***
— Гермиона? — так же используя заклинание люмос, на лестницу вышел парень. Не спеша спускаясь к подруге, он выдержал небольшую дистанцию. Выражение лица у него было крайне сосредоточенным, губы сжаты в тонкую линию, своей позой он выдавал дикую напряженность. — Гарри? Что здесь происходит? — вздрогнув от неожиданности, она перевела на гриффиндорца затуманенный взгляд, огонек ее заклинания мгновенно потух. — Все просто решили провести тайные игры в прятки между факультетами, вот и попросили эльфов в некоторых частях замка потушить факела. Я думал ты как и все играешь. Как говорил Рон: «Это должно быть чертовски весело.» — Мне это совершенно не интересно, ты же знаешь. Лучше объясни куда ты исчез утром и что было в письме профессора Дамблдора? Какие-то новости про Темного Лорда? — не прекращала допрос гриффиндорка. Ее терпение с самого утра было на исходе, решительно требуя прояснения ситуации. — Я жду ответов, Гарри. — Ничего важного не было, Гермиона. — выделил обращение волшебник. — Лучше скажи с каких пор ты называешь Волан-Де-Морта Темным Лордом? Так же делают только… — Гарри Джеймс Поттер, ты в своем уме? — всплеснув руками, выразила негодование ученица Хогвартса. — Не думаю, что сейчас самое время ругаться из-за его чертовых кличек. — Угу. — скривившись, мальчик-который-выжил развернулся на сто восемьдесят градусов и ушел в свою комнату, громко захлопнув дверь. — Ахренеть. Стоя по среди гостиной с открытым ртом и множеством вопросов, Гермиона не придумала ничего лучше как просто дождаться следующего дня. Завтра она встретит Рона и обязательно вытрясет из него всю необходимую ей информацию, чего бы ей это не стоило. Необходимо только пережить треклятую ночь — ничего сверх сложного. Правда? Приняв горячий душ и переодевшись в мягкую пижаму красного цвета, юная Мисс отправилась в спальню для девочек. Та пусть и встретила пустотой, но не наводила прежнего ужаса. Поудобнее устроившись в постели, семикурсница закрыла глаза и принялась считать, — это всегда помогало быстрее заснуть. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…***
Распахнув полные ужаса глаза, Грейнджер стремительно вскочила с кровати и побежала к окну. Вглядываясь сквозь запотевшие стекла, она пыталась найти там что-то ведомое только ей одной. Наверняка что-то совершенно пугающее, непонятное и явно из ряда вон выходящее. Во всяком случае, ничего кроме падающих снежинок, кружившихся в задорном вальсе вольного ветра ей увидеть не удалось. А кошмар даже после пробуждения продолжал тлеть где-то в сознании, прокручивался раз за разом, воскрешая до жути пугающие образы, точно не хотел чтобы его забыли, чтобы она переставала бояться. Теперь сон не заканчивался, как только она распахивала дверь… «Отперев дверь, она закрыла глаза, вдыхая морозный воздух. Метель поприветствовала грубо жаля лицо, а холод пробирался все глубже в душу, мучительно пощипывая кожу. Подняв подбородок что было мочи, юная Мисс вышла за пределы антиаппарационного поля школы и спокойно трансгрессировала к старому особняку. Величественно возвышаясь на многие километры, он безмолвно и строго намекал: «Вы все жалкое отродье, недостойное даже одного взгляда на меня». По приказу хозяина жилища, встречавшего ее у входа, огромные железные ворота учтиво распахнулись перед ней пропуская внутрь. Никаких лиц, никаких зацепок о конкретном месте, времени и людях окружающих девушку, только ощущение неминуемой опасности и неконтролируемого страха. Вместе с безликим хозяином особняка, они дошли до просторной столовой. Во главе стола восседало Оно, — нечто неказистое, весьма отдаленно схожее с человеком. Кровь тут же бешено застучала в висках, ладони вспотели, адреналин забурлил в венах. Глазами полными ужаса она обернулась на хозяина поместья. Чего она ожидала? Неужели ждала поддержки? — Я прошу тебя лишь об одном: выживи. — слова незнакомца как ножи врезались в сознание, разбивая его на маленькие острые осколки. Предметы тут же потеряли свои четкие очертания унося девушку в пучину бесконечной темноты и отвратительного злорадствующего смеха. Такого смеха, который издают душевно больные в специализированных лечебницах…»***
Шагая по пустым коридорам школы, похоже это становится ее традицией, Гермиона вновь прокручивала варианты ветвей развития дальнейшего разговора с парнем. Предисловие для его работы, написанное на коленке за двадцать минут, мялось из-за сжимаемых время от времени кулаков. Она должна выяснить что происходит, и какого Салазара от неё шарахается её лучший друг. Завидев Рона уже издалека, юная волшебница моментально натянула на лицо лёгкую полуулыбку-маску. Пройдясь в последний раз по вопросам которые хочет задать другу, она устремилась ему на встречу. Ей нужны ответы. Здесь и сейчас. — Привет. Вот, как просил, держи свое предисловие. Тема просто легчайшая, Рон. — не прекращая улыбаться, передала пергамент девушка. — Пойдём вместе на травологию? — Спасибо большое, Миона. Конечно идём. — даже не заметив своей раздражающей оплошности по поводу имени, глупо улыбнулся Уизли. — Ты самая лучшая девушка. Притянув гриффиндорку к себе, он заключил её в жаркие объятия. Его сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки, и было