Цена уплачена иными

– Вторая паническая за одни сутки, – раздраженно пробормотала Вероника, запихивая карманное зеркальце обратно в сумку, – как этот мальчишка вообще дожил до своих лет? Из зеркальца в сумке донеслось невнятное мычание. – Тише, Дел, – велела Вероника, – я пытаюсь сосредоточиться. Вообще, Вероника жуть как не любила телепортироваться. Это была одна из тех вещей, что давались ей с большим трудом и отнимали немало энергии, да и получались не всегда. Ну, как не всегда… Переноситься-то у нее получалось как раз всегда, вот только не туда, куда было нужно, а туда, куда в подсознание стукнет. То в Сибирь закинет, то в Сахару… Раз пять приходилось из океанов выплывать… Из разных… Ну, да сейчас это все-таки необходимо. А потому прочь из головы все лишние мысли. Так, ей нужно оказаться внутри своего корпуса, но снаружи относительно подвала. Где-нибудь на первом этаже, лучше всего. Она только закончила с тем взбесившимся вурдалаком, по поводу которого ее и вызвали, и попрощалась с Хайди и Лорной, ее юной стажеркой, которые и повезли пациента на промывку мозгов, когда в ее зеркале неожиданно организовалась Делила, которой, на секундочку, было категорически запрещено покидать территорию клиники без согласия Вероники. Блестя широко раскрытыми от испуга глазами, она сбивчиво поведала, что заставило ее нарушить запрет. Вероника, вообще-то, была приличной и образованной девушкой. То есть, такой, у которых обычно не возникает желания выражаться, как заправскому сапожнику, в присутствии маленьких детей. Однако ситуация к тому располагала. Даже слишком. Нет, конечно, изначально Вероника была сама виновата – кто ее просил так торопиться к проснувшемуся Тиму, чтобы забыть закрыть дверь в подвал? Однако на этом с ее виной все, и дальше начинались вопросы поинтереснее – кто просил Делилу показывать ему туда дорогу, чтобы тот узнал, какие ей коктейльчики готовят, и кто просил Тима за ней идти? Блин, Вероника ведь даже говорила ему, что у нее там стоит окулус, ну вот зачем его туда понесло? Хотя влетит за все это теперь, конечно, Джему, который, вместо того, чтобы остановить Тима, поперся следом в подвал, да еще и дверь захлопнул, не имея ключа. А поскольку связи там тоже, конечно же, нет – какая связь в ведьмовской лаборатории, мало ли с кем еще свяжешься! – сидят теперь наши герои запертыми и ждут, пока девочка-привидение донесет весть до доктора через зеркала. Ну, точнее, Джем сидит, а Тим на полу в припадке бьется. Потрясающе! Хорошо день начался, а заканчивается еще лучше. Вероника глубоко вздохнула и зажмурилась от зашумевшего в ушах ветра. Открыла же глаза она уже у двери в подвал, и тут же потянулась за ключами. Едва завидев ее, Джем вскочил на ноги, улыбаясь до ушей. Тим же, который и впрямь был на полу, хотя и скорее полусидя, чем лежа, на появление своего лечащего врача никак не отреагировал. Он, судя по всему, вообще мало на что реагировал, просто что-то бормоча и иногда негромко, но отчаянно подвывая. Полюбовавшись на это дело с полминуты, Вероника перевела взгляд на замершего Джема и приказала тому отнести пациента в комнату. То, как именно он будет это делать в одиночку, особенно учитывая степень дерганности тяжелого тела, ее не особо волновало. Во всяком случае, это волновало ее меньше, чем то, что она увидела в собственном окулусе. А там находилась женщина. Вполне приятной наружности незнакомая женщина средних лет, которая со смесью противоречивых эмоций разглядывала развернувшееся перед ней действо. Плотно закрыв дверь в подвал, Вероника подошла к зеркалу ближе и приветливо улыбнулась. – Здравствуйте. – Здравствуйте! – не менее приветливо отозвалась дама, кокетливо поправляя прическу, сквозь которую ее руки чуть без касания не проходили. Привычка, должно быть. – Меня зовут Вероника Уэллинг, – представилась девушка, продолжая разглядывать женщину. – Очень приятно, деточка, – снова радостно улыбнулась та, – а я – Мэрилин Терри. – Я тоже очень рада знакомству, миссис Терри, – кивнула Вероника, – однако, не сочтите мое любопытство невежливым, как Вы здесь оказались? Дама всплеснула руками. – Да я сама мало что понимаю. Меня-то позвали, вот я и пришла, да только он как меня увидел, так затрясся, заплакал и упал. А я разве страшная? – Что Вы, что Вы, мэм, – поспешно заверила почтенную даму девушка, – Вы прекрасно выглядите. Простите, а как именно он Вас позвал, разве Вы знакомы? – Нет, я этого молодого человека впервые вижу, – ответила Мэрилин, – да он и не лично меня звал, а просто кого-то, знаете, как сигнал SOS, тому, кто первый услышит. Я