Дар

      Конец рабочей недели выдается невыносимо жарким. В шатре Тончик лежит на подушках и обмахивается веером, в то время как цыган словно ни в чем не бывало заваривает себе горячий чай с мятой.       – Сегодня еще есть кто? – спрашивает Тончик, плохо скрывая надежду в голосе.       – Был. – Говорит Лало. – Но запись отменили.       – Че так?       Цыган пожимает плечами.       – Ща сдохну от жары… – стонет Тончик. На нем из одежды только шаровары и кепка. Лало задерживается взглядом на груди лидера «Алюминиевых штанов» и замечает, как с шеи на нее стекает одинокая капелька пота.       – Хочешь, пойдем искупаемся? – предлагает Лало.       – В смысле? А че, есть где? – Тончик резко садится.       – Есть. Но место секретное, тш-ш!       – Ты че раньше-то молчал, блин? Ну, ты даешь ваще! А полотенца-то организуешь?       – Без полотенец высохнем. Разведем костер, огонь согреет быстрее. – Лало улыбается – он очень соскучился по кострам.       Манящая перспектива окунуть изнывающее от жары тело в прохладную воду резко меняет усталость в Тончике на бодрость. Он нетерпеливо переминается у выхода из шатра, ожидая, пока Лало переоденет свой парадно-выходной наряд на простую белую рубашку с вышитым узором на воротнике и манжетах рукавов и черные брюки. Даже в обычной одежде цыган умудряется выглядеть утонченно. В какой-то момент Тончику становится стыдно за свой внешний вид.       По пути обсуждают прибыль и дальнейший план действий. Лало планирует вызвать несколько ребят из питерского табора для организации новой банды. Тончик кивает – он тоже будет собирать банду, только ребят станет искать исключительно по подворотням и подъездам. Смеются друг над другом – каждый считает своим долгом раскритиковать подход другого к организации преступной группировки. Отчаянно спорят, пока не оказываются перед спуском к неширокой темной реке. Спуск преодолевают в считанные секунды.       У воды Лало раздевается догола. Под шокированным взглядом Тончика он весело и быстро высвобождается из штанов и нижнего белья и одним движением стаскивает рубашку. Зайдя в воду по колени, цыган с удивлением оборачивается на Тончика.       – Ты идешь?       У Тончика спирает дыхание. Он то опускает, то поднимает глаза, обшаривая тело цыгана. Тот сразу же понимает, в чем дело, и начинает смеяться.       – Прости, привычка. – Разводит руками Лало. – Когда живешь в таборе много лет, перестаешь стыдиться вообще всего. – И он заходит в воду по пояс, чтобы не смущать Тончика своим видом.       – Отвернись. Охреневший чурка. – Бурчит Тончик, нарочито медленно стягивая шаровары.       Вода темная, но прозрачная, приятно прохладная. Посередине реки – узкая песчаная коса, до которой Лало тут же предлагает доплыть. Видя, что Тончику снова неловко, цыган уходит под воду и выныривает прямо перед ним.       – В чем сейчас проблема?       Тончик смотрит на влажные локоны, которые Лало зачесывает назад своими длинными пальцами, смотрит в медового цвета глаза… Смотрит и не может признаться, что…       – Я плавать не умею…       Лало практически роняет челюсть. Он понимает, что смеяться над Тончиком в такой момент – значит еще сильнее уронить самооценку. Но он не выдерживает и заходится в икающем хохоте.       – Где это видано? Лидер «Алюминиевых штанов» – гроза всех подворотен и подъездов, держащий в страхе не один район города – не умеет плавать! Сейчас умру!       – Да я тебя щас сам убью, падла! – разъяренный Тончик кидается на цыгана, но тот снова ныряет и появляется прилично далеко, где нет дна и нужно держаться на плаву.       – Слабо достать?       – Сука! – выплевывает Тончик. – Только подойди!       Цыган еще некоторое время, рисуясь перед Тончиком, совершает разные выкрутасы в воде, а потом подплывает, перебирая руками по дну.       – Ладно, давай довезу. – Лало подмигивает. – Забирайся на спину.       Тончику нравится перспектива оседлать цыгана. Он с готовностью впивается пальцами в его плечи, однако телом не прислоняется. Лало велит ему двигать ногами в воде, и так они быстро добираются до полоски золотистого песка. Там ложатся на спины, закидывают руки за головы и начинают смотреть в небо.       – Как ты эту херню выносишь вообще… – говорит вдруг Тончик, не поворачивая головы.       – Какую именно? – цыган приподнимается на локтях и удивленно смотрит на своего спутника.       – Ну… этот твой… дар. – Последнее слово Тончик говорит нарочито театрально. – Это ощущение внутри постоянно… Оно будто распирает. И в башку постоянно лезет какая-то чушь собачья.       – Многовато знаний для твоей головушки? – ехидно спрашивает Лало.       – Может быть. – Тончик упирается в него взглядом. – Я будто вижу людей насквозь. И тебя вижу, красивый. Знаю, что в твоих мыслях. – Его губы превращаются в оскал.       Лало прошибает пот. Он вдруг страшно пугается того, что Тончик, глядя на него вот так исподлобья, разглядит все те картинки, на которых цыган то слишком долго его разглядывает, то помышляет непотребное, то мечтает просто однажды ночью заснуть под его худым, но горячим, боком. Адреналин бурлит, и Лало, подскакивая, кидается в воду.       – Слышь, полоумный! – зовет Тончик. – Обалдел? Я же пошутил!       Лало отплевывается и вновь убирает с лица прилипшие темные волосы.       – А ну-ка, – весело, стараясь скрыть дрожь в голосе, кричит Лало – скажи, кто самый лучший лидер ОПГ?       – Че? – переспрашивает Тончик. – Лучший лидер? Ну, я и че?       – Ответ неверный! Давай еще раз попробуем! Кто самый лучший лидер?       – Я! – во все горло орет Тончик.       – Ну, тогда, лучший лидер останется сегодня ночевать посередине реки! – цыган сияет парой золотых зубов и уверенно отправляется плыть к берегу.       – Стой! – в голосе лидера «Алюминиевых штанов» отчаяние и натуральный страх. – Чертяка, ладно! Ты! Ты лучший лидер! А теперь вытащи меня отсюда, и я надеру тебе твой красивый зад!       – Заманчиво. – Лало бросает на Тончика развратный взгляд, и тот моментально краснеет.       Лало – отличный пловец. Он добирается до косы за несколько гребков и позволяет Тончику вновь забраться себе на спину.       – Эй, – говорит цыган, когда Тончик случайно прижимается к нему телом, – это рыбка между нами проплыла, или ты просто так рад меня видеть?       Лидер «Алюминиевых штанов» приходит в ярость. Ему огромных усилий стоит сдержать свой порыв до момента, когда цыган встанет на дно ногами. Тогда резко соскальзывает с него, замахивается правой рукой и с силой несет ее навстречу лицу Лало. Цыган прыткий – приседает, позволяя руке Тончика задеть только пару его мокрых локонов. Тончик тут же совершает другой прием левой рукой, и у него получается схватить цыгана за горло. Лало падает в воду, Тончик грохается на колени следом – его пальцы на тонкой шее начинают сжиматься, адреналин шкалит, перед глазами плывут круги, сквозь которые просвечивает красивое смуглое тело цыгана, украшенное золотом. Повинуясь резкому порыву, Тончик врезается своими губами в губы Лало. Тот выдыхает, издавая слабый полустон и делая движение бедрами. Лидер «Алюминиевых штанов» почти сходит с ума, когда до крови прокусывает нижнюю губу цыгана. Привкус железа немного отрезвляет его, и он разжимает ладонь, успевшую оставить на коже Лало темные отметины.       – Вот оно… – хрипит Лало, потирая горло рукой. – Одно из проявлений моего дара…       – Какое проявление?! – Тончик брызгает слюной, нависая над цыганом. – Быть заднеприводным? Ты чего со мной сделал, кот помойный?       – Нет… – Лидер «Серебряных шорт» пропускает оскорбления мимо ушей и тихо смеется. – Обострение чувств, повышение восприимчивости ко всему… – Цыган дотрагивается до прокушенной губы и обнаруживает на пальце кровь. – Как будто все границы стираются, и ты становишься одним сплошным оголенным нервом, который раздражается и возбуждается за доли секунды. Как-то поздновато оно у тебя…       – Это было в первый и последний раз. – Хмуро, но более-менее спокойно, сообщает Тончик, успевший уже тысячу раз пожалеть о своих действиях.       – Не зарекайся… – Лало наконец-то вздыхает полной грудью и ловит дежавю.       Пестрый костер выстреливает искрами в темный полог вечернего неба. Вокруг яркого огня сразу принимаются роиться мотыльки и мошки. Некоторым не везет – подлетая слишком близко к языкам пламени, они обжигают свои крылья и падают навстречу гибели. Лало абстрагируется от происходящего, принимая позу лотоса и закрывая глаза. Он пытается медитировать и подключиться ко Вселенной, но у него не получается. Не хватает ресурсов и…       – Ты можешь не чавкать? – просит Лало, открыв один глаз. – Я понимаю, что вкусный плов, но…       Ложка Тончика замирает на полпути от банки к его рту. Цыган закрывает глаз и вновь возвращается к отчаянным попыткам связаться с космосом.       Ночью Тончик впервые за всю свою жизнь кричит во сне от страха – ему снится косматая старуха с горящими глазами, протягивающая руки к его горлу. Лидер «Алюминиевых штанов» физически ощущает, как ее желтые ногти на крючковатых пальцах скребут по его коже. Старуха шипит в попытке произнести что-то, но ничего членораздельного не выходит. Ее пальцы почти уже смыкаются на горле Тончика, но чьи-то ладони тяжело ложатся ему на плечи и резко выдергивают в реальность.       – Тончик! – Лало трясет мужчину за плечи в попытке разбудить. – Тончик, подкову тебе в бочину, просыпайся!       – Твою мать! – Тончик распахивает глаза и резко садится в постели. – Это че такое было, сука?       При мерцании пары красных свечей Лало заваривает Тончику чабрец и мяту в небольшой железной кружке. Тот громко прихлебывает, дуя на чай. Цыган видит, что Тончика бьет мелкая дрожь, несмотря на теплое шерстяное одеяло, в которое он заматывается как в кокон.       – И она тянет ручищи свои и хочет задушить! Страшная такая, седая! На голове настоящее гнездо! – Тончик озирается по сторонам, будто старуха вновь откуда-то появится.       – Глаза горели? – вдруг заинтересованно спрашивает цыган.       – Ой, горели еще как…       – Ну, поздравляю – начинаешь знакомиться с моими родственниками. Почившими, правда… Бабка это моя была. По папиной линии. Наверное, пришла за меня мстить… – Лало дотронулся до своей шеи, где еще цвели отметины пальцев Тончика. – Ладно. Еще раз приснится – передавай от меня привет.       Цыган спрыгивает с постели, готовясь вернуться на ночное дежурство.       – В смысле?! – Тончик, роняя чашку, дергается вперед и хватает Лало за руку. – Ты че, меня одного оставишь? Я же тут кони двину, если мне еще раз эта хренотень приснится!       – Что предлагаешь? Около тебя до утра сидеть? – Лало коротко усмехается. – Или с тобой лечь?       Тончик медлит, а затем отодвигается и хлопает рукой по свободному месту на матрасе.