Капитан Гондора

      — Халдор!       — Да, маленькая шалунья! — широко улыбаясь, Капитан переступил порог и заключил сестру в медвежье объятие. Его туника и брюки были покрыты грязью. — Как дела у моего раненого юнца?       — Спит, как ребенок — я дала ему отвар. — Ниенна высвободилась из объятий брата со счастливой улыбкой. Стоя в лучах солнца рядом со ним, она была подобна цветущей розе. Она подбирала волосы лентой, и Капитан, с искорками смеха в глазах, игриво дернул ее за локон. Между ними было сходство: оно не бросалось в глаза, но в том, как они держались, был отпечаток высокого рода; внешне же на их родство указывали прямые брови и острые волевые подбородки.       — А ты как себя чувствуешь? — Спросил Капитан, легко опустив руку Фарамиру на плечо и внимательно глядя на него.       — Очень хорошо, Капитан, — ответил Фарамир, краснея от смущения.       — Я же говорил, что моя сестра кое-что понимает во врачевании? — И не дожидаясь ответа, он воскликнул: — Однако, я готов отобедать за десятерых! Ниенна, будь добра, попроси Морвен приготовить жаркое… Я не видел ее, когда вошел в дом. — Он замолчал на мгновение, затем резко спросил: — Где Морвен? Она не в доме?       — Нет, Риан вчера заболел, и я отправила ее домой.       — Она не должна оставлять тебя одну.       — Ты же знаешь, я вполне могу позаботиться о себе сама день или два, — решительно возразила Ниенна.       — Маленькая проказница, ты слишком своенравна! — Воскликнул он резким тоном.       — О, Халдор, пожалуйста, не будем ссориться из-за пустяков, когда ты возвратился из такой опасности. — Улыбаясь так, что ямочки проступили на ее щеках, она протянула к нему руки: — Что может случиться, когда со мной два таких отважных воина? Боюсь, у нас не будет жаркого, но будет хлеб, сыр и медовое вино — это сойдет за мирное приношение?       — Отважные, и правда! Фарамир, слабый, как котенок, и юнец Маблунг, храпящий, подобно самому Глаурунгу! — На мгновение Капитан ласково взял ее изящные руки в свои. — А теперь иди, готовь свое мирное приношение, и ради Валар, постарайся ничего не разбить.       Она обернулась с улыбкой:       — Ты забыл, что это не у меня, а у Морвен руки маслом вымазаны?       Капитан покачал головой, следуя за ней взглядом, пока она не исчезла в коридоре.       — Она такой упрямый ребенок. Не знаю, что мне с ней делать. И эта жена рыбака Морвен, слывущая самой сварливой женщиной в Анориэне, подобна глине в ее руках!       — Мой брат называет меня самым упрямым человеком на свете, — признался Фарамир с улыбкой.       — Что ж, может, вы друг с другом отлично поладите, но что-то мне подсказывает, что Ниенна сведет тебя с ума еще до конца недели, — ответил Капитан. Но от него не ускользнула ни нотка тоски в голосе Фарамира, ни знакомая полуулыбка.       — Пойдем же в кухню. Я знаю, у тебя тысяча вопросов, и постепенно я отвечу на них. У меня есть для тебя новости — сообщение от твоего брата.       Сначала они зашли проведать Маблунга. Капитан поправил одеяло, сброшенное юношей во сне, снова укрыв его до подбородка. Затем, следуя навязчивым просьбам своего урчащего желудка, он отправился на кухню, где Ниенна накрыла небольшой низкий стол у камина и теперь нарезала хлеб к их простому обеду.       Не теряя времени, Халдор налил себе медового вина и вскоре поглощал обед, подобно голодному волку. Врожденные манеры и привычка к дисциплине, приобретенная в Итилиене, не позволяли Фарамиру изводить Капитана вопросами, но в глазах его было такое нетерпение, что Халдор, смеясь, отложил недоеденный кусок сыра.       — Какой же нетерпеливый ребенок! Знаешь, лицо — это открытая книга, которую может прочесть любой, если пожелает.       — Но Капитан…       — О, хорошо! Прошлой ночью прибыл человек от моего Лорда Боромира и велел передать тебе, что твой брат в срочном порядке покидает Лоссарнах завтра, и через два дня он будет здесь. Он не мог приехать раньше, ибо непогода размыла все дороги между Минас Тиритом и Лоссарнахом, так что весть о твоем ранении дошла до него поздно.       — Это прекрасные новости, — улыбнулась Ниенна.       Фарамир изо всех сил старался скрыть радость, охватившую его сердце, но по блеску в его глазах Халдор понял, как много эта новость значила для него. Братья редко виделись последние три года, ибо долг держал из порознь.       — Да, — ответил Фарамир просто, — Я буду счастлив вновь увидеть Боромира.       Затем Капитан взялся за кружку медового вина и начал рассказ о том, как он избежал преследования харадримов. Он увлекал их все дальше в заросли камыша, и потом — одним Валар известно, как — ему удалось ускользнуть от них. Луна вдруг скрылась за облаками, на несколько мгновений оставив преследователей и их жертву в полной темноте, и Капитан, не имея иного выбора, кроме как оставить Арвегила на произвол судьбы, скользнул в реку и переплыл ее, держась под водой и выныривая лишь для того, чтобы вдохнуть воздуха в разрывающиеся легкие. Борясь против течения, он выбрался на противоположный берег примерно в лиге от брода, убежденный, что преследователи потеряли его. Было несложно выследить двух ослабевших юношей, ибо они оставили следы, которые мог бы прочесть и младенец.       