Осторожно, дикие люди

Коты, отобедав, согласились остаться на постоялом дворе, чем несказанно обрадовали мявшегося с ноги на ногу Баки. — Ты как? — спросил у него Лео, когда коты и их человек ушли мыться с дороги. — Не знаю, — ответил Баки, подошёл к Лео и обнял его, устроив подбородок на плече. — Если честно, то страшновато немного. — Ничего, вечером пообщаетесь, — Лео обнял Баки, прижал к себе и погладил по спине. — А ты пока сгоняй к Томару, обрадуй его. Скажи, чтобы к вечеру приходил. — Ага, — Баки враз успокоился, заурчал. — Пойду схожу до него. Оставив Баки с решением сходить к Томару, Лео вернулся к Броку, от которого только убежал паренёк, сказавший, что господин Махмуд желает у него отобедать. — А ты как от такой прорвы кошаков? — спросил Лео у Брока, поймав его так, чтобы тоже хотя бы коснуться. А то народ не схлынет до вечера, половина столов уже заказаны, и им будет не до нежностей. — А мне-то что? — хмыкнул Брок, приобнял Лео, прижал его к себе, пока было время, и их никто не дёргал. — Чем коты отличаются от обычных посетителей? Только тем, что платить не будут, но я же сам на все это согласился, так что ничего страшного и странного. Вот только мне непонятно, чего Баки дергается. Боится, что они его из-за чего-то осудят или оттолкнут? — Не знаю, — вздохнул Лео, поцеловав брата в висок. — Я думаю, ему непонятно, чего их сюда так много сразу приехало и как с ними себя вести. Ну сам посуди, он когда последний раз в кошачьем обществе был, и это я говорю про общество, где больше одного кота, приехавшего охранять караван, было. А тут сразу четверо, вот он и дёргается. И я его понимаю. Лео тоже было бы неловко, принимай он гостей из далёкой страны, об обычаях которых и знать-то неоткуда, кроме как из слухов да пересудов. А тут и этого не было. А что было, когда они к кошачьим попали на Юге, так они там два дня пожили и всё. — Я думаю, вечерний ужин и общение всё поправят, — сказал Лео. — Люблю тебя, братишка. — Думаю, может стоит закрыть сегодня обеденный зал только под своих? — предложил Брок и приветственно махнул рукой, заметив в дверях караванщика со свитой, указал им на как раз освободившийся и протёртый расторопными подавальщицами столик, где до этого обедали коты. Пара столов рядом тоже вот-вот должны было освободиться. — Устроить смотрины для Томара, мать его пригласить? Что думаешь? — А идея-то хорошая, — согласился с Броком Лео. — Через пару часов народ схлынет и можно зал закрывать. Оставить только пироги навынос, если они у нас ещё останутся. Тебе помочь чем? — Успокой Баки, — попросил Брок. — Наш котик так себя издёргает, что шерсть клоками вылезать начнёт. А нам его потом лечи и успокаивай. Он хороший, но иногда таким дурным и маленьким бывает, что остаётся только диву даваться. Или помоги ему халат подходящий случаю выбрать. Я-то во всем этом ничего не понимаю. — Брок указал на свою чёрную рубаху, которые шили в Вятке только для него одного. — Иди, братишка, а я Юшку пока у дверей поставлю, чтобы новых посетителей не пускал. — Я Баки отправил Томару сказать, что наречённая его приехала, — сказал Лео. — И чтобы на вечер его позвал. Вот знаешь, ощущение, что чуть ли не сына выдаю замуж. Сколько он к нам бегал, выспрашивал, а? Упорство-то какое. Ладно, разбирайся с Махмудом, а я пойду в кошачьих халатах пороюсь, где-то у него был праздничный. Легко поцеловав брата, Лео пошёл изучать шкаф и прикинуть, насколько празднично одеться на вечер, всё же не каждый день случается воссоединение наречённых. Баки вернулся радостный, увидел, что Брок занят, и пошел в их часть дома, где Лео раскладывал на незастеленной постели одежду. На ней уже лежали два халата и пара рубах со штанами. Шёлковых, их пошила братьям еще мать Сидна, вот они и считались у них праздничными. — Что за суета? — спросил Баки, подошёл к Лео, обнял, отрывая от копания в шкафу. — Да вот, ищу нам наряд на вечер, — Лео развернулся и поцеловал Баки нежно, забираясь пальцами в длинные