***
Когда Саске проходил мимо Янаги-Ан, Итачи подумал, а знал ли сам Саске о том, что всегда будет останавливаться перед чайным магазином на какое-то время. Достаточное для того, чтобы заглянуть внутрь и поискать глазами старшего брата — по крайней мере, так он предполагал — прежде чем продолжить свой путь. Итачи всегда старался, чтобы Саске его не увидел. Легче было превратиться в призрака, которого, казалось, никогда не будет рядом, чем встретить обвиняющий взгляд младшего брата и ярость, пляшущую в его глазах. Саске постоял ещё немного, потом сунул руки в карманы и зашагал прочь. Итачи уставился на свой зелёный чай, водя пальцем по ободку чашки, наблюдая, как его младший брат исчезает за сёдзи магазина. Майя, хозяйка, подняла брови. — Надеюсь, ты не по-прежнему в ссоре с Саске-куном, Итачи-кун, — услышав это, Итачи удивлённо вскинул голову, на что она рассмеялась. — Да ладно. Может, я и не шиноби, но всё равно всё замечаю. Саске внезапно перестал приходить сюда, а ты изо всех сил стараешься спрятаться от него каждый раз, когда он проходит мимо. — Очень проницательно, — сказал он, когда она снова наполнила его чашку. Она заправила прядь каштановых волос за ухо и тепло улыбнулась ему. — Тебе нравится кунжутное данго? Я подумала, что оно может удовлетворить твой вкус, Итачи-кун. От него не ускользнуло, что её голос стал кокетливым, когда она произнесла его имя. — Чудесно, как всегда. — Не правда ли, а ещё оно прекрасно сочетается с тем чаем генмайча, который ты пьёшь, — заявила Майя. Она села, не спрашивая разрешения, положив подбородок на ладонь. — Ты изменился, Итачи-кун. — Изменился? — спросил он. Майя пылко закивала. Что ж, она не ошиблась, подумал он. В течение недели его брат узнал правду о резне, изгнал его из своей жизни, переехал из их общей квартиры и уже почти целый год не разговаривал с ним. Не говоря уже о том, что, находясь в своей деревне, большую часть времени он проводил либо прячась, либо стараясь не попадаться на глаза Саске. Это была настоящая пытка. Когда-то он думал, что смерть от рук брата будет последним наказанием, но Саске был прав. Это было бы слишком просто. Жить вот так… это был худший приговор, который мог вынести ему брат. Единственным человеком, делавшим ситуацию хоть немного терпимой, была Сакура. Уголок его рта приподнялся в невольной улыбке, когда он подумал о ней. Если находиться в Конохе и продолжать быть шиноби, потеряв Саске и остаток семьи, которую он имел, было похоже на то, что его снова и снова клеймили горячим железом, Сакура была прохладным бальзамом. Всякий раз, когда он был с ней, он мог хотя бы на мгновение забыть, что он сделал и как он фактически потерял всех в своей жизни из-за сделанного им выбора. «Будь со мной эгоистом», — попросила она его, и на этот раз он не смог отказать себе в том единственном, что приносило ему счастье. В то время как остальной мир был окрашен в мрачные, размытые цвета, Саске и Сакура резко выделялись на его фоне. Поэтому он позволил себе быть эгоистом. Она привела его к себе домой и слушала, как он рассказывал ей о напряжённых отношениях между кланом Учиха и Конохой, о неспособности его отца свернуть с курса, который он избрал для клана, и о плане Шисуи остановить государственный переворот, потерпевшем неудачу в последний момент. Как Итачи принял предложение Данзо оставить Саске в живых. Он даже рассказал ей о последних словах своих родителей перед тем, как он зарезал их. К тому времени, когда он закончил, ему стало легче, будто признание в самом ужасном из своих преступлений каким-то образом сняло с него бремя. У него не осталось от неё никаких секретов, он никогда не лгал ей и не вводил её в заблуждение. Возможно, она была первым человеком в его жизни, который видел его обнаженным — как ментально, так и физически. Сакура ничего не говорила, пока он рассказывал ей свою историю, только время от времени вытирала слёзы. В конце концов она потянулась к нему дрожащими руками и занялась с ним любовью, не сказав ни единого слова. — Ты влюблён, не так ли? — спросила Майя, выводя его из задумчивости. Она склонила голову набок, наблюдая за ним с доброй улыбкой в течение долгих мгновений. — Хорошо. Я всегда надеялась, что ты найдёшь кого-нибудь. — Это сложно, — ответил Итачи. — Любовь всегда такова, Итачи-кун, — Майя встала со своего места. — Как и что-то ещё, за что стоит бороться, если уж на то пошло, — она подмигнула ему. — Приводи её как-нибудь, ладно? — Возможно, — сказал Итачи, допивая остатки чая. — Ей понравилось ваше данго. — Конечно, понравилось, — фыркнула Майя. — Мы продаем лучшее данго в городе. Какие ты ей купил? — Саншоку. — Лучшие, что у нас есть, — сказала Майя, даже не потрудившись скрыть свой самодовольный тон. Она смотрела, как он собирал свои вещи и направился к выходу. — Приходи ещё!***
