Помни меня

      Рамлоу просыпается на удивление молчаливым. Готовит завтрак – исключительно себе. Намеренно он Баки не игнорирует, в его поведении нет враждебности, только какая-то равнодушная отстраненность. Ни о чем личном больше не заговаривает, лишь дает короткие инструкции по делу, весь сосредотачиваясь на предстоящем штурме Трискелиона. С ним таким гораздо проще, но контраст со вчерашним разителен.       Он демонстрирует Баки запасной набор чип-карт, которыми «альфа» обеспечила себе переход в ЩИТ. Привыкнув никому не доверять, они сняли дубликаты и для себя. «На всякий случай», – хвастает Рамлоу с ухмылкой. – «Вот и пригодились». Эти чипы завязаны на программу в его телефоне – если заменить ими те, что на геликерриерах, управление перейдет в его руки: можно навести пушки друг на друга и дело с концом. Тот же план и у ЩИТа. Но у них свои дубликаты и своя привязка.       – Поможешь нам? Или ты только ради Кэпа идешь?       – Я помогу, – соглашается Баки. «Озарение» необходимо остановить. В том числе и ради Стива. Но не слишком ясно, зачем Рамлоу действовать параллельно со ЩИТом, – не проще ли объединить усилия, раз цель у них одна? Вероятно, именно маневр с ангаром заставил того скорректировать планы – теперь Рамлоу для ЩИТа либо мертв, либо не вызывает доверия. Возможно, в случае своего личного успеха он заработает амнистию. Возможно, у него просто выбора не осталось кроме как действовать обособленно. Стоит ли ему доверять? Баки не видит подвоха. Цель у них действительно одна. Что бы Рамлоу ни замышлял, его намерение остановить «Озарение» сомнений не вызывает. Под вопросом разве что его преданность ЩИТу.       Прощаются они в лесополосе у Трискелиона. Рамлоу намеревается пройти вплавь сквозь шлюзы, а за Баки пришлет Мэй на джете – таков уговор.       Ожидая условного сигнала, Рамлоу садится на землю. Баки устраивается рядом, принимая молча протянутую ему сигарету. Смотрит на него украдкой, разглядывает внимательно, будто видит впервые. Уставшее разбитое лицо, впавшие глаза, морщины, собирающиеся в уголках. У Рамлоу подрагивают руки – как он собирается стрелять? Не было времени, чтобы восстановиться, – как он собирается драться, уворачиваться, маневрировать? Он даже сейчас мучается с колесиком зажигалки, но не принимает помощь, когда Баки пытается дать ему прикурить. Справляется сам в конце концов.       Баки так и не может понять, что им движет и как к нему относиться. Ведь в том же ангаре Рамлоу ему все-таки помог. Вопреки всему. Подставившись под удар. И отрицать это несправедливо.       Баки зарекся заговаривать о личном, даже Рамлоу уже успокоился, и лучше бы молчать, но промолчать он не может. Они сейчас распрощаются навсегда. Даже если отбросить худшие сценарии – навсегда. И выдыхая сигаретный дым, Баки чувствует себя обязанным сказать:       – Слушай… Что бы там ни было между нами, но… спасибо. Я ведь так и не поблагодарил тебя за то, что ты меня спас. Если бы ты не остался тогда, то шансов у меня вообще не было. Я бы и шлюз не нашел, не то что не выплыл бы… И я прекрасно понимаю, что ты пошел на жертвы, и чего тебе это стоило…       Рамлоу на перемирие не идет. Перебивает его, отмахиваясь:       – Забей. Мне ничего это не стоило. Кэп прав: я знал, что выберусь – в СТРАЙКе полно моих людей. Да и на тебя я рассчитывал – думал, ты словишь триггер. Для этого были все условия. А что не дашь Кэпу со мной расправиться, сомнений вообще не вызывало, благородный ты мой, – завершает он зло.       Баки лишь пожимает плечами. Эта версия кардинально расходится со вчерашней, но толку что-то доказывать – пусть Рамлоу решает сам, почему он его спас, стоило это чего-то или нет. Продолжать диалог бесполезно, но будто какая-то неведомая сила заставляет спросить:       – Скажи честно, ты меня все-таки любил?       