеет, и жалкая обиженная растерянность сменяется холодной злобой. Он ничего не отвечает. Лишь сжимает зубы, отворачиваясь. Баки даже жаль его, – самую малость. Но если задуматься – Рамлоу заслужил. Своими же руками раскопал эту яму.       Какое-то время они молчат. Баки аккуратно размачивает кровоподтеки на его лице, когда Рамлоу вдруг спрашивает глухо:       – Зачем тогда ты сбежал от Кэпа? Если это не ради меня?       – Мир не ограничивается тобой и Стивом.       – Правда? А что ж ты снова хочешь вернуться в Трискелион за своим чертовым Стивом?       Слишком долго и сложно объяснять. Баки знает ответ априори – даже если он не будет со Стивом, тот навсегда ему дорог. Он может его разлюбить, может не простить ему этих обнулений, но в ГИДРЕ он Стива не оставит. Они решат все после, но пока оно не решено, Баки его в беде не бросит. Но объяснять все это Рамлоу с его странным пониманием любви совершенно не хочется. И Баки отделывается коротким:       – Тебе не понять.       – Да, куда уж мне… – обиженно бормочет тот, но в эту секунду просыпается Стив, и Баки весь сосредотачивается на едва различимых звуках в гарнитуре. Рамлоу смотрит на него вопросительно, но замечая, как Баки неосознанно подносит к уху ладонь, наверное, о чем-то догадывается и ничего не спрашивает, когда Баки поднимается на ноги, так и не закончив перевязку, и уходит в противоположный конец джета.       Стив зовет его. Сначала едва различимо, с трудом. А потом буквально орет его имя с такой болью, что у Баки горло сжимается и дышать становится тяжело. Стив его ищет, с таким отчаянием, будто надеется, что произошедшее окажется сном. А потом, когда осознание накрывает и больше никуда не деться, заходится в каком-то страшном вое, и слушать это невыносимо. Баки хочет вытащить гарнитуру, но ему кажется, что Стив может что-то ему сказать. Стив ведь знает, догадается обязательно, что Баки слышит его. Все еще его слышит и слушает. Отчаяние и боль сменяются зловещей тишиной. Остается одно только сбивчивое тяжелое дыхание и растерянный шепот:       – Бак…       Баки сглатывает. Приоткрывает рот, чтобы ответить, но вовремя спохватывается – связь у них односторонняя.       Стив будто бы тоже ждет его ответа. И тоже запоздало понимает, что при всем желании – ответа Баки не даст.       – Ты не вернешься, да?       И столько в этом боли, что хочется заорать «я вернусь». И в то же время Баки понимает, что нет, не вернется. И ничего не вернуть.       Он не знает, какое решение в итоге принимает Стив. О чем думает. К какому выводу приходит. Отпускает ли его или пошлет за ним своих людей? Потеряет ли смысл «Озарение» с его уходом или наоборот? По мозгам ударяет скрежет помех, – Стив давит жучок, и, морщась от мерзкого звука, Баки вытаскивает гарнитуру и отбрасывает ее прочь.       – Что произошло? – бесцеремонно интересуется Рамлоу, вдруг появившийся в поле зрения. Перевязку он закончил самостоятельно и, видимо, вколол себе обезболивающее.       – Ничего, – глухо отзывается Баки, отворачиваясь и смаргивая подступающие слезы. Не хочется показывать слабость перед этим человеком. – Хорошо, что ты на ногах. Нужно избавляться от джета.       – Здравая мысль, – Рамлоу смотрит на него внимательно, раздумывает над чем-то и наконец говорит:       – Что там у тебя с бионикой? Трекер? Я знаю парня, который может помочь.       Баки равнодушно кивает. Оскорбленный тем, что его великодушие не было оценено по достоинству Рамлоу тут же ощетинивается:       – Считаешь само собой разумеющимся, что я тебе помогаю?       – Мы в одной упряжке, Рамлоу. Не поможешь мне сейчас, я тебе тоже помогать не собираюсь, когда Стив выследит нас по этому трекеру.       – Надо же, как ты заговорил…– удивленно усмехается тот и добавляет язвительно: – Общение со мной явно пошло тебе на пользу.       Баки не отвечает ничего. Внимательно следит за тем, как Рамлоу садится за штурвал и корректирует курс, чувствуя смутную тревогу от того, что вынужден довериться этому человеку. Но от трекера нужно избавиться.       Они сажают джет в кукурузном поле и пересаживаются на мотоцикл Стива, – тоже весьма приметная штука, но машину здесь не поймать. Бросают мотоцикл при въезде в какой-то богом забытый городишко. Угоняют хетчбек. Рамлоу пристраивается на пассажирском сиденье, командуя маршрутом. Баки не оставляет ощущение, что это все ловушка, но выбора у него нет. Для себя он решает, что пристрелит этого урода, не задумываясь, если тот все-таки попробует довести начатое до конца и сдать его ЩИТу.       Они выходят из машины, и Рамлоу ведет его подворотнями в какой-то грязный подвал. Колотит ногой в железную дверь, перекидывается с кем-то словами, – очевидно, называет пароль. Баки сжимает под толстовкой пистолет, готовясь к худшему. Ему все меньше нравится вся эта затея, он нервничает ужасно, а тяжелая дверь наконец отходит в сторону, и Рамлоу, смеясь, здоровается за руку с грязным тощим человеком в наколках. Они общаются будто старые знакомые, называя друг друга по имени.       Баки человек окидывает настороженным взглядом, и Рамлоу быстро объясняет что к чему, дергает рукав толстовки без предупреждения, частично оголяя бионику. Тот присвистывает и приглашает их следовать за собой. Затворяя дверь, шепотом спрашивает у Рамлоу в каком-то недоверчивом восхищении:       – Зимний Солдат?       – Как видишь.       – Ты хендлер?       Баки напрягается, опасаясь, что Рамлоу скажет «да» и придется подыгрывать. На него и так все это место навевает самые неприятные воспоминания. Темная загроможденная электроникой комната – сотни датчиков и приборов, опасно поблескивающие инструменты, этот человек, разглядывающий Баки с тем холодным обезличенным интересом, с которым смотрели на него техники в советских лабораториях. Дыхание непроизвольно учащается, и он уже хочет сбежать отсюда – и черт с ним с этим трекером.       Рамлоу смотрит на него внимательно и отвечает на ранее заданный вопрос:       – Нет. Я не хендлер. Он сам по себе.       Баки чувствует, как на плечо мягко ложится его ладонь, и странно, но так почему-то спокойнее.        – Все в норме? – спрашивает Рамлоу вполголоса.       – Да. Все в порядке.       Это ложь, но нужно взять себя в руки и через это пройти. Баки сжимает кулаки, усилием воли выравнивая дыхание. Рамлоу похлопывает его по спине приободряющее и убирает руку. Но техник смотрит недоверчиво, кивком головы указывая на кушетку с креплениями.       – Нужно будет тебя зафиксировать, приятель.       Баки замирает, холодея от ужаса. На это он ни за что не пойдет.       – Не нужно его фиксировать. Бионика отсоединяется, – тут же спасает положение Рамлоу. И Баки краснеет, понимая, что от страха даже и не подумал об этом.       – Сам снимешь или помочь? – спрашивает Рамлоу, пододвигая ему стул.       – Сам.       Но они ему все-таки помогают. Сам бы Баки возился долго, да и не удобно это, больно. Когда принцип крепежа становится ясен, Рамлоу кивает технику, чтобы помог. Так действительно проще. Отсоединяя протез, тот забирает его к столу, и Баки выдыхает в некотором облегчении. Рамлоу садится рядом, на соседний стул, стреляет у техника сигарету, о чем-то с ним переговаривается, смеясь, но при этом то и дело поглядывает на Баки, проверяя его состояние. Через какое-то время техник победно демонстрирует небольшой трекер, и они крепят бионику обратно.       