Цена уплачена иными

Вероника открыла глаза, морщась от громогласной трели автомобильного гудка, который, должно быть, услышала не только она, но и вся больница и пара окрестных улиц. Спавший рядом с нею Тим нервно дернулся, но не проснулся. Однако он был очевидно близок к пробуждению, а потому девушка быстренько выскользнула из кровати и поспешила вернуться к себе в комнату, где тут же схватилась за телефон. “Раф!!!” “C добрым утречком!” – радостно высветилось на экране под аккомпанемент трели входящего сообщения. – Зараза, – пробормотала Вероника, морщась. Она поспешно скинула ночную рубашку, на две минуты нырнула под душ, а следом по-армейски быстро натянула джинсы и нежно-персиковый свитер. Торопливо собирая волосы в косу, она одной рукой вызвала по рации санитара. – Джем, пригляди за моим пациентом, – велела она, подхватывая сумку, – он пока спит, как проснется, покажешь ему ванную и кухню и принесешь ему завтрак. Санитар лишь успел кивнуть удаляющейся спине молодого доктора. Вероника быстрым шагом пересекла двор и покинула территорию клиники. У ворот ее уже ждал блестящий черный джип, из окна которого на нее глядела ухмыляющаяся смуглая физиономия. –Опаздываем, доктор Уэллинг! – хихикнул Раф, и улыбка его стала еще шире. – Главное, на твои похороны однажды будет не опоздать, – буркнула девушка, запрыгивая на заднее сиденье и оказываясь рядом со старым Жилем, – Здравствуйте, учитель. – С добрым утром, адепт Уэллинг, – добродушно проскрипел старик. – Привет, Вер, – поздоровалась с переднего сиденья Хайди, слегка дернувшись при этом оттого, что машина тронулась с места. Вероника кивнула ей и прикрыла глаза, откинув голову назад. До штаб-квартиры ехать больше получаса. Нормально пропесочить Рафа за его фокусы она еще успеет, а сейчас лучше поспать еще немного. Тридцать восемь минут пролетели совершенно незаметно, и вот они уже были у нужного здания, а еще через минуту – внутри. Зеркало стояло там же, где они его оставили, то есть прямо в коридоре, обернутое в несколько слоев упаковки. Вероника бросила на него беглый взгляд и обернулась к Жилю, который, в свою очередь, не отрывал от предмета взгляда, медленно подходя ближе. Адепты молчали, наблюдая – сейчас лучше было ничего не говорить. Старик между тем медленно положил морщинистую ладонь на поверхность зеркала, затянутую тканью, и прикрыл глаза. – Что ж, насчет общего описания вы, безусловно, правы, – наконец проговорил он, – замкнутое пространство внутри зеркала с запертыми внутри духами – действительно окулус, замкнувшийся окулус. Значит, я берусь курировать вашу работу. Продолжайте изучать его, узнайте, кто в нем заперт, есть ли в нем еще разумная искра, или он совершенно невменяем, продумайте, как будете размыкать зеркало. Самим ритуала не совершать, с результатами – ко мне. – Хорошо, сэр, – коротко кивнула Вероника. – Хорошо, сэр, – откликнулся и Раф. Хайди лишь задумчиво кивнула. Жиль распрощался с ними и ушел. Рафаэль отправился следом за ним, предложив подвезти его. – Нда, – пробурчала Вероника, оставшись наедине с Хайди, – и ради этого нужно было вставать ни свет, ни заря. – Вер, ну ты же знаешь, что учитель – профессор в университете ,у него скоро первая пара… Не объяснит же он своим студентам, что опоздал потому, что исследовал зеркало, набитое призраками. Вероника