Labyrinthine

      Сакура уставилась на мужчину перед собой, и её взгляд упал на чёрную рубашку и серые трикотажные брюки, обтягивавшие его фигуру. Судя по удивлению в его невероятно тёмных глазах, Итачи не ожидал, что она придёт. По правде говоря, она тоже.       Когда он оставил её на тренировочной площадке, Сакуре захотелось свернуться калачиком и заплакать. Вместо этого она решила выплеснуть своё разочарование от того, что её отвергли, на близлежащих деревьях, повалив несколько из них ударами кулака, и лишь потом отправилась домой. Она вернулась в свою квартиру, приняла душ и легла в постель. Сакура была готова выплакаться, но поняла, что не может.       Итачи сказал, что он не может быть тем, что она искала.       Он не сказал, что не был тем, что она искала.       Он также не сказал, что не хочет быть тем, что она искала.       А то, что он не может быть тем, что она искала.       Сакуре до смерти захотелось узнать, почему нет.       Отказавшись ото сна, она решила совершить ночную прогулку по городу. Нарочно избегая главной улицы, Сакура шла по закоулкам Конохи, пока не достигла крошечного ресторанчика, который никогда раньше не видела. Любопытствуя, она заглянула внутрь и увидела Саске, выпивавшего с темноволосой красоткой, которую она не знала.       Она даже не заметила, как её тело устремилось к дому Саске и Итачи, зная, что это может быть её единственной возможностью поговорить с ним в ближайшую неделю. Вместо того чтобы начать открытый и взрослый диалог, когда Итачи открыл дверь и уставился на неё, Сакура сказала единственное, что пришло ей в голову.       — Будь со мной эгоистом.       — Сакура… — заговорил Итачи.       Она смело шагнула вперёд, позволив двери закрыться за собой.       — Я просто… — начала она, не зная, чего хочет, кроме его прикосновений. Не говоря больше ни слова, она бросилась вперёд и обняла его, глубоко вдыхая его запах, зарывшись лицом в мягкую ткань его рубашки и впитывая тепло его тела.       Свободная от чашки рука погладила её по спине, кончики его пальцев медленно скользнули вниз вдоль её позвоночника и снова поднялись. От этого нежного прикосновения по её спине побежали мурашки. Сакура упивалась сильными чувствами, которые Итачи с легкостью в ней пробуждал.       — Хочешь чаю? — наконец спросил он.       Сакура подняла глаза, встретившись с ним взглядом, и разразилась тихим хихиканьем.       — Да, — сказала она, улыбаясь ему. Он ответил ей слабой улыбкой, проведя костяшками пальцев по изгибу её подбородка, как только она выпустила его из своих объятий. Он отступил на шаг и пошёл в кухню, поставив чашку, пока наполнял бойлер водой и рылся в шкафчиках.       Она с трудом стянула сапоги и направилась в кухню, заняв место за стойкой, позволив своему взгляду блуждать по всему его телу, пока он стоял к ней спиной. Он заварил чай быстро, но тщательно, даже взвесил количество листьев, которое положил в чашку, и проверил температуру горячей воды, прежде чем налить её. Сакура оперлась подбородком на руку, наблюдая за ним, очарованная его основательностью даже в таком банальном деле, как заваривание чая.       — Спасибо, — сказала Сакура, на мгновение встретившись с ним взглядом, когда он поставил перед ней чашку. — Прости, что пришла без предупреждения… Просто мне показалось неправильным оставлять всё как есть. Это… — она помахала ладонью между ними. — Это очень много значит для меня, и я не хотела бы потерять это из-за чего-то вроде гормонов. Но мне нужно знать…       — Что нужно знать? — тихо спросил Итачи.       Она подняла на него глаза.       — Что я… я не одна это чувствую. И… мне нужно знать, что ты имел в виду, когда сказал, что не можешь, — Сакура улыбнулась ему. — Ты очень осторожен в формулировках. Всегда. Ты не сказал, что ты не тот, кого я ищу, или что ты не хочешь им быть. Ты же сказал, что не можешь.       Итачи слегка наклонил голову и внимательно посмотрел на неё.       — Мне тоже очевидно, Итачи, — прошептала Сакура. — И всегда было.       