Желания и их последствия

Звонок будильника, раздавшийся на следующее утро, вывел меня из дремоты, в которую я был погружён после насыщенного событиями вчерашнего дня. Сев на кровати, я проглотил ставшие уже такими привычными утренние сэндвичи, и, наскоро умывшись, поднялся на ноги. Из моей головы не выходил лист бумаги, который я нашёл вчера на своей подушке перед тем, как заснуть. При этом я ловил себя на мысли о том, что покоя мне не даёт не столько основное содержимое, сколько слова, мельчайшими буквами написанные в постскриптуме. Я слишком хорошо знал, кто из моих варфреймов называл меня «человечком». Слишком хорошо помнил тот едкий и язвительный тон, которым произносилось это слово. И именно поэтому прочтение постскриптума вчерашней записки до сих пор вызывало во мне такие противоречивые чувства — с одной стороны, опасение, ибо я не мог даже предположить, что может прийти в голову той, кто написала эти слова, а с другой — робкую надежду на то, что где-то в глубине её сознания ещё осталась какая-то крохотная крупица чего-то более… светлого, более могущественного, чем пожирающее её безумие. — Оператор, рад видеть вас в добром здравии. И смею надеяться, что новость, которую я вам сообщу, обрадует вас ещё больше — кузница только что завершила сборку последнего инициированного проекта, — отвлёк от раздумий голос Ордиса. Слова цефалона сразу заставили меня довольно улыбнуться, и я стремглав помчался в арсенальный блок орбитера. Около капсулы уже собрались все остальные варфреймы, включая даже Валькирию. Поприветствовав их кивком головы, я прошёл к капсуле и привычным движением нажал на кнопку. Когда капсула открылась, представляя нашим глазам своё содержимое, моя нижняя челюсть стремительно полетела вниз, а сам я застыл как изваяние, еле удерживаясь от того, чтобы не замычать на весь отсек словно умалишенный. Прямо передо мной стояла Сарина Прайм. Я с большим трудом закрыл рот, после чего окинул её взглядом с головы до ног, чтобы лишний раз уверить себя в том, что действительно вижу то, что вижу, и зрение не обманывает меня. И оно действительно меня не обманывало. В Сарине было никак не меньше 190 сантиметров роста. Её бело-лазуритовая броня облегала тело словно подогнанная лучшим мастером, подчёркивая все достоинства её фигуры — превосходную грудь, при виде которой у меня в голове мгновенно возник вакуум, начисто поглотивший все мои утренние размышления и переживания, тончайшую талию, настолько шикарную, что её вряд ли можно было бы даже сравнить с осиной, и ножки, при взгляде на которые мне пришлось не менее двух раз протереть глаза, прежде чем я уверился в истинности того, что видел перед собой. Изысканные сами по себе, ноги Сарины были облачены в некое подобие туфель или полусапожек серо-металлического цвета, оканчивавшихся небольшими, но отчётливо видимыми шпильками. С трудом оторвав взгляд от этих ножек, я медленно поднял глаза вверх, чтобы осмотреть всё остальное. Быстро, но не без интереса пробежав глазами талию новенькой и с немалым трудом оторвавшись от рассматривания её груди, я наконец добрался до осмотра головы. Её венчал белоснежный словно снег шлем с загнутыми назад сегментами, чем-то похожими на уложенные в своеобразную прическу мокрые волосы, на верхушке которого виднелось украшение в виде маленькой, будто бы впечатанной внутрь, золотой звезды. Одним словом мой юный разум оказался под таким впечатлением, что образ Коры, совсем недавно в нём поселившийся, вот-вот должен был уступить место Сарине. — Оператор, с вами всё в порядке? — вернул меня к реальности баритон Оберона. — Да, всё нормально. Ордис, активируй системы новенькой, будь любезен, — произнёс я, громко прокашлявшись. Несколько секунд спустя после этих слов глаза Сарины вспыхнули зеленоватым сиянием, и она сошла с постамента. Я хотел выйти вперёд, чтобы поприветствовать новенькую, но, услышав как цокают по палубе отсека её шпильки, мои ноги сами собой поскользнулись на ровном месте и я стремительно полетел на палубу корабля, отчаянно размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. — Оператор! — раздался за моей спиной взволнованный крик Оберона. В следующее мгновение я почувствовал, как меня подхватывают чьи-то руки, а ещё через секунду услышал голос: — Так ты и есть мой Оператор, дитя? — произнесло