Не то что бы ответ на этот вопрос может что-то изменить, но почему-то необходимо знать. Может быть, даже не ему. А тому прошлому Баки, который сидит где-то глубоко внутри и требует ответа. Не может успокоиться никак. На мгновение вдруг кажется, что это и есть триггер – отмычка к тем воспоминаниям. Будто если Рамлоу скажет «да»… Но Рамлоу говорит «нет». Не задумываясь. Не колеблясь ни секунды.       – Нет. Я тебя не любил, – отвечает он легко и уверенно. Смеется даже, будто Баки спросил какую-то глупость. – Мне просто жалко тебя было. Только и всего. С самого начала. Как безногую собаку, знаешь. То есть безрукую – прости.       Баки вспыхивает, намереваясь напомнить ему про вчера, но Рамлоу перебивает раздраженно:       – Вчера я был под наркотой: меня в ГИДРЕ накачали, потом я закинулся обезболом. Да помощь мне твоя нужна была, честно говоря. Мне нужен Зимний Солдат на моей стороне. И я рассчитывал заполучить твою лояльность по старой проверенной схеме, – мерзко ухмыляется он.       Баки отворачивается, жалея, что вообще спросил. В конце концов, чего он ждал от этого человека? Нужно ставить точку. Заканчивать разговор. Он все равно ничего не помнит, а Рамлоу постоянно врет. Все это каждый раз подается ему новой версией, и голова уже идет кругом. Но одно хочется знать наверняка:       – Так ты все-таки перешел в ЩИТ или двадцать лет был двойным агентом?       – Подслушал наш разговор с Кэпом? Я перешел, конечно. Какой из меня агент ЩИТа? Роджерс прав.       – Из-за «Озарения»?       Рамлоу морщится устало:       – Да плевать мне было на «Озарение». Лично мне оно не угрожало – по крайне мере я всегда так считал, да и до сих пор считаю. В любом случае я об этом просто даже не думал. Ну, пока эту мысль не вложили мне в голову. Как и я тебе. Теми же словами. В ЩИТе действительно был двойной агент. Но это не я. Я перешел.       Баки смотрит на него с прищуром, не понимая:       – Что ЩИТ мог тебе предложить? Что они пообещали взамен?       Стиву Рамлоу не ответил, но сейчас Баки буквально чувствует его колебание. Расслабленная до этого поза становится собранной и напряженной. Баки замирает в ожидании – расскажет или нет? Но Рамлоу лишь усмехается отрешенно и качает головой. Не расскажет он.       – Зачем тебе? Ты все равно ничего не помнишь. Какая уже разница? Мы друг другу никто.       Баки не помнит. Но ответ лежит на поверхности. Потому что Стив прав – уходя в ЩИТ, Рамлоу потерял все и пошел на это осознанно. И если это не из-за «Озарения», то причина здесь может быть только одна, и она очевидна. Она первой приходит в голову, просто Стив, предубежденный насчет СТРАЙКа, не мог ее допустить. Не мог допустить, что Рамлоу способен пожертвовать всем не ради себя, а ради кого-то другого.       – Стив ошибся, да? Тебе был кто-то дорог? Это из-за человека…        Рамлоу вскидывает на него затравленный взгляд, и Баки понимает, что попал в цель.       – Ты хотел кого-то спасти? Тебе угрожали? Шантажировали?       – Нет, все не так, – Рамлоу закрывает лицо ладонями, будто стыдится этой правды и этого разговора. – Никого я не спасал, и никто меня не шантажировал. Я ни разу не герой. Я идиот. Такой же идиот, как и ты. Я развел тебя, но и меня разводили точно так же. И гораздо дольше. У всех есть слабые места, знаешь ли... Главное – знать, что говорить. И куда бить. Все это очень просто делается. Легко обмануть того, кто хочет обманываться. Тебе ли не знать? Ты вот на миссии хотел…       – Ладно, со мной все ясно, – нетерпеливо перебивает его Баки. – Но что с тобой? Чего хотел ты?       Рамлоу открывает рот в какой-то странной беспомощности, но не находит слов.       – Не знаю, блять, чего я хотел...       