мимо пролетала, вот и решила глянуть – может, случилось что, а я помочь смогу. – В таком случае, благодарю Вас, это было очень мило с Вашей стороны, миссис Терри. Однако, судя по всему, произошло недоразумение. Здесь больница, и мой пациент, как бы так помягче выразиться… – Вероника красноречиво поднесла руку к виску и повертела ею, словно вкручивая невидимую лампочку. – А, – понимающе кивнула миссис Терри, – бедный мальчик. – Да уж, беднее некуда, – пробормотала Вероника, – Извините за беспокойство. – Ну что Вы, деточка, какие глупости, – замахала руками дама, – мне только в радость в новыми людьми пообщаться. Хотя теперь мне, пожалуй, пора. – Конечно, – кивнула Вероника, моментально перенастраивая окулус и отпуская нежданную гостью. Так. Теперь главное – спокойно обдумать новую информацию. И то, что лично ей с ней делать, все же ситуация крайне нестандартная. Настолько, что ей придется обращаться не только к друзьям или Жилю, а ко всем учителям, ко всему Совету… Но кое-кого разговор все же ждет раньше, чем остальных. Вероника взлетела вверх по лестнице, взмахом руки отпустила Джема, щелчком пальцев отправила Делилу в зеркало в другой части дома и остановилась перед заплаканным Тимом, полусидевшим на диване в гостиной. Тот, уже слегка успокоенный, потянулся было к ней, но наткнулся на непривычно холодный взгляд и отдернул руку. – Ну и когда ты собирался рассказать мне о наличии у тебя способностей? – строго осведомилась доктор. Тим вздрогнул всем телом, глядя на нее широко распахнутыми влажными глазами. – Не понимаю, о чем ты. – Лапшу мне на уши не вешай, Расселл, – сурово сверкнула глазами Вероника, – я, может быть, рассеянна достаточно, чтобы оставить дверь в свой кабинет открытой, но уж точно не достаточно для того, чтобы оставить распахнутой дверь в астрал. Мой окулус был закрыт, и в нем никого не было. Ты взломал его и вызвал себе духа! – Я не хотел, – протяжно прошептал Тим, зажмуриваясь. – Так в этом и смысл, хороший мой, – всплеснула руками Вероника, – ты даже не хотел, но у тебя это получилось! И ведь явно далеко не в первый раз. Именно поэтому ты так испугался, впервые увидев Делилу, верно? Ты сам не знал, галлюцинации это или нет, но с тобой такое уже происходило, и не раз. Не могло не происходить, способности проявляются в период созревания. У кого-то раньше, у кого-то позже, но ни у кого не позже 16-17 лет. Тим закрыл лицо руками и всхлипнул. Вероника устало выдохнула и присела рядом, приобнимая дрожащего юношу за плечи. – Так, ладно, успокойся, – смягчая тон, проговорила она. Ответом ей послужил еще один всхлип. – Тим, – настойчиво позвала девушка, – ты почему мне раньше об этом ничего не рассказал? Парень уткнулся лицом ей в плечо и промямлил что-то невразумительное. – Я понимаю, почему ты прежде никому не рассказывал, – продолжила Вероника, делая тон все более мягким и успокаивающим, – кто бы тебе в обычной психбольнице поверил. И ты прекрасно знал, что не поверят, вот и боялся признаваться. Но почему ты мне ничего не сказал, ведь ты же знал, что я – не такая, как другие врачи? Тим снова начал мямлить что-то непонятное, и Вероника мягко, но решительно отстранила его от своего плеча. Тот тут же замолчал, испуганно глядя на нее. – Тим, – тихо произнесла она, глядя прямо ему в глаза. – Не знаю, – еще тише признался тот, – наверное, я настолько привык, что это секрет, который нельзя рассказывать никому, что, когда возможность появилась, просто не смог. Решил, что обойдется, что это все не всплывет… Вероника кивнула, мысленно радуясь хотя бы тому, что прежние врачи юноши научили его распознавать собственные эмоции и четко описывать свое состояние. – Хорошо, я поняла, – улыбнулась она, и снова придвинулась к пациенту поближе. Тот с готовностью упал ей в объятия и затих, совершенно выжатый очередным приступом и последующим разговором. Вероника нежно провела рукой по взъерошенным длинным волосам юноши, потом еще раз, и еще, наблюдая, как его глаза закрываются и он медленно выскальзывает из ее объятий, опускаясь на диван. Убедившись, что пациент заснул, доктор Уэллинг встала, укладывая его поудобней, затем накрыла его лежавшим неподалеку пледом, а потом тихонько вышла из гостиной и уже в коридоре выудила из кармана телефон, набирая знакомый номер. – Пап, привет. Ты занят? Хорошо, тогда я через полчасика к тебе зайду. Да, по поводу моего пациента. Долго объяснять, я лучше при встрече. Вкратце все сводится к тому, что мне нужно будет вывезти его за пределы клиники. Возможно, больше, чем один раз. Эмм… с вероятностью 99,9% больше, чем один раз.