нежное сопрано у меня над ухом. Открыв глаза, я обнаружил, что всё ещё стою на ногах, но несколько секунд спустя понял, что мою талию крепко, пусть и с нежностью, держат двумя руками, а моё лицо упирается прямо в грудь Сарины. — Да, ты… не ошиблась, — ответил я несколько секунд спустя, когда смог вдохнуть в лёгкие глоток воздуха. — Какая сцена, я сейчас расплачусь от умиления, — раздалась сзади ехидная усмешка Валькирии. При этих словах я поспешил отойти от новенькой на несколько шагов. — Спасибо за то, что… подстраховала меня, — обратился я к ней, густо покраснев. Сарина кивнула головой, не произнеся ни слова. В этот момент по отсеку разнесся безумный смех Валькирии: — Да-да, «подстраховала», конечно. Теперь это так называется, человечек, не правда ли? — Ты… Да как ты… И после того, что я позволил тебе сделать… Да чтобы я ещё хоть раз… — вскрикнул я, вперив полный обиды взгляд в Валькирию, после чего рванул с места, стремительно убежав в свою каюту. — Как я и предполагала, он всё ещё слишком слаб для пути воина, — раздалось мне вслед. — О нет. Это не слабость, а чувство. То чувство, которого тебе не дано испытать, поверь старику, прожившему жизнь, — услышал я краем уха ответ Гидроида. Опустившись на кровать в своей каюте, я беззвучно зарыдал от обиды. «Как я мог даже подумать о том, что в ней ещё осталось хоть что-то светлое? Нет, нет, всё-таки Гидроид оказался прав, она — бессердечное чудовище!» — стучала в голове молотом обида. — Да чтобы я ещё хоть раз доверился этой… этой…! — гневно крикнул я в пустоту комнаты, со всей силы ударив кулаком по подушке, чтобы выпустить злость и обиду. В следующее мгновение я упал на кровать, обливая слезами подушку. Так я прорыдал не меньше десяти минут прежде чем уснуть. Я не знал, сколько времени провёл во сне, пока уши не уловили тот звук, который вернул меня из мира грёз в мир реальный — осторожное и тихое цоканье каблуков по полу моей каюты. — Разве я не запер её, когда уходил? — спросил я, медленно открывая глаза и с трудом отрывая голову от подушки. — Я разбудила тебя? Прости, дитя, мне не следовало этого делать, — раздалось рядом нежное сопрано Сарины. — Меня больше интересует, зачем ты пришла, — ответил я, протерев глаза и не отводя от своей неожиданной гостьи взгляда. — Я подумала, что мне стоит прийти, чтобы извиниться перед тобой, дитя. Ведь ты попал в эту неловкую ситуацию из-за меня, — ответила она виноватым тоном. Я коротко кивнул головой в ответ. В этот момент мой живот известил нас о своей пустоте громким урчанием, отчего я покраснел как рак, схватившись за него и пытаясь отвернуться от собеседницы. — Ты проголодался, бедняжка. Значит я все-таки не зря готовила ужин, — с улыбкой произнесла Сарина. Я пораженно уставился на неё, открыв рот от неожиданности. — Ты… готовила ужин? Для меня? — изумлённо переспросил я, не поверив собственным ушам. — Да. Я подумала, что это поможет нам сблизиться и сгладит ту неловкость, которую ты чувствуешь, когда я рядом, — ответила она. Я поднялся на кровати, посмотрев на столик. На нём стояла большая тарелка, заполненная отварным рисом, на котором лежали две огромных отбивных, политых ягодным соусом. Шедший от тарелки запах щекотал ноздри и был таким аппетитным, что мой рот сам собой заполнился слюной. В следующее мгновение я с жадностью оголодавшего волка набросился на тарелку, разрывая зубами мясо и пачкаясь в соусе. Пятнадцать минут спустя тарелка опустела и я отставил её в сторону, громко причмокнув губами от удовольствия. — Я вижу, тебе понравилось, дитя, — рассмеялась Сарина, неотрывно наблюдавшая за этим действом. Я кивнул головой, вытирая перепачканное соусом лицо салфеткой: — Очень, — ответил, откинувшись на подушку. Моя гостья опустилась рядом со мной, так что теперь, захоти я этого, не составило бы труда прикоснуться к ней. Так мы несколько минут сидели молча. Внезапно я повернул голову и, словно бы вспомнив что-то, прижался к Сарине, опустив голову на её грудь. — Что случилось, дитя? — изумлённо спросила она. — Я… сам не знаю. Но мне вдруг стало так тепло и уютно, словно… — в этот момент я запнулся, озарённый внезапной догадкой. — Словно что? — уточнила моя гостья. — Ты… Ты очень напоминаешь мне её, — произнёс я, наконец поняв, что со мной произошло. — Кого «её», дитя? — поинтересовалась