Что-то в его поведении изменилось. Сакура видела, как Итачи на короткое мгновение потерял бдительность: его тёмные глаза заполнили тоска и желание, когда он посмотрел на неё. Он выглядел намного моложе и в то же время намного старше, чем был, пока словно бы что-то тщательно обдумывал. Он встал и обогнул стойку.       — Что тебе очевидно? — спросил Итачи, стоя так близко к её стулу, что она чувствовала тепло, исходящее от его тела. Он обхватил её лицо ладонью и погладил большим пальцем бровь, медленно спускаясь к подбородку.       — Всё, — сказала Сакура, прерывисто выдохнув и дотронувшись до его лица. Удивленная мягкостью его кожи, Сакура провела пальцами по его щеке, указательным пальцем пройдясь по старившей его носослёзной борозде, прежде чем нерешительно прикоснуться к его мягкой верхней губе. — Ты такой сильный, но в то же время такой нежный, добрый и страстный… И такой грустный и одинокий.       Итачи закрыл глаза при звуке её голоса, и она, воспользовавшись возможностью, слегка погладила его веки, наслаждаясь тем, как его длинные ресницы щекотали чувствительные кончики её пальцев. Он снова открыл глаза, поймал её руку и запустил ладонь в её розовые локоны — длинные пальцы обхватили её затылок, и он откинул её голову назад.       — Сакура… — его голос был ниже, чем она когда-либо слышала раньше. В темноте его глаз разгорался огонь. — Ты должна остановить меня.       — Потому что ты не хочешь быть со мной эгоистом? — сумела произнести она, по её телу разлилось тепло. Она сжала бёдра, отчаянно желая его прикосновения.       — Да.       — Я же сказала… — проговорила Сакура, положив руки ему на грудь. — Я хочу, чтобы ты был эгоистом со мной.       Сакура чувствовала, как сильно и неровно бьётся его сердце под её пальцами. Он наклонился ещё ближе, от чего она прислонилась к мраморной стойке. От желания у неё кружилась голова, и когда он прижался губами к её лбу, это прикосновение обожгло её кожу. Затем он поцеловал её в щеку, провёл ладонью от плеча к руке и положил её на талию, большим пальцем поглаживая её ребра сквозь одежду.       Следующий поцелуй был мягким и медленным в уголок её рта, почти не касаясь губ. Сакура тихонько всхлипнула и легонько шлёпнула его по плечу, когда поняла, что он ухмыляется ей в лицо. Итачи издал забавный звук и отодвинулся ровно настолько, чтобы поймать её взгляд: он молча спрашивал, уверена ли она.       Как только Сакура собралась кивнуть, Итачи невероятно быстро выпрямился, оглянувшись через плечо на входную дверь. Через долю секунды Сакура почувствовала быстрое приближение хорошо знакомой ей чакры — Саске.       «Я могу сказать, что это дружеский визит… Но сейчас уже за полночь. И Саске знает, что меня влечёт к Итачи…» — лихорадочно думала она, вскакивая со стула и перебирая в голове все варианты. — «Переместиться? Нет, Саске почувствует».       — Ты помнишь, где моя спальня? — спросил Итачи.       — Э-э, да, — выдавила Сакура.       — Иди, — приказал Итачи, не оставляя места для споров. Не используя чакру, Сакура на полной скорости помчалась к комнате в дальней части дома, где она застала его после душа несколько недель назад. Она вошла в комнату как раз в тот момент, когда Саске приземлился у входной двери, и молилась, чтобы Итачи не забыл о её ботинках у входа.       Вдалеке она услышала, как в замке поворачивается ключ. Итачи появился в дверном проёме, неся в руках её чашку и ботинки. Он закрыл за собой дверь, поставил чашку на стол и приглушил свет.       — Саске сюда не зайдёт, — она едва слышала Итачи.       Сакура молча кивнула, пытаясь заставить своё сердце биться в нормальном ритме, и оглядела комнату. Несмотря на скудное убранство, комната казалась больше, чем вся её квартира. Дверь слева была приоткрыта: за ней она уловила блеск белой плитки. «Конечно, у него своя ванная», — подумала Сакура, беззвучно пробираясь к окну, когда Саске закрыл входную дверь в другом конце дома.       — Мне следует сбежать? — произнесла Сакура одними губами.       