волосы, погладил торчащие уши. Баки сжал Лео в объятиях, отвечая на поцелуй, лаская жесткие тонкие губы своими пухлыми, и чувствовал, что ещё чуть-чуть, и они завалятся на тряпки, растеленные на кровати. Остановился Лео сам. — Котик мой, — Лео гладил Баки за ушами, — я тебя очень люблю и очень тебя хочу, но у нас есть дела. А вот ночью всё будет, я тебе обещаю. — Ладно, — вздохнул Баки. — Что ты для Брока выбрал? — Вот эту рубашку, — Лео показал рубаху гематитового цвета, переливающуюся в серебряный, и чёрные штаны. — А себе не знаю. А для тебя вот два халата. — Тогда ты надень вон ту, жемчужную, а я надену вот этот черный с серебром халат. И будем мы такая вот чёрно-жемчужная семья. — А давай, действительно. Одежда была выбрана, и теперь осталось только дождаться вечера, чтобы устроить смотрины и вообще праздник. Махмуд, может, и не был другом Баки, но он очень плотно дружил с Броком, и Баки эту дружбу уважал. Лео тоже не особо-то общался с этим прожжённым торгашом. — Пойдём-ка мы найдём, чем помочь, — предложил Баки. — А пойдём, — кивнул Лео. В таверне работы всегда хватало. Когда народу в зале не осталось совсем, Брок сел на высокий стул около стойки и откинул большой, на два с лишним десятка столов зал усталым взглядом. Всё говорило о том, что пора было нанимать помощника и учиться разделять обязанности, а не пытаться все тянуть самому. На кухне гремела посуда. Прознавшая о "семейном вечере" Нора, всплеснув руками, тут же принялась за работу, чтобы удивить и порадовать господ Рамлоу и их семейство, наконец решившее посетить Вятку. Брок спорить и объяснять про котов не стал, только уточнил, что мясо лучше не дожаривать и оставить с кровью, а рыбы приготовить побольше, да и в отвар лучше добавить несколько щепоток свежей лесной мяты. Если Баки от неё словно пьяный становился, совсем ласковый, то и на гостей должно подействовать, а то заклюют они беднягу Томара. Баки с Лео переделали кучу дел, какие нашли, а Лео даже сбегал к кондитеру, разорившись на такое чудо, как шоколад, купив сразу целый фунт, чтобы всем точно хватило. Хотелось, чтобы для кошачьих всё было на должном уровне, ведь получалось, что, хоть и не было здесь Матери Кошки, это всё равно была и кошачья обитель тоже, и принимать дорогих во всех смыслах гостей нужно как самых дорогих родственников. Отчасти даже так оно и было, ведь все кошачьи были в родстве друг с другом, правда, в настолько дальнем, что этим можно было пренебречь. — Брок, — выловил брата Лео, — мыться пошли, без тебя всё накроют. Баки уже плещется. — Боги, вы уже с баней разобрались? — удивился Брок, так закрутившись, что полностью забыл и про помывку, и про то, что следовало переодеться во что-то соответствующее моменту. А потом вспомнил, что и Коты мылись, и Лео с лёгкостью мог набрать полные баки воды. — Что-то я во времени потерялся, — покачал головой Брок. — Так давай, найдись, — рассмеялся Лео и поцеловал брата. — А одежду я тебе уже вытащил. Ту, что нам матушка Сидна пошила, мы эти наряды всего-то пару раз надевали. А тут такой повод. Всё, побежали мыться. Взяв Брока за руку, Лео потащил его мыться, а то за день все набегались. В бане уже сидел Баки, намыливая волосы, которые отросли до поясницы. Лео было занятно, что длина волос и густота шерсти были связаны, и сейчас котом Баки был невероятно пушистый, а когда сворачивался в плотный клубок, был вообще меховым шаром. — Красавец, — улыбнулся Брок, глядя на уделанного по самые уши в белых хлопьях пены Баки. Брок шагнул к нему, обнял, забираясь пальцами в пряди его волос, помассировал кожу головы и заулыбался ещё шире, услышав мерное урчание, тут же отозвавшееся тягучим жарким томлением внизу живота. За пятнадцать лет их страсть нисколько не угасла, скорее даже наоборот, они все трое научились чувствовать друг друга, понимать даже не с полуслова, а с одного взгляда. — Иди к нам, детка, — позвал Брок. — Баки такой мягонький. Лео не заставил себя ждать, подошёл, встал сбоку, чтобы касаться