Сарина, от которой не укрылась та интонация, которой я выделил последнее слово. — Эээ… сейчас это не важно. Но когда-нибудь я расскажу тебе. Сейчас же мне просто грустно и хочется немного тепла, — ответил я, густо покраснев от смущения. — Понимаю. Ты ведь всё ещё ребёнок. А любой ребёнок, даже тот, который считает что он уже и не ребёнок вовсе, всё равно нуждается в ласке, — улыбнулась она, обнимая меня и прижимая к себе. Я ожидал леденящего холодка, поэтому крайне удивился, ощутив щекой исходящее от её груди тепло. — Наши системы могут подогревать части тела, когда это необходимо, дитя, — пояснила Сарина, поймав мой изумлённый взгляд. Я коротко кивнул и, закрыв глаза, заурчал словно котёнок. — И кстати, спасибо за ужин. Ты действительно прекрасно готовишь, — произнёс я, не открывая глаз. — Я рада, что тебе понравилось. Если хочешь, я буду готовить для тебя всегда, мне не сложно сделать это, а я вижу, как тебе не хватает заботы, дитя, — улыбнулась Сарина. — Это было бы замечательно. Наконец-то я позавтракаю чем-то кроме сэндвичей, — благодарно улыбнулся я, открыв глаза и посмотрев на неё с искренней признательностью во взгляде. В этот момент послышался голос Ордиса: — Оператор, мне крайне неловко прерывать вас в такой момент, но к нашему орбитеру приближается челнок Корпуса. Пилот крайне настойчиво пытается установить с нами связь, назвать причину моим автоматическим ответным системам отказался. Что прикажете делать? — Немедленно переключи на главный коммуникатор и активируй корабельные орудия, на всякий случай, — приказал я. С этими словами я поднялся с кровати, и, сопровождаемый Сариной, отправился к навигационному узлу. Когда я оказался там, на обзорном экране уже показался маленький, юркий челнок белоснежного цвета с огромной меткой Корпуса на фюзеляже, стремительно приближавшийся к моему кораблю. — Вызываю пилота этого судна, немедленно ответьте и назовите причину вашего приближения к моему орбитеру, в противном случае по вам будет открыт огонь на поражение, — произнёс я, настроив коммуникационный терминал корабля. Несколько секунд спустя терминал принял ответный пакет данных. На экране появилась видео-трансляция, демонстрирующая мне лицо пилота приближающегося челнока, закрытое, как и у всех солдат Корпуса, огромным белым шлемом: — Прошу у командира этого корабля позволения состыковаться и войти внутрь. Обстоятельства чрезвычайной важности. Могу сообщить только лично командиру судна, слишком опасно доверять межсистемной связи, — последовал искажённый имплантами ответ. — Ордис, состыкуй челнок с орбитером, но будь настороже. И вели всем варфреймам собраться в навигационном узле, сейчас же, — приказал я цефалону, поставив сеанс связи на удержание. Ордис подтвердил полученные инструкции, после чего я, возобновив связь, сообщил пилоту: — Вам позволено состыковаться, но имейте ввиду — никаких глупостей, ясно? Пилот молча кивнул головой, подтверждая, что понял мои слова. Несколько минут спустя Ордис доложил, что стыковка была успешно произведена. Вскоре после этого по орбитеру раздались шаги, и в проёме навигационного узла показался мой неожиданный гость — высокий, худой, облачённый в ярко-красный комбинезон человек с гигантским белым шлемом на голове. На том месте шлема, которое, по всей видимости, прикрывало глаза, красовался узкий, светящийся голубым светом вырез для обзора, а за пояс визитёра был заткнут небольшой, но судя по всему увесистый ствол то ли винтовки, то ли пистолета, чьи очертания свидетельствовали об изысканности и явном высокотехнологичном происхождении этого оружия. Окинув посетителя взглядом и убедившись, что мои варфреймы находятся рядом со мной, я, сложив руки на груди, произнёс: — Вы хотели видеть командира корабля. Я перед вами. Можете изложить мне, какие обстоятельства вынудили вас так настойчиво домогаться стыковки с моим судном. Визитёр окинул меня долгим, удивлённым взглядом, словно не веря тому, что таким внушительным судном командует подросток. Повисло напряжённое молчание. — Я — посланец с мольбой о помощи. Сигнал SOS с нашего фрегата Triton на орбите Нептуна, — сказал наконец он. — Что произошло? — спросил я. Корпусит на несколько минут вновь замолчал, словно бы не решался ответить на вопрос. — Вспышка техноцитовой чумы, — наконец