рассмеялась. –Так–то оно так, – выдавила она сквозь смех, – ладно. Самим, без Рафа, все равно ничего делать не стоит, так что опять пока только теория. – Точно, – с энтузиазмом кивнула Хайди, – только пойдем лучше прогуляемся. Не хватало еще задание в его, – она кивнула на зеркало, – присутствии обсуждать. – Разумно, – согласилась девушка, и они покинули штаб-квартиру. Гуляли они в направлении клиники – все же Веронике не следовало надолго покидать нового пациента, а Хайди была не против ее проводить. – Нам придется открыть его, – обеспокоенно высказалась она. – Да, хотя бы уголок, чтобы получить четкую видимость, – согласилась Вероника, – без этого личность первого пленника и обстоятельства его пленения мы никак не узнаем. – Это-то безусловно, – кивнула Хайди, – через все эти слои ткани даже голосов других пленников не слышно, куда уж там… – Впрочем, уголка ведь должно хватить, – продолжала Вероника, – для считывания истории зеркала точно. Здесь ведь нам даже, можно сказать, повезло – зеркала ведь буквально отражают историю, и снимать с них отпечаток сохраненного прошлого гораздо легче, чем с любых других предметов. – Да уж, хоть какие-то хорошие новости, – хмыкнула Хайди, – слушай, а ведь нам, получается, в любом случае придется налаживать с ним контакт? – Или с ней, – задумчиво закусила губу девушка, – да, в любом. Более того, нам желательно наладить контакт со всеми пленниками, и уже среди них выявить, кто из них еще хоть сколько-то адекватен, а кто – нет. Пока что из них я более-менее уверена в Кейли, ее родителях и той женщине, которую она упоминала, ее, кажется, зовут Марисоль. С разговора с ней, кстати, следует начать – судя по тому, что говорила Кейли, она обладает некоторыми… способностями и знаниями. Возможно, она сможет нам помочь. – Да, ты упоминала, – задумалась Хайди, – можно попробовать. А потом… Ее речь прервал телефонный звонок. Вероника выудила из кармана телефон и, увидев имя на определителе, обреченно вздохнула. – И чего я ожидала? – пробормотала она, принимая вызов, – да, Джем? – У нас небольшая проблема, – начал тот. – Давай, не мямли, – оборвала его доктор, – сразу к делу! – У Расселла паническая атака, – отрапортовал санитар. Так. Однако, совсем хорошо. – Причина? – Понятия не имею, доктор, – отчаянно вскрикнул Джем, у которого у самого, видимо, состояние уже было не самым спокойным, – все было хорошо, никаких проблем не было, а потом он увидел зеркало в одной из комнат. Впрочем, панические атаки ведь случаются и без видимых причин, на то они и панические атаки, я просто счел нужным сообщить… – Еще бы ты не счел нужным, – прервала его Вероника, – успокой его, я скоро буду. Зеркало в одной из комнат… Как славно. – Да, хорошо, – произнесла Хайди рядом с ней, – ждем. Она опустила руку с зажатым в ней собственным телефоном и ободряюще улыбнулась подруге. – Я вызвала тебе такси. – Спасибо, – улыбнулась в ответ Вероника. – Не за что, Вер, – махнула рукой женщина, – Мне слышно было, что Джем говорил. Жалко мальчишку, видно, от любой тени шарахается. А Джем хоть справится с ним? – Должен, – пожала плечами Вероника, – все же он не первый год у нас работает, уж паническую атаку задавить сумеет. По крайней мере, облегчит опасные симптомы, а там и я подъеду. Девушка скрестила руки на груди, нахмурив брови, и молча дождалась такси.