Итачи беззвучно подошел к ней и, слегка наклонившись, прошептал:       — Если хочешь. Но он вряд ли пробудет здесь долго.       Сбитая с толку, Сакура подняла на него взгляд, но его тёмные глаза, казалось, следили за перемещением Саске по дому, пока он мягкими шагами шёл по коридору и вошёл, видимо, в свою комнату. Через минуту Саске снова вышел оттуда, проходя мимо комнаты Итачи. Только когда она услышала тихий звук закрывающейся входной двери, Сакура, наконец, снова выдохнула.       — Как ты…?       — Саске редко ночует здесь по понедельникам, — сказал Итачи, поворачиваясь и встречаясь с ней взглядом.       — Та гражданская девушка? — быстро сообразила Сакура.       — Одна из них.       Сакура тихо засмеялась и обнаружила, что её веселье передалось Итачи. Внезапно осознав, что они стоят в тёмной комнате, и вспомнив чувственные поцелуи Итачи, которые он подарил ей ранее, Сакура перестала смеяться, у неё пересохло во рту. Очевидно, Итачи понял это и снова включил свет.       — Твой брат бывает невовремя, — тихо пошутила Сакура.       Итачи посмотрел на неё через плечо и усмехнулся.       — Вынужден согласиться.       — Скажи мне кое-что, — сказала Сакура, облокачиваясь на стол и делая глоток чая. Он выпрямился и выжидающе посмотрел на неё. — Помню ли я, где твоя спальня?       К её удивлению, уголки его рта поползли вверх, и он отвёл глаза.       — О боги, ты знал, что я пялилась на тебя в тот день, да? — Сакура смущённо зашипела, но не смогла сдержать улыбки, когда Итачи тихо рассмеялся. — Только не лги мне, Итачи.       — Я никогда не лгал тебе, Сакура, — серьёзно сказал Итачи, хотя на его губах всё ещё играла улыбка. — Да, я знал, что ты стоишь здесь.       Она застонала, уткнувшись лицом в ладони.       — Прости, — пробормотала Сакура, глядя на него сквозь пальцы.       — Не нужно извиняться, — мягко сказал Итачи. — Я был… польщён.       — О? — её щёки залил румянец.       — За мной не так уж часто подглядывают в моём собственном доме… — сказал Итачи, и его лицо осветила улыбка. Сакура насмехалась над ним в притворном разочаровании, пока его слова не дошли до её сознания.       — Ты… не часто приводишь сюда женщин? — застенчиво спросила Сакура.       Итачи посмотрел на неё, и с его губ исчезла улыбка, он убрал руки в карманы. Его уверенность, казалось, почти исчезла, а щёки украсил слабый румянец.       — Ты первая увидела мою спальню.       — О… — выдохнула она.       Итачи сел на кровать, наблюдая за ней с другого конца комнаты, будто он не доверял себе находиться к ней ближе. В каком-то смысле Сакура полагала, что он прав. Между ними возникло странное притяжение; даже сейчас её тело жаждало продолжить с того момента, на котором они остановились — почувствовать его губы на своих губах.       — И что теперь? — спросила Сакура, усаживаясь на стул возле стола и водя пальцем по краю чашки. Она не осмеливалась смотреть на него. Вместо этого её взгляд упал на фотографию в рамке на его столе: она легко узнала маленьких Саске и Итачи. Судя по виду Саске, он только что поступил в академию. Позади обоих братьев стояли совершенно потрясающая темноволосая женщина с доброй улыбкой и строгий мужчина с каштановыми волосами.       Рядом с рамкой стояла еще одна фотография Итачи, на которой он был гораздо моложе. На ней он был примерно того же возраста, что и в тот роковой день, когда она встретила его. Мальчик постарше, лохматый, с широкой улыбкой, обнимал его за шею и, глядя в камеру, показывал знак мира.       — Давай поговорим, — сказал Итачи. Она обернулась.       — Поговорим?       Он наклонился вперёд, упёршись локтями в колени, сложил руки вместе и внимательно посмотрел на неё.       — Да.       Сакура скрестила ноги, надеясь выглядеть немного уверенней, хотя чувствовала, что погружается в глубокую яму. Она надеялась, что он встанет со своего места и заключит её в объятия. В то же время Сакура понимала, что он был человеком аналитического склада ума, который, вероятно, был глубоко смущён тем фактом, что его влекло к ней до такой степени, что его железную волю полностью сметало каждую их встречу. Она знала, что это так.       