произнёс визитёр дрогнувшим голосом, — Командир успел отправить несколько челноков с посланцами с приказом привести любую помощь, которую удастся найти в системе. — Почему вы не связались со штабом одной из ваших баз на Нептуне? — поинтересовался я через несколько минут, проверив данные инфосводки о планете, предоставленной мне Ордисом. — Аппаратура связи на корабле повреждена и почти не функционирует. Будет чудом, если к нашему возвращению фрегат не будет полностью объят заражением, — последовал ответ. — И теперь вы просите помощи Тэнно, которых так ненавидите? Но известно ли вам о том, что вы говорите с тем из них, кто уничтожил разработки вашего нового проекта в лабораториях научного комплекса Themisto? — уточнил я. — Не все члены Корпуса одобряли деятельность Алада Ви и те проекты, которыми он был одержим. Кроме того, мы просим помощи в борьбе с эпидемией, которая, не будучи остановленной, поразит всех. И поверьте, чуме будет не важно, Тэнно вы, один из нас или кто-то из этих клонированных убожеств, — ответил мой собеседник. — Мне нужно подумать, прежде чем принять решение, — произнёс я. С этими словами я удалился в свою каюту, мысленно приказав варфреймам последовать за мной, а Ордису велев постоянно держать нашего посетителя под усиленным наблюдением корабельных систем безопасности. — Ну, как думаете, стоит ли нам в это ввязываться? — спросил я, когда дверь каюты закрылась за последним из членов моей команды. — Нет. Это дело нас не касается, человечек. Тем более помощи просит Корпус. Пусть расхлёбывают эту кашу сами. Откажи ему. А еще лучше — позволь мне его убить, — послышался альт Валькирии. — Но это просьба о помощи. Сигнал SOS. Кем бы ни был отправитель, Оператор, ваш долг — помочь ему, — раздался бас Фроста. — Только бесчестные псы проигнорируют просьбу, сопровождаемую этим сигналом. Если Оператор откажет, это будет нарушением кодекса чести, — внезапно поддержал Фроста резкий голос Умбры. — Поддержание баланса в системе требует принятия тяжелых решений, Оператор. И сейчас вам предстоит принять первое из подобных решений, — сказал стоящий справа от меня Оберон. Гидроид не сказал ни слова, но по его глазам и решительному кивку я понял, что он разделяет мнение Оберона, предоставляя мне решать самому. — Я полагаю, что стоило бы оказать им помощь, с некоторыми оговорками. Сейчас не мы нуждаемся в них, но они нуждаются в нас. А это даёт нам право диктовать свои условия, — усмехнулась Кора, почёсывая за ухом лежащую у её ног Венари. — Оставьте его в покое. Дитя, решать только тебе. Как скажешь, так и будет, — раздалось по левую руку от меня нежное сопрано Сарины. Я благодарно кивнул ей и на несколько долгих минут погрузился в размышления. Но наконец принял решение, и, покинув каюту, вернулся вместе со своими варфреймами в навигационный узел, где терпеливо ждал наш внезапный посетитель. — Я помогу вам. Но следует обсудить условия нашего соглашения, — произнёс я, обращаясь к нему. — Мы нанимаем вас для подавления вспышки техноцитовой чумы на нашем фрегате Triton. Ваша задача — успешно выполнить те поручения, которые вы получите от нас. В ваше распоряжение будут отданы все ценные ресурсы, которые вы сможете обнаружить во время ликвидации очага заражения. Кроме того, Корпус обеспечит вам огневую поддержку своими войсками и предоставит в ваше распоряжение чертёж и компоненты, необходимые для создания Супры Вандал в качестве платы за ваши услуги, когда очаг заражения на фрегате будет уничтожен, — при этих словах визитёр на мгновение вытащил из-за пояса своё оружие, показав его мне, после чего вновь заткнул пушку за пояс. — Идёт. Я принимаю ваши условия. Вы можете отправляться обратно к своему командиру. Сообщите мне координаты фрегата, и завтра утром я вылечу к нему, — произнёс я. — Я уже сообщил их вашему цефалону. Благодарю за ваше согласие, — ответил мой собеседник. С этими словами корпусит поклонился и, развернувшись, покинул навигационный узел. Несколько секунд спустя Ордис доложил, что челнок моего недавнего гостя отстыковался от нашего орбитера и улетел. Я же отправился в свою каюту, где долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок и размышляя о том, было ли правильным моё решение ввязываться в эту авантюру и смогу ли я выполнить принятые на себя обязательства.