Сакура готовила на кухне. Итачи смотрел, как она встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до хлопьев бонито, которые хранила на верхней полке. — Не стой там просто так, — сказала Сакура, не оборачиваясь. — Это тот самый момент, когда ты должен галантно достать всё, что мне нужно. — Я восхищался твоими ногами. Сакура обернулась. Она прикусила свою пухлую нижнюю губу, её щеки покрыл привлекательный румянец, и она заправила волосы за ухо. — Правда? — Да, — сказал Итачи, наслаждаясь тем, как она покраснела ещё сильнее, когда он вошёл в кухню. Он подошёл к ней сзади, притиснул её к кухонному столу и, прижавшись грудью к её спине, достал хлопья бонито. Он почувствовал, как у неё перехватило дыхание от этого прикосновения, она отстранилась, одарив его дразнящей улыбкой. — Я верю тебе, — сказала Сакура. — Хорошо, — сказал Итачи, проводя рукой по её пояснице, по ямочкам, которые, как он знал, были над её ягодицами. — Как прошёл твой день? — Я застала Хокаге дремлющим вместо работы, — вспомнила Сакура, добавляя хлопья в бульон, который готовила. — Изучала документы для клиники. Похоже, мне придётся просить у глав кланов разрешения построить клинику. Спарринговала с Наруто после того, как услышала об этом любопытном факте. — Ты победила? — спросил он, приподнимая её волосы, чтобы обнажить шею. Она застыла в его объятиях, когда он поцеловал её в шею. Она тихо застонала, наклонив голову, подставляясь под поцелуи. — Он не использовал режим Отшельника, — прошептала Сакура, протягивая руку назад и запуская пальцы в его волосы. Он что-то промурлыкал ей на ухо, обхватив одной рукой за талию, а другой обхватив её грудь. На ней не было лифчика. — Бедный Наруто. — Он в порядке. — Хорошо. Она повернулась, тая в его объятиях, обхватив руками его шею, чтобы притянуть его голову к своей. Его обострённые желанием чувства не пропустили ни возбужденного сбоя в её дыхании, ни учащённого биения пульса у основания шеи. Их губы встретились, и Итачи снова обнаружил, что ни один из их предыдущих поцелуев не уменьшил острого желания, которое он испытывал, когда пробовал её сладкие губы. Каждый нерв в его теле ожил, когда они приоткрылись под требовательным толчком его губ. Его язык скользнул в её влажный рот, и её язык поднялся навстречу ему, толкая и поглаживая его с возрастающим пылом, заставляя его желание яростно биться о стену самоконтроля. Он вновь поразился тому, как Сакура всегда пробуждала в нём этот внутренний огонь. Он чувствовал, как её сочные изгибы и выпуклости сливаются с его телом, как к ней прижимается его быстро твердеющая эрекция. Сакура застонала, её руки зарылись в его волосы, притягивая к себе его возбуждённое тело ещё сильнее. Его руки переместились на её плечи, когда их губы отстранились, к явному неудовольствию Сакуры. Она подняла на него глаза, и Итачи не смог сдержать вспышку желания, которая пронзила его пах при виде её вожделения. — Кажется, ты готовила ужин, — сказал он, поглаживая её нижнюю губу большим пальцем. — Ты меня отвлекаешь, — выдохнула Сакура. — То же самое я могу сказать и о тебе. — Это становится довольно проблематичным. — Мне остановиться? — Нет, — засмеялась Сакура, касаясь его губ своими. — Не смей. Итачи не смог сдержать ответной улыбки, растянувшей уголки его рта. — Помочь тебе? — Нарежь эти овощи, — указала Сакура. — Фартук вон там. Он повернулся, чтобы найти его, и обнаружил, что она приготовила для него чрезвычайно вычурный неоново-розовый фартук. Подавив желание рассмеяться, Итачи изобразил бесстрастное лицо, обвязал этого монстра вокруг себя и вернулся к стойке, вынув из ящика нож. — Тебе идёт, — оценила Сакура с безразличным видом. Он не упустил из виду, как искривились её губы в попытке сдержать веселье. — Подчёркивает твои глаза. Она взвизгнула и отскочила в сторону, когда он ринулся к ней.***