Они слушали его молча, ибо Фарамир не находил слов то от горя, то от ярости, а Ниенна продолжала тихо следить за зельем, варившимся с утра в котелке.       — А Арвегил? Что с ним стало? — спросил Фарамир.       Капитан ответил не сразу. Он поставил кружку и устало провел рукой по лицу, и Фарамиру вдруг показалось, что перед ним сидел усталый старик.       — Что с ним стало? Этого я не знаю. Два дня мы искали его — я и еще пара парней из Осгилиата — вниз и вверх по берегу и в окрестностях, но не нашли ни малейшего его следа. Как не нашли мы ни единого следа проклятых харадримов — словно они были лишь плодом нашего воображения. Я очень сомневаюсь, что то, что мне придется доложить, понравится Лорду Боромиру или Лорду Денетору, — добавил он с горечью.       Он остановился на мгновение, затем продолжил — задумчиво, ибо мысли его вернулись к пропавшему юнцу:       — Вполне возможно, что Арвегил жив и сейчас лежит где-то раненый, и что со временем он вернется к нам, но сердце подсказывает мне, что это ложные надежды. Лишь Маблунг сможет пролить свет на то, что произошло — когда придет в себя.       — Не могу поверить, что Арвегил мертв… — Покачал головой Фарамир.       — В конце концов, они всего лишь юнцы, — пожал плечами Капитан. — Такова природа вещей — сильный выживает, слабый гибнет. Арвегил не первый и не последний. В этом суть Охоты.       Фарамир поднял голову в изумлении, ибо слова Капитана прозвучали жестоко, но взглянув на него, он увидел невысказанное горе в его лице.       Какое-то время они молчали, погруженные в собственные смысли, и лишь треск огня под котелком нарушал тишину. Потеря Арвегила лежала тяжелым грузом на них обоих, и хотя Фарамиру с детства не была чужда горечь смерти, потеря товарища оставила новую пустоту в его сердце, которая никогда уже не будет заполнена — пусть даже Арвегил был юнцом и они недолго знали друг друга.       Позади них Ниенна сняла крышку с кипящего котелка, и кухню мгновенно наполнил знакомый запах — сладкий аромат цветущих летних роз, и с ним — другой свежий и резкий аромат, напомнивший Фарамиру о каплях росы, сияющих на листе в бледном свете раннего утра.       — Что это, моя леди? Я чувствую здесь нотку ацеласа, но и нечто еще, незнакомое мне.       — Да, это ацелас, как называли его в древности, зверобой и мед, — ответила Ниенна. — Но в народе ацелас называют теперь королевский лист.       Держа черпак в одной руке и деревянную чашу в другой, она аккуратно отмерила дозу.       — Вы пьете этот отвар уже два дня, вы не знали? — подразнила она. — Я думаю, этот аромат сложно забыть.       — Я думал, это было лишь сном, — ответил он таким серьезным тоном, что Халдор расхохотался.       Капитан скрестил руки на груди.       — Я не думал, что королевский лист имеет какие-то целебные свойства, сестра. Не думаю, что отец использовал его для лечения.       Ниенна поставила дымящуюся чашу на стол и, пододвинув низкий стул, ответила:       — Нет, не использовал. Истинная ценность королевского листа еще не известна целителям Гондора. Два месяца назад я собирала травы на лугу, и один мудрый человек — я не знаю, кто он, ибо он не назвал своего имени — сказал мне, что скромный королевский лист обладает необыкновенной целительной силой, и что он прошел долгий путь, полный опасности, в его поисках. Я не поверила ему тогда, возразив, что в Гондоре королевский лист ценят лишь за его аромат. Он рассмеялся и сказал, что такая утрата мудрости указывает лишь на упадок людей Запада. Он немного рассказал мне о его свойствах, прежде чем появилась Морвен, потрясая своим ножом для трав, и поучая меня, как курица, что мне не следует заговаривать с чужаками.       — Должен сказать, Морвен права, — перебил ее Капитан.       Она с улыбкой покачала головой.       — Тем не менее, мне хотелось бы встретить этого человека вновь — теперь я знаю, что мне следовало бы задать ему еще тысячу вопросов, ибо он, должно быть, был очень мудрым целителем. — Задумчиво, она продолжила: — Я использовала королевский лист не раз с тех пор — когда деревенские дети приносили мне больных и раненых лисят, птиц и других животных. Но никогда еще я не использовала его для лечения людей или таких ран, как ваша. Это маленькое растение спасло вас, Лорд Фарамир — королевский лист, немного меда и зверобоя.       — Что ж, тогда прекращай расспросы и пей! — Приказал Капитан. — Парни скучают по тебе. Этот молодой негодяй Дамрод и твой никчемный друг Маэглин без конца спрашивают, когда ты вернешься, и даже Мардил уже порядком от них устал. Поднимайся на ноги и помоги мне усмирить этих двоих.       — Да, капитан! — Воскликнул он, весело улыбаясь, и тут же обжег язык о горячий отвар.