В раздражении бьет себя ладонями по коленям и замирает, устремляя взгляд в пустоту. Говорит не столько ему, сколько себе, бессвязно, речитативом, без всякого начала и конца:       – Я просто не смог его убить – вот и все. Нужно было просто его убить или сдать сразу, как он попал ко мне в поле зрения. Потому что я знал, кто он. Я знал, что он из ЩИТа и работает на них. Но когда-то давно он мне помог. Я промолчал и вляпался во все это дерьмо. А он всегда меня использовал, я всегда плясал под его дудку и то же самое с этим чертовым переходом в ЩИТ... Роджерс прав, я жалею пиздец. Но я не уверен, что смог бы поступить по-другому, даже зная, чем все закончится. Да я, блять, знал прекрасно, чем все закончится... Я все это знал прекрасно. С самого начала я все знал…       Баки теряется, настолько странным кажется это неожиданное откровение. Рамлоу совершенно не производит впечатление человека, которым можно манипулировать. Разве что:       – Ты его любил?       – Нет. Речь вообще не о том... В смысле не трахались мы, тут другое... – бормочет он, задумчиво расчесывая пальцами небритый подбородок. – У меня просто, понимаешь, никогда не было семьи. Ощущения семьи. Ощущения дома. Ощущения, что кому-то не наплевать, что там с тобой. Да тебе не понять… Но этот человек все это мне дал. Ну, а взамен зарабатывал себе звездочки на погоны. Да, блять, я просто придурок, господи… Зачем вообще я тебе это рассказываю…       Он отворачивается, хмурясь, а Баки замирает, пораженный. Не понимая, как реагировать. И вроде бы Рамлоу жаль до безумия, но в то же время он вызывает непреодолимое отвращение тем, что сам выбрал тот же путь – поступил с Баки так же, как тот человек поступил с ним. Зная прекрасно, насколько это больно. Возможно, специально вымещая свою злобу на ком-то третьем.       – Чья идея была использовать меня? Твоя или его?       – Моя. Я хотел сохранить «альфу», а мне бы не дали этого сделать при переходе. Нужно было предложить что-то взамен. Я сказал, что приведу им Зимнего Солдата.       – И почему не привел? Пожалел? Как безногую собаку, да? – глухо вторит Баки его же словам. И у Рамлоу хватает наглости и самодовольства, чтобы оскалиться и сказать:       – Именно.       И в этот момент Баки отпускает окончательно. Они действительно друг другу никто. И остались никем. Да, у Рамлоу есть своя трагедия. Но она ни черта не оправдывает.       – Знаешь, что я скажу тебе на прощание, Брок? – почему-то непременно хочется назвать его так, по имени. – Мне, знаешь, тоже – тебя жаль. Очень жаль.       – Да пошел ты... – выдыхает тот. Поднимается на ноги, забирая сигареты, и отходит на несколько шагов. Курит в одиночестве, параллельно переговариваясь по передатчику с Мэй и с кем-то еще. Возвращается через пару минут как ни в чем ни бывало и вкладывает Баки в ладонь чип-карты.        – Держи. Может, и не понадобятся. Пока есть надежда, что запуск геликерриеров в принципе удастся предотвратить. Посмотрим.       Баки кивает. Рамлоу рассматривает его придирчиво напоследок и говорит:       – Ладно, я пошел. Ты жди Мэй. Маску только не забудь надеть. И рукой не свети. Иначе ЩИТ начнет на тебя целенаправленную охоту. Где будет Кэп, пока не слишком ясно. Если что-то узнаю или увижу, сразу сообщу. Забирай его к чертям и уходите. Если получится заменить чип-карты – отлично. Если нет – то хотя бы Роджерса уведи, чтобы не мешал, ЩИТ сам все сделает, я уж надеюсь. Ну, да ладно. Разберешься. На связи, в общем.       – На связи, – вторит ему Баки. Провожает глазами – просто по инерции. Будучи уже достаточно далеко, Рамлоу вдруг останавливается, разворачивается всем корпусом и перехватывает его взгляд. Долго и пристально смотрит в ответ. Будто даже делает шаг назад, хочет что-то сказать – то, чего не хватает лично ему, чтобы быть полностью в расчете. Но в итоге лишь орет надеть чертову маску. Баки надевает, лишь бы успокоился. Рамлоу поднимает большой палец вверх и окончательно скрывается из виду.       