Она держала его член, уверенно проведя один раз рукой до основания и обратно, прежде чем поднести головку к своей промежности. По её щекам растёкся румянец, который так ему нравился, её рот открылся от резкого выдоха, розовые волосы прилипли ко лбу, зелёные глаза затуманились похотью. Он погладил её бедра и упругий живот, когда она опустилась на него, ахнув от того, что он проник сквозь её влажные складки. Смотреть, как она держит его, использует для своего удовольствия… это была, несомненно, одна из самых эротичных вещей, которые Итачи когда-либо видел в своей жизни. Вырисовывая большим пальцем медленные круги вокруг её клитора, он заставил её внутренние мышцы сжаться вокруг него. Без предупреждения она резко опустилась на член, издав низкий, пронзительный стон, а он зашипел от удовольствия. Она сидела неподвижно, зажмурившись, пока её руки искали его, переплетаясь пальцами. Последние лучи заходящего солнца падали в окно, танцуя на её идеальной груди и затвердевших розовых сосках. Итачи ждал, борясь с желанием податься в неё бёдрами. Он активировал Шаринган, чтобы запомнить этот момент. — Итачи… — выдохнула она, прижимая его руки возле его головы, приподнимаясь и опускаясь обратно. Она тёрлась о его таз, стонала при каждом движении, двигая бёдрами и насаживаясь на него, чтобы достичь удовольствия. — Вот так, Сакура, — выдавил он, когда она отпустила его руки и положила свои ему на грудь. Он потянулся к внутренней стороне её бёдер и большими пальцами открыл её для себя — её тугие складки восхитительно растягивались вокруг него. Не в силах отвести взгляд, он запоминал каждую мелочь — от её влажного центра, оставлявшего капли на его лобке, до подпрыгивавшей при каждом движении груди, как она кусала губу, когда он касался этого идеального места внутри неё, как её пальцы царапали его пресс, когда она приближалась к пику. — Так хорошо… — простонала она, закатывая глаза от удовольствия, и зарылась руками в волосы, усилив свои движения так, что они слышали влажные шлепки плоти каждый раз, когда она насаживалась на него, сосредоточенно сдвинув брови. — Ита... — она задохнулась, когда его большой палец нашёл её клитор, поглаживая так, как ей нравилось. Оргазм пронзил её внезапно, заставляя почти болезненно сжаться вокруг него. Он стиснул зубы, сел прямо и сжал её бедра, входя в неё быстрыми, мощными толчками, пока не задрожал и не опустошил себя в неё, простонав её имя в кожу её груди, прижимаясь к ней. Он обнимал её ещё минуту, прислушиваясь к её сердцебиению, возвращающемуся к норме, вдыхая её сладкий аромат, смешанный со свежим потом. — Ты... используешь на мне Шаринган? — спросила она, всё ещё задыхаясь. — Просто чтобы запомнить момент. — Тебе это нужно? Он поцеловал ложбинку между её грудей, обхватив руками её бедра. — Опыт научил меня, что даже самые драгоценные воспоминания тускнеют с течением времени, — он поднял глаза и встретился с её полуприкрытым взглядом, когда она погладила его по голове. — Не возражаешь? — Нет, — ответила Сакура, целуя его в лоб. — Просто... Такое чувство, будто это прощание. Он потянулся, чтобы убрать её влажные от пота волосы со щеки. — Я никуда не уйду, пока ты сама этого не захочешь. — Тогда не уходи, — сказала она, и он услышал печаль в её голосе. — Не буду, — пообещал Итачи. Он помог ей снять её расслабленное тело со своего теряющего твёрдость члена и встал, направив её в ванную, чтобы помочь ей принять душ, прежде чем нырнуть под воду самому. Она улыбнулась, когда он помассировал ей голову шампунем, и покраснела, когда он двинулся, чтобы помыть её между ног. В свою очередь, она тщательно вымыла его мягкий член и каждую маленькую складочку его тела, а после мытья расчесала его длинные волосы. Она стояла неподвижно, пока он вытирал её полотенцем, и скользнула меж простыней, пока он вытирался сам. — Твоя кровать намного удобнее, — вздохнула Сакура, прижимаясь к нему. — Она немного больше, — согласился Итачи. — И не только, она мягче моей... И простыни пахнут тобой, — улыбнулась она. — Хотя эти тоже пахнут тобой, — она помолчала. — Ты возвращался туда с тех пор, как вернулся с задания? — Хочешь, чтобы я это сделал? — Нет, — ответила Сакура, играя с полоской волос на его груди. — Я просто... — она замолчала. Он знал, о чём она думала. Зарывшись рукой в её волосы, он притянул её ближе, касаясь губами