***
POV Чимин: Они такие разные. С Юнги я давно, а с Чонгуком - недавно. У нас с Юнги много общего, нас связывает множество воспоминаний, - какие-то из них хорошие, а какие-то… не хотелось бы помнить. У нас начиналось все так трудно, и так тяжело, - и мне многое пришлось изменить в себе, и Юнги тоже, чтобы мы могли остаться вместе. К тому же, я ведь всегда к нему возвращаюсь. А Чонгук… С ним совсем другое. С ним первый начал я, а не он со мной. Чонгук никогда мне не причинит боли, он всегда будет заботиться обо мне, дорожить мной, и оберегать меня… Он любит меня совсем иначе, не так, как Мин Юнги. Не так, как кто-либо любил меня до него. Чонгук дает мне все, мне даже не приходится ни о чем просить… Он как будто учит меня любить себя самого как-то иначе, как-то по-новому. Я привязан к ним обоим, я хочу их обоих, но не могу потерять ни одного из них двоих. Ненавижу Чон Чонгука… Неужели так сложно смириться? Почему он такой упрямый? Я мог бы принадлежать им обоим. И почему Чонгуку это не нравится…***
POV Юнги: - Поговоришь со мной? - Юнги, давай не сейчас. - А когда? - Потом. - Когда «потом»? - Ох, слушай, не начинай… - Чимин, - я едва сдерживаюсь, чтобы не начать кричать на него, - не зли меня. Почему ты просто не можешь, бл*ть, со мной просто поговорить? - Потому что… мне нужно подумать… - О чем? О чем подумать? Объясни, что происходит! И почему ты меня избегаешь? - Пока мне нечего тебе объяснять. И так все время. Я не понимаю, что происходит. Чимин как будто бы ускользает от меня, и, сколько бы я за него не хватался, он все равно умудряется сбежать. Он ведет себя странно. И я не знаю, чем ему помочь. Я могу только… ждать. Сам не зная, чего я жду.***
- Юнги? Голос Чимина звучит так неожиданно откуда-то из приоткрывшейся вдруг двери. - Да?.. - Ты хотел поговорить? - Хотел. - Я вот тоже с тобой хочу поговорить… - Чимин зашел внутрь, прикрыв за собой дверь; он заметно нервничает. - Есть время? - Да, думаю да. - Отлично. Итак… - Постой, - поднимает ладонь Мин, - ты… - Что?.. Слушай, Юнги, давай ты просто послушаешь, а я тебе все сам скажу. - Ну… хорошо. …Когда через несколько минут Чимин выходит в коридор, его руки трясутся, а в груди все сжимается, превращаясь в тяжелый камень. Что-то давит изнутри, и это так… странно. Чимин надеялся почувствовать легкость после этого разговора, но… все как будто стало только хуже. …Когда через несколько минут Юнги остается у себя один, он отворачивается к окну и долго смотрит в него, не двигаясь, ничего не говоря и не думая, и практически не моргая. У него не остается сил, не остается мыслей, не остается ничего. Не остается Чимина.***
А Чонгук был счастлив - ведь теперь он получил того, кто пытался лишь поиграть и исчезнуть, а теперь пришел, чтобы остаться навсегда. Чонгук не выпускал Чимина из своих объятий так долго, и целовал его губы так благодарно и нежно… Держал за талию обеими ладонями так крепко, - пока не поднял всего Чимина в своих руках и не отнес в сторону кровати. А Чимин был счастлив тоже - улыбался так широко и радостно, говорил так много, и цеплялся за Чонгука спину так сильно… Вот только в глазах у Чимина блестели как будто не звезды больше, а всего лишь мелкие стеклянные осколки, и даже вся та ночь, проведенная с Чонгуком вместе, показалась такой… обычной. И совсем не такой особенной, какой казалась каждая ночь с Юнги. А Юнги был… Счастлив? О нет; Юнги был свободен. Он сидел и смотрел в окно очень, очень долго, - пока не стемнело, пока глаза не стало колоть от зажегшихся в соседних домах ярко-желтых окон; пока ноги и руки не затекли окончательно, и пока следующим в дверь после ухода Чимина не заглянул Хосок: - Эй, ты здесь? Ты в порядке? Чего сидишь в темноте? - Я?.. Я в порядке. И Юнги, развернувшись, добавил: - Свет не включай. Не надо.***
Чимин остается в объятиях того, у кого плечи шире и руки теплее. Кто Чимина любит, и делить его ни с кем не намерен. Чонгук остается с тем, в кого так давно и так наивно был влюблен все эти годы, с самой первой встречи, - и напрочь забывает о Ким Тэхёне, с которым так много всего пережил вместе. Юнги остается тем вечером с Хосоком, а позже к ним присоединяется и Намджун - и они долго разговаривают, сидя в темной комнате у Юнги, каждый с бутылкой пива, так и не включив свет; и, когда Хосок уходит, Намджун осторожно спрашивает: - Это из-за того разговора с Чимином, да? Я видел, он заходил к тебе. Что-то случилось? …И Юнги срывается - и рассказывает Джуну всё, абсолютно всё, пока тот сидит молча и с готовностью слушает каждое слово; а после, когда Юнги трет глаза, то говорит напоследок: - Как так, Джун? Ну как, бл*ть, скажи? Я… не понимаю, бл*ть, просто. В чем я хуже? Что я не дал ему? Я же… я же всё… понимаешь?.. я же так... его... Намджун понимает. И успокаивает Юнги, подсев ближе, обняв его и прижав к своей груди, - дав выплеснуть все эмоции в свою быстро отсыревшую домашнюю футболку. Только с Намджуном Юнги может быть слабым и беззащитным. Только ему может сказать всю правду, всегда, и всю правду - обо всем на свете. Только Намджун помогает потом Юнги написать новую песню, которую в глубине души Юнги посвящает Пак Чимину, - хотя и не признает этого никогда. Вот и все. Виду не подам - и не буду жить надеждой Виду не подам - буду жить, как жил я прежде И в компании шумной, когда друзья спросят, «Где же?» Где же ты, - я отрежу: «Разошлись пути». И все, ни слова больше, Один плетусь домой, По тротуару, где еще недавно шли с тобой А ты в чужих объятиях, постишь фото, как назло мне - Я виду не подам, лишь спою тебе напомнить…