Итачи долго молчал.       — Мальчик на фотографии, это Шисуи? — нарушила молчание Сакура. Он поднял глаза, вздрогнув на долю секунды, и кивнул. Сакура снова повернулась к рамке и увидела увековеченную улыбку Итачи и восхищение в его глядящих на Шисуи глазах. — Он выглядит добрым.       — Он и был добрым… Шисуи был мне как старший брат.       Сакура не отрывала глаз от фотографии.       — Ты упоминал, что он умер до резни… Как это случилось?       — Он покончил с собой, утопился.       У неё перехватило дыхание, и она снова перевела взгляд на Итачи, смотревшего на рамку с фотографией, которую она изучала.       — Я видел, как он прыгнул в реку Накано.       — Я… прости, — пробормотала Сакура, смаргивая жгучие непролитые слёзы.       — Не нужно извиняться, — сказал Итачи, его тёмные глаза потеплели, когда он окинул её взглядом. — Должен признаться, когда ты сказала, что хочешь открыть детскую психиатрическую клинику, моя первая мысль была о Шисуи.       — Расскажи мне о нём, — осторожно попросила Сакура.       Итачи поднял на неё открытый и тёплый взгляд и некоторое время рассматривал её.       — Я познакомился с Шисуи, когда мне было четыре или пять, во время тренировки по метанию сюрикенов. Он тоже Учиха, дальний родственник. Даже в своём юном возрасте Шисуи был недоволен мироустройством и хотел его изменить. Меня тянуло к нему и его идеализму, и я обнаружил, что его идеалы совпадают с моими.       — Пацифизм? — спросила Сакура.       — И не только. Я поделился с ним своей мечтой стать Хокаге и надеждами на установление прочного мира. Хотя большинство Учиха посмеялись бы надо мной, Шисуи спокойно выслушал меня и начал вынашивать планы, как это сделать и как укрепить ослабленные связи между Учиха и Конохой.       Сакура слушала, как Итачи рассказывал ей истории о себе и Шисуи, о том, как Шисуи демонстрировал ловкость рук при обращении с острым как бритва кунаем, и как он стал известен как Шисуи Телесного Мерцания. В свою очередь, она рассказала ему об Ино, о том, как её дразнили в детстве, и как она наконец обрела в Ино своего первого друга; как она решительно разорвала дружбу, чтобы выйти из тени Ино, и как они снова нашли друг друга во время первых совместных экзаменов на чуунина.       Она рассказала ему всё об их первой встрече с Орочимару и покраснела, рассказывая о том, как защищала Саске и Наруто от шиноби Звука в Лесу Смерти. В свою очередь, Итачи рассказал о том, как во время нападения Девятихвостого, когда он был пятилетним мальчиком, сбегал с Саске от достигших квартала Учиха разрушений, защищая младшего брата.       Когда она закончила свой рассказ о том, как Команда Семь, наконец, сумела утереть нос Какаши, угрожая рассказать ему сюжет его новой грязной книжки — вызвав тихий смешок у понимающе кивнувшего Итачи — он поймал её взгляд.       — Расскажи мне о нём.       Она замерла.       — О Какаши? — Итачи молча кивнул. — Это немного неловко, — сказала Сакура, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Она поёрзала на стуле, задумчиво глядя на Итачи, и сокрушённо вздохнула. — Я начала понимать, что влюбилась в него примерно в это же время в прошлом году, если вкратце. Это безответно, и Какаши не знает. Вчера вечером Ямато дал мне понять, что Команда Семь — это семья. Я сделаю всё, чтобы уберечь эту связь.       Она молчала, пока Итачи обдумывал то, что она сказала ему.       — А что насчёт Югао? — наконец спросила она, во рту у неё пересохло.       Тёмные глаза встретились с изумрудными.       — Я присоединился к АНБУ в раннем возрасте и попал в отряд Какаши-сана. Узуки Югао была одним из членов АНБУ в команде Ро — так назывался наш отряд. Она также была знакома с Шисуи, окончив академию в том же возрасте, — он сделал паузу. — В ту ночь, когда ты нас видела, я был один и случайно столкнулся с ней.       