обоих, стал размазывать мыльную пену по плечу Баки, а Брока гладить по спине, а потом взял лежащую рядом мочалку и нежно принялся намыливать брата, сначала целуя. Целовать всего в мыле Баки было, конечно, интересно, но Лео не стал, решил дождаться, пока кот смоет с себя пену. Вот в такие моменты, только втроём, и не важно, чем они занимались, Лео казалось, что между ними творилась магия. Не та, что была подвластна Лео, а другая. Магия самого мироздания, которая свела их вместе, да так, что не оторвёшь. — Так, давайте будем мыться, а не ебаться? — предложил Брок, в бедро которого недвусмысленно тыкался член Баки. — У нас сегодня гости. И не абы кто, а кошки, да и Томару помочь было бы хорошо судьбу устроить. А то Аури, мне кажется, не очень рада перспективе отдавать дочь за северянина. Говорил-то Брок одно, но вот только руки жили своей жизнью. Они мяли, гладили котика, теребили розовые горошинки сосков, заставляя Баки крупно вздрагивать, жарко выдыхать в шею, жаться как можно ближе. Дилемму о том мыться или трахаться разрешил Лео. Он просто взял и вылил на обоих ушат прохладной воды. — Сначала мыться, — сказал он строго, а потом прижался к Броку со спины, вжавшись стоящим колом членом аккурат между аппетитных половинок, и повторил: — Мыться. — Тогда помогайте мыло из волос вымыть, — насупился Баки. Он уже настроился, что сейчас развернётся, прогнётся в пояснице, давая Броку карт-бланш на всё, что тот хочет. Но нет, Лео оказался злобным предателем. — Предатель, — озвучил мысли кота Брок, толкнулся назад, показывая, чего брат только что лишился, и выскользнул из объятий, и правда взявшись за мытьё Баки, способного в бане сидеть едва ли не сутками, если там не слишком жарко из-за прикрытого специальным каменным колпаком пламени. Длинная грива кота завораживала Брока. Он обожал наматывать пряди на палец, отпускать и смотреть, как те завиваются крупными кольцами. А потому очень часто вызывался сам помыть-расчесать, чем Баки бессовестно научился пользоваться. Баки урчал на всю баню, ластился к рукам, которые нежно вымывали мыло, а Лео поливал Баки водой, чтобы Броку было удобнее смывать. Было хорошо вот так вот втроём, когда Баки отпускал себя и даже человеком ластился как кот, Лео любил его, и брата любил, любил так, что не было слов, способных описать это щемящее, томящееся чувство внутри, где-то в районе сердца. Вылив на Баки последний ушат, Лео, пока их кот разбирает волосы, упавшие на лицо, дёрнул на себя Брока и поцеловал сладко, нежно, тягуче. — А, значит, теперь решил подлизаться? — беззлобно укорил Брок и поцеловал в ответ, обнял Лео, подхватывая его под задницу, заставляя подпрыгнуть и обхватить за талию, а сам сжал пальцами ягодицы, развёл их в стороны, открывая для Баки доступ к сладкому. Лео обхватил брата ногами, чтобы было удобнее сидеть на нём, и застонал, когда по сжатому кольцу мышц прошёлся горячий влажный язык Баки. Тот любил вылизывать братьев и совершенно не понимал, почему им не нравилось чувствовать его кошачий язык, ведь он был больше и вылизывать было в разы приятнее. Но сейчас язык был вполне человеческий, и Баки хорошо знал, как именно любит Лео. — Как же ты сладко стонешь, детка, — шепнул Брок. — Яйца поджимаются. Ладони мяли ягодицы Лео, гладили, сжимали. Брок, не выпуская его из объятий, дошёл до широкой лавки, бросил из-за плеча Баки: — Котик, закрой колпаком огонь и распахни, пожалуйста, дверь, угорим иначе, и возвращайся к нам. А сам устроился на лавке, уложил Лео себе на грудь, не давая вставать или хоть как-то двигаться, коснулся кончиками пальцев влажного кольца мышц, толкнулся внутрь одним пальцем. Не глубоко, всего на одну фалангу, погладил брата изнутри, чуть растягивая, и тут же вынул. Сделав всё моментально, Баки скользнул к братьями и сразу же вернулся к прерванному занятию. Лео застонал, целуя брата. Ему хотелось почувствовать в себе сразу обоих своих любовников. Он подавался на язык и пальцы Баки, терзал губы Брока, шаря