так окрылено от счастья, что упорно не замечало холода, исходящего от семикурсницы. Её сердце вопреки всему билось размеренно, не сбиваясь с привычного ритма. — Полижитесь еще здесь. — язвительный комментарий проходящего мимо слизеринского принца осадком осел в душе, вот только был полностью проигнорирован. Вывернувшись из объятий, Гермиона взяла гриффиндорца за руку и потянула на улицу, к теплицам, в которых проходило занятие. Следовало как-то начать разговор, но Уизли казалось, слишком сильно зациклился на своём счастье, вовсе не желая вести с ней беседы. — Ты видел сегодня Гарри? — стараясь вернуть друга с небес на землю, задала вопрос волшебница. Взглянув в сияющие голубые глаза, Гермиона громко вздохнула про себя. Она не могла дать ему то, что он хотел получить. — Естественно. Мы же живём в одной комнате. — с некой гордостью ответил гриффиндорец. — Он сказал, что сегодня будет занят подготовкой к какими-то важными поисками с Дамблдором и поэтому не придёт на урок. — А почему они нас не позвали? — сразу же зацепилась за эту мысль девушка. Но в следующую секунду отмела её в сторону, в один миг разгадав реакцию парня. Слишком легко. Его позвали. — Когда вы идёте? — После этого урока. Миона, я думаю, он просто забыл тебе сказать. Пойдём со мной. Мы все решим. Это явно какая-то дурацкая ошибка. У Гарри в последнее время дохрена дел… — Нет, Рональд, извини. У меня сегодня день завален. Вы прекрасно справитесь и без меня. — сглотнув, Грейнджер грубо выдернула свою руку, которая уже была мокрой от вспотевшей ладони Рона. — Я пойду.***
— Добрый день, студенты. У нас сегодня два дома вместе, поэтому начнем с выпускного проекта. — полная маленькая женщина деловито рассматривала учеников, продолжая вещать. — Цель ваша, непосредственно, будет в том, чтобы вырастить со своим напарником одно из редких растений, на выбор. Слизеринцы поочередно недовольно закатили глаза, а гриффиндорцы дружно вздохнули. Радости от задания не разделил никто. — Ну раз всех все устраивает, начнем с распределения по парам, потом уже определимся с бедными растениями. Буду совмещать факультеты, чтобы было интереснее. — дружное негодование волшебников тут же выразило отношение к этой идее, но все возмущения были моментально отклонены. — Первая пара. Маклагген и Булстроуд. — заинтересованный шепоток прокатился по теплице. — Дальше у нас Поттер и Паркинсон. Следующие Нотт и Браун. На третьей паре семикурсники уже вовсю переговаривались, придумывали название новых «пар» и посмеивались над несчастными. Однако, количество распределенных юных волшебников росло обратно пропорционально количеству веселящихся. — Извините за опоздание. — с присущей аристократам изящностью в класс впорхнул Малфой-младший. — Меня профессор Снейп задержал. — О, добрый день, мистер Малфой. Как раз у нас в списке осталась одна подходящая вам кандидатура. Последние у нас Малфой и Грейнджер. — Не понял. — Нет!***
— Грейнджер, где твой хваленый ум? Не могла себе рыжего деграданта в пару забрать что-ли? — откровенно издевался над девушкой блондин. — Или грязнокровкам уже не дают слова? Хотя, признаться честно, я этому бесконечно рад. Серебряное трио специально дождалось пока в теплицах останутся только они, чтобы вдоволь потешится над сложившейся ситуацией. Малфой и Грейнджер. Просто смешно. — Какой же ты… — собрав остатки выдержки, Гермиона напомнила себе о своем благоразумии и твердой походкой направилась в обратно школу. Она выше этих змеенышей и не станет опускаться до взаимных оскорблений. — Открою секрет, ты не доживешь до выпускного бала! — крикнул он на прощание. Ему нужно поддерживать четкую позицию ненависти, иначе начнут возникать не нужные вопросы. С тех пор как он узнал о участи грязнокровной подружки Поттера, почему-то не мог перестать думать об этом. Мысли уходили днем, но каждую ночь снова возвращались. А сегодня абсурд перешел всякие границы. Ему приснился сон. «Я прошу тебя лишь об одном: выживи…» Какого хрена он вообще сказал это? Какое ему дело до нее? За все семь лет она никогда не волновала его, а тут прям помешательство какое-то. Жалость? Да, определенно. Это банальная, гнусная жалость. Большего это существо не достойно. Ты должен в это верить, Малфой. — Пойдем-те на ужин, мои дорогие друзья. — победная ухмылка озарила лицо слизеринца. — Ты не исправим. — хихикнула Пэнси. Она совсем не понимала, что происходит, но ощущала предстоящие перемены.***
Рыхлый снег под ногами ощутимо замедлял движение. Именно по этой причине запланированного эффектного ухода не вышло. Радовало только то, что они не решили преследовать ее до самых дверей. Радовало, да не долго. Тяжелый взгляд обжег спину. Предательские мурашки уже привычно рванули по коже. Сердце пропустило лишь один удар и тут нечто теплое растеклось по венам. Удовлетворение? Странная улыбка осветила лицо. — И долго ты еще будешь наблюдать? — громко, чтобы ее точно услышали, произнесла гриффиндорка. — Ты не хочешь меня убить. Тогда что? Молчание красноречивее всех слов, известных людям, ответило на главный вопрос. Почему Гарри ведет так себя с ней. Происходит то о чем она не знает и по каким-то причинам ее не хотят в это посвящать. — Не хочешь побеседовать, наблюдатель?