ромба на лбу. Горе, которое он нёс из-за убийства собственной семьи, когда-то было захватывавшей его пустотой, пока он не подавил все эти мысли — в конце концов, он должен был заботиться о пятилетнем ребёнке. Но теперь даже Саске исчез. И временное облегчение, которое принесла ему Сакура, не избавило его от тяжелого чувства, сжимавшего сердце, или от комка в горле, который отказывался исчезать. Он был тонущим человеком, способным дышать благодаря находящейся рядом с ним женщине, но привязанным ко дну океана, готовому утянуть его под воду. — Там для меня ничего нет, — сказал Итачи. — Это всего лишь пустой дом. Он почувствовал, как задрожали её плечи, ещё до того, как ощутил, что ему на плечо упали горячие слёзы, и крепче прижимал её к себе, пока она молча плакала. Итачи прислушивался к её плачу, опустив подбородок на её макушку, и ждал.***
— Как можно быть таким счастливым и в то же время таким печальным? — удивилась Сакура. — Аверс и реверс — две противоположные стороны, но они всё равно являются частью одной монеты. Человеческие стороны бесконечно сложнее и не всегда могут быть взаимодополняющими, но они сосуществуют. Она приподнялась на локтях и посмотрела на него. — Уже дважды. Итачи поднял бровь. — Дважды ты взял концепцию, которую я ни за что на свете не смогу понять, и объяснил мне её за несколько секунд. Ты великолепен. — Мне это говорили. Сакура усмехнулась, поглаживая пальцем уголок рта Итачи, который приподнялся вверх. — Можно тебя кое о чём спросить? Об... инциденте. Она притворилась, что не заметила, как он напрягся под её прикосновением. — Да, — ответил он. — Почему ты не ушёл? — она замолчала. — До или после? — А было до? Итачи издал тихий звук. — Я обдумывал это. Когда Шисуи бросился в реку Накано и клан Учиха радикализировался ещё больше… Я знал позицию Данзо относительно этого, и понимал, что Третий не сможет это остановить. В течение нескольких дней я знал, что конец близок, и в те дни думал о том, чтобы уйти. — Что тебя остановило? Он посмотрел на неё. — Это мой дом. Дом Саске. Что бы я ему сказал? Что бы мы сделали? Для шиноби, мой юный возраст не был бы проблемой, но как гражданское лицо, меня бы не взяли на работу. Уйти с Саске в лес и выживать на том, что удалось бы добыть, пока АНБУ не пришли бы искать нас? Нет. Бежать было некуда. — А после? — После… — он вздохнул. — А после был Саске. Приходилось справляться с горем пятилетнего ребенка и одновременно со своим собственным, — Итачи молчал очень долго. — Третий предлагал мне другой вариант — где-то на Западе возникла некая организация, и он опасался, что это может означать начало новой войны. Он попросил меня внедриться и шпионить от имени Конохи. Сакуру поразило осознание. — Акацуки? — Верно. — Но... ты не пошёл на это. — Это был единственный раз, когда я отказался от задания, — прошептал Итачи. — Я рада, что ты остался, — сказала Сакура, ещё сильнее прижимаясь к нему. — Пускай лишь ради Саске... Не могу себе представить, насколько другой была бы его жизнь без тебя. Итачи нежно погладил её. — С ним были бы ты, Наруто и Какаши. — Этого могло бы быть недостаточно. — Достаточно. Между ними повисло молчание. — Итачи, — произнесла она, и в её голосе послышались сонные нотки. — Хм? — А куда бы мы пошли? На наше свидание. Она уже почти заснула, когда услышала его ответ. — Я бы сводил тебя в Сазаэ на темпуру, а потом в Янаги-Ан на десерт, — пауза. — Потому что тебе нравятся их данго. — Откуда ты знаешь? — пробормотала она, чувствуя, как голова становится всё тяжелее и тяжелее. — Оба раза, когда я угощал тебя, они тебе понравились. Затуманенной сном головой Сакура попыталась вспомнить, как он угощал её данго. Первый был сразу после того, как ей впервые удался Мокутон... Но прежде чем успела подумать о втором, она провалилась в сон. Она что-то пробормотала Итачи и отключилась.***
— …люблю тебя, Мальчик-с-данго. Её слова были нежными и пронизанными сном, но, тем не менее, искренними и полными эмоций. Он улыбнулся этому прозвищу. Итачи посмотрел на неё сверху вниз. Она прижималась лицом к его боку, открыв рот и тихо похрапывая. У него не было ни малейшего сомнения в том, что она ужаснётся, узнав, что заснула с ним вот так, но это лишь согрело его ещё больше, он погладил её по волосам и притянул ближе. — Я тебя люблю, Розочка, — прошептал он ей на ухо.