руками по его бокам, чувствуя, как ему горячо-горячо от всех ласк, сладко от того, что творили с ним, и стало совершенно наплевать на ужин. Ничего, подождут. Добавив к первому пальцу второй, а потом и третий, Брок застонал сквозь плотно сжатые зубы. Хотелось уже войти в Лео, заполнить его собой, да и им, как хозяевам, не следовало заставлять гостей ждать, но для Брока брат и Баки были важнее всего остального мира. Потому он продолжил со стоном вылизывать ухо Лео, растягивая его пальцами, буквально трахая его ими, нет-нет да наталкиваясь на юркий язык Баки. — Котик, ласковый мой, иди сюда, мы отсосём тебе, — хрипло позвал Брок. Баки приподнял голову, ещё раз лизнул Лео и подошёл к братьям с гордо стоящим членом наперевес. Шалый от ласк, Лео притянул Баки ближе к себе и Броку и первый облизал крупную головку. Баки застонал, не прекращая урчать, толкнулся в рот Лео, и тот взял глубже, облизывая ствол. Броку же достались тяжелые и совершенно безволосые яйца их кота. Вообще было очень странным, что у человека-Баки волосы росли только на голове, ни тебе щетины по утрам, ни волос в паху или подмышках. Баки был весь гладенький и на удивление белокожий, сколько бы времени ни проводил на солнце, но стоило ему начать меняться, как на спине, вдоль позвоночника до самого корня хвоста появлялась узкая дорожка мягкой шёрстки. — Люблю вас, — выдохнул Брок и одновременно толкнулся в брата и вобрал в рот ближайшее к себе яичко Баки, посасывая его. Стоны смешались, каждый получал кусочек удовольствия от общего на троих пирога, но Лео намеревался получить сразу двоих, поэтом выстонал в губы Брока: — Хочу… — от пальцев внутри мысли сбивались, было жарко-жарко, но всё равно мало. — Обоих хочу… — Потерпи, — сказал Баки сквозь стоны и мурчание, — сейчас… Он отобрал свой член у Брока, достал бутылочку масла, заначенную именно на такой случай и налил себе на член, размазал, и уже масляными пальцами погладил растянутый членом Брока сфинктер. Дело было непростое, но не в первый раз, и Баки, добавив два пальца, стал сильнее растягивать Лео, чтобы и самому проникнуть в вожделенное тело. Лео метался на Броке, чувствуя эту обалденную заполненность, стонал так громко что, казалось, вся таверна могла это слышать, и подавался назад, насаживаясь сильнее. Когда Баки решил, что достаточно, он стал проникать в Лео, чувствуя и член Брока, отчего было просто невероятно хорошо, просто фантастически, и Баки знал, что будет ещё лучше. — Боги! — воскликнул Брок, стараясь не двигаться, хоть это и было практически не реально, не вбиваться в Лео, чувствуя, каким он стал тугим, тесным, как сильно сжал в себе теперь уже два члена. Брок отлично помнил тот сумасшедший первый раз, когда Лео-таки удалось уговорить их с Баки на такое. Двойное проникновение… для Брока это словосочетание означало немного другую позу и он думал, что брат имеет в виду нечто иное. Даже немного испугался, когда Лео объяснил всё, поделился такой вот своей фантазией. Брок с Баки были крупными, а Лео, их Лео тесным, словно никогда и не занимался сексом в принимающей позиции. — Ты сумасшедший, детка, — прошептал Брок, почувствовав на себе двойную тяжесть. — Не больше, чем вы оба, — простонал Лео, принимая оба члена. Было немного больно, но это только в первые моменты, а потом, когда в нём задвигались синхронно оба его любовника, он уже ни о чём не думал, он просто упал, провалился в удовольствие, даже забыл, как стонать, просто дышал, насыщаясь своими мужиками. Наслаждение, окутывавшее всех троих, стягивало свои кольца, вознося Лео к высшей своей точке. К грани, за которой нет ничего, кроме экстаза. Такого невозможно было добиться никак иначе, кроме как быть с единственными любимыми на свете. Если бы кто спросил Брока, на что похожа его близость с любовниками, он бы ответил однозначно. На смерть и в то же время на рождение. Он умирал каждый раз, оказываясь с ними в одной постели, и возрождался, стоило стонам удовольствия сорваться с любимых губ Баки или Лео. От тесноты задницы Лео, от вжавшегося в его член члена Баки ехала крыша. Брок мог только сжимать брата в объятиях, двигать бёдрами, загоняя глубже, и бессвязно стонать, боясь кончить от любого движения. — Бак, давай сильнее, — попросил Брок, чувствуя как напряглось на нем тело брата. Желание любимого — закон, и Баки собрал все силы, которые у него были, направляя их в удовольствие для всех троих. Он почти яростно вбивался в Лео, чувствуя, как тот сжимается на членах, и от этого по позвоночнику бегали мурашки удовольствия, скатываясь куда-то вниз. Баки чувствовал, что сейчас сам взорвётся, не выдержав такого напора Лео, хотя тот и лежал почти смирно, но при этом от него било такой энергией, непередаваемо просто. Кончил… Нет, это слово совершенно не отражало того, что каждую их близость случалось с Лео. Столичное слово “оргазм”? Тоже нет, оно было каким-то сухим, слишком заумным и безжизненным. Лео не знал, как назвать то, что творилось с ним каждый раз, когда он, когда он возносился на вершину блаженства, да и не хотелось ему никак это называть. Лео застонал долго, протяжно, кончая бурно. Забился в объятиях брата и длинно выдохнул, целуя. Баки последовал за Лео почти моментально, мявкнув громко-громко, перекрывая своё урчание. Мир Брока схлопнулся. Все звуки, кроме хриплого заполошного дыхания брата, громоподобного урчания Баки, пропали, исчезли из его личной вселенной, оставив только их твоих, вот таких вот, слившихся в одно идеальное существо. Не получалось думать, дышать, говорить. Брок лежал на лавке, раскинув руки. Мыслей в голове не было никаких, по ступням тянуло сквозняком из распахнутой настежь двери. — Хорошо, — выдохнул Брок. — Как же хорошо, но если вы с меня не встанете — сдохну. — Не сдохнешь, — авторитетно заявил Баки, но поднялся и пошёл закрыть дверь, чтобы ополоснуться после такой невероятной близости. — Давайте, поднимайтесь уже. А сам зачерпнул тёплой воды и плеснул на еще лежащего на Броке Лео. — Да встаю я, встаю, — сказал Лео. Но прежде чем встать, поцеловал Брока. — А меня тоже помоешь, как Баки? — Если хочешь, я тебя помою, — предложил Баки. — Но тебе меня потом сушить. — Помою-помою, — пообещал Брок, помогая брату подняться с лавки, да и сам встал, хоть и ноги идти куда-то, да и просто стоять отказывались. Сил вообще ни на что не было. Но Брок собрал-таки волю в кулак и… снова залип, глядя на то, как по внутренней стороне бедра Лео бежит тонкая струйка семени. — Почему мне всё это так нравится? — со стоном выдохнул он и снова облапал задницу брата, развёл обе половинки в стороны, разглядывая припухшие, немного вывернутые наружу края его сфинктера. — Жаль, что у нас совсем ни на что больше нет времени. — Мне тоже много чего нравится, — сказал Лео, сладко выдохнув от манипуляций брата. — Только ты меня помыть обещал. — Посуши меня, — попросил Баки, — и я пойду уже одеваться и столы накрывать, пока вы тут… А то никуда мы не пойдём вообще. Лео только сделал вид, что творит заклинание, а так оно сотворилось, покорное его воле, высушив Баки его гриву. — Спасибо, — сказал он, поцеловал обоих братьев, накинул на себя халат, считающимся у него домашним, и убежал в дом. — Я так люблю тебя, братишка, — сказал Лео. За столько лет эти три простых слова не обесценились ни на йоту, и давно уже можно было о подобном молчать, но как молчать, если душу рвёт на части. — И я тебя, мелкий, вас обоих, — ответил Брок, коснулся губ Лео своими, и отстранился. Действительно нужно было отмыться и идти одеваться. Скорее всего, гости уже спустились вниз в обеденный зал, да и Томар с матерью пришли, а хозяева так увлеклись друг другом, что совершенно забыли обо всём. Ополоснув Лео и едва не трахнув его по новой, Брок завернул его в халат и выставил из парилки, надеясь хоть так привести собственные мысли в порядок. Что уж поделать, когда брат на него действовал таким образом. И если Баки хотелось нежить, ласкать, то Лео Брок бы драл, не вынимая, сутками.