***

Тим поежился, зажимаясь сильнее. Он ощущал себя экспонатом на научной выставке. Когда он проснулся утром на диване в гостиной, его ждал сюрприз. Уже вставшая доктор Уэллинг сама лично принесла ему новую одежду – джинсы и вязаный свитер, а за завтраком рассказала, что сегодня они едут на Совет. Тима, разумеется, никто не спрашивал, но он, как ни странно, не был особенно против, все же он Бог весть сколько времени не бывал на улице без кандалов. Едва оказавшись в машине рядом с Вероникой, он тут же прилип к окну, разглядывая проносящиеся за ним окрестности. Сколько и куда они ехали, он не знал, но через какое-то время они остановились около большого дома. Доктор Уэллинг провела его внутрь, в большую комнату, отделанную в бежево-коричневых тонах, где его ждали несколько незнакомых ему людей. Его усадили в кресло, начали рассматривать, расспрашивать… правда, последнее не столько его, сколько Веронику. Та хладнокровно отвечала, будто рассказывая на уроке давно знакомую тему. Больше всего любопытства проявлял забавный старичок с хитрым прищуром, и высокая бледная дама с высокой прической и кроваво-красными губами, при одном взгляде на которые Тима начинало подташнивать. – В свете новых обстоятельств, я полагаю, нам следует принять мальчика к себе и отдать в ученики мне либо кому-нибудь из моих адептов, – спокойно высказался старичок, косясь на Веронику. – С чего бы? – возмутилась дама, – Опять у Вас какие-то скрытые от совета обстоятельства, Жиль? И какие еще “Ваши” адепты? – Всего лишь проект, которым как раз и занимаются адепты Уэллинг, Клейтон и Лийя. Я у них научный руководитель, а потому в данный момент они – мои адепты, драгоценная Камилла, – спокойно пояснил Жиль, – проект, если Вам интересно, как раз и связан с объектом, благодаря которому наш новый знакомый и оказался под патронажем адепта Уэллинг. Кстати, именно поэтому я бы рекомендовал именно ее в качестве учителя для мистера Расселла. Все равно они проводят немало времени вместе ввиду обстоятельств. Если, конечно, вы оба не против? – и старичок хитренько покосился на Тима. Тот нервно сглотнул. – Ни в коем случае, учитель. Я буду очень рада, если Совет примет такое решение. – Деточка, как мы поняли по твоему рассказу, способности юноши были репрессированы на протяжении многих лет, и ты вряд ли обладаешь достаточной квалификацией, чтобы помочь ему раскрыть их, – едко высказалась Камилла. Вероника раскрыла было рот, но ответить не успела. – Отчего же. Я лично уверен, что у адепта Уэллинг это может получиться с гораздо большей вероятностью, чем у кого-либо еще. Когда все лица в комнате, выражающие разную степень удивления в смешении с другими чувствами, повернулись к нему, Тим осознал, что предыдущую фразу произнес он. От ледяного взгляда Камиллы его прошиб холодный пот, и его собственный взгляд поспешно заметался по комнате, ища, за что бы зацепиться. Спасительной гаванью ему ожидаемо стал теплый взгляд Вероники, подкрепленный ее же нежной улыбкой. – Мистер Расселл прав, – спустя пару секунд заговорила-таки она, переводя взор на Камиллу, – непроизвольное сокрытие им способностей напрямую связано с психологическими травмами, которые ему пришлось пережить. Я в любом случае уже занималась его состоянием, и смысла подключать к этому кого–то еще я не вижу. К тому же, я не совсем понимаю, отчего Вы не уверены в моей способности справиться с заданием, Учительница, – она чуть наклонила голову и продолжила со спокойной вежливостью, – я начала заниматься