Баки ждет Мэй, вслушиваясь в тихое потрескивание передатчика. Тот молчит и будет молчать, пока Рамлоу не подключит его к линии. Черными точками к Трискелиону начинают стягиваться джеты. Такие же точки разлетаются в небо и от него. Баки следит за яркими вспышками выстрелов, пока передатчик не оживает. Это Мэй, дает локацию. И он бежит к краю обрыва, запрыгивая в поджидающий его джет. Забавно, что угнать она выбирает именно гидровский джет – видимо, тот ей роднее.       Когда Баки оказывается на борту, Мэй тут же сообщает об этом Рамлоу. Баки в беседу по-прежнему не включен, его передатчик молчит. Мэй виражирует вниз, стараясь держаться максимально близко к воде, чтобы воздушное сражение их не зацепило. Но уже через пару мгновений чертыхается, сцепив зубы:       – Твою мать… Командир, они поднимают «птички».       Значит, предотвратить запуск все-таки не удалось.       Баки устремляет взгляд вперед, видя увеличивающиеся с каждой секундой черные тени на воде. Гладь расходится воронками, Мэй пытается уйти вверх, но понимает, что времени на вираж уже не хватит. Резко выкручивает штурвал, укладывая джет набок.       Они влетают между двух махин, буквально вырастающих из-под воды. Баки смотрит в иллюминатор, не в силах отвести взгляд. Зубастый частокол пушек, предназначенный для двадцати миллионов выбранных ГИДРОЙ целей, проносится перед его глазами, а сами геликерриеры кажутся бесконечными, как тоннель. Тогда в ангаре он и не разглядел их толком в полумраке, неподвижные и удерживаемые техническими «лесами» они представляли совсем иное зрелище, нежели сейчас. В действии. Реальные как никогда. Вздымающиеся из бездны огромные карательные машины, и в каждой шестеренке, в каждом болте на прошивке корпуса, кажущегося нескончаемым, так и читается страшное знамение нависшей угрозы.       Баки зажмуривается, когда в глаза резко ударяет дневной свет. Они вылетают из расщелины между геликерриерами, но вместо того, чтобы направить джет на взлетную площадку, которая уже отчетливо различима на горизонте, Мэй дает резкий крен и поворачивает назад.        – Слушай, Барнс. Давай покружим здесь немного, и я постараюсь закинуть тебя сразу наверх.       Баки кивает, Рамлоу тоже дает добро, и Мэй направляет джет к керриеру «альфа». За ними подтягиваются и другие джеты. ГИДРА пока просто кружит рядом, принимая за своих. Зато приходится уворачиваться от ЩИТа, о чем Мэй тут же рапортует Рамлоу, добавляя:       – Договорись с Роллинсом, чтобы ЩИТ в нас не стрелял.       Баки не слышит ответа, но Мэй он явно не устраивает. Сжимая зубы, она выплевывает «упрямый мудак», кажется, еще даже не завершив связь.       От выстрелов ЩИТа их пока прикрывает ГИДРА, и это дает некую фору. Первый керриер они обрабатывают достаточно быстро. Баки спрыгивает на борт, и пока Мэй сажает джет на палубе сверху, спускается в системный отсек и заменяет чип-карту.       – Первый готов, – сообщает он Рамлоу, получая в ответ «отлично, давайте дальше», прерываемое бесконечной пальбой.       Баки возвращается в джет. Набирая высоту, Мэй вслушивается в передатчик и с нескрываемым удивлением передает, что ЩИТу удалось добраться до керриера «браво». Остается лишь третий – «чарли».       – Странно. Как они так быстро добрались… – хмурится она, дергая на себя штурвал. – Мы бы с тобой заметили садящиеся туда джеты…       Теперь по ним начинает палить и ГИДРА, почувствовав подвох. Мэй уклоняется от огня, но джет ей при таком раскладе не посадить. Они кружат над «чарли», вынужденные уходить уже на третий вираж без возможности приблизиться. Баки готовится прыгать, стоя у люка, но расстояние пока слишком велико. Гидровские джеты их оттесняют, и Мэй описывает большую дугу между всех трех геликерриеров.       