***

Тим проснулся… довольно рано, наверное, за окном только светлело. Еще до того, как он открыл глаза, его охватило странное ощущение, которому он даже не сразу смог подобрать название. Лишь открыв глаза и полежав еще несколько минут он осознал – он выспался. Кроме шуток. На смену радостному удивлению пришло недоумение, подкрепленное осознанием того, что засыпал он не один. Да, точно не один, вместе с ним была его странная целительница, напоившая его снотворным… Интересно, а как давно она ушла? Тим слегка приподнялся и тут же обнаружил в дверях своей комнаты знакомого уже санитара. – С добрым утром, Тим, – доброжелательно поздоровался тот, проходя внутрь. – И тебе не хворать, – осторожно отозвался Тим. – Доктор Уэллинг уехала по делам, так что ты этим утром со мной, – сообщил… Джем, кажется? – давай, поднимайся, пойдем умоемся, оденемся, позавтракаем… Ты ж голодный, поди? Тим кивнул, садясь на кровати, а затем встал и последовал за Джемом в ванную. Ванная в доме Вероники Уэллинг, конечно, не была верхом роскоши, но по сравнению с тем, что видел Тим в лечебнице св. Эйдена она была просто королевской. Просторная, светлая комната, облицованная гладкой, блестящей плиткой, переливающейся всеми оттенками цвета морской волны, карамельно-коричневого цвета шкафчик и бежевая раковина над ним… А над ними небольшое, аккуратное зеркало в нежно-бирюзовой оправе, рядом с которым на стене ярко-красными буквами выведено: “Зеркало обыкновенное, 1 шт. ДЛЯ ВЫЗОВА ПРИЗРАКОВ НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНО! НЕ ПЫТАТЬСЯ ВЫЗВАТЬ! ПЬЯНАЯ Я, ТЕБЯ ТОЖЕ КАСАЕТСЯ!” А ниже чем-то тоже красным, по виду напоминавшим губную помаду, была нарисована целая поляна разнообразных, немного бесформенных цветочков. Тим невольно прыснул, а затем расхохотался в голос. – А что, – выдавил он сквозь истерический смех, – бывали случаи? – Вроде было как-то раз, да, – захихикал Джем, увидев, над чем смеется пациент, – впрочем, смысла в этом предупреждении немного. Доктор Уэллинг и с пустым зеркалом на брудершафт может… – он вдруг запнулся, осознав, что говорит с пациентом о его враче. Тим поглядел на него с интересом. – Э… ну… – тут же стушевался Джем, – вообще-то, доктор Уэллинг не пьет, конечно… Но тогда была особо отпадная вечеринка, праздновали День Рождения одного ее друга… Эмм… Ну, ты давай, мойся, а я пойду тебе свежие вещи принесу, – и санитар поспешно вылетел из ванной. По пути за новыми вещами Тима Джем не переставал пилить себя за болтливость. Хорошо еще, что вовремя заткнулся! Страшно представить себе, что бы сделала с ним доктор Уэллинг, если бы он растрепал Расселлу, что вышеупомянутым именинником был никто иной, как Майкл Дюмонт, а на той вечеринке в хлам напились вообще все гости, а не только доктор Уэллинг. Хотя впрочем, с зеркалом пила и ванную расписывала именно она… В четыре руки с невестой именинника… Джем поморщился. Он плохо знал Кейли Расселл, но она всегда казалась ему веселой, разбитной девчонкой… Хотя, быть может, дело было в том, что он видел ее только на редких вечеринках, которые закатывала Вероника… Прихватив из гостиной оставленные там простые брюки и футболку, Джем вернулся в ванную и передал вещи Тиму. – Так, теперь на кухню, – чуть ли не лучась энтузиазмом, который был искренним далеко не на 100%, заявил молодой санитар. Аккуратная, выдержанная в карамельно-персиковых тонах кухня поразила Тима еще больше – в конце концов, кухонь он за свою жизнь видел не так уж много, кухню лечебницы – точно нет. Одну единственную кухню он, правда, помнил очень хорошо, слишком хорошо. Гораздо больше, чем хотел бы… Однако прежде, чем он успел погрузиться в вызывающие нервную дрожь воспоминания, его отвлекла тарелка с горячей кашей, которую Джем бесцеремонно плюхнул на стол прямо перед ним. – Приятного аппетита, – сказал он, поворачиваясь к Тиму спиной и начиная намазывать маслом только что поджаренный тост. Закончив, он подал тост юноше, а сам принялся за изготовление кофе. Тим покорно подхватил ложку, которая нашлась неподалеку от тарелки, и начал осторожно есть. Каша была вполне приемлемой на вкус, и Тим даже обнаружил, что не испытывает желания выплюнуть ее и прополоскать рот. Ему и так после