подобной работой, как Вы помните, 14 лет назад. Больше, чем полжизни я посвятила магическим искусствам. Под конкретно Вашим руководством я завершила одиннадцать проектов, и все на отлично. Камилла, кажется, слегка смутилась. – Все так, – произнесла она, глядя на девушку с уважением, – однако я не имела ввиду, что мне не хватает доверия Вам, адепт Уэллинг, я лишь хотела сказать, что в столь необычной ситуации не стоит принимать поспешных решений. Мы не знаем ни характера силы мистера Расселла, ни даже ее интенсивности, это все необходимо протестировать… – Увы, мэм, это невозможно, – решительно перебила ее Вероника, – по крайней мере, в ближайшее время. И это я Вам со всей ответственностью заявляю не как ученица, а как лечащий врач Тима. Тесты, о которых Вы говорите, могут быть опасны даже для полностью здоровых людей, и я никак не могу допустить, чтобы их прохождению подвергался мой пациент. Взгляд девушки блеснул суровым, и даже каким-то опасным огнем, и Камилла, почуяв это, отступила. – Нда, это, конечно, весьма неудачное стечение обстоятельств, – поцокал языком Жиль, – так как здесь я скорее был бы согласен с уважаемой Камиллой, тесты действительно необходимы. Однако обстоятельства действительно вынуждают нас с этим повременить, что означает, что пока что мальчик может обучаться лишь теории, без практики. – Разумеется, учитель, – подтвердила Вероника. Остальные члены Совета, которым, судя по всему, вообще было не сильно интересно происходящее, покивали с умным видом, и на том собрание закончилось. Вероника поднялась со своего места, почтительно кланяясь старшим, а затем было поманила Тима за собой к выходу, но по дороге ее перехватил Жиль и отвел в сторону, как он выразился, “на пару слов”. Убедившись, что мальчик их не слышит, старик сощурился, косо поглядывая на девушку, и негромко произнес: – Опасную игру ты затеяла, девочка, ой, опасную… Вероника грустно вздохнула. – Знаю, Учитель, только в этой игре либо риск, либо стопроцентный проигрыш. – Это твое объяснение тому, что ты мальчишку в себя влюбить пытаешься? – поднял кустистые брови Жиль. – Я не пытаюсь, – тихо запротестовала Вероника, – я просто… не препятствую этому. Поймите, Учитель, мне самой все это не слишком нравится, но у меня нет выбора. Он, – она кинула на притихшего в уголке зала Тима мимолетный взгляд, – он совсем один, у него буквально никого на этом свете нет. Была семья, которой он лишился, причем наполовину от собственных рук. Он умирал, когда я забрала его к нам в клинику. Никто не может жить в одиночку с таким грузом на душе, ему нужен хоть кто-то, но кто? Он заперт в психиатрической лечебнице, будучи вдобавок совершенно замкнутым и недоверчивым по характеру, вряд ли с рождения, конечно, но по жизни. Ну вот кто, если не я? – Ну, хорошо, – пожал плечами старик, – станет ему легче, когда он к тебе привяжется, хотя это-то, считай, уже случилось, по мальчишке видно. А дальше что? Как ты его потом от себя отвязывать собралась? – Придумаю, – выдавила Вероника, невольно поежившись от одной только мысли, – проблемы надо решать по мере их поступления. А сейчас извините, Учитель, но нам пора возвращаться в клинику. Она поклонилась и поспешила к Тиму, который радостно вскинулся при ее приближении. Старый маг проводил удаляющихся молодых людей загадочным взглядом, а затем вдруг усмехнулся. – “Cамой все это не слишком нравится”, ишь-ты! А когда парнишка за нее вступился перед всеми, глазки-то заблестели, что две звездочки! Не нравится…