Сакура наклонила голову и закусила губу.       — Итачи, что ты имел в виду, когда сказал, что не можешь быть этим человеком?       — Чего именно ты хочешь?       — Отвечать вопросом на вопрос очень невежливо, Учиха-сан, — шутливо сказала Сакура, вызвав у Итачи звук удивления. Она посерьёзнела, обдумывая вопрос. — Я… я не знаю. Любви? Это звучит так глупо, — Сакура подняла голову и встретила его вопросительный взгляд. — Я хочу чего-то… настоящего.       Где-то в глубине души Сакура задавалась вопросом, как до этого дошло. Она решила прийти к Итачи, чтобы внести ясность и либо отказаться от этого увлечения и остаться друзьями, либо полностью отказаться от участия в его жизни — и всё же она была здесь, обнажая перед ним свои мысли. Ей казалось, что она вот-вот очнётся от сна.       — Настоящего, — Итачи перебирал это слово на языке, словно пробуя его значение, глядя в окно.       Вдруг ей пришло в голову, что она, возможно, не хочет ответа. Это откровение ошеломило её, и, сидя на стуле совершенно неподвижно, Сакура поняла, что не хочет, чтобы он её отверг. После бесчисленных отказов Саске это был один из немногих случаев, когда она открылась мужчине, и более того, Итачи ей действительно нравился. Если бы она спрятала ту часть себя, что была влюблена в него, они могли бы продолжить свою дружбу, не усложняя ситуацию.       — Не надо… — слабо прошептала она, когда Итачи снова повернулся к ней. — Ничего не говори.       Он продолжал молчать.       — Давай… давай забудем, ладно? — с надеждой спросила Сакура. — Ты не можешь быть таким человеком, и я не могу заставить тебя стать тем, кем ты не являешься, или не хочешь быть, или не можешь быть. Да я бы этого и не хотела, — она встала со своего места. — Я просила тебя быть эгоистом со мной, но, по правде говоря, только сегодня быть эгоисткой с тобой хотела я, — она одарила его фальшивой улыбкой, обогнула стул и направилась к двери, одержимая желанием сбежать, прежде чем рассыплется на части, хотя прекрасно понимала, что это уже почти произошло. — Извини.       Она добралась до двери и только успела её открыть, как слева от неё возникла рука Итачи и снова её закрыла. Сакура, затаив дыхание, смотрела на его длинные бледные пальцы и безупречно подстриженные ногти, отчаянно пытаясь разобраться в своих мыслях, когда тёплая и твёрдая грудь Итачи прижалась к её спине.       — Я—… Итачи? — прохрипела она.       — Будь эгоисткой со мной, — прошептал он ей.       Она вдохнула один раз, откинув голову назад и положив её ему на плечо.       Она вдохнула во второй раз, когда его руки обвились вокруг её талии.       Она вдохнула в третий раз, когда развернулась и сжала ткань его рубашки в своих руках.       Сакуру ошеломил жар в его тёмных глазах, отчего она ощутила вспышку острого желания, сжигающего её тело. Его глаза, казалось, потемнели ещё больше, когда он прижался к ней, его рука крепко обняла её, будто он хотел почувствовать каждую часть её тела своим. Большим пальцем он запрокинул её лицо к своему, и прикосновение его кожи обожгло её.       Сакура смело провела руками по его твёрдому, как камень, телу, наслаждаясь тем, как подрагивают его мышцы от её прикосновений. Он даже не поцеловал её, а она уже тяжело дышала.       — Скажи мне, чтобы я прекратил, — сказал Итачи низким, грубым голосом, его тембр послал новую волну возбуждения по её телу. В его глазах Сакура видела, что он держится за последние остатки своей силы воли, умоляя её остановить его, прежде чем он пересечёт черту, которую она жаждала, чтобы он пересёк.       Она обняла его, одной рукой проведя по грудным мышцам через рубашку, потом по ключицам, потом по затылку, где запустила пальцы в низкий конский хвост, наслаждаясь шелковистостью его волос. Другой рукой она обхватила его за талию, её рука легла чуть выше его ягодиц.       — Сакура… — мрачно произнёс он.       — Я не хочу, чтобы ты прекращал.       