Баки бросает взгляд на «альфу», где они только что были, и видит там человека, спускающегося в системный отсек. Через пару минут Мэй передает ему, хмурясь:       – ЩИТ сообщает, что они заменили «альфу». Делаем двойную работу. А я говорила Рамлоу, что если уж перешли, то хуйли выделываться.       – Это не ЩИТ, – выдыхает Баки. – Это Стив.       Он его узнает. Слишком далеко, чтобы разглядеть черты, да и слишком быстро тот движется. Но это точно он. Баки бы узнал его из тысячи.       Мэй матерится и тут же переключается на линию «альфы»:       – Командир, тут Кэп. И он заменил нашу карту. Ровно в тот момент, когда ЩИТ сообщил, что керриер готов. Он теперь за нас или что?       Мэй позволяет Баки практически прильнуть к ее гарнитуре, и сквозь помехи и грохот выстрелов он слышит:       – Значит, Фьюри все-таки заодно с Пирсом, как мы и подозревали… ГИДРА провела нас всех… И нас, и ЩИТ. Хорошо, что сделали дубликаты.       Баки вздрагивает от неожиданности, когда голос Рамлоу вдруг начинает звучать в его наушнике:       – Барнс, прием. Нужно брать «чарли». Во что бы то ни стало. Он посредине, между «альфой» и «браво». Как только вставишь чип – сигнализируй. Я в центре управления, и буду стоять тут насмерть, пока ты не дашь сигнал. Получим контроль над «чарли» и ударим по «альфе» и «браво» из всех пушек. Пока ГИДРА сообразит, что к чему, керриеры получат достаточный урон, чтобы минимизировать количество жертв в случае запуска «Озарения».       – Будет сделано.       Мэй пытается прорваться к «чарли». Несколько гидровских джетов – видимо, подконтрольные Рамлоу – начинают их прикрывать. Но они все равно в катастрофическом меньшинстве, – против ГИДРЫ и против ЩИТа, вдруг оказавшихся заодно. Но ведь это всего лишь мнение Рамлоу…       – А если Стив передумал и теперь тоже за нас? Против «Озарения»! – выкрикивает Баки в передатчик. Мэй вторит ему:       – Рамлоу, поговори с Роллинсом, твою мать!       Баки догадывается, что этот Роллинс, видимо, и есть тот человек, про которого Рамлоу рассказывал. Тогда вряд ли стоит на него рассчитывать. Не важно, Баки сейчас сам поговорит со Стивом.       Мэй, видимо, тоже понимает, что ни Рамлоу, ни Роллинс им не помогут, и сосредотачивается на Баки и последнем оставшемся геликерриере.       – Барнс, времени не остается, идем сквозь них. Я постараюсь приблизиться, насколько возможно. Прыгай – как только будешь готов.       Баки показывает большой палец, пододвигаясь к люку. Пытается помочь ей, отстреливаясь, но обзор плохой и у него не слишком мощная пушка.       Мэй лавирует между выстрелами, но огонь настолько плотный, что избежать удара становиться практически невозможно. Только идти на новый круг, начиная все заново, но на это уже нет времени. Мэй дергает штурвал, устремляясь вперед на максимальной скорости. Им ожидаемо подбивают крыло, джет начинает опасно крениться вбок, теряя управление. Верхняя палуба «чарли» всего в паре десятков метров. Баки группируется, готовясь к прыжку. Сейчас или никогда.       Он прыгает. Не слишком удачно. Чуть не срывается вниз, но спасает бионика. Подтягиваясь, Баки не без труда, он все же взбирается по металлическим скрепам на верхнюю палубу. Уходит от огня, скрываясь за прошивкой, и ищет глазами Мэй. С облегчением замечает, что ей удалось катапультироваться. Ее парашют быстро теряется из виду, но оживает передатчик. Мэй сообщает, что в норме, приземлилась. Они желают друг другу удачи, и уже знакомым путем Баки начинает продвигаться в отсек управления.       В гарнитуре тут же раздается голос Рамлоу:       – Барнс, если будут проблемы – сигнализируй. Я пошлю кого-нибудь, чтобы забрал тебя оттуда.       – Принято, – коротко отвечает он. Но помощь ему не понадобится. На верхней палубе полно джетов, он прекрасно выберется сам. Хотя вероятнее всего, его просто вытащит Стив. Потому что он тоже уже здесь. Баки замечает краем глаза, как тот спрыгивает на верхнюю палубу, и это заставляет серьезно ускориться. Нужно заменить чертов чип – а все разговоры потом. Если Стив все-таки за ЩИТ, то хуже не будет. А вот если Рамлоу прав, и ГИДРА всех провела, то лучше сначала уничтожить геликерриеры, а уж потом выяснять отношения и взывать к чувствам.       Баки в спешке набирает код на панели управления, спиной буквально ощущая приближение Стива. Чувствуя вибрацию его бега. Но Стив слишком далеко и не нападет. Не станет стрелять, а добежать и перехватить его руку просто уже нет времени. Панель выдвигается, и Баки даже успевает сказать Рамлоу: «Чарли» готов», – опережая мгновение. Чтобы тот стрелял сразу, и у Стива не было возможности заменить чип обратно – физически он все-таки сильнее. И каждая секунда на счету. Баки тянется, чтобы заменить карту, и тут же получает сильнейший удар между лопаток. Его буквально вышибает с узкой площадки. Это настолько неожиданно, что он даже ухватиться за край не успевает и падает вниз вместе с чертовой чип-картой. Позвоночник будто прошибает разрядом – не будь он на сыворотке, ему бы переломало хребет.       В сознание его возвращает голос Рамлоу:       – Баки! Что там происходит?!       – Понятия не имею… – выдыхает он, сплевывая кровь. Задирает голову и встречается взглядом со Стивом, вставляющим свою чип-карту. Панель управления задвигается с тихим жужжанием, и Стив сообщает в передатчик: «Чарли» готов».       Баки поднимается на ноги с очевидным усилием. Стив внимательно следит за ним с помоста и заводит для удара щит. Баки моргает, не веря собственным глазам. Этот тот самый щит из чертового вибраниума. Тот самый, со звездой, который сделал для него Говард Старк.       Это точно он. Баки перехватывает его в миллиметре от собственного лица. Вибраниум звенит о бионику. Стив смотрит на него сверху, пораженный, и сообщает в передатчик:       – Хилл, тут один из людей Рамлоу. Судя по всему, модификант. Запускайте стартовый цикл. Я не дам ему получить управление.       У Баки перехватывает дыхание. Пусть он в маске, но не существует ни единой возможности, чтобы Стив его не узнал. И он уже набирает полные легкие воздуха, чтобы заорать: «Да что ты, блять, творишь, придурок?!», но осекается на полуслове. Все вдруг начинает складываться воедино – этот щит, дурацкий шлем у Стива на голове, звезда на груди, темно-синяя форма... Стив не мог его не узнать. Не мог. Не существует такой возможности. Кроме одной. Одной единственной. Которая объясняет и этот костюм, и этот щит.       «Когда все закончится, я попрошу тебя обнулить и меня тоже».       В памяти невероятно ярко вспыхивает та страшная ночь. Стив смотрит на него из темноты с обезумевшими от боли глазами и в мрачной решимости обозначает свое намерение. Баки холодеет от ужаса, понимая – раз так, значит, для Стива все закончилось. С его уходом – все закончилось. Конечно. Так и есть. Стиву, каким он был, претило «Озарение», тяготило пребывание в ГИДРЕ. Он делал это исключительно ради того, чтобы иметь возможность быть вместе. В попытке совместить несовместимое. Баки ушел, – все рухнуло и потеряло смысл. И одновременно все встало на круги своя. Стив стал собой. Тем, кем он должен быть. Баки не уверен даже, что он писал себе какие-то напутствия или записки. Это и не нужно было. Стив обнулил сам себя, зная, что вернется в ЩИТ. Потому что, если бы не Баки, Стив был бы в ЩИТе. И в ходе «Озарения» помогал бы Фьюри, а не Пирсу. И абсурдная реальность будто встала на свои места. Стив наконец занял свое место.       Теряясь от страшного осознания этой правды, совершенно не понимая, что теперь делать, Баки швыряет щит ему обратно в какой-то странной досаде. Стив воспринимает это как нападение и кричит в передатчик неизвестной Хилл запускать стартовый цикл. В гарнитуре орет Рамлоу:       – Баки! Выбирайся оттуда немедленно! Они сейчас начнут сбивать «птички»! Кэп на стороне ЩИТа! Я не знаю, какого хуя, но это точно! Поэтому вали оттуда нахуй! Баки, слышишь меня, уебок, блять, ответь!       