Рамлоу всучает Баки его толстовку, которую держал в руках все это время. И пока Баки сосредоточенно выворачивает рукава, заходит за спину, ловко буквально за мгновение выуживает у него из-за ремня пистолет, и стреляет технику в затылок, не прекращая с ним весело и беззаботно болтать. Баки вздрагивает, в странном оцепенении глядя, как равнодушно Рамлоу подходит к убитому вплотную и начинает обшаривать карманы.       – Что ты делаешь? – выдыхает Баки, не веря в реальность происходящего. Легко и непринужденно тот отзывается:       – Сигареты ищу. Все равно ему больше не понадобится.       – Ты убил его ради сигарет?       – Я убил его, чтобы он нас не сдал. А сигареты – приятный бонус.       Баки и сам солдат. Он убивал, он видел, как убивают. Но этот совершенно ублюдочный цинизм и отсутствие малейшего уважения к человеческой жизни – выше его понимания. Рамлоу в эту секунды вызывает стойкое чувство отвращения, и, если СТРАЙК формировали лучшими из худших, тот этот человек по праву был назначен командиром. И Баки в очередной раз недоумевает, как можно было опуститься до того, чтоб с ним спать.       Замечая его реакцию, Рамлоу лишь усмехается:       – Недостаточно благородный для тебя, да? Вот только если бы я его не грохнул…       – То что? Он бы сказал, что мы здесь были? Да это и так очевидно по трекеру. Что еще он мог сказать?       – Про тебя – ничего. Но у меня несколько иные обстоятельства. Хоть раз – для разнообразия – ты можешь подумать и обо мне? Не только о себе, и о Стиве, но и обо мне!       – После всего произошедшего ты – последний человек, о котором я буду думать, – холодно отвечает ему Баки, в очередной раз радуясь тому, что не помнит его совершенно. Иначе слова Рамлоу его бы задели. Наверняка. Но глядя на происходящее трезво и непредвзято, он абсолютно спокойно и равнодушно говорит: – Хватит, Рамлоу. Мы в расчете. С этого момента наши пути расходятся.       Но тот не собирается его отпускать, хватаясь за очевидную возможность:       – Ты вроде хотел попасть в Трискелион? Я, может быть, готов помочь.       Баки останавливается. Рамлоу действительно может ему помочь – попасть туда вместе со ЩИТом. А еще может обмануть, как и в прошлый раз, и все-таки закончить начатое, сдав его Фьюри.       – Слишком дорогая цена у твоей помощи.       Рамлоу подходит вплотную, развязно ухмыляясь:       – Я пока не назвал цену.       – В прошлый раз твоя помощь чуть не стоила мне всего, – замечает Баки, отстраняясь. – Я тебе не верю, понимаешь ты это? Как-нибудь сам справлюсь, знаешь ли.       Но Рамлоу не отстает, стремясь во что бы то ни стало навязать свою чертову помощь. И варианта тут может быть два – вновь использовать Баки в собственных интересах, или же это такая попытка загладить вину и заслужить прощение.       – Мне просто интересно, ты отказываешься от моей помощи сугубо из вредности или потому что всерьез считаешь, что я способен сдать тебя Фьюри? Я ведь прекрасно понимаю, чем это чревато для тебя. Кэпа они прогнут, но тебя не отпустят. Никогда. И до скончания времен ты будешь обречен влачить жалкое существование где-нибудь в секретной лаборатории. Я способен на такое по-твоему?       Баки смотрит ему в глаза исподлобья и уверенно отчеканивает:       – Да. Ты к этому и шел. Может, засомневался в какой-то момент. Но ты к этому шел.       Выглядит тот при этом искренне уязвленным.       – Я бы не сдал тебя Фьюри, Баки! Я предлагал бежать! Это ты выбрал своего ублюдского Стива! И вколоть тот транк я тебе хотел, чтобы увезти тебя силой, потому что сам бы ты не решился! Увезти с собой – подальше и от ГИДРЫ, и от ЩИТа! Но… я, блять, не Стив! И я дал тебе выбор – пусть он и не в мою пользу!       Если бы Баки не знал всего, он бы поверил. Настолько искренне этот ублюдок лжет. Но нет, хватит.       – Не сходится, Рамлоу.       – Что, блять, тебе не сходится?       – Ты был в ЩИТе. Или в сговоре с ЩИТом. С самого начала ты рассматривал меня как средство достижения цели. Если ты хотел бежать со мной – зачем оставил Стиву ту мерзкую запись? И почему просто не рассказал мне все? И почему оставил, зная, что он меня обнулит? Любви ко мне здесь никак не выходит, знаешь ли… Ты променял меня на ЩИТ. Ты настолько двуличный, что и сам уже не разберешь, в чем ты настоящий… Ты ведь сам не знаешь наверняка, как бы ты поступил? Я прав?       Рамлоу собирается что-то сказать, но будто бы не может. Меняет решение в последний момент. Задумывается секунд на десять, усмехаясь собственным мыслям.       – Не тебе, блять, обвинять меня в лицемерии! Если вот такого ты обо мне мнения, то нахуй, блять, ты клялся мне в любви?! Ты открыл свой чертов рот! И что теперь?! Так же, как и Кэп, воротишь нос, потому что я отморозок с отсутствием эмпатии?! Или что они там пишут в отчетах?! Так, а что ж ты клялся в любви отморозку?! Или ты соврал? Зачем, раз ты такой благородный и идеальный? И эмпатия у тебя вроде бы в норме, а? Или ты, блять, вообще что ли не разбираешь, с кем прыгаешь в койку?       Баки открывает рот, чтобы послать его нахуй, но Рамлоу опережает, рычит ему прямо в лицо:       – Может, я и такой. Да, я такой! Но вот ты…! Ты был для меня особенным!       Это уже просто смешно, и Баки хохочет от души. Со всей жестокостью.       – Господи, да кончай это! Ты любишь меня или что ты сейчас пытаешься сказать? Я тебя не прощу все равно. Я не приму твою помощь в качестве искупления – успокойся уже. Я ни слову твоему не верю, ты понимаешь? Ни единому слову! Хватит разыгрывать эту комедию, Рамлоу! Ты планомерно осуществлял свой план! Ты работал на ЩИТ! Сам же Стиву сказал – двадцать лет назад тебя завербовали! Я был для тебя средством достижения цели! Влюбился ты в меня в итоге или просто физически не смог вколоть мне транк по сути и не так важно. Даже, наверное, лучше бы просто физически не смог. Менее неприглядно выходит, согласись? Чем если бы ты все это сделал, считая, что меня любишь. Если такова твоя любовь – то избавь меня от нее, будь добр!       – Вот как ты заговорил?! Ты, ублюдок, не ценишь ничего! Я открыл тебе глаза на обнуления! Я сделал тебя таким, какой ты сейчас! Это моя заслуга! Да если бы не я, ты бы сейчас слюни пускал на коврике у Роджерса! Да ты по гроб жизни мне благодарен должен быть!       – Это не твоя заслуга! И делал ты это исключительно потому, что тебе было выгодно! Ты не обо мне думал! Ты думал о себе! Вот Стив думал обо мне! Всю свою жизнь положил ради меня. «Озарение» – оно ради меня, как бы ужасно это ни звучало. А ты что сделал ради меня? Именно ради меня? Да ничего! Стив верно сказал – ты блюдешь только свои интересы. Ты абсолютнейший эгоист! Ты не умеешь жертвовать! Ты не умеешь любить! Тебе кажется, что ты меня любишь. Но это не так. Ты любишь, пока тебе удобно. Если бы я был для тебя особенным, как ты говоришь, ты бы как-то особенно, наверное, поступил. Отказался бы от своего чертового плана. Но нет. Ты поступил именно так, как от тебя и ожидалось. Как нужно было тебе. Потому что ты всегда думаешь лишь о себе. О себе одном.       – Я тебя спас, ублюдок! – кричит Рамлоу, толкая его в грудь. Еще пару часов назад Баки все не давал покоя именно этот его поступок, но сейчас в пылу спора он не хочет признавать за ним не единого шанса на благие намерения.       – Ты знал, что я верну тебе долг. Да и Стив бы не стал убивать того, кто помог мне. Это было ясно, как день.       – Это нихуя не было ясно! Я тебе больше скажу, мне даже не было ясно, выберемся мы оттуда или ты утянешь меня на дно вслед за собой!       – Ну, знаешь, может в тебе просто проснулось какое-то чувство нормального человеческого отношения? Не чужие люди, в конце концов! Ты же засовывал в меня член! – выплевывает Баки в злости. Тот факт, что он с этим ублюдком трахался, все никак не дает покоя. И не дает покоя то, как тот унизительно смаковал подробности перед Стивом.       Рамлоу осекается на полуслове и захлопывает рот. Смотрит на Баки с нехорошим прищуром, в некотором замешательстве. И вдруг начинает хохотать:       – Соскучился по моему члену, да, медвежонок?       Баки вспыхивает. Сам виноват, не стоило трогать эту тему. Рамлоу возьмет от него все, сполна насладится его унижением, вытаскивая наружу самую неприглядную правду их отношений, которую Баки не помнит. Не помнил до этого момента. Но теперь вынужден вспоминать. Этот ублюдок намерен вытащить все без остатка.       – Помнишь, как ты умолял меня выебать тебя, потому что твой благородный никак не может это сделать? Как раздвигал ноги, как подставлялся, помнишь? Как стонал на моем члене? А я хвалил, как глубоко ты берешь – хорошо тебя в Красной комнате на это дело натаскали? Помнишь, мой сладкий?! Классно тебе было?! Нравилось?!       Баки зажмуривается, всеми силами пытаясь не провалиться в страшные триггеры. Только затягивает его почему-то не в эти воспоминания, а в Красную комнату. Рамлоу резко замолкает, видимо, сжалившись над ним. Но его жалость противна вдвойне. И Баки орет, теряя себя:       – Я вообще не понимаю, как мог лечь в одну постель с таким конченым уродом, как ты! Я бы все отдал, лишь бы забыть! Лишь бы напрочь воспоминания о тебе вычеркнуть!       – С чем я тебя и поздравляю, – сухо отзывается Рамлоу, припадая к стене. – Ты и вычеркнул. Ты меня не помнишь нихуя – шпаришь по тому видео и по рассказам Кэпа. А я, блять, тут распинаюсь… перед проекцией Стива Роджерса! Ты его словами со мной разговариваешь!       Баки устало сползает по стене, невидящим взглядом уставившись в пространство перед собой.       – Эй, ты в порядке? Да не было этого ничего, что я наговорил. Успокойся. Я просто вспылил. Прости. Слышишь? Баки? Эй, приходи в себя.       Баки отпихивает его в раздражении, а Рамлоу послушно отступает, поднимая руки. Его взгляд смягчается, голос вновь становится вкрадчивым и заискивающим:       – Я готов тебе помочь. Решай сам, готов ли ты мне поверить.       Баки молчит. Не готов он ему верить. Но он действительно Рамлоу не помнит – и это сеет в душе некоторые сомнения.       – В конце концов, мне это выгодно. Помочь тебе. Остановить «Озарение» в моих интересах. Я иду первым номером в расстрельном списке Кэпа. А Зимний Солдат на стороне ЩИТа – ощутимое преимущество.       «И еще более ощутимое, если шантажировать Стива Зимним Солдатом», – мысленно отмечает Баки, пока тот продолжает:       – За мной треть СТРАЙКа, как минимум. Я проведу тебя вместе с «альфой». И я буду знать, когда ЩИТ планирует напасть. Без меня ты эту информацию не достанешь. Придешь слишком рано – Кэп тебя обнулит. Придешь слишком поздно – возможно, уже не застанешь Кэпа. Или же, наоборот, возрадуешься «Озарению» вместе с ним.       Он прав. Конечно, прав. С его помощью пробраться в Трискелион будет в разы легче. Но Баки почему-то уверен, что даже если он вспомнит Рамлоу, это ничего не поменяет. Предал тот его. Действительно предал. И вполне способен предать еще раз.       – Чем дольше мы здесь остаемся, тем больше вероятность, что нас отловит ГИДРА, и весь этот спор тогда и яйца выеденного не стоит.       И в этом он тоже прав.       – Если ты попытаешься еще раз меня обмануть, я без колебаний размажу тебе мозги, ты понял? – холодно предупреждает его Баки.       Рамлоу лишь усмехается и говорит:       – Договорились.