всего случившегося кусок в горло не лез, а уж есть с энтузиазмом то, что давали ему в изоляторе, где его содержали до суда… Короче говоря, до этого Тим, несмотря на явное истощение, не испытывал особого желания что-либо есть. Но здесь… здесь было как-то… уютно, что ли. – Джем, – позвал он, закончив с завтраком, – а расскажи мне что-нибудь о докторе Уэллинг. Санитар на минутку стушевался, и Тим уже было пожалел, что начал вот так сразу, напрямую. Однако затем Джем пожал плечами и сказал: – Ну, в общем-то, почему бы и нет. Хорошая она, доктор-то твой. Они переместились в гостиную и расположились на салатовом кожаном диване. – Что ты хочешь знать? – Не знаю, – пожал плечами Тим, – что-нибудь. Она… необычная очень. – В точку, – хохотнул Джем, – необычней некуда. – А она добрая или нет? – решившись, спросил Тим. Он все еще помнил первый разговор с болтливой медсестрой, да и разговоры самой Вероники с друзьями о вещах, при одной мысли о которых у него волосы на голове шевелились. Однако… сегодняшняя ночь была странной. Тим то и дело ловил себя на мысли, что давно не чувствовал себя настолько… тепло. – Добрая, – кивнул Джем, – хотя это и не всегда по ней заметно. Я не слишком в ее делах разбираюсь, но знаю, что она всегда помочь готова. И днем и ночью может вылететь на вызов, да и тем, кто ее слишком поздно вызвал, тоже руку помощи протянуть может. Нет, ну это она еще богата, конечно, да только много ли богатых действительно, всерьез людям помогают? Тим неопределенно пожал плечами, хотя ответ он знал. Конечно, нет. – Ну так вот, – продолжал Джем, – ситуации-то разные бывали. Однажды, когда она еще совсем девчонкой была, целую семью в одиночку вытащила из дома с призраками и к нам в клинику притащила. А недавно лично девчонку маленькую вырвала из рук какой-то твари, то ли оборотня, то ли еще какой дряни клыкастой, это уж она мне не доложилась. Тварь эта и девочку, и ее родителей чуть на клочки не порвала, а мисс Вероника ее заперла в подвале, да выход запечатала какой-то там руной, а потом команду свою вызвала, те разобрались. Девчонка, правда, настолько сильно ранена была, что до сих пор в больнице в коме валяется, да и раны ее, говорят, еще не зажили. Как же ее звали-то, девчонку?.. На “Д” как-то… то ли Далия, то ли Даниэлла… А родители ее бедные совсем, да еще и сами покалеченные… Так она не то что платы за услуги с них не взяла, так еще и в больнице все трое за ее счет лежали. А девчонка до сих пор лежит, и вроде, говорят, есть шанс, что встанет. Тим внимательно слушал, невольно хмурясь. Подумать только… Да, чем дальше, тем больше он убеждался, что Вероника была права, не считая то, что случилось с ним, самой страшной вещью на Земле. Страшно представить, сколько было на свете людей, с которыми случилась та же беда, что и с его семьей – они лишь по незнанию прикоснулись к запретному миру и поплатились за это жизнями или здоровьем… – В общем, хорошая Вероника, хорошая, – немного неуклюже закончил Джем и встал с дивана, – посиди здесь пока, ладно? Я сейчас вернусь. Тим кивнул, провожая его взглядом, а затем повнимательней осмотрел гостиную, так же окрашенную в пастельные тона. Видимо, суровая победительница монстров не слишком любила хоть какую мрачность, предпочитая либо яркие, либо нежные пастельные тона. На стене гостиной висело еще одно зеркало, на этот раз большое, даже больше того злополучного окулуса. Тим подошел поближе, мысленно усмехаясь при мысли о том, что и там могут храниться следы какого-нибудь интересного пьяного приключения… Но из зеркала на него глянула рыжеволосая девочка. Тим отшатнулся от зеркала и упал на колени, чувствуя, как бешено застучало сердце, и как трудно стало дышать. Перед глазами у него все поплыло, в ушах зазвенело, по щекам потекли слезы. Он с трудом различил обеспокоенный голос Джема, который приказывал ему дышать как можно глубже, и постарался последовать его указаниям, однако одного беглого взгляда на зеркало, теперь уже пустое, хватило, чтобы его снова затрясло, как в лихорадке. Джем, тоже оглянувшись на зеркало, решительно подхватил Тима под руки и уволок его обратно в его комнату, попутно бормоча что-то успокаивающее про скорое возвращение доктора Уэллинг.