Он выкидывает передатчик, придавливая его ботинком. Стив не должен знать, кто он. Не должен вспомнить. Ни его, ни самого себя Капитаном Гидра. Он же это забыл. Это он хотел забыть. Пусть живет своей жизнью. Пусть живет своей жизнью наконец. Пусть будет тем, кем должен. Капитаном Америка, вечно спасающим мир.       Это последняя связная мысль в его голове прежде, чем все растворяется в огненном мареве. Взрыв следует за взрывом. ЩИТ получил управление геликерриерами, и те самоуничтожают друг друга. Металл вибрирует, лопается стекло, вышибает крепления. Баки хватается за обломки конструкций, бежит по крошащейся под ногами прошивке – лишь бы добраться до верхней палубы – иначе ему не спастись. Стива не видно, все охвачено огнем, обзор застилает гарь и пыль от обломков. Но Баки успокаивает себя тем, что Стив должен был выбраться. Он стоял наверху, да и ЩИТ не бросит достояние нации. За ним придут. Чего Баки не может сказать о себе.       Он чувствует еще один мощный толчок и резкую потерю равновесия. Падая, керриер, кажется, врезается в здание. Поверхность скользит под ногами, Баки неумолимо несет куда-то вниз, он пытается зацепиться, но бионика скрежещет по стеклу, а крепления срываются раз за разом, не выдерживая его веса. Балки гнутся, все съеживается скукоживается, устремляясь в единую точку под властью гравитации. И расширяющимися от ужаса глазами Баки видит зияющую бездну Потомака, которая затягивает в себя все, будто в огромную воронку. Зажигаются и гаснут искры исчезающих внизу обломков, и Баки понимает, что он сам следующий на очереди. Очередная балка раскалывается под его пальцами, и впереди остается только пустота.       Баки успевает почувствовать это мгновение полета, тошнотворной, беспомощной невесомости, переживая его в который раз, – тот злополучный поезд, Красная комната, где его полусознательного кидали в воду, заставляя выплывать. Все эти падения проносятся в его памяти, перед его глазами, а он даже не может заставить себя не смотреть, загипнотизированный худшим из собственных кошмаров. Он падает, снова падает, как и раньше, летит прямо в эту бездну. Но только на этот раз бездна вдруг замирает под ним недвижимая. Все замирает. Все останавливается. Баки делает вдох, сжимая бионикой теплую сильную ладонь. Зажмуривается, чувствуя, как его вытягивают наверх одним рывком. Перед глазами все плывет, и на мгновение кажется, что он снова в том чертовом поезде, но странная случайность обернулась иначе. Так, как они оба желали. И Стив его удержал.       Стив смотрит на него. Так и не отпускает его руку и смотрит очень внимательно. Видимо, чувствует что-то. Предугадывает. Всматривается в глаза сквозь стекла защитных очков. Подозревает, но не верит, потому что слишком невозможно. Тянется, чтобы стянуть маску, но Баки уворачивается. Это глупо, выхода все равно нет, и надо признаться во всем, потому что сам он не выберется. А Стив уже что-то чувствует, да и вспомнит он все рано или поздно и не простит себе его смерть. Будет до конца жизни мучить себя догадками и сожалением. Баки нужно признаться. Принять его помощь. Снять маску и сказать, кто он есть. Но он медлит, растягивая эту мучительную пытку и отступая назад.       Стив выпрямляется, направляясь к нему. Керриер вновь берет крен, – они удерживаются оба, но разъезжаются в разные стороны. Баки его видит. Но ровно мгновение, и рушится верхняя конструкция. И Баки больше не может его найти. Видит только зияющую пустоту перед собой и на том месте, где Стив только что стоял.       – Стив! – орет он в бессилии, в ужасе, на пределе легких.       И не думая ни о чем, прыгает вслед за ним.