Его тёмные глаза опустились к её губам, потемнев еще больше от необузданного голода, который одновременно пугал её и разжигал глубоко внутри неё огонь. Его рука двинулась вверх, оказавшись между её лопатками, он прижал её ближе к себе, другой рукой сжимая её волосы. Итачи двинулся, прижавшись к ней, и Сакура захныкала:        — Прошу, Итачи…       Он сорвался.       Их губы на краткий миг встретились в удивительно нежном поцелуе, прежде чем он отстранился, оценивая её реакцию.       Её дыхание сбилось, но она снова притянула его ближе и прижалась губами к его губам. Сакура застонала, когда он жадно поцеловал её, подражая её настойчивости. Его руки обхватили её лицо, скользнули в волосы, и он запрокинул её голову. Её ладони двинулись вниз, крепко сжимая его ягодицы и притягивая его к себе, а он инстинктивно расставил ноги, прижимая её к двери.       Вкус поцелуя Итачи превзошёл её ожидания. Когда он нежно раздвинул её губы своими, от ощущения его языка, скользнувшего внутрь её рта, из её горла вырвался всхлип. Итачи ответил ей низким стоном у её губ.       Сакуру поглощала необходимость быть к нему ближе, пробовать его тело и запоминать ощущение его кожи, и она скользнула пальцами под его рубашку, проводя по изгибам и впадинам его подтянутого живота. Итачи обхватил её за бёдра и раздвинул их, приподнимая её к двери и располагаясь между её ног. Ощущение его сильных рук вокруг бёдер и тепло его тела между ног заставили пылавший внутри неё огонь разгореться ещё сильнее, и она обвила ногами его талию.       Итачи оторвался от её губ, тяжело дыша и глядя на неё. Поддерживая зрительный контакт, он взял руки Сакуры в свои, приподнял их и прижал её запястья к двери, его губы целовали её вдоль линии шеи, пока одна рука медленно двигалась вниз по её грудной клетке. Она вздрогнула, и от этого движения немного соскользнула вниз, громко ахнув, когда её естество соприкоснулось с его твёрдостью.       Итачи тихо застонал, упираясь лбом в её плечо, и обеими руками обхватил её бедра, прижимаясь к ней всем телом. Сакура схватила его за рубашку, её потребность в нём стала почти болезненной, и она импульсивно прижалась бёдрами к его эрекции. Она чувствовала, как становится влажной, как её тело умоляло притянуть его к себе, опуститься на его твёрдый член и исследовать всё его тело языком, пока он заполнял её.       — Сакура… — сказал Итачи, его полуприкрытые глаза встретились с её. — Я должен остановиться.       Она крепко прижалась к нему, когда его слова отрезвили её, разгоняя дымку возбуждения и похоти.       — Но почему? — спросила она в замешательстве, которое тут же уступило место неуверенности. — Разве ты не…       Итачи хмыкнул, наклонился вперёд и захватил её губы в нежном, неторопливом поцелуе.       — Хочу, — тихо сказал он, ставя её на ноги и удерживая, пока она пыталась восстановить над ними контроль. — Но не могу.       — Опять эти слова, — прошептала Сакура, отпуская его рубашку.       Итачи ничего не сказал, нежно поглаживая её волосы, его дыхание выровнялось.       — А почему нет? — спросила она, решив на этот раз получить ответ.       Итачи молчал. Он обхватил рукой её подбородок, лаская большим пальцем её губы.       — Я не из тех мужчин, которые любят делиться, Сакура, — сказал он, его рука медленно двигалась вниз к её груди. Он положил свою большую ладонь ей на грудь и окинул её теплым взглядом. — В твоём сердце живет другой мужчина.       Она перестала дышать.       — Когда я касаюсь этих губ своими, — продолжал Итачи, проводя кончиками пальцев по её губам, — я хочу, чтобы ты думала только обо мне.       Он наклонился ближе, его рот оказался рядом с её ухом, а рука опустилась ниже. Она тихо застонала, когда его пальцы погладили внутреннюю поверхность её бедер, так близко к тому месту, где она хотела, чтобы он коснулся её, но при этом так далеко.       — Когда я доставляю тебе удовольствие, я хочу, чтобы с твоих губ слетало только моё имя.       — Итачи… — выдохнула она, хватая его за плечо, пока он продолжал гладить её бёдра. Сакура была такой влажной, что чувствовала собственный запах.       — Когда я погружаюсь в тебя, я хочу, чтобы ты чувствовала только меня.       Она ахнула и обеими ладонями схватила поглаживавшую её руку, глядя на него широко раскрытыми глазами. Его тёмные глаза говорили о том, что он желал её, но пока она смотрела, Итачи вновь их закрыл, а в уголках рта показались ямочки. Она приподнялась и осторожно поцеловала одну из них, запоминая ощущение его кожи на своих губах.       — Я думала, ты не можешь быть тем человеком.       Итачи издал удивлённый звук.       — Я тоже так думал.       — Что изменилось?       — Пока ничего, — сказал Итачи, гладя её по волосам. — Я был эгоистом с тобой сегодня, как и ты со мной. Завтра мы продолжим общаться как раньше, и у тебя будет время.       — Время? — переспросила Сакура, уткнувшись носом в его ладонь.       — Пора подумать, что именно ты ищешь, — ответил Итачи, убирая руку. Она на мгновение замерла, пока он рассматривал её. Сакура поняла, что он даёт ей возможность выбора. Либо они оставались друзьями, либо становились чем-то большим… В любом случае, он ценил их дружбу так же, как и она. Эта мысль согрела её.       — Ночь ещё не закончилась… Могу я ещё немного побыть эгоисткой? — неуверенно спросила Сакура. Итачи поднял бровь. — Уже поздно… и я хотела бы остаться здесь на ночь, — сказала она, густо покраснев. — Если ты хочешь спать один, я просто перемещусь домой. Я подумала… не знаю.       Не говоря ни слова, Итачи подошёл к своему гардеробу, вынул тёмную джоунинскую кофту и протянул ей.       — В ванной есть новая зубная щётка, если захочешь ею воспользоваться.       — Спасибо, — сказала Сакура, принимая свитер. Итачи просунул голову в ванную, включил свет и жестом пригласил её войти.       Ванная была безукоризненно чистой, хотя она и не ожидала ничего другого. Она закрыла дверь, сходила в туалет и порылась в шкафчике в поисках зубной щётки и пасты, о которых он говорил. Закрыв шкаф, Сакура посмотрела на себя в зеркало.       Волосы были растрёпаны, несмотря на все усилия Итачи пригладить их. Губы распухли от поцелуев, а в том месте, где Итачи слишком сильно посасывал её шею, красовалась крошечная красная отметина. Она направила чакру к ладони и залечила кожу, зная, что кто-то мог заметить и спросить её об этом. Но больше всего её удивили глаза: они просто сияли.       Глупо улыбаясь своему отражению в зеркале, Сакура почистила зубы, умылась и вытерлась одним из найденных ею алых полотенец. Вернувшись в спальню, она выключила свет и обнаружила Итачи в постели, всё ещё одетого в тёмную рубашку и серые брюки.       — Ты уверен, что всё в порядке? — спросила Сакура, имея в виду Саске в первую очередь.       — Саске вернётся только завтра после тренировки, — просто ответил Итачи.       — О, — Сакура забралась в постель, скользнув под одеяло. Итачи убедился, что ей удобно, и выключил свет.       В темноте Сакура едва могла разглядеть очертания его лица, но тем не менее улыбнулась ему. Её переполняли чувства, даже когда она обдумывала то, что он сказал ей. Хотя она бывала с другими мужчинами, Сакуру никогда не целовали так, как целовал её Итачи… Или прикасались так, как он прикасался к ней… Или говорили так, как он говорил с ней.       Сакура смело наклонилась и опустила голову на изгиб между его головой и плечом, положив руку ему на живот.       — Только сегодня, — сказала Сакура, зная, что он поймёт.       — Только сегодня, — подтвердил Итачи, обнимая её за плечи.       Тут ей в голову пришла одна мысль.       — Что ты больше всего любишь готовить?       Итачи молчал.       — Жареного осьминога, — сказал он наконец.       — Есть что-нибудь, чего ты не можешь?       Итачи долго молчал. На какое-то мгновение Сакуре даже показалось, что он уснул, прежде чем он очень тихо произнёс:       — Яичница.       Сакура разразилась тихим смехом, чувствуя, как в его груди раздаётся ответный смешок.       — Когда-нибудь я тебя научу, — пообещала Сакура.       — Жду с нетерпением.